мьями. Упускать такую добычу было не
в правилах командира корабля по имени Барбаро, которому это имя  подходило
так же, как хорошо подобранная перчатка сидит на  изящной  женской  ручке.
Обычно тяжелые торговые корабли решались отправляться в  путь  только  под
защитой арктурианских боевых кораблей, которые встречали их на линии пояса
астероидов; в таких случаях Ночные избегали нападать прямо: был приказ  до
поры не тревожить Двойную Звезду.
   Но на этот раз все обещало легкий успех, стоило побороться за груз,  да
и торговец был один. Перевозивший правителей с Плутона и Нептуна, командир
этого звездолета уже начал сходить с ума от противоречивых приказов  своих
"принцев", все они, казалось, знали космос  лучше,  чем  он.  Напрасно  он
убеждал их подождать конвой - они  так  боялись  мрака,  что  бросились  в
космос, очертя голову.
   Кроме того, звездолет Барбаро, носящий нейтральное  название  "Жизель",
уже довольно давно безрезультатно  бороздил  пространство.  Теперь,  чтобы
пополнить запасы в  открытом  космосе,  он  ожидал  небольшой  крейсерский
корабль, замаскированный под торговца - "Скорпион" под командой  Гордаччи.
А эта  мелкота  опаздывала.  Ничего,  Гордаччи  заплатит  за  опоздание  -
организация в таких случаях не  церемонилась.  Теперь,  заметив  огромный,
слегка освещенный шар, который летел с малой  скоростью,  Барбаро  не  мог
удержаться. Его боевая машина напряглась. Сфера мерцала  на  расстоянии  в
несколько парсеков и как раз начала переход на эксцентрическую орбиту.
   Очаровательный звездный пейзаж служил фоном этому трагическому  полету.
В  районе  Веги  пространство  светится  голубой  прозрачностью   сапфира.
Необъятный Альтаир, таинственный Лебедь и  звезды  Пегаса  кажутся  совсем
близкими. Полярная звезда похожа на разбросанное колье из жемчуга.
   Если бы у светящейся сферы хватило здравого смысла, повернуть в сторону
Бездны Лебедя, пиратский корабль, возможно, оставил бы ее в покое.  Каждый
знает, что происходит с кораблями, унесенными к  этому  мрачному  провалу,
открытому всем ветрам: оттуда  выплывают  иногда  пустые  корпуса,  словно
опустошенные чьим-то дьявольским вдохом, разбитые  останки  роботов...  Но
никакое живое существо не появляется оттуда. Однако торговец взял курс  на
Лиру. Это не очень устраивало Барбаро, но, к  счастью  для  него,  тяжелый
корабль не  мог  соперничать  с  ним;  он  сошел  со  своей  траектории  и
неожиданно  отрезал  путь  своему  противнику.  Предчувствуя   близкую   и
драматическую развязку, торговец сам зажег все огни и  показал  зеленый  и
голубой знак Земли. Он прямо показывал свою принадлежность. Даже  в  свете
его прожекторов - они залили ярким светом все  окружающее  пространство  -
пиратский корабль, мощный и опасный, как  акула,  остался  темным,  как  и
пристало кораблю тьмы. Встав на  благоприятную  орбиту,  он  повернулся  к
торговцу своими мощными дезинтеграторами, и ударил из всех стволов.
   Большой  корабль,  застигнутый  врасплох,  повел  себя  с  определенным
достоинством. Барбаро подумал, что в последнее время на планетах Солнечной
системы научились  строить  настоящие  моноатомные  крепости,  слишком  уж
прочные. Кроме того, на торговце  стояло  несколько  тяжелых  излучателей,
которые ответили, правда, довольно разрозненно,  что  было  для  акулы  не
страшнее роя пчел. Пират был не прочь  продолжить  смертоносную  игру,  он
представлял себе беспорядок, который царил в этот момент на  всех  палубах
торговца, панику, женский плач,  бессильную  ярость  мужчин,  и  улыбался.
Барбаро был очень старым Ночным, он уже не знал, сколько всяких чужеродных
волн или вирусов прошло  через  него.  Во  всяком  случае,  в  его  натуре
оставалось не много человеческого. Он только сожалел, что он не мог,  даже
с помощью инфравизора, присутствовать при  этих  тысячах  агоний  -  такие
зрелища были ему совершенно необходимыми: он питался  ими,  как  другие  -
кровью.
