лицом  в  эту
стену... ваших возможностей! Я  чуть  не  сошел  с  ума  с  тех  пор,  как
присоединился к вашей группе!
   Он стукнул кулаком по столу и тотчас извинился с  прежней,  воспитанной
годами  учтивостью.  Должно  быть,  от  удара  открылась  старая  рана,  и
Талестра, оцепенев,  смотрела  на  капли  крови,  появившиеся  на  тыльной
стороне его ладони.
   - Послушайте, Валеран, - сказала  она,  -  хотя  бы  раз  будем  просто
человечны. Забудем страдания, которые я причинила  вам,  зло,  которое  вы
причинили другим. Мы накануне битвы. Мы отважно сражались, и  вот  мы  оба
побеждены. Постараемся же, постараемся  хотя  бы  поправить  то,  что  еще
возможно...
   - Как вы думаете, где вы находитесь? -  спросил  он  неожиданно  резко.
Теперь он стоял к ней боком, смотря в  окно,  и  она  видела  его  профиль
раненого бойца, гладиатора на арене. -  В  каком  детском  мире,  в  какой
сказочной стране вы живете? Ничто не  может  быть  исправлено,  у  каждого
действия есть свои последствия. Эта планета и это созвездие  захвачены.  К
тому же, все было очень легко и соблазнительно. Вселенная состоит из  двух
неравнозначных сущностей. И Ночные - вторая и вполне реальная, что бы  там
ни думали. А главное  -  мрачный  бич,  который  перемещается.  Ему  нужна
неизмеримо малая доля  секунды,  чтобы  достигнуть  вновь  открытой  зоны,
которая предрасположена к нему, нового места  распространения  гуманоидов,
куда он может внедриться. И ничто потом не может  помешать  его  расцвету,
заражению других миров... В этой звездной системе,  где  арктурианцы  были
слишком совершенны  для  того,  чтобы  заразиться,  а  земляне  -  слишком
осторожны, именно я стал ключом к  распространению  и  первой  его  зоной.
Сейчас процесс развивается, и ничто не может его остановить...
   - В самом деле ничто?..
   - Было существо, которое могло помешать нашему распространению.  Но  мы
его уничтожили.
   - Айрт?
   - Да, Айрт. И вы нам в этом помогли, Талестра, спасибо.  Вы  уничтожили
его веру в себя. Айрт был из тех людей, которые себя обычно недооценивают.
Он дезинтегрирован в Ущелье. Другое препятствие -  Ингмар  Кэррол  -  тоже
было устранено. Вы скажете, что есть еще Лес, который во главе  несуразной
эскадры продвигается к Сигме. Но  Лес  единственный  из  вашей  группы  не
является мутантом, а без вас он ничего не сможет.
   - Он всегда сможет разбить вас, - сказала Талестра, облизнув губы. -  И
победить. Это прекрасный боец, он бьется с открытым забралом.
   Ее страстный голос затих. Валеран шел к ней, он был уже  совсем  рядом.
Он следил за этим взрывом, ожесточившим подвижное лицо девушки,  и  теперь
он сдерживал себя, а усилие, которое  он  делал,  чтобы  снова  перейти  в
область чувств, роковых  и  ужасных  страстей,  где  извиваются  проклятые
Данте, было патетическим и не совсем естественным.
   - Лес, - сказал он, - всегда был фаворитом, все они такие,  эти  ангелы
Содома! Ему не пришлось унижаться и  бороться.  А  я...  Мне  должно  было
принадлежать все на Земле, Талестра! А я все потерял. На планетах  Арктура
я был всего лишь жалким эмигрантом среди многих. Вы осуждаете меня за  мое
сегодняшнее предательство. Но ни у одного землянина не была так раздавлена
гордость и разрушено будущее, как у меня, Талестра... Еще ребенком,  гуляя
в садах Самарры, я, как и все, мечтал о  звездочке,  которая  поблескивала
среди ветвей цветущей вишни. Это было Солнце, наше  земное  Солнце.  Чтобы
лучше видеть, я ложился на спину, и камни  впивались  мне  в  плечи,  а  я
погибал от любви. Я пошел служить в эскадры Двойной Звезды и, потому что я
был  землянином  и  принцем  этой  планеты,  меня  превратили  в  один  из
многочисленных  винтиков  этого  великого  коммерческого  и   космического
механизма, к тому же самым презренным:  шпионом,  посланным  на  Землю,  а
потом забытым... Я мечтал о вас, Талестра,  а  мне  предложили  мертвую  -
Астрид...
