Сперанско-
го.
   - Я уже дал показания. Викентий Павлович являлся одним из руководите-
лей Киевского центра, некоторые задания я получал непосредственно от не-
го, - четко, словно зачитывая по бумажке, отбубнил Бинский.
   - Какие же это задания?
   Сперанский не выдержал, нервно передернулся и зло посмотрел на  Бинс-
кого: уж от кого, от кого, но от Бинского он не ожидал такого  позорного
малодушия.
   - Шкуру спасаете, Бинский? Боюсь, что это вам не  поможет!  -  сквозь
зубы процедил Викентий Павлович и обернулся к Лацису: - Прикажите увести
эту дрянь. Я все сам расскажу.
   Обессилев от того, что все рухнуло и что теперь нужно самому подороже
продать сведения, Сперанский проводил Бинского тяжелым взглядом решивше-
гося на все человека, но еще долго сидел, низко  опустив  голову,  боясь
заговорить и услышать звук своего голоса. Но вот он выпрямился на  стуле
и бросил:
   - Пишите!..
   Молоденький чекист, сидевший незаметно в углу, приготовился стеногра-
фировать.
   - Да-да, пишите! - медленно повторил Сперанский. Он, видимо, никак не
мог примириться с мыслью, что все проиграно, все кончилось. Но нужно бы-
ло перешагнуть через это, перешагнуть а во что бы то ни стало.
   Лацис смотрел на него. Терпеливо ждал.
   - Еще до вооруженного восстания, - тихо заговорил  Сперанский,  -  мы
предполагали активизировать нашу деятельность и провести  в  городе  ряд
крупных диверсий... Это была трудная ночь. Задолго до  рассвета  десятки
автомобилей, срочно мобилизованных на ликвидацию контрреволюционного за-
говора, разъехались в разные концы города. Вместе с чекистами в операции
участвовали поднятые по тревоге красноармейцы гарнизона.
   Арестовывать бразильского консула графа Пирро, по понятным  причинам,
поехал сам Лацис. Предъявив обвинения, он вру - чип ему ордер на  обыск.
Консул занервничал, стал ссылаться на дипломатический иммунитет, настаи-
вал на том, чтобы его сейчас же, ночью, представили членам правительства
Украины.
   - Это попрание всех международных норм! Это  неслыханое...  простите,
неслыханное дикарство! - кричал он, успевая, однако, настороженно  расс-
матривать чекистов. - Мое правительство доведет этот  факт  до  сведения
мировой общественности.
   - Приступайте к обыску! - не обращая  внимания  на  угрозы,  спокойно
сказал Лацис.
   - Постойте! - воскликнул с отчаянием граф. - Хочу предупредить,  что,
даже если вы ничего не найдете, - а в этом я уверен! - я все равно сооб-
щу об этом неслышимом... простите, неслыханном произволе  своему  прави-
тельству. И вашему тоже.
   - Конечно. Больше того, если мы ничего не найдем,  мое  правительство
извинится перед вами и перед вашим правительством, - невозмутимо  сказал
Лацис.
   - Мы не примем извинений! - театральным голосом, с  вызовом  вскричал
граф Пирро.
   - Я иного мнения о вашем правительстве. Надеюсь, оно сумеет  нас  по-
нять. Ведь вам, господин консул, предъявлено обвинение в попытке  сверг-
нуть в Киеве Советскую власть путем военного переворота.
   - Это чудовищно!.. Это нелепое обвинение еще надо  доказать!  -  Граф
Пирро изобразил на своем лице степень крайнего удивления.
   Но уже вскоре после начала обыска консул сник, опустил голову. Чекис-
ты обнаружили в особняке несколько тайников с оружием, а  также  десятки
ящиков динамита.
   - Как видите, господин консул, моему правительству не придется  изви-
няться перед вашим правительством! - сухо сказал Лацис.
   Остаток этой ночи бразильский консул провел в Чека, куда  то  и  дело
привозили все новых заговорщиков.
   Заведующего оружием инженерных командных курсов Палешко чекисты  под-
няли с постели и вместе с ним проехали по другим адресам, арестовав  еще
человек десять его коллег и сообщников.
   Около ста заговорщиков было арестовано в Управлении  ЮгоЗападной  же-
лезной дороги. На заводе "Арсенал", в цехах, где стояли  отремонтирован-
ные и готовые к отправке на фронт орудия, чекисты извлекли из вентиляци-
онных колодцев несколько пудов взрывчатки. А на Владимирской горке,  не-
подалеку от памятника Владимиру крестителю, нашли тайник  с  несколькими
десятками пулеметов и большим количеством патронов к ним. Еще одним тай-
ным складом оружия служила полузатопленная баржа...
