с
шофером.
   - Милости просим, - пробасил шофер, сгребая  яичную  скорлупу  поближе  к
себе.
   Он очистил последнее яйцо, посолил и, приподняв забрало гермошлема, сунул
целиком в рот. Съев, сказал самому себе:
   - Теперь порядок.
   Потом он отряхнул ладони от крошек и повернулся к Аскольду Витальевичу.
   - Так, значит, это вы? - произнес он оценивающе. - А я тут  кукую  второй
день. Жду вас, если вы на самом деле те, кого я жду.
   - Я думаю, вы не ошиблись, - сказал великий астронавт уверенно.
   - Тогда бы вам следовало поторопиться, - пробурчал водитель. - То-то  мне
теперь будет на базе. Мой  начальник  не  считает  приключения  уважительной
причиной, видите ли. Ну да ладно. Тут не ваша вина. Судя по всему, вы и  так
спешили сломя голову.
   Едва  шофер  обратился  к  нашим  героям,  как  их  дремавший   четвертый
застольник на миг приоткрыл один глаз и опять сомкнул веки. Или  это  только
примерещилось командиру и юнге?..
   - Выходит, вам все известно? - спросил командир у шофера в свою очередь.
   - Предупреждаю сразу: мне ничего не известно!
   Великий астронавт дипломатично выждал. К тому же над ними послышался  шум
крыльев и крик:
   - А я крр-ра-сивый!
   Попугай снялся с хозяйского плеча, взлетел под потолок и  скрылся  там  в
полумраке.
   "Ишь, тоже птица", - сказал шофер самому себе, проводив попугая взглядом.
Он не мог отказать себе в маленьком  удовольствии  испытать  терпение  своих
слушателей.
   - Я ничего не знаю, - повторил шофер, словно дразня. - Не знаю,  кто  вы.
ни что там с вами стряслось. Хотя, признаться, я где-то вас видел. Может, на
фотографии. Но это не имеет значения. Просто на тракте Сириус-Арктур два дня
назад со мной произошло вообще-то  пустяковое  происшествие.  Но  когда  оно
случилось, какое-то десятое или, если хотите, двадцатое чувство шепнуло мне:
   "Эге, мелочи-то  мелочи,  однако  все  это  имеет  отношение  к  чьему-то
приключению, а ты не кто иной, как эпизодическое лицо в этом неизвестном еще
приключении. И тебе  суждено  передать  все,  что  увидел,  когда  остальные
участники событий нечаянно наткнутся на тебя". Вот что я  подумал  и  сказал
себе: "Эге!.. Ступай-ка, браток,  в  таверну  "Тихая  гавань",  где  ты  еще
найдешь более подходящее место для случайной встречи.  Там-то  уж  эти  люди
подсядут к тебе сами, не ведая того, что ты и есть тот нужный им человек,  и
у вас, как бы между прочим, завяжется разговор о том о сем, о том о  сем,  и
тут ты между прочим все выложишь им. А затем поднимешься и уйдешь,  даже  не
подозревая, будто  кому-то  сообщил  нечто  важное.  Так  себе,  поболтал  с
приятными людьми о жизни". Вот что я сказал себе. И как по-вашему, верно?
   - Вы рассудили  со  знанием  приключенческого  дела,  -  одобрил  великий
астронавт. - Итак, на-чинайте, как будто между прочим, а мы оба - внимание.
   - Газую я по тракту Сириус-Арктур, - начал шофер,  устроившись  на  стуле
поудобнее, - кручу себе баранку, объезжая звезды, песенки пою. Словом, еду в
свое удовольствие. И вдруг вижу; кот! Такой большой, черно-белый,  переходит
дорогу лениво. Сигналю: а ну-ка поживей! А он хоть бы  хны,  только  покосил
зеленым глазом: мол, отстань, не до тебя. Идет, значит, ловить мышей. Но  не
это главное! Понимаете, на нем  гермошлем  и  сапоги  -  ну  вылитый  Кот  в
сапогах!  Только  вместо  шляпы  гермошлем.   Э-э,   думаю,   где-то   здесь
рассказывают сказки, и, видно, неспроста ходит кот. Намекает на что-то.