   А она подумала: "Я мечтала о Лесе. А получила Айрта. И он мертв."
   - ...А теперь я в конце моего пути и моих измен. Я знаю, что  Ночные  и
меня уничтожат, когда я не буду нужен. Но...
   Их тела, двигавшиеся с согласованностью воздушного потока и тучи,  были
так близки, что она ощущала на своем лбу его дыхание и даже  его  губы.  В
конце этой моральной схватки оба они были на пределе.  Оба  выронили  свое
оружие, ужасное и никчемное. Валеран обнял ее, и его  губы  лихорадочно  и
отчаянно искали губы девушки.
   - Эскадры Омикрона наткнутся на нашу  спираль,  -  говорил  он.  -  Они
будут... Они уже затянуты. Лес умирает. И ты моя. Земля!
   Именно в этот момент она его и  ударила.  Прямо  в  сердце.  Тем  самым
кинжалом, который ей дала его мать, умершая тридцать лет назад.
   Клинок вошел легко и глубоко. Как в песок.



32

   - Но ведь это горит башня! - вскочив, воскликнула Виллис. - А там  была
Астрид... Надо бы...
   Астрид, которая знала все, которая знала ответы на все вопросы...
   Через минуту они уже бежали через сады Факультета. Катастрофа принимала
поистине вселенские масштабы, голубые кипарисы  таяли,  как  свечи,  стены
рушились, осколки сложнейшей  аппаратуры  разлетались  в  разные  стороны.
Показалась Башня Мутаций, лишенная своих верхних этажей.
   - Взрыв произошел в операционном зале, -  сказал  Айрт.  -  Боюсь,  там
никто не выжил...
   - Ну и что? - ответила Виллис. - Мы должны удостовериться, правда?
   Это была та самая Виллис, которая сказала: "двигатели  выдержат".  А  в
разговоре с Лесом: "Нет ни жизни, ни смерти, есть вечное движение".
   Айрт улыбнулся ей в ответ, и они начали невероятный подъем среди огня и
развалин. Лестница рухнула  уже  на  втором  этаже,  но  Рег  не  зря  был
тренированным атлетом. Он взобрался на стоящее рядом пробковое дерево и по
веткам перебрался на широкий подоконник. Оттуда он сбросил Виллис  длинную
пурпурную штору.
   Они бегом пересекли  анфиладу  помещений,  покинутых  арктурианскими  и
земными учеными, как только раздались первые взрывы, и пластиковая обивка,
воспламенившись, превратила их в преддверие ада. Однако не все убежали,  в
зале заседаний они неожиданно оказались лицом  к  лицу  с  десятком  белых
арктурианских теней, неподвижно застывших в креслах. Лица их были  покрыты
перламутровой пленкой, а глаза - широко  раскрыты.  Айрт  уже  хотел  было
заговорить с ними, как вдруг заметил, что огонь уже лижет эти  неподвижные
статуи. Мертвые... Все они были мертвы! Величайшие  арктурианские  умы  не
захотели пережить крушение всех своих трудов, всех своих надежд.  На  полу
валялись осколки разбитых флаконов,  судя  по  этикеткам,  из-под  особого
яда... Арцес, склоненный над трибуной, должно быть, умер последним. Виллис
коснулась его руки - она была еще теплой...
   А потом?.. Потом они поднялись по сохранившейся лестнице, прошли  через
залы, в которых разрегулированные гипноустановки  испускали  целые  потоки
объемных изображений и разнообразные запахи. Сигма погибала, как и жила  -
в красоте. На шестом этаже их встретила резкая,  торжественная  и  ужасная
мелодия,  а  вместо  огненных  стен  и  рушащихся  потолков  они   увидели
бесконечность,  заполненную  звездами,  словно  они  находились  в   рубке
корабля...  Карлики  и  гиганты,  рубиновые,  смарагдовые  и   сапфировые,
взрывающиеся  жемчужной  пеной,  а  потом  согласованный  полет  кораблей,
направляющихся к маленькой зеленой  и  голубой  планете...  Так  установки
реагировали на появление Айрта.
   Он не был готов к этому, но тотчас устремился вперед с намерением взять
на себя командование... Героическая  симфония  достигла  апогея,  заполняя
стрельчатые своды,  оплакивая  этот  мир,  потом  все  исчезло:  загорелся
верхний этаж. Айрт очутился в пустом  коридоре,  его  трясло.  Он  глазами
нашел Виллис и пробормотал:
   - Я не знал, что так бывает на Сигме...