   Среди арестованных оказался армейский ветеринарный врач. В  небольшом
здании ветеринарной аптеки чекисты обнаружили вакцину, при помощи  кото-
рой врач уже неоднократно заражал кавалерийских лошадей сапом.
   Не избегли своей участи главари заговора петлюровцев, которые к  тому
времени уже вступили в переговоры об объединении с Киевским  центром.  В
эту ночь были арестованы петлюровские офицеры Стодоля  и  Корис  и  нес-
колько сот их помощников.
   С заговором было покончено. Через несколько  дней,  улучив  свободную
минуту, Красильников собрался съездить в больницу  проведать  Фролова  и
зашел в приемную, чтобы предупредить Лациса.
   Дежурный, немногословный и неторопливый с  виду  человек,  разъяснил,
что Мартина Яновича нет, но он только что звонил от Косиора: будет минут
через десять.
   Красильников задержался, и очень  скоро  появился  Лацис.  Наметанным
глазом Красильников сразу заметил, что он чем-то взволнован.
   - К Фролову поедем вместе! - озабоченно сказал Лацис. - Возникли  но-
вые, важные обстоятельства - я только что узнал о них, и  посоветоваться
с Фроловым мне крайне необходимо.
   ...Госпиталь, в котором лежал Фролов, находился неподалеку  от  Купе-
ческого сада. И хотя сюда долетала музыка, пение цыганского хора,  смех,
здесь, как нигде в городе, чувствовалось дыхание неотвратимо надвигающе-
гося фронта. В госпитальном садике, под редкими деревьями, прямо на выж-
женной солнцем ущербной траве,  лежали  выздоравливающие  красноармейцы,
курили махорку и вели бесконечные, то по-крестьянски  медлительные,  то,
как на митингах, бурные, разговоры о войне, о родном доме и больше всего
- о земле, о том, что за нее, кормилицу, можно и голову сложить. Один из
них откровенно наслаждались вынужденным бездельем, другие  явно  тяготи-
лись им.
   В вестибюле и  коридорах  госпиталя  с  сосредоточенной  поспешностью
мелькали мимо тесно поставленных друг возле друга коек озабоченные  вра-
чи, строгие усталые сестры и по-домашнему  уютные  нянечки.  У  кроватей
смиренно сидели родственники и знакомые, невесть как  отыскавшие  и  не-
весть каким путем пробравшиеся к своим дорогим, любимым, близким.
   Пожилая нянечка проводила Лациса и Красильникова до палаты, останови-
лась у двери.
   - Только, пожалуйста, недолго. Крови у них вышло страсть как много, -
наказывала она им, - слабые они очень.
   Фролов лежал в крошечной палате один. Лицо его, и без того сухое, еще
больше заострилось, щеки глубоко запали, на губах запекся жар  нестерпи-
мой боли. И только глаза, как и прежде, светились молодо и живо.
   - Вот спасибо, что пришли, - приподнялся  на  локте  Фролов,  пытаясь
встать, и по лицу его разбежались радостные морщинки.
   - Лежи-лежи! - сердито приказал Красильников и переставил вплотную  к
кровати беленькие крохотные табуретки. - Мы посидим, а  ты  полежи,  раз
такая канифоль вышла.
   Лацис и Красильников по очереди дотронулись руками до  бледной  худой
руки Фролова, лежащей поверх белой простыни, - поздоровались.  Фролов  в
знак приветствия смог только слабо, беспомощно шевельнуть  рукой.  Лацис
неловко полез в карман своей куртки, достал газетный  сверточек  и  тихо
положил его на тумбочку:
   - Сахар.
   - Папирос бы. Третий день без курева, - глядя благодарными глазами на
друзей, попросил Фролов.
   Лацис хитровато взглянул на Фролова и из другого кармана  извлек  две
пачки папирос.
   - Ну, теперь живем! - медленно в улыбке разжал губы Фролов. - А то ни
походить, ни покурить. Прямо хоть помирай!
   - Помирать, положим, еще рано. Пускай враги наши помирают, а нам жить
надо, - внимательно рассматривая Фролова, сказал Лацис.
   - Принимаю как руководство к действию! - И Фролов  нетерпеливо  доба-
вил: - Будем считать, что о погоде поговорили. Не  томите,  выкладывайте
новости!
