Юра невольно замер у двери, не зная, что ему  делать,  когда  услышал
шорох и увидел, как шевельнулась портьера, плотно  закрывающая  дверь  в
кабинет командующего. Не сводя с него глаз, Юра попятился, вышел из гос-
тиной в коридор и уже оттуда вернулся в приемную.
   - Ты чего это такой взъерошенный? - увидев его, спросил Микки.
   - В гостиной Владимира Зеноновича кто-то прячется, - таинственным го-
лосом сообщил Юра.
   Микки бросил взгляд на книжку в руках Юры и в тон ему с оттенком нас-
мешливости ответил:
   - От такой книги и не то почудится...
   - Нет, я серьезно! Я вошел... а он... за портьерой!  -  настаивал  на
своем Юра.
   - Кто? - спросил Микки, вставая из-за стола. - Идем посмотрим.
   Не успели они войти в гостиную Ковалевского, как  в  дверях  приемной
прозвенели шпоры. Вошел Кольцов.
   - Павел Андреевич,  мальчик  говорит,  что  в  гостиной  командующего
кто-то прячется, - улыбаясь, сказал Микки.
   - Кто там может прятаться? - усомнился Кольцов. Но тут же быстрым ша-
гом вышел в коридор и направился к покоям командующего.
   В гостиной Юра указал на портьеру. Кольцов  отдернул  ее.  Никого.  С
улыбкой посмотрел на мальчика.
   Юра недоуменно пожал плечами. Он мог поклясться, что это ему не почу-
дилось.
   - Заглянем еще в спальню, - предложил Кольцов.
   Но и там никого не обнаружили.
   - Эй, кто-нибудь! - на всякий случай крикнул Кольцов.
   Откуда-то издалека отозвался знакомый хриплый и недовольный голос.  В
столовую вошел генеральский ординарец Степан. На лбу у него висели нече-
саные белесые пряди.
   - Ты где был? - строго спросил Кольцов, глядя в плутоватые глаза  ор-
динарца.
   - Во дворе, к прачкам за бельем, как бы сказать, ходил, -  часто  за-
моргал ординарец соломенными ресницами.
   - Не видел, никто не выходил отсюда черным ходом? - продолжал  допра-
шивать Кольцов.
   - Не примечал, Павел Андреевич. - И, отморгавшись, добавил:  -  Вроде
точно не примечал.
   Кольцов снова с улыбкой взглянул на Юру.
   - Это ветер, сквозняк, вернее, - объяснил он и взял из рук Юры  книж-
ку. - И еще... Лейхтвейс!
   - Мой друг, советую вам прочесть "Вий" Гоголя, если, конечно, не  чи-
тали, - усмешливо посоветовал Микки. - Везде потом будут чудиться  гробы
и черти.
   Они вернулись в приемную. Позади всех плелся сконфуженный и  удручен-
ный Юра.
   Вскоре, провожая из кабинета полковника Щукина, в приемную вышел  Ко-
валевский. Увидев Кольцова, озабоченно сказал:
   - Павел Андреевич, распорядитесь и лично проследите, чтобы  к  вечеру
приготовили специальный паровоз с вагоном.
   - С вашим салон-вагоном? - переспросил Кольцов.
   - Нет, это не для меня.
   - Будет исполнено, Владимир Зенонович! - вытянулся Кольцов.
   Лишь после этого Ковалевский обратил внимание на Юру.
   - А, юный путешественник, - ласково потрепал он его по голове  и  за-
тем, бросив взгляд на Щукина, предложил: - Может, попросим Николая  Гри-
горьевича разобраться с вашим садовником?
   - Нет, нет! - испуганно и торопливо ответил Юра. Ковалевский с недоу-
мением посмотрел на него, и Юра, поняв, что допустил оплошность, сбивчи-
во проговорил: - Спасибо, Владимир Зенонович, но я уже и  думать  о  нем
забыл. Да, наверное, это был вовсе и не наш садовник... просто, наверно,
мне показалось.
