ым.
   - Может, она просто привыкла видеть несколько больше мяса  на  костях?  И
когда ты немного повзрослеешь  и  чуть  раздашься,  она  найдет  тебя  более
привлекательным?
   - Может. - Несан снова засунул руки в карманы. Он этому не верил. К  тому
же сильно сомневался, что когда-нибудь раздастся, как она выразилась. Он уже
достаточно взрослый и останется внешне таким, как сейчас.
   Андерка отступила на шаг и некоторое время изучала его физиономию.
   - Ты хочешь ей понравиться? - наконец спросила она. Несан откашлялся.
   - Ну, иногда. Во всяком случае, мне хочется, чтобы она хотя бы  перестала
меня ненавидеть.
   Женщина улыбнулась так, будто была чем-то довольна. Вот только чем?
   - Это можно устроить.
   - Мэм?
   - Если она тебе нравится и ты хочешь, чтобы  ты  ей  тоже  нравился,  это
можно устроить.
   - Как это? - изумленно заморгал Несан.
   - Подсыпать ей кое-что в еду или питье.
   Внезапно он все понял. Эта  женщина  -  чародейка.  Так  вот  почему  она
казалась такой странной. Ну да, говорят ведь, это  люди,  владеющие  магией,
странные.
   - Вы хотите сказать, что можете что-то сделать?  Наложить  заклятие?  Или
еще что-нибудь? Ее улыбка стала шире.
   - Или еще что-нибудь.
   - Я только начал работать у мастера Кэмпбелла, мэм. Мне  очень  жаль,  но
мне пока это не по карману.
   - А, понимаю. - Улыбка исчезла. - Ну а если было бы по карману?
   Не успел он ответить, как она задумчиво поглядела на небо:
   - Впрочем, можно сделать это позже,  когда  у  тебя  будут  деньги.  -  И
тихонько пробормотала, будто сама себе:
   - Это даст мне время выяснить, смогу ли я справиться с задачкой...
   Она поглядела ему в глаза.
   - Ну, так как тебе?
   Несан сглотнул комок. Ему вовсе не хотелось оскорблять  андерку,  да  еще
обладающую волшебным даром. Он замялся.
   - Ну, мэм, видите ли, штука в том, что если я ей когда-нибудь понравлюсь,
то мне бы хотелось, чтобы я понравился ей просто потому, что понравился.  Не
хочу вас обидеть, мэм. Но сомневаюсь, что мне захочется,  чтобы  я  нравился
девушке лишь благодаря какому-то заклятию. Вряд ли мне доставит удовольствие
думать, что я могу нравиться девушкам только с помощью волшебства.
   Женщина, негромко рассмеявшись, потрепала его по спине. Нет, она вовсе не
насмехалась над ним. Несан не помнил, чтобы хоть один андерец,  разговаривая
с ним, вот так мило смеялся.
   - Молодец! - подняла она палец. - Когда-то давно мне сказал то  же  самое
один волшебник.
   - Волшебник! Должно быть, это было страшно! Встретиться с волшебником,  я
хочу сказать.
   - Да нет, - пожала она плечами. - Он был очень милым человеком.  Я  тогда
была совсем маленькой. Видишь ли, дар у  меня  врожденный.  Он  сказал  мне,
чтобы я всегда помнила, что магия не нужна людям, которые любят тебя  просто
ради тебя самой.
   - А я и не знал, что здесь есть волшебники.
   - Не здесь, там, в Эйдиндриле,  -  махнула  она  рукой.  Несан  мгновенно
навострил уши.
   - В Эйдиндриле? Что на северо-востоке?
   - Нет, ну ты совсем умница! Да, на северо-востоке. В замке Волшебника.
   Меня зовут Франка, - протянула она руку. - А тебя?
   Несан осторожно взял ее руку и, склонив голову, преклонил колено.
   - Я Несан, мэм.
   - Франка.