   Оба корабля вращались на одной орбите, на расстоянии не  более  десятой
доли парсека, друг от друга. Пирату оставалось только  включить  двигатели
на самую малую мощность и наброситься на добычу.
   Именно в этот  момент  на  вспомогательном  экране  появился  еще  один
силуэт. Контрольное устройство едва успело предупредить  Барбаро,  который
тотчас обернулся и едва сдержал готовое сорваться с языка ругательство: на
экране появилось и на полной скорости шло на  "Жизель"  нечто  похожее  на
швейную  иглу.  Она  летела  прямо  к  месту  боя,  не  отклоняясь  ни  на
пол-парсека, и Барбаро инстинктивно почувствовал, как она опасна...
   Летел ли этот корабль из созвездия Пегаса или  из  Бездны  Лебедя?  Его
цвета были  абсолютно  нейтральными,  он  мог  принадлежать  кому  угодно.
Несомненно, он был модернизирован - таможенные корабли не могли  развивать
такую  скорость.  Только  крейсер  типа  "Скорпион"...  Типа   "Скорпион"?
Командир-пират пристально всмотрелся: да, это и был "Скорпион"! Уже  давно
не имея никаких сведений  о  нем,  он  с  облегчением  выругался  в  адрес
Гордаччи и занялся  исключительно  торговцем,  обшивка  которого,  задетая
первым залпом, раскалилась докрасна,  сверкала  и  переливалась  в  вечной
ночи... Зайдя с другой стороны, Барбаро дал второй залп.
   В то же время, как только демон, орел или  скорпион  оказался  рядом  с
пиратом, он тотчас включил на своем борту небольшое табло,  и  Барбаро  не
поверил своим глазам: это были земные цвета - зеленый и голубой!
   "Гордаччи сошел с ума", - подумал Ночной. Но  уже  ничего  нельзя  было
изменить, и он продолжал вести огонь по транспортному  кораблю.  Казалось,
что теперь нос корабля пылает, но  на  самом  деле  это  было  всего  лишь
иллюзией... Барбаро позволил своему экипажу сделать  небольшую  паузу.  Он
прильнул к экрану внешнего обзора,  и  уже  не  мог  оторваться  от  него:
вообще-то не было более прекрасного зрелища, чем такие баталии в  космосе,
чем такие боевые операции,  столкновения  бронированных  масс,  изрыгающих
пламя и презирающих силу тяжести. Любоваться таким  прекрасным  боем  было
последней слабостью и последним остатком  человеческих  чувств  у  старого
Ночного. И он был вполне удовлетворен - все  это  выглядело  действительно
великолепно: пройдя совсем рядом с его кораблем, вновь прибывший  разрядил
в его носовую часть свои собственные дезинтеграторы. Их мощь недавно  была
усилена, и эффект  оказался  ужасным:  броня  "Жизели"  начала  плавиться,
загорелась изнутри...
   Или это потому, что они находились совсем рядом?..

   "Если храбрость бьется у тебя в груди,
   На врага ты тотчас напади,
   Ты ему не дай уйти..."

   Отрывок из древней  песни  викингов,  ставшей  гимном  кадетов  Двойной
Звезды, вспыхнул, потом угас в мозгу. Это ничего  не  значило,  но  почему
Гордаччи напал на него?.. Он  взбунтовался  и  теперь  охотился  для  себя
самого? Или это был не Гордаччи? Все могло  быть.  Пробираясь  ползком  по
разбитому посту управления, нажимая еще уцелевшие клавиши  на  пульте,  он
дал команду открыть огонь оставшимися дезинтеграторами: они были  способны
превратить в калории наглый кораблик, который  атаковал.  Но  звездолетик,
которым управляли по непонятным правилам, исчез с экрана и с орбиты. В  то
же время на борту торговца появились огненные фонтаны - разрозненный залп,
который тем не менее затронул жизненно важные отсеки  "Жизели".  Воспрянув
духом от неожиданной поддержки, он выпустил,  наверное,  последние  заряды
своего оружия. На "Жизели" уже не было ни одного  действующего  механизма,
даже сам экран  разлетелся  вдребезги,  когда  перед  ним  снова  появился
"Скорпион", окруженный белым пламенем своих дюз. Падая лицом вниз в вечную
ночь, Барбаро все-таки успел подумать, что не должен жаловаться на судьбу:
он всегда хотел, чтобы его конец был именно таким.