   - Я тоже...
   Открыв дверь в зал отдыха, чудесным образом оставшиеся невредимыми, они
сначала отшатнулись, пораженные.
   Она была здесь.
   Ужасное  чудо  техники!  На  ступеньках,  ведущих  на  эстраду,  стояла
прекрасная  фигура  Астрид,  как  библейская  статуя,  в  своем   движении
превращенная  в  камень.  Должно  быть,  от   взрыва   у   нее   разошлись
электрические соединения, и принцесса застыла, повернувшись в три четверти
к двери, как будто в тот момент, когда смерть настигла  ее,  она  ожидала,
что кто-то должен войти. Ничто не успело повредить ее красоте: на чеканном
лице сияли пустые, широко открытые глаза, а совершенная линия губ  застыла
в легкой улыбке...
   Камышовая  циновка,  покрывающая  весь  пол,  дотлевала   у   ее   ног,
распространяя нежный и грустный запах. Айрт  немедленно  сорвал  ближайшую
штору, смочил ее в  водоеме  и  потушил  огонь.  Затем  он  дотронулся  до
запястья,  в  котором  не  различил,  однако,  никакого  биения  жизни   -
синтетическая кожа была гладкой и холодной.
   - Короткое замыкание, - сказал он. - Нет, это не взрыв: кто-то направил
на нее мощное поле отрицательного заряда... Уже несколько часов назад!
   - Так она мертва?!
   - Вообще-то, андроид не может умереть.  Если  он  выключен,  его  нужно
просто включить. Но я опасаюсь за ее мозг, то есть  за  настоящую  Астрид.
Лишенный биотоков, смог ли он вынести такое потрясение?
   - Но она была такой сильной!
   - Да... Но, Виллис, ее  тело  мертво  уже  более  пяти  лет!  Мозг  жил
отдельно, в состоянии искусственного оживления.
   - Это был самый ясный и самый-чувствительный на  свете  ум,  -  сказала
Виллис. - А еще - самый мощный. Она знала все в этом  разрушающемся  мире,
который так долго был самой красотой, а также то, что  мы  отчаянно  хотим
спасти его! К тому же она тебя любила.  Если  в  Астрид  есть  хоть  искра
жизни,  она  поможет  нам.  Постарайся  запустить  ее,  Айрт.  Это  просто
необходимо.
   В конце концов это ему удалось.
   Зрелище  было  ужасным.  Радужные,  пурпурные  и  серебристые  отблески
пробежали по телу совершенной статуи, а когда  они  посмотрели  в  мертвые
глаза, им показалось,  что  происходит  нечто  невиданное,  как  в  жуткой
сказке. Какой-то яркий и более трагичный, чем в человеческом взгляде, свет
озарил неподвижные зрачки. Неожиданно запястье,  которое  держала  Виллис,
стало гибким, скулы порозовели, рот приоткрылся...
   - Астрид! Принцесса! - крикнула Виллис, судорожно сжимая руку андроида.
- Вы нас слышите?! Вы видите? Сигма завоевана Ночными, Самарра  горит,  но
Айрт здесь. Что нам делать?!
   Молчание.
   Тишина, прерываемая только завыванием пламени снаружи...
   Какая-то особая тишина...
   Чувственные губы оставались по-прежнему неподвижными,  широко  открытые
глаза блестели пустым светом, как окна дома,  покинутого  своим  хозяином,
куда кто угодно мог войти, который _кто угодно мог захватить_...
   И вдруг Айрт и Виллис приняли волну, которая передавала знакомым  ясным
и бесстрастным голосом:
   "Они перемещаются во времени. Уничтожьте эту частоту".
   Сильнейший толчок снова потряс здание.
   Колени андроида подогнулись.
   Он пошатнулся и рухнул.
   На этот раз принцесса Еврафриканская была мертва.
   ...Они сели на космодромах, которые горели вокруг Самарры, 998 линейных
кораблей, искусственных спутников и торговцев.