   - Мэм?
   - Франка. Так меня зовут. Я назвала тебе свое имя, Несан, так что  можешь
звать меня по имени.
   - Простите, мэм... то есть Франка. Она снова тихонько засмеялась.
   - Что ж, Несан, было приятно  с  тобой  познакомиться.  Теперь  мне  пора
возвращаться в поместье. Ты же, я полагаю, пойдешь и напьешься. Именно этим,
насколько я понимаю, любят заниматься юноши твоего возраста.
   Несан вынужден был признать, что мысль о выпивке его весьма прельщает. Но
и возможность узнать о замке Волшебника тоже не хотелось упускать.
   - Думаю, мне тоже лучше вернуться в поместье. Если вы не  против  идти  с
хакенцем, то я с удовольствием пойду с вами... Франка, -  запоздало  добавил
он.
   Она снова посмотрела ему в лицо так, что у него поджилки затряслись.
   - У меня есть дар, Несан. Это значит,  что  я  отличаюсь  от  большинства
людей, и поэтому почти все, и андерцы, и хакенцы, думают обо мне так же, как
большая часть андерцев думают о тебе, потому что ты хакенец.
   - Правда? Но вы ведь андерка!
   - Быть андеркой недостаточно, чтобы смыть клеймо чародейки. Мне известно,
каково это: понимать, что люди тебя не любят, даже ничего толком о  тебе  не
зная. Мне будет приятно идти с тобой, Несан.
   Несан расплылся в улыбке, потрясенный отчасти тем,  что  разговаривает  с
андеркой, а отчасти тем, что андерцы не любят ее  -  тоже  андерку  -  из-за
того, что она обладает магией.
   - Но разве они не уважают вас за ваш волшебный дар?
   - Они меня боятся. Иногда это хорошо, а иногда -  плохо.  Хорошо,  потому
что люди хотя и не любят тебя, но  вежливо  обращаются  с  тобой.  А  плохо,
потому что люди, когда чего-то боятся, пытаются это уничтожить.
   - Я никогда так об этом не думал.
   Он  вспомнил,  как  было  здорово,  когда  Клодина  Уинтроп  назвала  его
"господином". Он  понимал,  что  Клодина  сказала  так  только  потому,  что
испугалась, но все равно было  приятно.  Однако  вторую  часть  высказывания
Франки он не понял.
   - Вы очень мудры. Это магия? Магия делает человека мудрым?
   Франка снова рассмеялась, будто сочла его забавным, как рыбку с ножками.
   -  Будь  оно  так,  замок  назывался  бы  замком  Мудреца,  а  не  замком
Волшебника.
   А некоторые и вовсе, возможно, были бы поумней, родись они без волшебного
дара.
   Несан никогда прежде не встречал человека, побывавшего в  Эйдиндриле,  не
говоря уж о замке  Волшебника.  Он  никак  поверить  не  мог,  что  человек,
обладающий магией, с ним беседует. И немножко  беспокоился,  потому  что  не
понимал в магии ничего и боялся, что, если  Франка  рассердится,  она  может
причинить ему зло.
   Но при этом чародейка казалась ему  просто  очаровательной,  хотя  она  и
старая.
   Они молча зашагали по  дороге  в  сторону  поместья.  Молчание  почему-то
беспокоило Несана. Интересно, а может она при помощи  своей  магии  прочесть
его мысли?
   Несан оглянулся на нее.Вроде как она на его мысли  никакого  внимания  не
обращает.
   - Не возражаете, Франка, если я спрошу, что это? - указал он на  ее  шею.
Эта лента? Я никогда ни на ком такого не видел. Это как-то связано с магией?
   Она расхохоталась.
   - А знаешь ли, Несан, что ты первый, кто за многие годы спросил об этом?
   Даже если ты слишком мало знаешь, чтобы бояться задавать  колдунье  столь
личный вопрос.
