самого утра болтался возле портовых ворот, стремясь,  одна-
ко, не очень попадаться на глаза часовым.
   Разгрузку танков днем не производили. Потому и пирс, к  которому  был
пришвартован английский военный транспорт "Орион", был пуст.
   Семен Алексеевич уже собирался уходить, как вдруг увидел, что с "Ори-
она" на пирс спустились матросы и беспорядочной  гурьбой  направились  к
воротам порта. Он скорым шагом обошел штабеля каких-то бочек и тоже нап-
равился к воротам.
   Не доходя до них, остановился, сосредоточенно скручивая цигарку.
   Когда английские моряки, предводительствуемые коренастым  боцманом  с
серьгой в ухе, поравнялись с Семеном Алексеевичем, он жестом попросил  у
них огонька.
   Моряки остановились. Боцман достал зажигалку, посмотрел на замыслова-
то скрученную цигарку и улыбнулся. Заулыбались и другие,  заговорили  на
непонятном Красильникову английском языке.
   - Козья ножка, - попытался объяснить он  любопытствующим  морякам  и,
чтобы разговор не оборвался, жестами показал:
   - Хочешь, тебе сделаю?
   И, не ожидая его согласия, Красильников достал полный  табаку  кисет,
рванул размашистым, изящным движением газету  и  ловко,  одним  приемом,
скрутил предлинную козью ножку. Всыпав в нее рубленый  корень  самосада,
он подал готовую цигарку боцману. Тот прикурил, затянулся. Лицо его дер-
нулось и побагровело, он громко закашлялся. Моряки снова  засмеялись  и,
обступив Семена Алексеевича и боцмана, по очереди стали пробовать  само-
сад, гогоча и весело хлопая Красильникова по плечу. Знакомство завязыва-
лось...
   Но в это время юркий человек в штатском, по виду явно филер, тут  как
тут появился возле моряков, подозрительно  присматриваясь  к  тому,  что
здесь происходит.
   Красильников наметанным глазом сразу же заметил филера и  понял,  что
знакомство с ним ничего хорошего ему не сулит.
   - Ладно, ребята! Мне пора! Пойду! - пробормотал он и постарался  про-
тиснуться сквозь толпу обступивших его англичан, они его  не  отпускали.
Звали с собой выпить. Хоть и не знал он английского языка, но  правильно
понял это приглашение по тем жестам, которыми моряки сопровождали слова.
   - Не могу я, ребята! Некогда! - качал головой  Красильников  и  затем
вдруг, чуть прищурив глаза, сказал:  -  Вот  завтра...  Завтра  можно...
Завтра давайте встретимся...
   При этом Семен Алексеевич прикладывал руку к  щеке  и  даже  закрывал
глаза, чтобы моряки лучше поняли, что значит завтра".
   - Завтра... - повторил вслед за Семеном Алексеевичем высокий моряк  с
тяжелым упрямым подбородком и отрицательно покачал головой: - Нет!.. Нет
завтра... Ту-ту...
   Что-то резкое и гневное бросил в толпу филер. Высокий моряк огрызнул-
ся и махнул в его сторону рукой. Весело  и  возбужденно  переговариваясь
между собой, моряки тронулись дальше. Филер уже стоял возле Семена Алек-
сеевича и ждал, когда отойдут подальше моряки.
   Но высокий моряк что-то понял, тоже остановился и, угрожающе погляды-
вая на филера, стал ждать. Тогда филер,  сменив  Красильникова  недобрым
взглядом, покорно побрел вслед за входящей  толпой  англичан.  "Спасибо,
товарищ!" - мысленно сказал выручившему его моряку Красильников и,  про-
водив англичан задумчивым взглядом, пошел в противоположную сторону.
   Наплутавшись вдоволь в  сложных  лабиринтах  припортовых  улиц,  Кра-
сильников вышел наконец к деревянным причалам. Здесь мерно  покачивались
на легкой волне ходкие рыбацкие фелюги. На корме одной ветхой лайбы  си-
дел старик. Увидев, что Красильников остановился, старик, глядя поверх
   Ючков, крикнул:
   - Матрос, выпить чего не найдется?.. Есть отменная закуска!  -  и  он
показал на связку вяленой рыбы, висевшую на флагштоке.
   Семен Алексеевич прошел не мешкая по причалу к лайбе.
   - Какую службу здесь несешь? - дружелюбно спросил он старика,  стара-
ясь понравиться ему.
   - А служба у меня простая, - начал старик - видно, был из разговорчи-
вых, - вроде сторожа я. - Он помолчал и грустно добавил: - Сорок  годков
день в день прослужил в этом порту, в таможне, а теперь... вот...