   ...В это ли время  или  немного  позднее  он  действительно  начал  _их
слышать_? Конечно,  он  всегда  видел  счастливые  сны,  в  которых  вновь
встречался с друзьями по колледжу или слышал  отрывок  из  Листа,  который
появлялся лучом света в этом царстве тьмы... Раньше, на родном  астероиде,
он частенько  располагался  на  другой  стороне  шара,  в  голубой  траве,
горьковатой и мягкой на вкус и слушал то, что он называл "музыкой  звезд".
Не имея представления ни о Пифагоре, ни о Птолемее, он заново изобретал их
самые прекрасные  мифы:  голубой  бриллиант  Веги  представлялся  шедевром
планиметрии, звуковые волны с Юпитера казались  небесной  музыкой  и,  как
будто пчелки, жужжали в золотом облаке Волос Вероники.
   Но то, что преследовало его  теперь,  не  было  космической  симфонией.
Долгие годы в колледже он был одинок. Ужасно одинок.  И  среди  веселых  и
крепких земных  товарищей,  _которые  не  знали_,  и  среди  арктурианских
преподавателей, вечно погруженных в свои кристаллически  идеальные  мысли.
Он остро переживал одиночество, но не испытывал при  этом  ни  горечи,  ни
разочарования. После того, как  Айрт  дезертировал.  Сигма  и  вообще  все
прошлое перестало существовать - он добровольно  задвинул  их  в  тень,  в
самый темный угол своей памяти. А Земля была  далеко.  После  его  великих
побед многие астронавты примкнули  к  нему.  Среди  них  был  исцелившийся
Ночной, его звали Жак Лафон, которого Айрт назначил своим заместителем. Но
эти простые и отважные люди были товарищами по борьбе - не  более.  Теперь
он начал  чувствовать  неизбежное  и  реальное  присутствие  или,  скорее,
логическое существование СВОИХ.
   ...Бывает так, что в драматические эпохи появляются  существа,  которые
слышат некие голоса. Их считают или не  считают  безумными.  Такого  сорта
воспринимающий может быть настроен мистически, он может почувствовать путь
к спасению... Или поэтом - тогда это вдохновение. Если он не равнодушен  к
славе и  живет  в  эпоху  рационализма,  он  поверит  в  свою  собственную
гениальность, а если чувствителен - в свое единение со всей вселенной...
   Однажды  Айрт  заметил,  что  уже  довольно  давно  многие  лихорадочно
направляют в его адрес различные сообщения на самых разных волнах.  И  это
было не более удивительно, чем прослушивание  простых  радиосигналов,  или
так же нормально, как обычная земная телепатия.  И  только  вещи,  которые
доверяли ему эти незнакомцы, были невероятными...
   Впервые он почувствовал это абсолютно ясно... - так обязательно  бывает
этот первый раз - когда одержал победу над отрядом ночных кораблей, и это,
как всегда, означало необходимость  заниматься  разбитыми  транспортами  с
беглецами. Некоторые из них он оставлял на обитаемых планетах, но  это  не
было идеальным решением проблемы. Экипаж "Скорпиона" рос.  Хотя  Айрт  уже
давно выкинул весь бесполезный груз: контрабандные  товары,  излучатели  с
отравленным лучом, которые как нельзя  лучше  характеризовали  перевозимый
груз, места не хватало. Жак совсем недавно доложил Айрту,  что  они  могут
принять не более одного или двух человек: запасов кислорода на корсаре  не
хватило бы для слишком многочисленного экипажа.
   Айрт  часто  проводил  время  над  картой  Млечного  Пути  и  любовался
Солнечной  системой,  оранжевой  звездой  и  голубовато-зеленой  планетой.
Однажды  странное  легкое  волнение  сжало  ему  сердце.  И  первый  голос
заговорил, быстро и четко. Он звучал, как серебряные струны:
   - Высадиться на Земле? Какой абсурд! На ней  не  высаживаются,  от  нее
бегут.
   Айрт тотчас  ответил,  не  обратив  поначалу  внимания  на  необычность
ситуации:
   - Но не тогда, когда ее хотят освободить!
   - Нет! - настаивал голос. - Какая наивность  -  провоцировать  врага  с
несовершенным оружием в руках. Подумайте об этом. Ведь речь идет не только
о вас. Земля завоевана существами, для которых она  не  более  ценна,  чем
скорлупа пустого ореха; они, не колеблясь, взорвут ее,  если  почувствуют,
что им грозит опасность. Уж в этом я  уверена.  _Я  не  вижу  далеко,  но,
все-таки, я вижу_. Можете вы себе представить будущее без Земли? Я -  нет.