   - Это был кот Мяука! А сказки... а сказки любит  Марина!  И  намекает  он
нам! - не удержался Саня и ударил ладонью по столу.
   В зале опять затихло. Космические бродяги с интересом уставились на Саню.
Все, кроме человека, что спал за их столом. Тот сладко причмокнул и подтянул
ноги под стол.
   - А теперь разбирайтесь сами, что к чему. Я исполнил свой долг,  хотя  не
знаю, кто вы и из-за  чего  пустились  в  путешествие.  Да  меня  это  и  не
касается, - объявил шофер, поднявшись. - Меня ждут на базе, а  дома  жена  и
дети. Впрочем, не будь мой груз таким уж срочным, я  бы  увязался  за  вами.
Взглянуть хотя бы одним глазком, что там у  вас.  Но  увы!  -  Шофер  развел
руками и направился было к выходу.
   - Еще один вопрос, - задержал его командир. - Где вам кот перешел дорогу?
Если не секрет.
   - Отчего же, - сказал шофер, - это не секрет.  Может  быть,  это  и  есть
самое главное, в общем. Чуточку не доходя  до  Большой  Медведицы,  сверните
направо. И далее в сторону Медведицы Малой. Тут-то он  мне  и  перешел.  Ну,
желаю удачи. - Шофер козырнул одним пальцем и покинул таверну.
   - Вот скромный, благородный человек, - произнес  командир  со  сдержанным
одобрением. - Другой бы сунул нос в наше приключение, проследил за  котом  и
написал в межгалактическое отделение милиции:  мол,  так-то  и  так,  пираты
средь бела дня похитили девушку, и та, вместо того чтобы ходить в  институт,
находится в плену. А дальнейшее не трудно представить: милиция находит ее  в
два отчета, а мы несолоно хлебавши возвращаемся домой, - закончил командир.
   Только сейчас Саня понял, что им угрожало, и даже похолодел.
   - Ну, ну, опасность уже позади, - подбодрил командир и стал рассуждать во
всеуслышание: - Если мы стартуем через пять минут, значит, завтра  достигнем
окрестностей Большой Медведицы.
   Саня с  изумлением  взглянул  на  командира.  Казалось,  тот  намеревался
привлечь к себе внимание даже глухих, появись они поблизости.
   Но едва командир закончил, кто-то  произнес  "А-а?",  будто  проснувшись,
потом что-то прошелестело, и они, разом  повернув  головы,  обнаружили,  что
спящего будто сдуло ветром, - его стул был Пуст.  А  дверь  таверны  еще  не
успела хлопнуть, возвращаясь назад. Тогда путешественники дружно взглянули в
окно. Там, прочертив яркий след, промчался чей-то звездолет.
   Командир с удовлетворением потер руки и произнес:
   - Я раскусил его сразу. Понимаете, если бы он сидел развесив уши, это  бы
считалось в порядке вещей. Но этот фрукт прикинулся  спящим.  Именно  это-то
меня и насторожило. И, как видите, я не  ошибся.  Словом,  пираты  допустили
грубую ошибку. Поспешное исчезновение их лазутчика как раз подтверждает, что
мы напали на верный след, Собственно говоря, не разбуди я его вовремя, он бы
проспал все на свете, но нам просто необходимо было лишний раз  убедиться  в
том, что мы на правильном пути. Но не будем спешить, пусть он  торопится  на
здоровье, а мы пока поищем наших друзей. Куда  же  они  запропастились?  Эй,
Фип! Рип! Пип!
   Тотчас же в дальнем углу раздался возглас:
   - Это вы еще какой такой предлагаете заговор?!