   - Да, да, - с рассеянным видом согласился Ковалевский. - Может, и по-
казалось. Ну-ну! - И ушел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
   Вернувшись к себе, Юра еще долго не  мог  успокоиться:  заинтересуйся
полковник Щукин "садовником" - и... страшно подумать, что могло бы прои-
зойти. Получилось бы, что Юра сам отдал чекиста в его руки.
   Немного послонявшись по комнате, Юра присел к столу, снова было  взял
"Пещеру Лейхтвейса". Но, поморщившись, отбросил книжку - впервые мир вы-
думанных приключений показался ему пресным и скучным. Он  продолжал  ду-
мать о Семене Алексеевиче, и не просто думать,  а  изобретать  различные
способы его освобождения. И, наконец наняв извозчика, отправился  в  ла-
герь для пленных, чтобы осуществить один из них. План  этот  Юра  считал
невероятно простым и уже поэтому  гениальным.  Поручик  Дудицкий  должен
обязательно поверить Юре, что Семен Алексеевич - садовник из их  имения,
и как начальнику лагеря ему ничего бы не стоило отпустить пленного.
   Территорию лагеря окружал высокий забор с колючей проволокой  вверху.
Юра сказал дежурному, что ему нужен поручик Дудицкий, и назвал  себя.  И
уже вскоре он сидел в канцелярии напротив начальника лагеря, который  не
очень удивился рассказу Юры - мало ли что бывает, - но спросил:
   - Кстати, как фамилия садовника? Я велю доставить его сюда, -  Дудиц-
кого забавляла наивная встревоженность мальчика.
   Юра не знал фамилии Семена Алексеевича, но предвидел этот  вопрос.  С
хорошо разыгранным - высокомерием он ответил:
   - Господин поручик, откуда я могу знать фамилию какогото садовника?
   Дудицкий хохотнул:
   - Убейте меня, я тоже своего не знал. А как мы его всетаки найдем?
   Юра и этот вопрос предусмотрел в своем плане. Как  бы  размышляя,  он
предложил:
   - Может, я пойду посмотрю?
   Дудицкий на секунду задумался и вдруг подозрительно спросил:
   - Слушайте, Юрий, а почему вы не обратились к командующему?
   - Я обращался, даже дважды... Он обещал распорядиться...
   И все некогда, все забывает. Вот и сегодня обещал, - сбивчиво, но  не
отступая от своего плана, ответил Юра.
   В канцелярию вошел пожилой фельдфебель, совсем по-домашнему приложил-
ся пальцами к козырьку:
   - Вызывали?
   - Пойдете вот... с юнкером, - сказал Дудицкий.  -  Покажете  пленных,
последнюю партию.
   Они вышли на грязный, мощенный булыжником двор.  Группами,  прямо  на
камнях, здесь сидели пленные.
   - Посмотрите так или построить?  -  недовольно  спросил  фельдфебель,
поправляя сползший с живота ремень.
   - Так посмотрим, - ответил Юра.
   Они подошли к большой группе пленных. Семена Алексеевича среди них не
было.
   Фельдфебель поскреб затылок.
   - Другие здесь уже давнехонько, почитай, дней с десяток, не может  он
с ними пребывать, - показал он на другие группы, потом, немного подумав,
добавил: - А может, его отфильтровали в сараи?.. Оттеда его, конечно, не
выпустят, ну а посмотреть - посмотрим...
   Они пошли к зияющим трещинами большим  каменным  сараям.  Сараи  были
приземистыми и низкими. Когда-то в них держали каустик, мыло и различное
сырье для его изготовления. И сейчас еще застойный воздух  хранил  здесь
горьковатый, неприятный запах.
   Дверей не было. Вместо них - железные решетки с толсты - ми прутьями,
возле которых стояли изможденные люди. Иные сидели в глубине  сараев,  в
полумраке. Найти здесь  Семена  Алексеевича  было  почти  невозможно.  И
все-таки Юре повезло. В одном из сараев, неподалеку от решетки, он  уви-
дел группу пленных, среди которых был и Семен Алексеевич.