   Корабль Леса первым коснулся полосы  главного  астропорта,  большинство
"кузнечиков" высадились и захватили контрольную башню. К  их  невероятному
удивлению, никто по ним не стрелял. И только  кое-где  возникли  небольшие
очаги сопротивления. Люди, казалось, потеряли  голову  и  даже  не  знали,
почему они сопротивляются... В основном, это были земляне. Затем они стали
сдаваться, и куртки из черной кожи, всегда служившие формой Ночным, усеяли
космодромы.  Когда  Анг'Ри  с   дезинтегратором   наперевес   ворвался   в
Центральный пост астродрома,  командир  поста  признался,  что  ничего  не
понимает: сначала подчиненные разоружили его, заперли в каком-то служебном
помещении, потом они так же неожиданно и не  говоря  ни  слова,  выпустили
его, и отправились заниматься своими повседневными делами.
   - Как будто из них что-то выскочило, - сказал он задумчиво. - Как будто
вышел какой-то черный дым... И они абсолютно ничего не помнят. Могу вас  в
этом уверить. Первым моим движением было разбить  им  рожи:  но  они  были
очень удивлены...
   - Это была шутка, - решил Анг'Ри. - Да и была ли?..
   Однако эта сумасшедшая ночь не могла  быть  кошмарным  сном:  нашествие
тщательно готовили, слишком много людей погибло до и после! Слишком  много
изувеченных и обожженных трупов лежало у  подножий  столичных  памятников,
слишком много дворцов догорало с пустыми окнами, вытаращенными, как  глаза
слепца, на каналы, по которым текло горючее...
   На некоторых перекрестках еще стреляли одержимые...
   И резервуары были взорваны, и прорваны плотины.
   Но вдруг вода отступила.
   Это было необъяснимо.
   Когда освободители  вошли  в  Самарру,  Сигма  была  похожа  на  тяжело
больного, который приходит в себя после жесточайшего  приступа  лихорадки,
рассматривает свое  тело,  потому  что  все  у  него  болит,  и  с  ужасом
обозревает следы своей борьбы и своего ночного бреда.
   Поставив  часовых  на  космодромах  и  доверив   переходное   правление
Морозову, Гейнцу и нескольким "кузнечикам", Лес обратился по  космовидению
и радио с заявлением к населению Созвездия, без различия  вида  или  места
проживания. Он сказал, что ужасным событиям положен  конец,  что  надо  по
возможности простить и забыть все содеянное в течение этих безумных  дней,
что Ночные отброшены. Он не сказал, каким образом, он сам ничего  об  этом
не знал...
   Однако выйдя после передачи на внешнюю площадку контрольной  башни,  он
подставил свое лицо  легкому  бризу,  долетавшему  с  сигмийских  океанов,
которые, как и прежде,  искрились  звездочками  аметистов,  а  также  всем
знакомым  сигмийским  запахам,  среди  которых  больше  не   чувствовалось
металлического привкуса крови, а также дыма и копоти, все еще  покрывавших
землю. Такое быстрое очищение граничило с чудом, и Лес начал  догадываться
о его природе.
   Он хотел найти Айрта Рега.
   Однако, прежде всего ему пришлось со своей странной армией, которая так
и не успела вступить в бой, пройти  вдоль  главного  проспекта  Самарры  в
качестве триумфаторов, и оставшиеся в живых жители бросали им  цветы.  Все
сады веселого отдыха были ободраны, и даже  дома  Счастливой  Смерти  были
опустошены. Потому что те из  арктурианцев  и  землян,  которые  принимали
участие в защите города, вдруг обрели вкус  к  жизни,  к  чистому  небу  и
воздуху, к песням и простым радостям...
   И  в  такой  вот  обновленной  и  вечной  атмосфере  всеобщей  гармонии
астронавты великого похода возвращались на Сигму. Лес знал, что в это утро
не все было так уж прекрасно, что не  все  радовались  одинаково:  слишком
много людей навсегда исчезло  в  эти  дни  и  ночи,  которые  позже  будут
фигурировать в звездных хрониках  под  многозначительным  названием  "Дни,
которые потрясли Метагалактику". И он почувствовал это лучше всего,  когда
увидел труп своего отца, который всегда был против его экспедиции.  Теперь
он знал: отец слишком его любил... И Лес был рад, что отец умер  спокойно,
из-за своих ран: что его не пытали и не вешали, что у него было  спокойное
помолодевшее лицо, как будто умирая, он видел счастливую картину:  адмирал
Ингмар Кэррол закрывает глаза в освобожденной Сигме.
   Обследуя  адмиральский  дворец,  он  наткнулся  на  другого   мертвеца,
распростертого в единственном месте,  где  Мрак  еще  казался  реальным  и
конкретным - на труп Валерана.