   Там поднялся во весь рост огромный мужчина в скафандре, раскрашенном  под
тельняшку. Даже сквозь  стекло  гермошлема  было  заметно,  как  его  рыжее,
щетинистое лицо пылает негодованием.
   - Тсс... Тсс, - зашипели подсевшие к нему за стол Фип и  Пип  и  замахали
руками.
   - Мы согласны на любой заговор, -  пропищал  Рип,  сконфуженно  озираясь,
потому что теперь за ними следил весь зал.
   - Я прямой человек! Да, у меня  душа  нараспашку!  -  крикнул  мужчина  и
сделал вид, будто рвет тельняшку на груди.
   -  Но  это  же  интересно,  когда  вокруг  интриги,  интриги...  Сплошные
заговоры, - виновато сказал Пип и повел ручками, изображая шар,  наполненный
интригами.
   Тут же пришлось вмешаться командиру и увести толстячков, будто нашаливших
детей.
   А Христофор снял клеенчатый фартук, набросил на  плечи  мягкий  скафандр,
вышел наружу и заковылял по  пирсу.  Ему  очень  хотелось  проводить  своего
старого друга.
   "Каррамба!!! И зачем я дал слово не совать  свой  нос  в  чужие  дела?  -
горестно размышлял он, глядя в спины  наших  героев.  -  Уж  мне-то  кое-что
известно. Уж я бы подмигнул, намекнул, шепнул на ушко. Но начальство сказало
так: "Христофор, так и быть, мы назначаем тебя хозяином таверны. Но если  ты
нарушишь наш уговор и хоть разок впутаешься  в  чужое  приключение,  тут  же
вернем на Землю". Вы славные ребята, - сказал он мысленно  командиру  и  его
спутникам, - но здесь так интересно!  Почти  каждый  путешественник  считает
своим долгом завернуть ко мне на огонек. И поэтому  Христофор  просто  не  в
силах расстаться с таверной "Тихая гавань". Вы уж простите его",
   Передвигаться на одной ноге было неудобно. Правда,  Христофор  располагал
еще одной здоровой ногой, привязанной к деревяшке. Но хозяин таверны не имел
права ею пользоваться. По форме ему полагалось ходить на деревяшке.
   Впрочем, Христофор не думал об этом,  он  махал  рукой  вслед  стартующим
кораблям эскадры.

   ГЛАВА 24.
   которая убедительно доказывает,
   что и среди чертей есть хорошие люди
   - Эй, вижу одно веселенькое  местечко!  По-моему,  это  таверна  "Веселая
гавань". Сейчас бы по кружечке старого  доброго  эля,  а?  -  сказал  Барбар
мечтательно. - Может, пришвартуемся на часок?
   - Ни в коем случае! - запротестовал  Петенька.  -  Сейчас  не  время  для
пьянства.
   - Вы правы, сэр штурман. Искать так  искать!  Пока  не  пропал  азарт,  -
поддержал его рыцарь Джон.
   Странствующие рыцари обожают одиночество, но когда сэру Джону становилось
уж  совсем  скучно,  он  стыковал  свой  корабль  с  тарелочкой  Барбара  и,
перебравшись к своим соратникам, пил с ними чай.
   - Сдаюсь! Вы победили большинством голосов, - сказал Барбар  и,  стараясь
не смотреть на огни таверны, провел эскадру стороной; он сделал это как  раз
в тот момент, когда командир и юнга слушали рассказ космического шофера.
   Так эскадра жениха, обогнав команды "Искателя" и "Трех хитрецов",  первой
прилетела в район Большой Медведицы.
   Было время завтрака. Петенька и его товарищи  с  наслаждением  потягивали
крепкий кофе и ели бутерброды с сыром, когда их взору  открылся  увеличенный
ковш Большой Медведицы.
   - Э. да в ковше кто-то есть, - сообщил рыцарь Джон, будучи самым зорким в
эскадре, и предложил выслать разведку.