   -  Простите,  Франка.  Я  не  хотел  вас  оскорбить.  Несан   уже   начал
беспокоиться, что разозлил ее. Вот уж чего ему точно не нужно, так это злить
андерку, да еще и чародейку к тому же. Некоторое время они шли молча.  Несан
сунул взмокшие ладони в карманы. Наконец она заговорила:
   - Дело не в этом, Несан. Это не оскорбление. Просто  твой  вопрос  вызвал
тяжелые воспоминания.
   -  Простите,  Франка.  Мне  не  следовало  спрашивать.  Иногда  я  болтаю
глупости.
   Извините.
   Он уже раскаивался, что не отправился пить. Буквально  через  пару  шагов
она остановилась и повернулась к нему:
   - Нет, Несан, это не было глупо. Вот.
   Она подцепила ленту и отодвинула в сторону, чтобы ему  было  видно.  Хотя
было довольно темно, Несан в свете луны разглядел толстую  вздутую  полоску,
восковую на вид, окольцовывающую ее шею. Ему показалось,  что  это  какой-то
жуткий шрам.
   - Однажды кое-кто пытался меня убить. Потому что я обладаю магией. - В ее
повлажнев-ших глазах отражалась луна. - Серин Раяк и его приспешники.
   Несан отродясь не слышал этого имени.
   - Приспешники? Она поправила ленту.
   - Серин  Раяк  ненавидит  магию.  И  у  него  есть  приспешники,  которые
разделяют его взгляды. Они настраивают людей против людей с даром.  Приводят
их в состояние исступленной ненависти и жажды крови. Нет ничего хуже  толпы,
у которой в голове лишь желание кого-то убить. То, на что одному человеку не
хватило бы смелости, запросто можно осуществить скопом, если все решат,  что
это правильно. Толпа живет своей жизнью. Это вроде стаи собак,  преследующих
одинокую жертву. Раяк поймал меня и надел веревку на шею.  Они  связали  мне
руки за  спиной.  Нашли  дерево,  перебросили  конец  веревки  через  сук  и
вздернули меня сверх с помощью петли на шее.
   Несан пришел в ужас.
   - Добрые духи! Это  же  должно  быть  зверски  больно!  Она,  уставясь  в
пустоту, казалось, не слышала его.
   - Подо мной сложили дрова. Собирались  развести  большой  костер.  Но  не
успели его зажечь - я сумела сбежать.
   Несан невольно потер шею, пытаясь представить,  каково  его  -  висеть  в
петле.
   - Этот человек, Серин Раяк, он хакенец? Двинувшись дальше,  она  покачала
головой.
   - Чтобы быть мерзавцем, не обязательно быть хакенцем, Несан.
   Некоторое время они шли в молчании. У Несана сложилось стойкое убеждение,
что она витает где-то далеко, вспоминая, как висела в петле. Он  недоумевал,
почему она тогда не задохнулась. Может, решил он, потому что петля  не  была
тугой, завязана не скользящим узлом.
   Интересно, как ей удалось сбежать? Но Несан понимал, что уже довольно,  и
не осмелился спросить.
   Он слушал, как под ногами хрустят камушки, и  исподтишка  посматривал  на
Франку. Она больше не казалась счастливой, какой была вначале. Лучше  бы  он
держал язык за зубами!
   Наконец он решил спросить ее о том, что прежде вызвало у  нее  улыбку.  К
тому же именно об этом он в первую очередь и хотел  ее  расспросить  и  ради
этого пошел с ней.
   - Франка, а какой он, замок Волшебника? Он был прав: она улыбнулась.
   - Огромный! Ты даже представить себе не можешь, а я не  смогу  объяснить.
Он стоит на горе, высоко над Эйдиндрилом, за  каменным  мостом,  перекинутым
через пропасть в тысячи футов глубиной. Часть замка вырублена прямо в скале.
