Георгий Садовников.
   Продавец приключений.
   Похищение Продавца приключений.



   Георгий Садовников.
   Продавец приключений.

   ГЛАВА,
   которая могла бы стать первой,
   если бы пересказчику не понадобилось вступительное слово
   Произошло это в подмосковном поселке Кратово, куда я удалился на покой.
   После долгой жизни, полной бурных событий, я мог позволить себе маленькие
слабости: вставал часиков в одиннадцать утра, не торопясь выпивал  несколько
кружек чая с клубничным вареньем и, усевшись на  скамеечке,  вспоминал  свое
удивительное  житье-бытье  или  почитывал   себе   очередную   увлекательную
книжечку. Много я их за это лето прочитал, раньше-то все не доходили руки  -
то одно, то другое, - а до всякой занимательной истории я  большой  охотник.
Впрочем, как и все люди моей замечательной профессии.
   Утро в тот странный день началось для меня намного раньше обычного.  Едва
взошло солнце, как меня разбудило смутное предчувствие чего-то неизвестного,
которое сегодня не даст мне поспать хорошенько.
   Но дело в том, что вашего покорного слугу  не  так-то  легко  поймать  на
мистическую удочку. Я, человек бывалый, верящий  только  в  реальные  факты,
повернулся на другой бок и упрямо закрыл глаза.
   - Вставай, вставай, лежебока! Ты даже не представляешь, что ожидает  тебя
в ближайшие минуты, - сказал мне внутренний голос.
   - Замолчи, дай поспать. И, кстати, я перевидел все,  меня  уже  ничем  не
удивишь, - буркнул я, еще крепче смежая веки.
   Мой ответ поразит вас скромностью, если я открою, что почти полсотни  лет
проплавал юнгой на линии Новороссийск-Туапсе. Предвидя  вашу  улыбку,  скажу
следующее: я мог  бы  закончить  службу  даже  капитаном  лихого  теплохода,
пожелай этого. Но мне не хотелось расставаться с должностью  юнги.  Если  вы
хоть мало-мальски знакомы с приключенческой литературой, то,  без  сомнений,
догадались, в чем дело. Ну конечно же: львиная доля всех происшествий всегда
достается юнге. А  меня  хоть  хлебом  не  корми,  дай  только  окунуться  в
какое-нибудь увлекательное приключение.
   Ну так вот, притворился я спящим и даже захрапел потихоньку. Но настырный
голос был неумолим, заладив свое.  Поняв,  что  в  это  утро  спать  мне  не
придется, я вылез из постели и сказал:
   - Ладно, ладно. Только отвяжись. Одевшись и кое-как  сполоснув  лицо  под
умывальником, я вышел на улицу, огляделся и, как  и  следовало  ожидать,  не
нашел ничего такого, из-за чего бы стоило жертвовать сном, который по  утрам
особенно сладок.
   - Может, я не видел козу, что с утра до темноты щиплет  траву  в  канаве?
Или как тетка несет парное молоко? - спросил я сердито.
   - Не спеши, - возразил внутренний голос. - Может, это за углом.
   Я завернул за соседний участок, остановился.
   - А пройти еще метров двадцать ты  не  в  силах?  -  произнес  внутренний
голос, немного раздражаясь.
   Через сотню метров он напомнил:
   - Я и в самом деле сказал - метров двадцать, но нельзя  же  понимать  так
буквально!
   Я послушал его и на этот раз и направился в дачный парк. Парк был  разбит
на берегу пруда, и меня, как бывшего моряка, вполне естественно, потянуло на
пруд. В парке было безлюдно, потому что на весь поселок не  нашлось  другого
простофили, который бы в такую рань поверил чепухе, что несет  его  вздорный
внутренний голос.
   Однако стариковское зрение подвело меня поначалу. Возле карусели слонялся
еще один чудак. Да и выглядел он чудно в своей длинной,  до  колен,  красной
полотняной рубахе и новых  лаптях  из  желтой  синтетики.  Но  еще  забавней
показалась мне голова незнакомца с белыми, легкими,  точно  пух  одуванчика,
кудрями  и  бородой  и  ярко-синими  глазами.  Он  походил   на   старинного
коробейника, и за спиной его висело нечто похожее  на  пустой  лоток.  Чудак
совал свой нос сквозь ограду  из  штакетника,  старался  постичь  немудреный
механизм карусели, точно это была какая-нибудь невидаль.  Он  увлекся  своим
занятием и не заметил моего появления.