   Юра храбро шагнул к решетке и торопливо заговорил:
   - Здравствуйте, Семен Алекс... дядя Семен... вот я вас и нашел.
   Семен Алексеевич поначалу сделал вид, что это касается вовсе не  его.
Но взгляд Юры был направлен к нему, и все пленные тоже повернули  головы
в сторону Семена Алексеевича.
   - Вы помните меня, дядя Семен?.. Вы у нас  еще  садовником  в  имении
служили. У папы моего полковника Львова Михаила Аристарховича!
   - Погодь, погодь! - слегка отстранил Юру фельдфебель. - С энтими, што
здеся, говорить не положено. Доложим начальству, тогда видно будет. -  И
затем он спросил у Семена Алексеевича: - Фамилие твое как?
   Семен Алексеевич, прищурив глаза, какое-то время пристально, изучающе
смотрел на Юру, пытался расшифровать происшедшее. Еще там, во время слу-
чайной встречи на улице, он понял, что мальчик его  узнал,  и  почти  не
сомневался - он попытается его как-то выручить.  И  вот,  словно  спаса-
тельный круг, Юра бросил ему сейчас в руки эту наивную легенду о  садов-
нике. Воспользоваться ею или нет?.. Вряд ли его отпустят отсюда вот  так
сразу, без допроса. Но какие подробности он еще приведет, кроме тех, что
успел ему сообщить Юра? Ложь всплывет сразу, и мальчик окажется под  по-
дозрением контрразведки. Остальное предугадать нетрудно: контрразведчики
сумеют допросить мальчика так, что он расскажет им всю правду.
   И еще одна, такая же безрадостная, мысль пронеслась следом.  Кольцов,
с которым тогда стоял Юра, его, к сожалению, не заметил. И едва  ли  Юра
поделится с Кольцовым своей тайной. "Безнадежное дело, - обреченно  под-
вел итог своим размышлзниям Красильников, - никаким боком  не  приладишь
его для спасения..."
   Словно отталкивая от себя спасательный круг, Семен  Алексеевич  реши-
тельно сказал фельдфебелю:
   - Заберите пацана. Я его первый раз вижу.
   - Как так в первый раз видишь? - изумился фельдфебель.
   - А вот так, обознался он. Сапожник я, а не  садовник,  -  усмехнулся
Семен Алексеевич, но встал, подошел к решетке.
   - Семен Алексеевич! Ну как же... - с отчаянием проговорил Юра.
   Но Семен Алексеевич оборвал его:
   - Сказал, не знаю я тебя - и не знаю! Что еще надо?
   Фельдфебель сплюнул.
   - Ты фамилию свою скажи.
   Семен Алексеевич опять прищурился. Дерзкий огонек вспыхнул в его гла-
зах. "Попытаться, что ли? Рискнуть? А вдруг?.."
   - Нету у меня фамилии. И имени нету!
   - Как это нету? Ты пошто мудришь?.. - уставился на него фельдфебель.
   Но Семен Алексеевич больше не слушал фельдфебеля, пристально глядя  в
глаза Юре, он сказал:
   - Человек без имени я. Понимаешь? - и затем внушительно повторил сно-
ва: - Человек без имени. - И отошел в глубь сарая.
   Юра и фельдфебель вернулись в канцелярию. Там вместе с Дудицким сидел
коренастый, с настороженными желтыми глазами, капитан. Юра его несколько
раз видел в штабе и знал, что капитан Осипов один из ближайших  помощни-
ков Щукина.
   - Кого вы здесь ищете, Львов? - спросил Осипов.
   Взгляд Осипова обволакивал Юру как паутиной. И  он  растерянно  начал
объяснять:
   - В колонне военнопленных я видел... мне показалось, что...