   А вслед за ним Барбар и Петенька заметили людей, отчаянно  снующих  между
звездами. Барбар почему-то расстроился и быстро сказал:
   - Чур, кто раньше поест, тот и пойдет в разведку, - и  начал  жевать  так
медленно, словно хотел растянуть завтрак до вечера.
   Петенька заспешил; он глотал крупные куски бутерброда, стараясь покончить
с завтраком первым. Но куда ему было угнаться за рыцарем  Джоном!  Тот,  как
истинный военный, позавтракал раньше  всех,  отвязал  своего  "Савраску"  и,
выставив копье наперевес, помчался во весь опор в разведку.
   Приблизившись к неизвестным, рыцарь  увидел,  что  те  торопливо  скребут
метлами по черной пустоте, заметают чьи-то следы.
   - Эй, люди добрые, кто вы, и откуда, и что промышляете?  -  окликнул  он,
затормозив так круто. что "Савраска" высоко задрал свой нос.
   Незнакомцы переглянулись воровато, и вперед  выступил  рослый  мужчина  с
обнаженным по пояс торсом. Его смуглая кожа была густо украшена  татуировкой
и оттого походила на кожу  ящерицы,  а  вокруг  гермошлема  красовался  алый
платок. Мужчина прочно расставил ноги в тяжелых сапожищах, оперся на метлу и
только тогда взглянул на нашего рыцаря.

   - Строители мы, - сказал он. - Только что мостили Млечный Путь. А  теперь
вот Ковш чис-тим. Поступило распоряжение наполнить его сту-деной, колодезной
водой, такой, что бывает в сказ-ках. Пролетаешь мимо - выпей на здоровье.
   -  За  это  вам  путники  скажут  спасибо,  -   промолвил   рыцарь   Джон
одобрительно.
   Сквозь стекло гермошлема он увидел шрам на щеке своего собеседника.
   - О, да вы ветеран! В каком сражении? - спросил старый воин с восхищением
и указал железным пальцем на шрам.
   - Это-то? А, было дело, - смутился его собеседник и прикрыл шрам рукой.
   Разойдясь, рыцарь Джон было собрался расспросить ветерана поподробнее, но
тут его оглушил страшный треск. Это прилетел,  рассыпая  искры,  космический
мотоцикл, и еще один такой же неизвестный закричал, вытирая обильный пот:
   - Я только что из таверны! Скоро они будут здесь!
   Его товарищи усиленно заморгали, зашикали, исподтишка кивая на рыцаря.
   - А-а, - протянул приезжий, только  теперь  заметив  сэра  Джона,  и  тот
понял, что эти люди что-то держат в секрете от него.
   - Что ж, желаю успехов на ниве труда, - сказал рыцарь Джон  деликатно  и,
развернув "Савраску", помчался к своим.
   - "Успехов, успехов"... - передразнил его смуглый. - Нашел  тружеников...
А ну, ребята! Сматывай удочки!
   Но рыцарь Джон уже не слышал этого. Он вернулся за стол и,  наливая  себе
новую чашку чая, передал разговор с незнакомцем.
   - Я так и знал: это пираты! А тот, что со шрамом,  известный  хулиган  по
имени Роджер, мой бывший помощник! - взревел Барбар и так  ударил  по  столу
кулаком, что задребезжала посуда.
   - Почему вы раньше молчали? - изумился Петенька.
   - Испугался, что нападем на них,  -  сказал  Барбар  и  вздохнул.  -  Они
воспользовались простодушием нашего дорогого рыцаря и  теперь-то  замели  за
собой все следы.
   - Что же мы сидим?! Ведь где-то рядом Марина!  -  воскликнул  Петенька  и
поспешно вскочил, опрокинув стул.
   - Меня еще никто не обманывал безнаказанно!  -  надменно  объявил  рыцарь
Джон; он сообразил только сейчас, как его легко надули.
   - Значит, так. Вы оба наступаете с фронта. А я, так и быть, беру на  себя
главное - прикрываю тыл, - сказал Барбар.