   - А вас-то что вынесло в такую рань? Вам-то что спать мешает? - спросил я
дружелюбно, испытывая  к  нему  чувство  солидарности,  как  к  товарищу  по
несчастью.
   Услышав мой голос, незнакомец перепугался и припустил между деревьями  во
все лопатки. Задал такого стрекача, что даже выронил книгу, которую  держал,
оказывается, под мышкой.
   - Эй! Вы уронили книгу! - крикнул я вслед.
   Видно, мой голос ему что-то напомнил, и он  так  заспешил,  что  даже  не
оглянулся, а влетел пулей в лифт, стоявший сам по себе между сосен.  Обычный
лифт, ничего особенного, разве что нет ни подъезда, ни стен - вокруг  только
сосны. Незнакомец захлопнул за собой металлические  двери;  я  увидел  через
стекло, как он нажал  на  кнопку  какого-то  этажа,  и  лифт  взлетел  между
стволами сосен и скрылся за их кронами.
   "Видно, такое спешное дело, некогда книгу поднять", - подумал я,  подошел
и нагнулся за книгой.
   Книга как книга, хотя и в мягкой обложке  из  неизвестной  синтетики,  и,
если мне не изменяет память, она называлась так: "Продавец приключений,  или
Правдивое, хотя и невероятное, путешествие на звездолете "Искатель"".
   Тут я вспомнил про внутренний голос и спросил:
   - Что-то ты притих, голубчик? Где же твое необычайное?
   - Может, это и есть то самое необычайное: и человек, и лифт.  Ну,  и  эта
книга. Там же написано:
   "Невероятное путешествие", - робко отозвался голос.
   - Ну, это мы еще проверим, насколько оно невероятное и невероятное ли оно
вообще. И потом, стоило ли весь этот сыр-бор затевать из-за какой-то  книги.
Разве нельзя было  просто  сходить  в  библиотеку  и  взять  книгу  на  дом?
Разумеется, выспавшись предварительно.
   - Но может, такую не сыщешь  ни  в  одной  библиотеке?  И  потом,  обрати
внимание на лифт. Вокруг сосны, и вдруг ни с того ни с  сего  лифт,  сам  по
себе. Необычно, не правда ли? - осмелел постепенно голос.
   - Ну, знаешь ли, я на линии Новороссийск- Туапсе встречал такое... Не  то
что лифт между сосен, а... что и говорить!..
   В общем, в тот же день я осилил подобранную книженцию и  скажу  напрямик:
нет на ее страницах и капли необычайного в том, что сочинил неизвестный  мне
автор. И что уж он, не мог придумать другое название, что ли?
   А через месяц заявился и сам хозяин книги. Торчит этот  коробейник  перед
крылечком, не решается войти.
   - Что уж, входите, - говорю.
   - Не могу. Не имею права, - отвечает. - Я из  Будущего.  Если  что-нибудь
ненароком испорчу, нарушится ход истории.
   - Бросьте эти предрассудки. Ничего не случится с вашей историей. А если и
случится, так, может, к лучшему, - говорю. - Вот вам стул. Не попрошайничать
же вы пришли?
   Вошел он с опаской, сел  осторожненько,  поправил  за  спиной  лоток  для
удобства и завел такой разговор.
   - Не у вас ли случайно моя книга? - спросил он с надеждой.  -  Понимаете,
книжка вообще-то не моя, я взял ее  в  библиотеке.  Дай,  думаю,  почитаю  в
дороге, пока спущусь из нашего времени в ваше. Но увидел  вас,  испугался  и
вот потерял. Теперь такие неприятности, - закончил он расстроенно.
   - Не горюйте. Вот ваша книга. Только не стоит она того,  чтобы  пускаться
вдаль из-за такой ерундовины.
   - Неужели приключения экипажа "Искателя" оставили вас равнодушным? В  них
столько необычного! - удивился этот тип  из  Будущего,  прижимая  книжицу  к
груди, точно некую драгоценность.
   - Да что же в них такого уж невероятного? Извините за прямоту. Просто  вы
никогда не пускались в каботажное плавание, - заявил я.
   - Признаться, не приходилось, - пробормотал этот коробейник. - Но  может,
вас заинтересовали неведомые миры?
   -  Так  уж  и  неведомые!  Нет,  лучше  скажите:  вы  плавали  на   линии
Новороссийск-Туапсе? - настаивал я на своем.
   - Да нет же, - сказал гость с досадой, и досадовал он не оттого, что  ему
не повезло, словом, не удалось поплавать  на  этой  линии,  а  по  какому-то
другому поводу. - Значит, я не на того напал.  Вы-то,  оказывается,  бывалый
морской волк, - сказал он, покачивая головой.