Но я уже рассмотрела у них в мыслях план, в котором между Венерой и Марсом
остается пустое пространство, заполненное радиоактивными обломками...
   - Мы не оставим им на это времени! -  возразил  Айрт.  -  Мы  высадимся
внезапно!
   - Вы верите, что в космосе можно сохранить какой-нибудь секрет?  И  так
уже полно слухов...
   - Мы будем храбро сражаться!
   - Другие уже сражались. Другие, которые не хотели или не могли покинуть
эту планету. Ведь были целые полки молодых парней, которые целиком погибли
в полярных льдах, и эскадрильи  кораблей,  которые,  взрываясь,  падали  в
Тихий океан...
   - У них было негодное оружие.
   - А другие прилетали из космоса, вооруженные лучше,  в  надежде  спасти
самых нужных. Немногие вернулись.
   - Потому что они действовали неумело.
   - В каком смысле? Они не хотели заливать кровью Землю, и так уже  почти
безжизненную. Ведь более трех  четвертей  землян  заражены,  подумайте  об
этом! А есть  еще  животные,  растения,  а  особенно  насекомые,  все  они
испытывают невероятные мутации! Эпидемия  зашла  очень  далеко.  Появились
ядовитые туманы  над  ущельями,  чудовища  в  океанских  безднах,  плазма,
наконец...  Видно,  есть  общий  _принцип_.  И  пока   вы   сражаетесь   с
бесчисленными отрядами чудовищ в образе  людей,  тайный  совет  Ночных  не
колеблясь, применит термоядерную реакцию, чтобы уничтожить этот  мир,  уже
сгнивший до ядра!
   - Они не осмелятся! - возразил Айрт, но холодный пот выступил у него на
лбу.
   - Нет, они осмелятся. Они презирают  эту  Землю,  из  которой  они  уже
высосали почти все, что могли. Ведь в Галактике есть тысячи планет  такого
же типа, а вы уже знаете, что вид материи не  имеет  значения.  Ночные  на
Земле могут погибнуть - а Язва останется. Высаживайтесь  же  на  Землю  со
своей несчастной флотилией, и, вот увидите, она не выдержит и  дня!  Может
быть, это диктуется стратегическими соображениями  Сигмы  и  этого  самого
Ингмара Кэррола, которого вы проклинаете! Вы  будете  причиной  разрушения
нашей планеты, Айрт Рег! Оставшиеся в живых будут проклинать  вас  до  тех
пор, пока существуют звезды!
   - Вы лжете! - Айрт обрушил свой кулак на приемно-передающее  устройство
перед собой. - Все это только попытки сбить меня с толку!  Откуда  я  могу
знать... уж не пособница  ли  вы  Ночных?!  -  Сложный  и  ценный  аппарат
разлетелся на куски, но это ни к чему не привело: молодой, с металлическим
оттенком, язвительный голос еще и рассмеялся нахально, и  потом  затих,  и
астронавт с некоторым даже удовлетворением посмотрел  на  капли  крови  на
своих пальцах...
   Жаку, который вошел в рубку своим бесшумным шагом, старого Ночного,  он
попросту указал на обломки:
   - Уберите это.
   Второй голос заговорил значительно позднее. Это случилось  после  одной
из битв, когда каюты "Скорпиона"  были  забиты  ранеными.  Особенно  часто
встречались тяжелые ранения -  разрыв  внутренних  органов,  раздробленные
кости, ожоги, которые  Айрт  и  его  экипаж  не  могли  вылечить...  Люди,
вырванные из лап смерти, бредили, а когда приходили в себя, то  взгляд  их
как будто кричал. Другие выли от боли. Бесконечные жалобы и стоны затихали
только с угасанием самой жизни, лишний раз подчеркивая  ужас  всего  этого
кошмара. Айрт как раз  стоял  рядом  с  черно-красным  телом  человека,  у
которого была содрана почти вся кожа, когда различил поющий нежный  голос,
немного хрипловатый, такой реальный, что он вздрогнул и  обернулся,  чтобы
посмотреть, не стоит ли эта женщина рядом с ним.
   - Я рядом с вами, - сказала  она.  -  Я  попробую  что-нибудь  сделать.
Положите руки на плечи этого несчастного.
   Ничего не ответив, он послушался.
   Реакция  была  мгновенной.  Измученное  тело  как  будто  расслабилось,
судороги   прекратились,   веки   опустились   на   закатившиеся   зрачки.