   - Историю с вашим садовником я слышал. Нашли  его?  -  резко  спросил
Осипов.
   - Нет...
   - Ваше благородие, - вмешался фельдфебель, - молодой барин вроде бы и
признал одного в третьем сарае, но тот отказался.
   - Кто это?
   - Фамилию он не сообщает... Невысокий такой... раненый...
   Осипов круто повернулся к фельдфебелю:
   - На спине рана?
   - Так точно, ваше благородие.
   - Странно. - Осипов задумчиво посмотрел на  Юру.  -  Так  вы,  Львов,
признали в нем своего бывшего садовника, а он отказался?
   - Я, наверно, обознался, - тихо ответил Юра.
   - Этот ваш так называемый садовник - не пленный красноармеец? Его за-
держали, при переходе линии фронта. - И капитан снова немигающе уставил-
ся на Юру. Его холодные глаза вдруг начали  увеличиваться,  раскрываться
все шире, будто два паука, поймавшие добычу.
   - Вы хотели его освободить, Львов!.. Почему?..
   Юре стало холодно до озноба. Он не знал, что ответить, и молчал.
   Осипов подождал, потом, утверждая, в упор сказал:
   - Вы его знаете! Вы с ним встречались! Скажите: где? когда? при каких
обстоятельствах?
   Юра собрался и, насколько мог, твердо ответил:
   - Я уже говорил. Я думал, что это  наш  садовник,  теперь  знаю,  что
ошибся.
   Осипов приказал фельдфебелю:
   - А ну приведите-ка  этого  садовника!  -  Когда  Семена  Алексеевича
втолкнули в канцелярию, Осипов закричал: - Так вот! Мальчик уже во  всем
признался! Придется и тебе, голубчик, все рассказать!
   Юра с замиранием сердца ждал, что Семен Алексеевич взглянет на  него.
И тогда он незаметно подаст ему знак глазами. Но  Семен  Алексеевич,  не
поднимая головы, сердито двинул плечами и хрипло бросил Осипову:
   - Не знаю, что сказал мальчик. Но не думаю, чтобы он  с  испугу  стал
врать. Скорей всего врете вы!
   Юра благодарно подумал: "Догадался!" И вместе с тем сердце его  захо-
лодила мысль, что во всем этом виноват он, Юра. Если бы он  не  придумал
все это про садовника, не вызвали бы сюда Семена Алексеевича и не  стали
бы допрашивать.
   Глаза у Осипова сузились. Он подошел сбоку к Семену Алексеевичу и на-
отмашь со всей силы ударил его. Семен Алексеевич  покачнулся,  схватился
за голову и тут же получил еще один страшный удар.
   - Зачем же... при парнишке! -  отплюнув  сгусток  крови,  укоризненно
сказал Семен Алексеевич и тыльной стороной ладони вытер подбородок.
   Осипов, потирая ушибленный кулак, разъяренно повернулся к Юре:
   - Ладно, Львов, ступайте! - и злобно пообещал: - У нас еще будет вре-
мя поговорить.
   Закрывая за собой дверь, Юра услышал, как Осипов снова что-то крикнул
Семену Алексеевичу и затем ударил его...
   Обессиленный пережитым, Юра вышел на улицу, залитую солнечным теплом.
И ему показалось, что он вышел из какогото мрачного подземелья. "Неужели
такое может быть? - с ужасом думал мальчик. - Значит, на свете нет  доб-
ра, нет чести. Как же так? Ведь они все - Бинский,  Дудицкий,  Осипов  -
соратники отца?"
   Юра понуро брел по улице. Только одному еще  человеку,  кроме  Семена
Алексеевича, верил он - это Кольцову, человеку, от которого исходило ис-
тинное сочувствие, понимание и доброта, угадываемые за скупыми словами и
жестами.
   ...Когда Юра вошел в приемную командующего, Кольцов был там один.
   - Гулял, Юрий? - приветливо спросил его Павел Андреевич.