   - Я знаю море между Новороссийском и Туапсе, как свою квартиру, - отметил
я, чтобы лишить его последних сомнений.
   - А я-то подсунул вам эту книгу. Хотел увлечь,  -  сообщил  он,  все  еще
стараясь прийти в себя от неожиданности.
   Но тут наступила моя очередь удивиться - правда, слегка:  больше  я  себе
просто не позволил.
   - Значит, вы книгу не теряли, а намеренно?..
   - В том-то и дело, - перебил мой гость, и тут его осенила какая-то мысль.
- Но... но у меня есть другие приключения. Словом, есть  приключения!  Самые
разнообразные приключения! - закончил он нараспев.
   - Выходит, вы и есть тот  самый  Продавец  приключений?  -  догадался  я,
вспомнив прочитанную книгу.
   - Вы угадали. Это я, - сказал гость. - Значит, вы не  нуждаетесь  в  моем
товаре?
   - Новороссийск-Туапсе - напомнил я, подняв указательный палец.
   - Ах да! Я все забываю, - сказал он, поднимаясь.
   Он дошел до дверей и тут все-таки решился еще на последнюю попытку:
   - Послушайте, у меня единственный экземпляр. - Он показал на книгу. -  Да
всюду мне все равно не поспеть. Но вы можете мне помочь, если перескажете ее
содержание своим друзьям, знакомым... В общем, своим современникам.
   - Пожалуйста, - сказал я, - мне это ничего не стоит.
   Не мог же я признаться в том, что кое-что уже вылетело из моей памяти,  а
некоторые главы и вовсе перелистаны наспех. "Ладно, что-нибудь да придумаю",
- сказал я себе.
   - Ну вот и хорошо, - произнес Продавец с облегчением. - А  я  еще  к  вам
наведаюсь.
   Ну, а вашему покорному слуге ничего не остается, как начать пересказ.

   ГЛАВА 1,
   в которой сразу, без проволочек, появляется причина,
   позволившая нашим героям действовать безотлагательно
   - Биллион метеоритов! - в сердцах  воскликнул  бывший  астронавт,  что  в
переводе на обычный земной язык означало "тысяча чертей".
   Не то чтобы он совсем распустился и не держал себя в руках, просто с  тех
пор как его отправили на пенсию  и  он  лишился  привычных  опасностей,  его
стальные нервы начали  пошаливать.  "Этот  земной  покой  превратил  меня  в
тряпку", - не раз говорил себе с горечью  астронавт.  И  вот  теперь  он  не
удержался от восклицания.
   - Аскольд! - упрекнула его сестра и повела глазами на дверь.  -  Аскольд,
там ребенок!
   Под крепким  космическим  загаром  астронавта  выступил  нежный  румянец.
Бывший звездоплаватель прикрыл рот ладонью, будто  затолкнул  назад  готовое
вылететь слово, и сконфуженно произнес:
   - Прости, сестренка. Полбиллиона метеоритов, я не узнаю своего...
   - Аскольд, - повторила сестра, укоризненно улыбаясь.
   - Но тысячу метеоритов можно? - спросил астронавт, сбиваясь  с  толку.  -
Всего только тысячу.
   Сестра всплеснула руками: ну что, мол, с ним поделаешь.
   - Аскольд, я же тебе сказала: там ребенок.  -  И  она  вновь  указала  на
дверь.
   - Ну, тогда всего лишь один метеорит,  но  самый  вредный  и  гнусный,  -
твердо сказал астронавт и осторожно ударил по столу кулаком, на котором  был
вытатуирован звездолет с надписью "Стремительный".
   "Э, да я совсем расхлябался, как старая ракета", - заметил он про себя.
   - В общем, этот  гнусный  метеорит,  я  не  узнаю  своего  племянника,  -
продолжал астронавт. - Возвращаюсь, понимаете, из своего последнего в  жизни
рейса, а мой дорогой племянник уже не тот. Ходит, понимаете, опустивши  нос,
будто на него давит какой-нибудь жалкий миллион атмосфер!
   Его сестрица пригорюнилась -  видно,  он  задел  ее  больное  место  -  и
сказала:
   - Влюбился наш Петенька. Надо же быть такой беде!
   - Вот как?! - произнес бывший астронавт. - Значит, все пропало: теперь уж
не бывать ему путешественником!
   Когда-то  он  был  великим  астронавтом,  и  ему  очень  хотелось,  чтобы
племянник пошел по его стопам.