   Он был поражен старинным кинжалом прямо в сердце.
   Рядом с ним он нашел Талестру, обезумевшую от ужаса и все еще одетую  в
цвета слоновой кости платье Примаверы с картины Боттичелли и в диадеме  из
изумрудов.
   Весь ее наряд был запачкан кровью, и Лес не был уверен, не пролежала ли
она всю ночь рядом с этим мертвецом,  которого  сама  убила,  и  которого,
может быть, пыталась оживить...
   Но Талестра молода - она забудет.
   Две последние луны, зеленая и  сиреневая,  потемнели  на  горизонте,  и
Айрт, _уничтожив частоту времени, когда Ночные высадились на Сигме_, снова
очутился у автоматически запирающейся двери своей камеры, в шахте.  Только
что мимо прошли ночные стражники, и еще были слышны их отрывистые  голоса,
когда они говорили о падении адмиральского гелико...
   Обессиленный Айрт опустился на свою койку. Ему казалось, что _ничего не
произошло_, что и визит адмирала, и его прыжок в подпространство у столба,
и завоевание Сигмы Ночными, и его последняя встреча с Виллис  -  да,  даже
эта встреча, его последнее и единственно  счастливое  впечатление  -  были
частью мечты или кошмарного сна.
   Мечта...
   Приближение зари.
   Шаги.
   Скрежет металла...
   И вдруг  в  камеру  ворвался  Джелт  -  самый  маленький  и  слабый  из
"кузнечиков". Он выбрался из тела гориллы и теперь плясал от радости!
   - За мной, командир!  -  крикнул  он.  -  Сигма  свободна!  Это  вы  ее
освободили! Морозов пытается объяснить все, что произошло:  вы  уничтожили
частоту перемещения и, может быть, саму Язву. Во всяком случае, эти  самые
сумерки, которые перемещались во времени,  эту  мрачную  и  все  сжигающую
субстанцию, которая внедрялась в  Метагалактику  и  из  которой  возникали
пресловутые завихрения, которые пожирали  целые  миры  и  питались  нашими
страданиями... Вы их стерли, и звездная болезнь больше не  существует.  По
крайней мере, на Сигме! Пошли!
   "...Нет, - сказал себе Айрт, - все это слишком прекрасно, малыш бредит.
Или я вижу сон и сейчас проснусь..."
   - Пошли же! - настаивал Джелт. -  Лес  и  Морозов  идут  сюда  с  целой
толпой. Все немного сошли с ума. Это Виллис послала меня  к  вам:  она  не
знает, что с вами, и беспокоится...
   - Почему она не пришла сама? - спросил Айрт, начиная приходить в себя.
   - Потому что она думает, что здесь может быть Талестра...
   - Но...
   - Вы забываете, командир, что вы стерли почти весь этот день...
   Да, он стер все эти счастливые часы. Тот момент, когда  он  врезался  в
окно. И когда она сказала: "Ты здесь. Ты жив. Ты пришел". И когда он обнял
ее среди ирисов и пламени. Ее волосы  пахли  розами  и  медом.  Она  тогда
сказала: "Ты мог бы быть лучом или архангелом. Этого  было  бы  достаточно
для Сигмы. Но не для меня..." А потом: "Ты ранен, у тебя рука в крови".  И
еще,  позднее,  когда  он  убеждал  ее:  "Надо  отбросить   гордость   или
бессмысленное постоянство", а она ответила, как эхо: "Надо..."
   Но все это могло, все это _должно было_ вернуться. Ведь отныне он знал,
что Виллис любит его!
   Ручонка Джелта вцепилась в его ладонь.
   - Пошли, командир. Вы немного не в себе, да? Здесь еще темно.  Но  там,
наверху, небо безоблачно, рассвет прекрасен. Мы  последуем  за  вами  куда
угодно. Мы освободим Землю. Теперь, когда мы знаем наши возможности...
   Каковы же были возможности Айрта?! Он ничего об этом не знал. Но, когда
они вылезли из шахты и очутились среди восторженной толпы,  вся  Сигма  со
своим розовеющим небом и  еще  дымящимися  стрелами  своих  дворцов  будто
превратилась в гигантский космодром, с  которого  были  готовы  стартовать
тысячи звездолетов, чтобы принять участие в самом справедливом походе -  в
походе за освобождение!
   Таким стал мир, таким он воссоздал его.
   С чистым небом.
   С этим рассветом.