Широкие, как дорога, бастионы, ведущие к  разным  строениям,  возвышающиеся,
как скалы, стены с бойницами. И высоченные башни. Он великолепен.
   - А вы видели Искателя Истины? Или Меч Истины, когда там были?
   - Знаешь, а вообще-то да, - нахмурилась она. - Моя мать была колдуньей. И
ходила в Эйдиндрил повидать Великого Волшебника. Не знаю зачем. Мы прошли по
одному из бастионов в анклав Великого Волшебника.  У  него  свои,  отдельные
покои, где хранятся всякие чудеса. И я помню блестящий сверкающий меч.
   Ей явно нравилось об этом рассказывать, поэтому Несан спросил:
   - И какой он? Анклав Великого Волшебника? И Меч Истины?
   - Так, дай-ка припомнить...  -  Она  задумчиво  потеребила  подбородок  и
начала рассказ.

Глава 37

   Потянувшись за упавшей ручкой, Далтон Кэмпбелл увидел ноги входящей в его
кабинет женщины. По толстым щиколоткам он, даже не поднимая глаз, понял, что
явилась Хильдемара Шанбор. Если где-то и  есть  женщина  с  более  страшными
ногами, то Далтону она еще не попадалась.
   Он положил ручку на стол и, улыбнувшись, встал.
   - Госпожа Шанбор! Проходите, пожалуйста!
   В приемной солнышко освещало дежурившего Роули, готового в  любой  момент
собрать гонцов, если понадобится Далтону. Сейчас нужды в них  не  было,  но,
учитывая визит Хильдемары Шанбор, очень даже вероятно, что скоро появится.
   Госпожа Шанбор закрыла дверь, а Далтон, обогнув стол,  выдвинул  для  нее
стул. На  ней  было  шерстяное  платье  соломенного  цвета,  подчеркивающего
болезненную бледность кожи. Подол доходил до середины лодыжек. Толстые  ноги
были подобны колоннам.
   Едва удостоив взглядом предложенный стул, Хильдемара осталась стоять.
   - Счастлив вас видеть, госпожа Шанбор.
   - Ах, Далтон, ну почему вы всегда такой чинный? - улыбнулась она. - Мы  с
вами достаточно долго знакомы, чтобы  вы  могли  называть  меня  Хильдемара.
Далтон открыл рот, чтобы поблагодарить ее, но она добавила:
   - Наедине.
   - Конечно, Хильдемара.
   Хильдемара Шанбор сроду не приходила, чтобы поинтересоваться чем-то столь
обыденным, как текущие дела. Она всегда являлась как  холодный  ветер  перед
бурей. Далтон решил, что лучше, если гроза разразится сама, без его  помощи.
И еще он решил вести себя и дальше вполне официально, несмотря  на  этот  ее
демарш с именем.
   Хильдемара слегка нахмурилась, будто что-то  отвлекло  ее  внимание.  Она
потянулась к его плечу - так, словно заметила торчащую нитку. Бьющий в  окна
солнечный свет играл на каменьях перстней  и  рубиновом  ожерелье.  У  этого
платья декольте было куда как скромнее, чем у дам на  пиру,  но,  на  взгляд
Далтона, могло быть и поменьше.
   Чисто женским легким движением Хильдемара сняла  несуществующую  нитку  и
пригладила ткань. Далтон скосил взгляд на плечо, но ничего не увидел.
   Удовлетворившись, она нежно провела рукой по его плечу.
   - Ах, Далтон, у вас роскошные плечи! Такие мускулистые и крепкие.  -  Она
посмотрела ему в глаза. - Вашей жене повезло, что у нее такой муж.
   - Благодарю, Хильдемара. - Из  осторожности  он  не  произнес  больше  ни
слова.
   Она коснулась его щеки. Унизанные кольцами пальцы скользнули по лицу.
   - Да, ваша жена - счастливая женщина.
   - А ваш муж - счастливый мужчина. Засмеявшись, она убрала руку.