   - Что уж путешественником, если он  даже  забросил  любимую  науку.  -  И
сестра провела краем чистенького фартучка по глазам. -  А  какой  он  был  к
науке способный... Ну такой вундеркинд! Ему еще и двух лет-то не набиралось,
а, бывало, спросишь его: "Петенька, а Петенька, сколько будет,  если  3  575
679 помножить на 2 935 798?" - поморщит носик и  скажет  точно.  И  так  все
пошло хорошо... В девять годиков защитил кандидатскую диссертацию. А  теперь
вот уже десять лет как доктор наук. Только и осталось что в академики.
   И сестрица опять едва не заплакала.
   - Ничего не поделаешь, сестра. Я слышал, что с некоторыми случается такая
беда, - печально пробормотал Аскольд Витальевич.
   - Так если бы он полюбил, как все нормальные люди. Я  бы  уж  рада  была,
детишек нянчила... А то ведь влюбился в кого? - всплеснула сестра руками.
   - В кого же? - спросил машинально бывший астронавт.
   - Если бы знать! В том-то и дело, что в Никого!
   - Как это можно влюбиться в Никого? - усмехнулся  бывший  астронавт,  как
будто бы ему сообщили нечто несусветное. - Я холостяк,  и  не  специалист  в
этой области, и, пожалуй,  вообще  ничего  не  смыслю  в  таких  делах,  но,
по-моему, если разумные люди и теряют голову, то обычно из-за  какого-нибудь
конкретного лица, - добавил он затем.
   - Можешь убедиться сам, - вздохнула сестра и приоткрыла дверь в  соседнюю
комнату.
   Бывший астронавт увидел своего племянника. Вундеркинд сидел за письменным
столом и смотрел в  окно  блуждающим  взглядом  через  толстые  очки,  точно
пытался что-то найти на улице. Оттого что он долго не был на свежем воздухе,
племянник осунулся. На лице его отросла молодая кудрявая бородка.
   - Сынок" кто же  Она?  Женщина?  Рыба?  Или,  может  быть,  водоросль?  -
тоскливо спросила сестра. - Говорят, есть планеты, где живут разумные рыбы и
водоросли. И даже камни...
   - Что верно, то верно, - подтвердил  бывший  астронавт.  -  Помнится,  на
планете Лулу я присел отдохнуть на пенек, а тот  оказался  интеллектуальным.
Тогда мы поболтали славно.
   - Ах, если бы я знал, кто Она! - вздохнул племянник.
   - А может, Она и не стоит этого? - осторожно спросила сестра.
   - Что ты  говоришь,  мама!  Она  -  Самая  Совершенная  во  времени  и  в
пространстве, - пробормотал влюбленный с упреком. - Я полюбил Ее с первой же
мысли. Как только понял, что Она  теоретически  существует,  так  и  потерял
покой. Но кто Она и где Она?! - воскликнул он в полном отчаянии.
   Это печальное зрелище оказалось им не под силу, брат и  сестра  вышли  на
цыпочках,  несчастная  мать  закрыла  дверь  и  вновь  потерла  глаза  краем
фартучка.
   "А я-то... А я-то мечтал, что племянник  пойдет  по  моему  пути  и  тоже
станет настоящим путешественником", - подумал бывший  астронавт  с  горечью,
расхаживая по комнате в своей поношенной курточке из  коричневой  кожи.  Еще
совсем недавно эта старенькая курточка была известна всему миру по  газетным
снимкам и телевизионным  передачам.  Аскольд  Витальевич  сшил  ее  из  кожи
сатурнинского бегемота, которую самолично добыл на Сатурне. Нет-нет,  он  не
был таким фанатом, чтобы ради моды стрелять в животное! Просто  сатурнинский
бегемот раз в десять лет сбрасывает кожу,  и  на  этот  раз  он  сделал  это
специально для Аскольда Витальевича.
   - Сто тысяч метеоритов... - пробормотал бывший астронавт  и,  погладив  в
утешение сестрицу по голове, вышел из дома.
   Он брел по улице и бормотал себе под нос:
   - Ах, как подвел племянник, биллион биллионов метеоритов! Кто  же  теперь
вместо меня будет искать приключения? Сам-то я уж на пенсии теперь. Поди ты,
списали на Землю. Полетал - и довольно, говорят.
   Это случилось  в  тот  день,  когда  он  вернулся  из  своего  последнего
путешествия. На  космодроме,  как  всегда,  собралась  толпа  тех,  кому  не
терпелось сейчас же услышать рассказ о  новых  приключениях  своего  кумира.