   Семен Алексеевич даже присвистнул от удивления.
   - Сорок лет?.. Наверное, многих моряков знаете?
   - Известно, - согласно кивнул головой бывший таможенник.
   - А не доводилось вам встречать кого с бывшего эсминца "Гаджибей"?  -
дознавался Семен Алексеевич.
   - С того, потопленного? - повел бровью в сторону рейда таможенник.
   Красильников кивнул.
   - Ходит тут один. Комендором был.
   - Комендором? А фамилию его не вспомните? - с надеждой в голосе спро-
сил Семен Алексеевич.
   - А чего вспоминать? Воробьев его фамилия.
   - Воробьев?.. Василий?.. - обрадовался Красильников.
   - Василий. Он самый.
   - Значит, он здесь? - продолжал несказанно обрадованный Красильников.
- А где его можно повидать?
   - Если есть на что выпить, то в аккурат через десять минут я его  вам
покажу.
   - Есть! Есть! Пошли, папаша!..
   Таможенник легко выбрался на причал.
   - Подождите, а вахту кому?.. - вдруг остановился Красильников.
   - А шут с ней, с вахтой! И с этой лайбой! На ней  все  равно  украсть
нечего, - проговорил таможенник.
   В двух кварталах от порта, на ветхом каменном доме, висела на  кронш-
тейнах большая медная пивная кружка, а под нею красовалась надпись: "Эк-
сельсиор". Старик таможенник свернул во двор, показал на пролом в стене,
означавший вход. По выщербленным ступеням они спустились вниз.  Под  по-
толком каменного коридора висел тусклый керосиновый фонарь.  Он  освещал
дубовую дверь.
   Таможенник толкнул ее - и навстречу им с  оглушающей  силой  вырвался
нестройный гул, послышались невнятные пьяные  голоса.  Семен  Алексеевич
увидел низкий сводчатый зал, в котором за длинными дубовыми столами  си-
дели люди. Это были рыбаки, грузчики, военные моряки, механики с  мелких
судов и портовые воры. На их одежде лежал отпечаток морских профессий. И
только два филера, сидевшие неподалеку от входа, казались  здесь  такими
же несуразными, как, скажем, архиерей цирковой арене. Они тянули пиво  и
не спускали глаз с английских моряков, тесной кучкой сидевших за  другим
столом.
   Таможенник повел Красильникова в конец зала, ближе к стойке. Здесь  в
одиночестве сидел моряк в грубой брезентовой робе.
   - Вот и дружок ваш - Воробьев, - показал старик.
   Семен Алексеевич заглянул в лицо моряка, тронул его за плечо:
   - Не узнаешь, Василий?
   Моряк нехотя поднял голову, несколько мгновений всматривался  в  Кра-
сильникова.
   - Семен?.. Здорово! А мне кто-то сказал, что тебя будто убили. -  Мо-
ряк ногой придвинул табурет  для  Красильникова  скомандовал  в  сторону
стойки: - Матрена! Пива нам!
   - А водочки не будет? - ласково напомнил таможенник, глаза у него за-
маслились от ожидания.
   Воробьев посмотрел на старика, покачал головой:
   - Ох и надоел ты мне, старик!
   Семен Алексеевич весело объяснил Воробьеву:
   - Это он помог разыскать тебя. - И затем сказал таможеннику: - Вы  бы
сами выпили! А денег я дам!
   - Понимаю! - проникновенно сказал таможенник.
   Красильников достал из кармана несколько  царских  денежных  купюр  и
протянул их таможеннику. Тот, не глядя, зажал деньги в кулаке и,  пятясь
между столами, зашлепал к стойке.
   А Семен Алексеевич и Василий Воробьев не спеша потягивали пиво и тихо
переговаривались.
   - Мне эта взрывчатка для большого дела нужна, - убеждал  Красильников
своего давнего друга, который сейчас смотрел на него какими-то грустными
глазами.
   - Не знаю, для чего она тебе нужна, но нету ее у меня, я не  комендор
сейчас. Рыбалю - и вся моя недолга.
   - Значит, не поможешь? - тихо, чувствуя, как перехватывает  от  обиды
горло, спросил Красильников.
   - Значит, не помогу, Семен... - Помолчав немного, Воробьев хмуро  до-
бавил: - Да и к стенке сейчас за это без суда вставят!
   - Боишься, выходит?
   - Понимай как хочешь.
   Красильников встал.
   - Ты что ж, уходишь? - спросил, заметно трезвея, Воробьев. - А я  ду-
мал, посидим... повспоминаем... Жизнь-то, жизнь ныне  какая  верченая...