   Петенька и  рыцарь  Джон  рвались  в  бой,  поэтому  предложение  Барбара
пришлось им по душе. Но битва  в  этот  день  так  и  не  состоялась.  Когда
авангард второй эскадры ворвался в расположение противника,  противника  уже
не было. Он исчез, потому что боялся  взглянуть  в  глаза  Петеньки,  полные
укора.
   Огорченный  Петенька  помахал  Барбару,  который  все  еще  дрейфовал  на
безопасном расстоянии в два парсека. Тот  долго  делал  вид,  будто  ему  не
понять жестов Петеньки, но так как все, в конце концов, имеет  меру,  Барбар
опасливо приблизился к полю несостоявшейся битвы.
   - Как, эти жалкие трусишки сбежали?! - разбушевался Барбар, узнав, в  чем
дело. - Их счастье, я бы им показал! Уж у меня-то они бы  не  ушли!..  И  не
вздумайте меня утешать. Я еще долго не успокоюсь.
   - А это что? Вы  только  взгляните!  -  послышался  голос  рыцаря  Джона,
который, как и положено военному человеку, осматривал  поле  боя  в  надежде
найти трофеи, брошенные сбежавшим неприятелем. - Здесь  что-то  написано,  -
сказал он и перевернул один из метеоритов острием меча.
   Подошедшие Петенька и Барбар  увидели,  что  на  обратной  стороне  камня
написано:
   Марина + Петенька
   - Она меня любит! - завопил Петенька во весь голос и, покраснев, добавил:
- Только она не думала, что это прочтет кто-нибудь посторонний.
   - Наоборот, Петенька, совсем наоборот, -  заметил  Барбар,  ухмыляясь.  -
Таким манером она хотела известить весь мир о ваших обоюдных чувствах. Чтобы
уж ни у кого не было сомнений. Ни у одного похитителя!
   - И правда, пусть  об  этом  узнает  весь  мир,  -  прошептал  счастливый
Петенька.
   - Вот сейчас бы ее похитить! Именно сейчас, когда ваша любовь  стала  еще
сильней. Если на то пошло, ах как  я  завидую  этим  пиратам,  просто  локти
грызть готов от зависти! - невольно признался Барбар.
   - Для вас, Барбар, нет ничего святого. Ни воинской  дружбы,  ни  сыновних
чувств, наверно. А уж о высоких узах,  что  некогда  связывали  благородного
Тристана с прекрасной Изольдой, вы не имеете никакого понятия, клянусь мечом
моего давнего друга Ричарда Львиное Сердце, - произнес рыцарь Джон и покачал
головой осуждающе.
   Слова рыцаря Джона почему-то задели Барбара на этот раз.  И,  никогда  не
лазивший за словом в карман, он не нашел, что ответить сразу.
   - А вы!.. А вы!.. - забормотал Барбар, придя в ярость. - А вы бы  молчали
со своей трех...
   - Сэр, вы что сказали? - прорычал рыцарь Джон.  Ему  никогда  не  хватало
терпения  выслушать  оскорбление  до   конца;   его   густые   рыжие   брови
переломились, точно молнии.
   - А то, что вы слышали, - продолжал петушиться Барбар, и откуда только  у
него взялась храбрость.
   - Ну, ну, успокойтесь! Вы оба такие сильные,  вы  оба  такие  храбрые,  -
сказал Петенька.
   - О благородстве там, о дружбе  -  ладно.  А  чего  он  о  моих  сыновних
чувствах? Вы еще не знаете, какой я примерный сын.
   - Давайте поищем хорошенько. Может, попадется что-нибудь еще, - предложил
Петенька, стараясь отвлечь внимание враждующих сторон.
   И стороны с радостью  согласились.  Барбар,  что  ни  говори,  побаивался
рыцаря. А сэр Джон был отходчивым, добрым  мужчиной  и  не  любил  ссориться
долго.