Аскольд  Витальевич  присел  на  ступеньки  вокзала  и   поведал   несколько
совершенно  новых  удивительных   историй.   Наслушавшись   вдоволь,   народ
разошелся, и тогда к астронавту подсел представитель Отдела путешествий.
   "А не пора ли вам утихомириться,  дорогой  Аскольд  Витальевич?  -  мягко
произнес  представитель.  -  Попутешествовали  -  и  хватит!  Дайте   теперь
попутешествовать другим, тем, кто помоложе".
   Они, то есть отдел, застали его врасплох.  И  все  же  великий  астронавт
возразил, сказал, что он вовсе не стар  еще  и  готов  хоть  куда,  хоть  за
тридевять Вселенных. А что касается перегрузок. так даже трудно представить,
сколько он может их выдержать...
   "Знаем, знаем... - прервал его представитель, а  в  голосе  его  сквозило
сомнение.  -  Знаем,  вы   еще   бравый   мужчина!   Но   столько   желающих
путешествовать, что просто не  напасешься  космических  кораблей.  На  вашем
счету уже тысячи приключений, и будет просто несправедливо, если  из-за  вас
кто-нибудь так и не отправится в путешествие. Ни разу в жизни!.."
   Великий астронавт чтил справедливость более всего  и  поэтому  покорился,
хотя даже не смог представить, как теперь будет жить без приключений...
   - Неужели я не буду больше путешествовать? - шептал астронавт,  шагая  по
улице.
   Встречные уже не узнавали его, словно позабыли о  его  существовании.  Во
всяком случае, по тротуару совершенно  запросто  шагал  самый  прославленный
путешественник, почетный член всех географических и астрономических обществ,
и никто из прохожих даже не оглянулся ему  вслед.  А  раньше-то,  а  раньше,
когда он возвращался из очередного еще небывалого* похода,  от  бесчисленных
почестей не было спасу. И скромный и суровый  по  натуре  великий  астронавт
прятался от ликующей публики по задворкам. Поэтому сегодня ему стало чуточку
обидно.
   "Ну да, конечно, забыли... Теперь уже другие звездолеты и другие имена, -
сообщил он себе печально. - И подвел племянничек мой - надежда,  единственый
продолжатель рода знаменитых звездоплавателей, который я было  основал.  Что
за прок от человека, потерявшего голову?.."
   Вернувшись домой, он с горя  первым  делом  отключил  в  кабинете  земное
притяжение.  Когда  астронавт  еще  был  знаменит,   ученые   подарили   ему
специальную  машину,  которая  убирала  притяжение.  И  человек  в  кабинете
становился невесом. Астронавт переобулся в домашние туфли и начал плавать по
комнате, продолжая рассуждать сам с собой.
   Когда он немного успокоился, лег в дрейф  посреди  кабинета  и  вполглаза
задремал, в дверь громко постучали.
   - Войдите! - крикнул астронавт  недовольно.  В  кабинет  вошел  белокурый
геркулес в юношеском возрасте. Гость тут же потерял равновесие  и  ухватился
за дверную ручку. И дверь задрожала, зазвенела, точно струна, от его тяжелой
хватки.
   - Вот это да!  Я  так  и  думал,  что  у  вас  и  дома  должно  быть  все
по-особенному! - заявил весело гость.
   - Что же тут особенного? Естественные условия для отдыха, и  всего-то,  -
пробурчал астронавт, поворачиваясь на бок.
   - А, понимаю, - неизвестно чему обрадовался гость.
   - Так что вам угодно? - спросил астронавт, взирая на пришельца сверху.
   - Аскольд Витальевич, у меня к вам одно предложеньице, - сообщил  парень,
радостно улыбаясь и ослепительно сверкая крепкими зубами.
   - Представляю, что можно предложить астронавту, который уже никому  и  не
нужен, - горько усмехнулся Аскольд Витальевич. - Ну ладно, валяйте сюда!
   - Иду! - крикнул жизнерадостный гость. Он оттолкнулся от дверей и полетел
через кабинет, кувыркаясь по дороге для забавы.
   - Нельзя ли без шалостей, - проворчал астронавт; он  взялся  за  стержень
люстры, а свободной рукой прихватил пролетавшего мимо гостя  за  шиворот.  -
Мне это нравится, - заявил парень сияя.
   - Я слушаю. - напомнил астронавт, смягчаясь.
   Он должен был признаться в душе, что этот парень  в  общем-то  производил
приятное впечатление. "Лихой парень! Вот уж прирожденный  путешественник,  -
подумал астронавт. - А племянник Петенька ах уж как не оправдал моих надежд,
подумать только!"
   - Меня зовут С