Одна и отрада - повспоминать...
   - Нам вроде вспоминать нечего, - сухо сказал Красильников и, не  про-
щаясь, круто повернувшись, двинулся к выходу. Поднявшись по  ступенькам,
постоял немного - нет ли хвоста? - и, успокоенный, зашагал по улице.  Он
так и не заметил, как из пивной выскользнул филер  и  приклеился  к  его
следу...
   Вот уже кончилась улица, и он свернул в переулок. Когда проходил воз-
ле какого-то дома мимо железной калитки, чья-то  сильная  рука  внезапно
ухватила его за рукав бушлата и рванула к себе. Калитка тотчас  же  зах-
лопнулась, скрежетнул железный засов. Не успел Семен Алексеевич что-либо
сообразить, как увидел перед собой виновато улыбающегося Воробьева.
   - Не видал разве? За тобой шпик увязался... Давай за мной! - прогово-
рил он, тяжело дыша.
   - Как ты сюда успел? - удивился Красильников.
   - Известно... проходными дворами, - переводя дух, ответил  Василий  и
крепко, по-матросски хлопнул его по плечу. Они торопливо  пошли  по  ка-
кой-то сложной, запутанной дороге - мимо дровяных складов, старых  сара-
ев, полуразваленных землянок...
   Верстах в пяти от Новороссийска, на берегу небольшого заливчика, сто-
яло несколько выщербленных морскими ветрами рыбацких хат.  А  неподалеку
от них вольготно покачивались на волнах заякоренные шаланды  и  баркасы.
Сюда Воробьев и привел Семена Алексеевича.
   - Вон мой корабль стоит...
   "Мария" - крупно было выведено белой краской на борту ничем не приме-
чательного баркаса.
   - Здравствуйте вам, - послышался певучий женский голос.
   Семен Алексеевич обернулся. Перед ним стояла с молодой смелой улыбкой
на красивом, веснушчатом лице статная русоволосая женщина.
   - Мария, те пироксилиновые шашки, что мы когдась рыбу глушили, где  у
тебя? - спросил Василий у женщины.
   - Возле хаты закопаны.
   - Много осталось? - уточнил Василий, и было  ясно,  что  такого  рода
разговоры здесь - дело будничное.
   - Богато еще! Пуда два...
   - Выбери их из земли и подсуши. Они ему для настоящего дела нужны!  -
Василий с уважением кивнул в сторону Красильникова.
   - Что ж, раз нужны - выберу, - сразу и просто согласилась женщина.
   - И деготь мне приготовь, замажу на баркасе твое имя!  -  крикнул  ей
вслед Василий  и,  встретив  недоуменный  взгляд  Красильникова,  охотно
объяснил: - По сухопутку, понимаешь, вам из города с пироксилином  никак
не выйти. Патрули везде шастают... Попробуем, как стемнеет, до  Зеленого
мыса морем вас вывезти...
   К вечеру Красильников привел сюда, в рыбацкую хижину,  Кособродова  и
Николая, и они, не мешкая, стали готовить баркас к выходу  в  море.  Во-
робьев выволок из хаты несколько связок просушенных рыбацких сетей, сно-
ровисто расправил их на корме, возле старенького,  добросовестно  отслу-
жившего уже десять своих жизней движка. Под сетями сложили пироксилин  и
несколько динамитных шашек, которые каким-то чудом достал у кого-то  Ко-
собродов. Принес Дмитрий Дмитриевич главную новость, ради которой  оста-
вался в городе. Знакомый машинист достоверно сообщил, что эшелон с  тан-
ками тронется к фронту завтра в десять часов. К этому времени они должны
уже добраться до места.
   Когда совсем стемнело, Мария пригласила всех  в  хату,  выставила  на
стол чугунок вареной картошки, хлеб, десяток вяленых кефалей.
   Ели молча, сосредоточенно и  торопливо.  Почти  одновременно  встали,
поблагодарили хозяйку, Воробьев взглянул на часы:
   - Ну что ж! Тронемся помалу! Времени надо с запасом: Бригантина у ме-
ня норовистая. По части мотора!..
   Но мотор завелся сразу, с первого поворота ручки,  затарахтел  бодро,
весело.
   Баркас шел вперед в кромешной тьме, слегка покачиваясь  волнах.  Сидя
на носу, на бухте свернутого каната, пристально вглядывалась вперед  Ма-
рия. За рулем стоял Воробьев. Семен  Алексеевич,  Кособродов  и  Николай
расположились рядом с ним залепленных рыбьей чешуей ящиках.