   Юре не хотелось сейчас разговаривать,  и  он  попытался  молча  прос-
кользнуть в свою комнату. Но Кольцов обратил внимание на его встревожен-
ный вид и, легонько придержав, взял мальчика за подбородок и  озабоченно
посмотрел ему в лицо.
   - Что с тобой? Ты нездоров?
   Юра отвел в сторону внезапно повлажневшие глаза и обидчиво сжал губы.
   - Ну? - настойчиво повторил Кольцов, встревоженно вглядываясь в  лицо
Юры.
   "Павел Андреевич, я был в лагере у поручика Дудицкого,  -  торопливо,
зажмурив глаза, как перед броском в холодную воду, сказал Юра.
   - Как ты туда подал?  -  отпуская  Юру  от  себя,  удивленна  спросил
Кольцов.
   - Искал нашего садовника, - огорченно, словно жалуясь Павлу Андрееви-
чу, выдавши из себя Юра. - Хотел его выручить...
   "Ну вот и у него появились свод заботы". Волна нежности к  этому  вы-
держанному и доброму мальчишке захлестнула сердце  Кольцова.  И  все  же
что-то неуловимое в поведении, в тоне, в самих ответах  Юры  насторожило
Кольцова.
   Юра опустил голову и тихо сказал:
   - Павел Андреевич! Голубчик, миленький Павел Андреевич, мне так  надо
его выручить... Очень, очень надо, донимаете?.. Он был  всегда  добр  ко
мне... Он меня от смерти спас... Вы слышите?..
   Руки Кольцова, мягко легли на дрожащие как в ознобе плечи Юры.
   - Я хотел бы тебе помочь, мальчик. Но боюсь, это не в моих силах...
   Голова Юры клонилась все ниже, чувство бессильной  безнадежности  на-
полнило его сердце, внезапно перед глазами встала картина избиения Семе-
на Алексеевича Осиповым. Губы у Юры задрожали, и  он  жалобно  произнес,
словно прося помощи для себя и Семена Алексеевича  у  милого  и  доброго
Кольцова:
   - Капитан: Осипов его бил... при мне бил, Павел Андреевич!
   За что? За что он бил его? - Что-то горячее прихлынуло к его горлу, и
он вдруг закричал в истерике: - Неужели вы все такие? Только с виду  хо-
рошие, лощеные? Значит, все вы притворяетесь? - Да, да притворяетесь!
   - Успокойся, Юра! - озабочеыно сказал Кольцов. - Не все такие.
   Под рукой Кольцова унялась Юрина дрожь, и - он понемногу  успокоился,
но все же что-то очень мучило его.
   - Скажите, а каким был папа, вы же его знали, Павел Андреевич?
   - Ты можешь гордиться своим отцом, Юра, - теплея  сердцем,  с  мягкой
решительностью встретив настороженно-просительный Юрин  взгляд,  ответил
Кольцов. И он не врал, не подлаживался к мальчишечьему горю, а  высказал
то, что всегда испытывал к честному и прямому, но  так  и  не  нашедшему
своего пути к правде полковнику Львову. Однако слова Юры о человеке, ко-
торого истязал капитан Осипов, не шли из головы Павла Андреевича. И  он,
увидев, что мальчик успокоился, добавил: - А  насчет  твоего  садовника,
Юра, дела его, видно, плохи. Значит, взяла контрразведка.
   Кольцов провел ладонью по голове мальчика, спросил то ли  с  умыслом,
то ли ненароком:
   - Фамилию-то его знаешь? Попробую поговорить с командующим.
   - Нет, не знаю, - признался Юра и припомнил странные, горячечные сло-
ва Семена Алексеевича. - А бывает, что у человека нет фамилии?
   - Как это? - не понял Кольцов.
   - Ну, он так сказал, - уклончиво ответил Юра. - Нету у меня, говорит,
фамилии я имени нету. Я, говорит, человек без имени.
   Кольцов вскинулся:
   - Как он сказал, повтори?