   - Новости разные. Начну с хороших, для восстановления гемоглобина.  С
заговором, в общем-то, покончили. Напрочь.  Товарищ  Дзержинский  просил
всем участникам, а тебе особо, передать благодарность, - тихо начал  Ла-
цис, не спуская тревожного взгляда с бледного, измученного лица Фролова.
   - Спасибо, - растроганно сказал Фролов и, поморщившись, показал  гла-
зами на забинтованное плечо. - Вот только с этим неудачно получилось.
   - Врачи говорят: скоро поправишься, - успокоил его Лацис.
   - Да я и сам решил: дня через три-четыре убегу. Пулю вынули, рану за-
шили. Чуть затянется - и... - загорячился Фролов, на щеки его  выплесну-
лась краска волнения.
   Лацис нахмурился:
   - Давай условимся так: лежать, пока не выпишут. Своевольничать не на-
до.
   - Вот и я так думаю, - поддакнул Красильников. - Хоть отоспитесь тут.
   Фролов посмотрел на Семена Алексеевича долгим взглядом, спросил:
   - Скажи, Семен, что с мальчишкой? Где он?
   Красильников неуклюже заерзал на табурете.
   - Не знаю... Поначалу забыли про него: этот Сперанский всем нам задал
работы - во! - Он провел ладонью по горлу. - Потом  искал  его.  И  дома
был... Нету. Но ты не беспокойся - разыщу.
   Фролов на секунду прикрыл глаза, тихо проговорил:
   - Жалко парнишку... Пропасть может в этой заварухе...
   - Я его обязательно найду, ты не сомневайся, - еще раз пообещал  Кра-
сильников; - Я всем нашим, которые его в лицо знают, наказал  -  найдут.
Куда денется?!
   Фролов слабо кивнул в знак того, что верит  Красильникову.  В  палату
заглянула нянечка, укоризненно посмотрела на посетителей.
   - Гонят, - вздохнул Красильников и хитровато взглянул  на  Лациса.  -
Может, пойдемте, Мартин Янович?
   - Плохие новости с собой хотите унести? - понял уловку  Красильникова
Фролов. - Рассказывайте!.. Лацис посуровел лицом, вздохнул.
   - Понимаешь, обстановка на фронте за эти дни резко  ухудшилась.  Осо-
бенно на юге. Сорок пятая, сорок седьмая и пятьдесят восьмая наши  диви-
зии на грани окружения.  Приказом  командующего  двенадцатой  армией  их
объединили в одну, Южную, группу и поставили задачу удерживать юг Украи-
ны. Удерживать во что бы то ни стало. Но подошел военный  флот  Антанты,
блокировал все Черноморское побережье, и вчера депикинцы с помощью союз-
ников захватили Херсон и Николаев. На очереди Одесса...  -  с  затаенной
горечью, что говорит все это еще не пришедшему в себя человеку,  обстоя-
тельно развертывал картину последних дней Лацис.
   - Н-да... - Красильников как-то несмело, украдкой взглянул на  Фроло-
ва, будто и себя признавал виновным в происшедшем, и сокрушенно  покачал
головой. - Я так понимаю, что, пока не поздно, надо им из этой каши  вы-
бираться. И чем быстрее, тем лучше.
   - Вот об этом и шла сегодня речь в Центральном Комитете, - сказал Ла-
цис. - Готовится приказ о боевом переходе Южной группы на  соединение  с
основными силами двенадцатой армии - в район Житомира...
   - Куда?.. К Житомиру? - Фролов приподнялся на подушке  и  вскинул  на
Лациса удивленные глаза. - Но ведь это... это больше четырехсот верст!..
- Они долго молчали. Затем Фролов спросил: - А вы, Мартин Янович? Вы ве-
рите в успех этого рейда?
   - Нет. - Фролов ожидал, что Лацис промолчит или уклонится от  ответа,
или уж во всяком случае ответит не столь категорично. А Лацис между  тем
сурово продолжал: - Нет, если мы не окажем Южной группе помощь. Если бу-
дем полагаться только лишь на счастливую звезду или военный талант това-
рища Якира, на его везение или просто на случай... Нет!
   - Командование Южной группой возложено на товарища Якира?.. Это  пра-
вильно, это хорошо, - задумчиво сказал Фролов. - Но чем, чем мы можем им
помочь?
   - Если бы я мог сказать сегодня чем... Не знаю! Надо  думать!  И  ис-
пользовать любую, самую малейшую возможность для помощи! - Лацис  встал,
нервно подошел к окну палаты и долго стоял так, не оборачиваясь.  -  Для
начала надо получить исчерпывающую информацию, что конкретно  предпримет
Ковалевский против Южной группы. А он, конечно, будет знать о ней и при-
ложит все силы для ее уничтожения.