   Вторая эскадра  развила  бурную  деятельность,  кропотливо  обшарила  все
пространство вокруг Большой и Малой Медведиц, но  оно  оказалось  совершенно
безлюдным. Исчезли даже рейсовые пассажирские и грузовые звездолеты. Видимо,
командирам стало известно,  что  здесь  возникла  зона  приключений,  и  они
специально изменили свой маршрут.
   - Сэр Петенька, не забудьте знак, оставленный  вашей  дамой,  -  напомнил
рыцарь Джон, протягивая штурману метеорит.
   - Так пусть же, - сказал Петенька, - пусть вся Вселенная  знает,  что  мы
жених и невеста. Может, больше будет приключений. Ну, лети же!
   Петенька размахнулся и запустил метеорит в глубины Вселенной. И  метеорит
полетел, полетел...
   Устав от переживаний, наши герои  вернулись  в  корабль  Барбара  и  сели
допивать давно остывший чай. Рыцарь Джон по традиции принялся рассказывать о
своих воинских подвигах, но сегодня он повествовал очень вяло,  без  обычных
красок, и его очередная история не вызвала у Петеньки обычного интереса.
   - Ну, и протрубил трижды в рог... Ну, опустился подъемный мост, и  барон,
презренный  притеснитель  слабых,  выехал  из  замка...  Ну,  мы  пришпорили
коней... - бубнил рыцарь Джон нехотя.
   - Дальше... дальше-то что? Чем все это кончилось? - теребил  его  Барбар,
желая как-то развлечься.
   А Петенька, облокотившись о стол, смотрел в иллюминатор, в  черноту,  где
поблескивали одинокие звезды, думал о Марине, и ему было без нее грустно.  И
только то его утешало, что, не будь их разлуки, не было  бы  у  него  и  его
товарищей стольких интересных приключений.
   - К нам приближается огонек папиросы, -  возвестил,  как  всегда,  зоркий
рыцарь Джон, прерывая рассказ и оживляясь.
   И только тут Петенька  заметил  крошечный  огонек,  перемещающийся  среди
неподвижных звезд. Огонек быстро приближался, и вскоре можно было разглядеть
старуху в платке и цветастом сарафане,  облаченную  в  прозрачный  скафандр,
похожий на целлофановую  упаковку.  Старуха  сидела  верхом  на  помеле,  из
прутьев  которого  било  реактивное  пламя,  озарявшее   необычную   старуху
красноватым светом. Его-то и принял рыцарь Джон за огонек папиросы.
   Старуха заложила лихой вираж и скрылась по ту сторону тарелочки. Петенька
обернулся и увидел, что старуха прильнула  к  окну  и  теперь  всматривается
из-под ладони.
   - Мама! - с радостным удивлением воскликнул Барбар.
   Старуха кивнула, ткнула пальцем в стекло, будто говоря: "Я сейчас", затем
скользнула вниз, и в люк звездолета постучали.
   - Войдите! - крикнул Петенька. Люк отворился, старуха вошла  в  звездолет
и, остановившись посреди кабины, уперла в бока руки и бодро спросила:
   - Ну, как поживаем, молодые люди?
   - Это моя мама! Здравствуй, мама! - нежно сказал Барбар.
   -  Ух  проказник!  -  ласково  пожурила  старуха  и   потрепала   покорно
склонившуюся голову сына.
   После ее энергичного жеста  случилось  нечто  странное:  густая  шевелюра
Барбара съехала набок, открыв на всеобщее обозрение тусклую  лысину  и  пару
изящных рожек, какие украшают обычно головы маленьких козлят.
   Барбар невероятно покраснел, на глазах его вы-ступили слезы.
   - Мама! - сказал он с укором. И тут рыцарь  Джон  хлопнул  себя  по  лбу,
воскликнув:
   - Вспомнил! Так вот где мы встречались! Вы тот самый бес! У вас еще  есть
хвост и, наверно, копытца! Ну да! Вы тот  самый  бес,  что  выма