   - "Я человек... без имени", - недоуменно повторил Юра.
   Несколько мгновений Кольцов молча смотрел на Юру, и в голове  у  него
одна за другой пронеслись сбивчивые мысли; "Человек без имени -  это  же
он. Все верю, ко мне шли на связь - и провалились.  Но  откуда  человек,
идущий на связь, мог знать, что Юру опекаю я?.. И откуда его знает  Юра?
Неужели и вправду бывший садовник?.. Какая-то путаница, загадка. Все так
странно перемешалось..."
   Кольцов бережно взял Юру за руки:
   - Вели не хочешь, можешь не отвечать... Человек  без  имени  действи-
тельно работал в вашем имении?
   - Нет, - тихо ответил Юра.
   Больше Кольцов у него ничего не спросил.
 
 
   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
 
   Длинный "фиат" командующего - Кольцов ни от кого  не  хотел  утаивать
свой визит в сортировочный лагерь - плавно затормозил  возле  проходной.
Кольцов быстро вышел из автомобиля и направился в канцелярию.
   Поручик Дудицкий, увидев адъютанта его  превосходительства,  вскочил,
засуетился.
   - Кого я вижу! - радостно вскрикнул он, польщенный таким высоким  ви-
зитом.
   - Приглашали, не отпирайтесь! - легко и весело сказал Кольцов. Стащив
с рук перчатки, он небрежно бросил их на стол, поудобнее уселся в  крес-
ло, открыл портсигар и закурил длинную, диковинного цвета, сигару. Пред-
ложил и Дудицкому.
   - Где вы их только достаете? - с легкой вкрадчивой  завистью  спросил
Дудицкий. - Вот и капитан Осипов тоже курит такие.
   - Поручик, у нас иногда бывают иностранцы, - со штабистской снисходи-
тельностью заметил Кольцов. - Да и у маклеров можно купить...  за  хоро-
шие, конечно, деньги.
   - Завидую! - Дудицкий бросился к сейфу, отпер его. - У  нас,  правда,
иностранцев не бывает и денег не густо. Но все-таки кое-что и у нас име-
ется...
   И, торжествуя, поручик извлек из сейфа большую плоскую бутылку  фран-
цузского коньяку, завернутую в какие-то списки,  и  мелкие  плоскодонные
рюмочки. Дудицкий любил казаться гостеприимным и в  людях  ценил  натуру
общительную и свойскую, каковым ему казался капитан  Кольцов...  И  хотя
Кольцов пытался его остановить: "Не беспокойтесь, поручик, я ненадолго",
все же Дудицкий торопливо открыл бутылку и так же поспешно наполнил рюм-
ки зеленоватым французским коньяком, приговаривая:
   - Нет, нет, я с вами давно собирался... - и, подняв на уровень бровей
свою рюмку, браво произнес: - За наше невероятное  тогда  избавление  от
смерти. За вас, капитан!
   - Спасибо, - растроганно сказал Кольцов и, уступая серьезности тоста,
выпил рюмку и одобрительно кивнул: - Хорош!.. Я приехал к вам по поруче-
нию Владимира Зеноновича! Он подписал сегодня смертный приговор генералу
Владимову и просил внимательно отнестись к осужденному в последние  часы
его жизни. Генерал есть генерал, поручик! - переходя на  суховатый  слу-
жебный тон, произнес Кольцов.
   Поручик снова потянулся к бутылке, разливая коньяк, сказал:
   - Помнится, вы хотели посмотреть мое хозяйство? Не отказываетесь?
   - Я в ваших руках, поручик! - покорно склонил голову Кольцов.
   - Но прежде еще по одной. За нас с вами, капитан! За  дружбу,  скреп-
ленную кровью!..
   Слегка захмелевший поручик повел Кольцова по тому  же  самому  двору,
где совсем недавно ходил в сопровождении фельдфебеля Юра. Они  шли  мимо
тех же сидящих и стоящих группами пленных красноарме