   - Надо срочно сообщить об этом Кольцову, - предложил Фролов, на, лице
у него выступило выражение сосредоточенной тревоги.
   - Согласен. Но дело, как ты понимаешь, слишком  важное,  чтобы  пола-
гаться на эстафету. Надо кому-то идти к Кольцову, быть неподалеку от не-
го. - Лацис вопросительно посмотрел на Фролова.
   И они снова замолчали. Фролов несколько раз коротко взглянул на  Кра-
сильникова, но тот, погруженный в раздумье, не заметил этого.
   Вновь в палату заглянула нянечка, сокрушенно покачала головой, с мол-
чаливым укором поглядела на Лациса. Когда Дверь за нею закрылась, Фролов
поднял глаза на нервно вышагивающего по палате Лациса:
   - Мартин Янович! Я думаю, что в Харьков может пойти...
   Красильников.
   - Я? - брови Семена Алексеевича стремительно изогнулись.  -  Ну  зна-
ешь... Вот уж для чего я точно не способен, так это для разведки.
   - Речь идет о другом, - мгновенно  оценив  выгоды  этого  предложения
Фролова, сказал Лацис. - Речь идет о помощнике Кольцову.  О  диспетчере,
что ли, который будет связан с большевистским подпольем. Проверять явки,
следить за четкой работой связников. Нужна регулярная и быстрая пересыл-
ка всех сведений, добытых не только Кольцовым, но и товарищами  из  Заф-
ронтового бюро... Не исключено, что вам прямо из Харькова придется  про-
бираться навстречу Южной группе,  если,  конечно,  товарищи  там  сумеют
снабдить вас надежными документами.
   - Насчет Южной группы - сильно сомневаюсь, чтоб справился, а вот дис-
петчером... - Красильников сокрушенно вздохнул, понимая,  что  это  дело
уже решенное. - Диспетчером, может, и получится.
   - Что ж... Удачи тебе, Семен! -  погрустнев,  ласково  сказал  Фролов
Красильникову и слегка пошевелил неслушающейся  рукой.  -  С  кровью  от
сердца тебя отрываю. Нужен ты мне здесь - вот как!  Да  только  понимаю:
там ты еще нужнее... Адреса явок до Харькова возьмешь у  Сазонова,  выу-
чишь на память, - уже деловито наказывал он, забыв, что лежит в палате и
через минуту-другую может потерять сознание от боли.
   - Ясно. Как молитву.
   - Вот-вот. Уточни у Сазонова пароль. Если его еще не поменяли, он та-
кой: "Скажите, не доводилось ли нам с вами встречаться в Ростове? - "Ва-
ше имя? - "Я - человек без имени".
   - Я - человек без имени! - медленно повторил  Красильников  последние
слова пароля, словно пробуя их на слух, покачал головой. - Мудрено  шиб-
ко!
   - Мудрено, зато надежно.
   Они еще сидели бы у Фролова, но не  на  шутку  встревоженная  нянечка
привела врача - маленького, толстого, воинственного старичка, -  и  тот,
несмотря ни на какие мандаты, просто выставил их за дверь.  Лациса  врач
знал, вскинув острую бороденку, сказал ему холодно, с достоинством:
   - Это здание, товарищ Лацис, республика, государство,  остров.  Здесь
самое высокое начальство - старик Гиппократ. И его предписаниям  обязаны
подчиняться все, кто ступит на эту территорию. Даже вы, хоть вы и  пред-
седатель ВУЧК.
   - Но ведь мы по делу, - попробовал сопротивляться его напору Лацис.
   - Тем более! - резко бросил старичок.
   Спускаясь по лестнице, Красильников предложил:
   - А может, поищем этого... ну, который предписания им спускает. Стол-
куемся.
   - Гиппократа?
   - Во-во? Строгий, видать.
   - Трудно будет столковаться. Он ведь грек, а ни ты, ни  я  греческого
не знаем, - сказал Лацис, пряча улыбку. - Да и помер он больше двух  ты-
сяч лет назад.
   Красильников даже остановился.
   - Так что ж этот коновал мелет! - гневно сказал он, и яростные желва-
ки вспухли на его скулах.
   - Это он иносказательно, в переносном смысле, -  продолжал  улыбаться
одними глазами Лацис.
   Они вышли на улицу, сели в автомобиль. Автомобиль  заурчал,  выбросил
густое облако сизого дыма и под этим дымом, как под зонтом,  покатил  по
улице.