   - Ну что ж, я так считаю, - вращая штурвал, громко рассуждал Василий,
- что если эшелон отправляется в десять, то шьше двенадцати он  до  Тон-
нельной не дойдет. Так ведь? - и покосился на Кособродова, словно  хотел
сверить ход своих рассуждении с тем, что думают остальные.
   - У них, конечно, два паровоза будет и толкач на подмоге  -  рассуди-
тельно ответил Кособродов. - Правда, и горки там...
   - Во-во! - согласился Воробьев. - Поэтому я два часа кладу.
   - Полтора, - коротко уточнил Кособродов.
   - Все равно успеете. Пеши - если мерить от Зеленого мыса верст  семь,
не боле, - поддержала на добром распеве этот разговор Мария.
   Светало. Сквозь плотную замесь низких, сильно увлажненных от недавних
штормов облаков просачивались мутные волны слегка подзеленевшего  света.
Справа, вдали, над гребнями бегающих валов, показалась полоса желтовато-
го гористого берега.
   - Василий! - раздался тревожный оклик Марии. - Смотри туда...  Морис-
тей...
   Там, вдали, за грядой волн, смутно угадывался силуэт какого-то судна.
Оно шло прямо на баркас, вырисовываясь все ясней и ясней. И вот уже ста-
ли хорошо видны его топовые огни: справа - красный, слева - зеленый.
   Василий сразу же переложил штурвал - и  баркас,  резко  накренившись,
лег право на борт, носом к берегу.
   - Может, пронесет! - тревожно проговорил Василий.
   Но куда там! - не пронесло! На судне сначала показалась световая точ-
ка, потом из нее вырвался сноп света и быстро заскользил по гребням зыб-
ких пенящихся волн. Он быстро приближался  к  баркасу.  Осветив  баркас,
прожектор внезапно погас. И тотчас на судне  заработал  ратьер,  который
стал посылать в сторону ускользающего баркаса предостерегающие  световые
сигналы: точки, тире, точки...
   "Приказываю... лечь... в дрейф..." - медленно прочитал Василий и воп-
росительно посмотрел на Семена Алексеевича. Тот стоял недалеко от  штур-
вала, закусив губы, и на лице его резко обозначались скулы.
   - Вася! Это патрульное!.. Патрульное... Не отстанут так...
   Пироксилин! Пироксилин кидайте в воду, пока нет прожектора! - тревож-
но закричала Мария.
   - Подожди ты, скаженная! - резко оборвал ее Василий, мысленно вымеряя
расстояние между судном и баркасом.
   Вдали снова ярко вспыхнула красная точка, тут же на  воду  неподалеку
от борта баркаса упал луч, заскользил к баркасу. Тогда Василий  второпях
передал штурвал Красильникову, а сам бросился к движку: добавить газку -
и к берегу. Только в этом было сейчас спасение.
   Когда стремительный  прожекторный  луч  накрыл  баркас,  Красильников
мгновенно переложил штурвал - и тут же, резко  вильнув,  баркас  ушел  в
темноту. И опять луч беспомощно, слепо заскользил по  волнам,  нащупывая
баркас, и опять стал наползать на его борт. И снова Красильников,  резко
передернув штурвал, увел посудину в темноту. Так  раз  за  разом  уходил
баркас от луча прожектора, мечась между беспорядочными волнами и буруна-
ми.
   - Молодец, Семен! - послышался восхищенный голос Василия.
   С судна потянулась пунктирная нитка трассирующих пуль.  Однако  пуле-
метная очередь прошла в стороне от баркаса.
   К штурвалу снова стал Василий и замысловатыми зигзагами повел  баркас
к берегу. Верткое суденышко скользило по волнам, то прячась за ними,  то
взлетая на мгновение на гребень волны, чтобы тут же  спрятаться,  засло-
ниться ею...
   - Все равно сейчас догонят! - хмуро глядя на мчащееся под всеми пара-
ми судно, пробурчал Кособродов. Ему не нравилось ни море, ни эти гонки с
патрульным судном.
   Василий смерил глазами расстояние на этот раз уже до берега и заметно
повеселевшим голосом ответил, храня на лице неприступное спокойствие:
   - Может, догонят, а может, и нет... Сейчас, ближе к  берегу,  глубина
спадет, и они дальше не сунутся.
   Раскатисто ударила с судна пушка - казалось, что она еще больше пыта-
ется всколыхнуть прибой.
   Впереди баркаса взметнулся сноп воды. И прежде  чем  он  опал,  пушка
снова раскатисто ударила. Теперь вода взметнулась совсем близко за  кор-
мой и ливнем прошлась по баркасу.