   - Да, ему часто везет. Но, как говорят, то, что на первый взгляд  кажется
удачей, - всего лишь результат непрерывной практики.
   - Мудрые слова, Хильдемара.
   Циничный смех смолк, и она коснулась рукой его  воротника,  словно  желая
поправить. Пальцы побежали по шее, коснулись мочки уха.
   - Я слышала, что ваша жена верна вам.
   - Я счастливый человек, сударыня.
   - И вы верны ей тоже.
   - Я очень ее люблю и соблюдаю данные нами обеты.
   - Как мило, - улыбнулась она и ущипнула его за щеку -  скорее  стервозно,
чем игриво. - Что ж, надеюсь как-нибудь уговорить вас  стать  чуть  менее...
скованным во взглядах, скажем так.
   - Если  найдется  женщина,  которая  сможет  когда-нибудь  расширить  мой
кругозор, то это будете вы, Хильдемара. Она потрепала его по  щеке  и  снова
цинично рассмеялась.
   - Ах, Далтон, да вы и вправду удивительный человек!
   - Спасибо, Хильдемара. Из ваших уст это большой комплимент.
   Она продолжила:
   - И  вы  проделали  отличную  работу  с  Клодиной  Уинтроп  и  Директором
Линскоттом. Я и не представляла, что кто-то может одним выстрелом убить двух
зайцев.
   - Я постарался ради министра и его прекрасной  жены.  Хильдемара  окинула
его холодным расчетливым взглядом.
   - Жена министра была очень унижена болтовней этой бабы.
   - Сомневаюсь, что она станет и дальше...
   - Я хочу, чтобы ее не было.
   - Прошу прощения? - склонил голову набок Далтон.
   - Убейте ее!
   Далтон, выпрямившись, заложил руки за спину.
   - Могу я узнать, по какой причине вы просите об этом?
   - То, чем там занимается мой муж, - это его дело. Создатель знает, что он
таков, каков есть, и изменит его  разве  что  кастрация.  Но  я  не  позволю
какой-то бабе унижать меня перед всеми, выставляя дурой. Скрытые  сплетни  -
одно, а публичные заявления, превращающие меня в объект открытого обсуждения
и шуточек, - совсем другое.
   - Хильдемара, я не думаю, что высказывания  Клодины  предназначались  для
того, чтобы учинить вам неприятности. Она  сделала  это,  чтобы  объявить  о
недостойном поведении Бертрана. Но, как бы то  ни  было,  заверяю  вас,  что
Клодина больше рта не раскроет, да и к тому же она утратила доверие тех, кто
мог бы ее выслушать.
   - Так-так, Далтои, да вы еще и галантны к тому же!
   - Вовсе нет, Хильдемара. Я просто надеюсь объяснить вам...
   Она снова ухватила его за воротник, но теперь - отнюдь не ласково.
   - Ее уже начали уважать идиоты, что приняли за чистую монету кучу  дерьма
насчет  голодающих  детишек  и  предоставления  работы   неквалифицированным
трудягам.
   Они толпятся у ее дверей, желая получить  ее  поддержку.  Такое  всеобщее
уважение опасно, Далтон. Это дает ей власть. Но гораздо хуже  выдвинутые  ею
обвинения.
   Она рассказывала всем,  кто  слушал,  что  Бертран  ее  принудил.  Сиречь
изнасиловал.
   Далтон понимал, к чему клонит жена министра, но  предпочитал,  чтобы  она
высказалась и обосновала приказ. Это в дальнейшем даст ему больше  снарядов,
а ей оставит меньшее пространство для маневра, если  она  станет  потом  все
отрицать или надумает отдать его на растерзание.