   А немного времени спустя этот же двор пересек Юра. Вошел в  вестибюль
госпиталя. Около лестницы за столиком дежурила сестра, что-то записывала
в журнал.
   Юра громко кашлянул, чтобы обратить на себя внимание. Сестра  подняла
голову:
   - Тебе что, мальчик? - строго спросила она.
   - Извините, я хотел бы посетить товарища  Фролова,  -  замялся  перед
этой казенной строгостью Юра.
   - Его сегодня уже проведывали!..
   - Но мне тоже нужно... - Он подумал и тихо, но твердо добавил: -  Мне
необходимо...
   - Вы - родственник? Сын? - с любопытством разглядывая мальчика,  доп-
рашивала сестра.
   - Нет. Но...
   По лестнице спускался маленький старичок в белом халате.  Он  сердито
махал руками:
   - Ступайте! Ступайте! Часы приема посетителей кончились!
   Сестра, в чем дело? Немедленно удалите  посторонних!  Юра,  вздохнув,
направился к выходу. Но потом вернулся.
   Вынул из-за пояса книгу, положил ее перед сестрой:
   - Пожалуйста, передайте эту книгу товарищу Фролову!
   Сестра взяла книгу, пролистала ее, удивленно прочла название:
   - "Граф Монте-Кристо"...
   Юра вышел из ворот госпиталя, и город в сумерках показался ему  чужим
и неприветливым. С глухой обидой он думал  о  том,  что  остался  совсем
один, что нет у него в этом огромном городе человека, дома, крова,  куда
бы он мог сейчас пойти. Страх одиночества родил и окончательно укрепил в
нем то решение, которое он принял.
   Где-то был его отец... Путь к нему далек и труден. Но, отойдя от гос-
питальных ворот, он сделал первые шаги по этому пути.
 
 
   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
 
   Допоздна засидевшись в кабинете, Щукин тщательно обдумывал полученное
от Николая Николаевича донесение о провале Киевского центра.  Неожиданно
наступила для него полоса неудач - арест Загладина, теперь провал Киевс-
кого центра. Щукин был верен своей всегдашней привычке  не  преуменьшать
Масштабов случившегося. Донесение вызвало в нем поначалу Приступ слепого
нервного гнева. Теперь же, когда острота известия несколько притупилась,
Щукин весь отдался напряженному анализу. Провал заговора подтвердил  его
предположение, что события в Киеве - не цепь  случайностей,  что  скорее
всего это хорошо продуманная и организованная операция чекистов. Но  как
они вышли на Центр? Где, с какой стороны организация оказалась уязвимой?
Кто допустил ошибку? Сперанский? А может быть, Лебедев? О его судьбе Ни-
колай Николаевич ничего не сообщал. Неужели причина провала в  Лебедеве?
Нет, это Маловероятно, Лебедев очень осторожный, опытный разведчик.
   Значит, он, Щукин, что-то  не  предусмотрел,  позволил  застать  себя
врасплох?
   Нужен был Осипов. Щукин вызывал его дважды, но капитана не могли най-
ти. С еле сдерживаемой яростью Щукин вызвал дежурного, приказал ему  не-
медленно найти капитана. Но Осипов вскоре явился сам. Молча выслушал на-
чальственные замечания Щукина по поводу  его  беспричинного  отсутствия.
Дождавшись паузы, тихо сказал, что был  на  конспиративной  квартире  на
Клочковской улице, куда пришел из Киева Мирон Осадчий.
   - Что с Лебедевым? - нетерпеливо спросил Щукин.
   - Подполковник погиб. Чекисты вышли на ювелира. Когда Лебедев с  про-
водником пришли туда, их ждала засада. Осадчему удалось бежать,  -  ров-
ным, бесстрастным голосом докладывал Осипов.
   - Ю-ве-лир, - раздельно проговорил Щукин, глаза его сузились. Значит,
либо  его  перехитрили  чекисты,  либо  истоки  провала  следует  искать
здесь... в штабе. Похоже, что здесь.
   - Кто знал о ювелире? - Это было раздумье, а не вопрос, но Осипов го-
товно ответил:
   - Кроме нас с вами, только Лебедев и командующий. - Немного помедлив,
он добавил: - Еще, может быть, ротмистр Волин.
   - А связной? - пронзительно взглянул на капитана Щукин.
   - Исключено. Мирон Осадчий ничего не знает. Шел, куда приказывали.
   Щукин почувствовал незнакомую прежде ватную слабость во всем теле: он
был постоянно готов к самым неожиданным ситуациям, только н