   - Василий, смотри! Вилку ставит! - предупреждающе крикнул Семен Алек-
сеевич.
   - Вижу, - тихо, скорее сам себе ответил Василий, изо всех наваливаясь
на штурвал.
   Высокие гейзеры взметнулись левее баркаса - снаряды разозлись по ста-
рому курсу.
   - Все, хлопцы! Все!.. Машину стопорит! - донесся злорадный голос  Ма-
рии. - Боится, гад, дальше идти!..
   Патрульное судно выстрелило еще несколько раз. Но это уже от бессилия
- снаряды разорвались совсем в стороне.
   Баркас быстро проскользнул в тень обрывистого, поросшего  кустарником
берега. Василий облегченно вздохнул, застопорил двигатель, и на  баркасе
стало тихо. Все звуки: шелест грузно закатывающегося на  гальку  прибоя,
слабое цоканье капель, падающих с мокрых ветвей, сонные вскрики какой-то
птицы - воспринимались после только что пережитого острей, отчетливей.
   Патрульное судно несколько раз прошлось вдоль берега, в полуверсте от
береговой кромки, обшаривая прожектором выступающие из  воды  скалы.  Но
уже порядком рассвело, и луч прожектора  стал  тусклым  и  расплывчатым.
Баркас затаился между серыми каменными валунами и по цвету слился с  ни-
ми.
   Проводив долгим взглядом растаявшее в море  судно,  Семен  Алексеевич
вместе с Кособродовым и Николаем выбрались на берег. Мария и Василий пе-
редали им мешки.
   - Домой-то как доберетесь? - сочувственно спросил Красильников. -  Ну
как снова патруль подловит?
   - Ты за нас не бойся, - бодро ответил Василий. - Нам это не  впервой,
правда, Мария?.. Вы за себя бойтесь! Дорога-то небось крепко  охраняться
будет.
   - Ничего. Черт не выдаст, свинья не съест, - привычно  повторил  свою
любимую пословицу Кособродов.
   Они попрощались.
   Утро было унылое, пасмурное. Густой, липкий туман выползал  из  моря,
накапливался на пригорках и стекал в распадки  и  буераки,  теряя  белые
ватные клочки на багряно-желтых ветках деревьев...
   Семен Алексеевич, Кособродов и Николай с мешками на спинах  торопливо
шагали друг за другом.
   Они боялись одного - опоздать - и оттого спешили. Идти пришлось почти
все время в гору.
   К десяти часам, ко времени  отправления  из  Новороссийска  литерного
эшелона, они добрались до места.
   Зажатая с обеих сторон скалами, внизу заблестела под солнцем железная
дорога - два тонких, как лезвия ножей,  луча,  сходящихся  у  горизонта.
Красильников и Кособродов, лежа на краю обрыва, смотрели на нее. А Нико-
лай, цепляясь за выступы в камнях, спустился на  полотно,  огляделся  по
сторонам, подошел
   К рельсам, зачем-то постучал сапогом по металлу. И лишь  после  этого
махнул рукой: "Давайте!"
   Красильников и Кособродов стали осторожно спускать на веревке тяжелый
мешок со взрывчаткой.
 
 
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
 
   На товарном дворе железнодорожной станции  Новороссийск,  куда  ночью
были поданы платформы с танками, заканчивалась подготовка эшелона к отп-
равке. Солдаты, маскируя, тщательно укрывали брезентом стальные  махины.
Железнодорожники, следуя инструкции, в последний раз проверяли  буксы  и
сцепку, В голове эшелона стояли под парами два мощных паровоза, за  ними
виднелся пассажирский вагон для свободных от  караула  офицерских  смен.
Еще дальше, в хвосте длинной цепи платформ, тоже неутомимо выбрасывал  в
небо белые облачка маленький паровоз-толкач.
   Начальник литерного эшелона капитан Мезенцев медленно шел вдоль плат-
форм, придирчиво и горделиво вглядываясь в укутанные брезентом  громады.
Он остановился возле пассажирского вагона, взглянул  на  часы.  Помедлил
немного и зычно крикнул:
   - Господа офицеры! По местам!
   Похожие в своих черных одеждах на монахов, дроздовские часовые полез-
ли каждый на свою платформу, вытянулись там по стойке "смирно". Те,  кто
сопровождал Мезенцева, поднялись в классный вагон. Мезенцев снял фуражку
и, осознавая важность момента, выдохнув негромко: "Ну, с богом! ",  тор-
жественно взмахнул ею.
   Послышались протяжн