   - Обвинение в  изнасиловании  вызвало  бы  у  народа  разве  что  желание
зевнуть, - возразил Далтон. - Я  запросто  могу  заставить  их  считать  это
прерогативой человека, обладающего огромной властью, нуждающегося в  простых
и безобидных способах сбросить напряжение. Никто не станет всерьез  осуждать
его за столь безобидное деяние. Я легко смогу доказать, что министр  -  выше
обычных законов.
   Хильдемара Шанбор сильнее сдавила ему ворот.
   - Но Клодину могут пригласить в Комитет Культурного Согласия  в  качестве
свидетеля. Директора боятся могущества Бертрана и его  способностей.  И  мне
они тоже завидуют. Если аахотят, они будут отстаивать ее дело  и  представят
это как деяние, противное Создателю, пусть оно и  не  нарушает  гражданского
права. И это противное Создателю деяние способно выкинуть Бертрана из списка
кандидатов на пост Суверена. Директора могут объединиться и упереться рогом,
оставив нас беспомощными и на их милости. Нам  всем  тогда  придется  искать
себе новое пристанище, не успеем и глазом моргнуть.
   - Хильдемара, я полагаю...
   Она приблизила его лицо к своему.
   - Я хочу, чтобы ее прикончили!
   Далтон всегда считал, что доброта и щедрость души делают женщину особенно
привлекательной.  Хильдемара  являла  собой  обратную  сторону  медали.   Ее
эгоистичный деспотизм, безграничная ненависть к тем, кто стоял на  ее  пути,
превращали ее в страшилище.
   - Конечно, Хильдемара. Раз вы этого хотите, так и будет сделано. - Далтон
ласково убрал ее руку с воротника. - Будут  ли  особые  пожелания,  как  это
должно быть сделано?
   - Да, - прошипела она. - Никаких несчастных случаев.  Это  убийство  -  и
должно  выглядеть  как  убийство.  Не  будет  никакого  проку,  если  другие
подстилки моего муженька не поймут урок. Я хочу, чтобы  оно  было  кровавым.
Таким, что заставит баб глаза вытаращить. Ничего общего со "спокойно  почила
во сне", понятно?
   - Ясно.
   - И наши руки должны  оставаться  чисты.  Ни  при  каких  обстоятельствах
подозрения не должны пасть на кабинет министра. Но я  хочу,  чтобы  это  был
запоминающийся урок для тех, кто надумает распустить язык.
   У Далтона уже созрел план. Отлично подходящий  к  требованиям.  Никто  не
сочтет это несчастным случаем, это, безусловно, будет кровавая  каша,  и  он
точно знал, на кого укажут, если ему понадобится, чтобы указали.
   Он  вынужден  был  признать,  что  Хильдемара  привела  довольно   веские
аргументы. Директорам показали лезвие топора, и они запросто  могли  решить,
что в их интересах тоже помахать своим топором.
   - Как пожелаете, Хильдемара. На ее лице опять появилась улыбка.
   - Вы здесь совсем недавно, Далтон, но я прониклась  большим  уважением  к
вашим талантам. Если я  и  ценю  что-то  в  Бертране,  так  это  его  умение
подбирать людей, способных выполнять нужную  работу.  Он  отлично  подбирает
людей, иначе, понимаете ли, ему пришлось бы заниматься всем этим  самому,  а
для этого потребовалось бы покинуть ту, кем он был бы в тот момент  увлечен.
Насколько я понимаю, вы достигли нынешнего поста не с помощью щепетильности,
Далтон?
   Далтон не сомневался, что Хильдемара скрытно проверила его деятельность и
знает: он справится с задачей. Более того, она ни за  что  не  дала  бы  ему
подобного поручения, если бы сомневалась. Нашлись  бы  другие,  к  кому  она
могла обратиться.
   Очень осторожно он вплел в свою паутину еще ниточку.
   - Вы попросили меня об одолжении, Хильдемара. Оказать его вполне  в  моих
силах.
   Это не было одолжением, и оба об этом знали. Это был приказ. Но он  хотел
повязать ее как можно крепче, п