Умиротворенное выражение разгладило нечеловеческую гримасу.  Айрт,  словно
зачарованный, продолжал глядеть на взломанную грудную клетку,  где  билось
сердце и дышали легкие. Внезапно сердечная мышца перестала сокращаться,  и
он отодвинулся от счастливого мертвеца.
   - Я не могла сделать ничего другого - только облегчила его страдания, -
объявил голос извиняющимся тоном. - Но  у  того,  что  рядом,  есть  шансы
выжить. Думайте очень напряженно о его выздоровлении. Думайте о чем-нибудь
радостном, ясном: о земном дне, о весне, о зеленых холмах Земли. Ведь  это
всего лишь ребенок, подумайте о его матери, что осталась дома. Вот видите,
ему легче, его дыхание становится ровным. А теперь перейдем к  другому,  к
тому, у которого оторвана рука. И вон к тому...
   Айрт как будто в полузабытьи двигался меж рядами  раненых  на  полу,  и
хрипы стихали, крики становились редкими. Но этот второй голос стал слабее
и не таким уверенным. Он еще вибрировал у него в  ушах,  как  еле  слышная
музыка. Он остановился и спросил:
   - Вам от этого плохо, да?
   Пауза. А потом:
   - Да. Это ужасно. Я никогда еще не брала на себя столько.
   - Сделаем передышку?
   - Это необходимо, - сказал голос со стыдливым облегчением.  -  В  таком
состоянии я бессильна. К тому же... ваш экипаж беспокоится.
   Айрт обернулся и увидел безграничное удивление на  лицах  своих  людей.
Ну, конечно, это было невероятное  зрелище:  их  капитан-корсар,  покрытый
кровью, с потрескавшимися губами, голос  которого  еще  не  успел  принять
обычное звучание после команд и угроз, вел себя как обычный лекарь! Сам он
испытывал огромное желание остаться наедине с голосом. Он оставил  раненых
на попечение Жака и закрылся  в  помещении  командного  поста.  Незнакомка
молчала, но он чувствовал ее присутствие, успокаивающее и близкое. И вдруг
до него дошло: если ему удавалось не свалиться с ног от переутомления,  то
это потому, что она была рядом во время битвы.
   Он спросил:
   - Кто вы?
   - Мутантка.
   - Но мутанты - чудовища... выродки! А вы такая добрая...
   - Я не добрая, - возразил холодно голос.  -  Просто  чувствительная.  Я
ненавижу  страдание.  При   условии,   что   мутации   являются   попросту
совершенствованием  приобретенных   наследственных   свойств,   мы   можем
эволюционировать как в сторону добра, так и в сторону зла.
   - Вы излечиваете...
   - Нет. Я беру на себя страдания других. И разрушаю их. Но не всегда это
так просто, вы сейчас сами могли заметить.
   Она усмехнулась, и смех ее был легким, музыкальным, совсем  не  похожим
на победоносную трель первого голоса:
   - Предположим, я нечто вроде человеческого антибиотика... Но...
   Голос стал удаляться, терять реальность. Айрт крикнул:
   - Вы вернетесь? Вы снова поговорите со мной? Вы не оставите меня  таким
одиноким, таким отчаянно одиноким?!
   И он будто почувствовал на своем лице чье-то легкое дыхание.


   Потом наступил долгий перерыв. В течение всей  новой  кампании  они  не
появлялись. А это была победоносная кампания. Айрт начал яснее  осознавать
стоящую перед ним задачу. Однажды, собрав экипаж своего корабля и  включив
наружное вещание для других, он сказал:
   - Ну, вот. Тем, кто присоединился ко  мне  из  любви  к  наживе  или  к
приключениям, лучше оставить нас  и  высадиться  на  первой  же  обитаемой
планете. "Скорпион" не простой пират, это  исследовательский  корабль.  Мы
нападаем  на  Ночных  только  тогда,  когда  нет  другого  выхода,   чтобы
освободить их пленников, но особенно для того, чтобы научиться бороться  с
Язвой. Позднее, научившись, мы сможем выковать наше оружие. И вернуться на
Землю. Это будет освобождение.
   - Крестовый поход! - воскликнул Жак, бывший Ночной.
   Другие согласно склонили головы,  и  Айрт  почувствовал  невероятное  и
абсолютное доверие.
   Пассажиры, которых он высаживал на астероидах,  расположенных  недалеко
от  регулярных  путей   сообщения,   начали   распространять   легенду   о
"Скорпионе", странном скитальце, который хотел бороться - не  разрушая,  и
победить - не унич