редством
термоядерной реакции. _Так как  будет  лучше,  если  только  одна  планета
погибнет для Вселенной_. Подпись: Исполнительный Совет Мрака".
   Эти слова били в голову огромным кузнечным  молотом,  адмирал  дрожащей
рукой сорвал маску и вытер платком вспотевшее,  побледневшее  от  волнения
лицо. "А все-таки он всего лишь человек..." - пронеслось в голове у Айрта.
   - Ну,  конечно,  -  продолжал  адмирал,  -  мы  уже  слыхали  заявления
подобного рода.  Естественно,  все  это  кажется  абсолютно  нелогичным  и
бессмысленным. Но если принять во внимание  ваше  утверждение,  что  Земля
находится во власти одержимых,  возникает  опасение,  что  это  не  просто
угроза!
   - Да, это не пустая угроза, - сказал Айрт. - И вы понимаете это не хуже
меня.
   - Вы осмеливаетесь утверждать...
   - Да осмеливаюсь. Они взорвут Землю, если сочтут это необходимым. Она -
не единственная планета, где они могли бы поселиться.
   - Но такой мощный взрыв уничтожит и их самих!
   - Взрыв может уничтожить только материю...
   - А по-вашему, - спросил Ингмар Кэррол, - это зло не материально?
   - Нет. И я повторяю: вам об этом известно так же хорошо, как и мне.
   ...Какой невероятной казалось эта мирная беседа на грани метафизических
проблем между судьей и осужденным, между всемогущим повелителем космоса  и
молодым корсаром, запертым в камере...
   Айрт воскликнул - как будто это была его последняя ставка  и  последний
довод:
   - Вы задаете мне вопросы, ответы на которые вам заранее известны! Вы  -
великий адмирал, а я - всего лишь несчастный корсар, который скоро  умрет.
Но ответьте только на один вопрос:  _этот  доклад,  под  названием  ЗЕМЛЯ,
который я передал вам два года назад - подписанный двумя именами: Морозова
и Кэррола - что вы с ним сделали_?! Вспомните! Я специально приехал  сюда,
чтобы передать его вам. Это было в день выпуска Колледжа. Тогда  еще  была
попытка покушения на вас...
   - Да, я помню о заговоре...
   - Я был в толпе у подножия эскалатора. Меня ранило. Однако вам передали
этот доклад, в нем была вся правда о положении на Земле!
   - Думайте, что говорите! - оборвал его Кэррол.
   Айрт вздрогнул: сейчас это был не обычный голос префекта, политика, это
был голос человека, привыкшего повелевать, отдавать приказы в бою -  голос
адмирала! Сейчас, быть может, они смогут понять друг друга...
   - Так вы утверждаете, что доклад, подписанный Кэрролом  и  Морозовым  -
доклад о Земле?!
   - Да, утверждаю. Я получил его от Морозова, из его собственных  рук.  А
почему вы спрашиваете?
   - Потому что, - отвечал адмирал с необычным волнением, -  такой  доклад
был на самом деле! Но вы  ничего  не  могли  об  этом  знать:  его  авторы
покинули Сигму еще в то время, когда ваш маяк был в целости и сохранности!
Итак, у вас в руках был документ, который мог бы изменить все. Так где  же
он?!
   - Вы сами должны это знать.
   - Берегитесь!
   - Вы смешите меня, адмирал-префект.  Подходит  к  концу  моя  последняя
ночь. Ничто уже не может напугать меня... Да и вообще, я не из пугливых. Я
продолжаю утверждать, я клянусь, что передал вам этот документ. Я  не  мог
сделать это своими руками, так  как  был  прикован  к  постели,  но  через
посредника, который вне подозрений...
   - А кто был посредником?
   - Валеран Еврафриканский, последний земной принц королевской крови.
   - Так вот, - сказал Ингмар Кэррол, произнося раздельно каждый слог, - я
клянусь, что мне никто никогда не передавал этот доклад.
   Они замолчали. Молчание было таким тяжелым и глубоким,  что  мужчины  с
удивлением услышали равномерный глухой шум: биение своих сердец...
   - Великий Космос! - воскликнул Айрт Рег. Впервые с начала их  разговора
он побледнел и вынужден был прислониться к стене. - Это невозможно,  я  не
могу в это поверить. Валеран, мой ближайший друг, которого  я  почитал  за
старшего брата...
   - Послушайте, - сказал Кэррол, вставая, - если вы играете со  мной,  то
вы лучший актер Вселенной. Но вы так близко  от  смерти,  что  я  не  вижу
смысла в такой игре. Поэтому я вам верю. Но  это  значит,  что  Валеран...
Нет, это невозможно. Во всяком случае, я должен допросить его.
   - А он на Сигме?
   - Он как раз в Центре Мутаций...
   Они переглянулись, ошеломленные.
   - Адмирал, - сказал Айрт, -  это  вопрос  нескольких  часов.  Или  даже
минут. Не теряйте времени на меня. Летите в Центр. - Казалось, что  это  в
порядке вещей: он отдавал приказы. А  Ингмар  Кэррол  выполнял  их!  -  Вы
должны как можно скорее добраться до Башни. Конечно, он уже знает, что  вы
спускались в шахту и разговаривали со мной. Он должен предполагать, что вы
уже узнали всю правду от меня. А находится он сейчас в Центре  Мутаций,  в
самом сердце цитадели... Лишь бы вы успели...
   - Да, но вы сами, - адмирал остановился на пороге, - вы забываете?..
   - Что я приговорен к смертной казни, и  что  приговор  -  как  это  там
говорится - обжалованию не подлежит?.. Да, я знаю.  Но  вы  сами  сказали:
"Речь идет о будущем Земли". И это намного важнее, чем  моя  судьба.  Ведь
Талестра, Виллис - вся группа была  направлена  в  Центр.  Во  имя  Земли,
торопитесь, адмирал!
   Прежде чем переступить порог, великий предводитель  космических  эскадр
обернулся. Он еще раз  внимательно  посмотрел  на  юное  лицо,  выражавшее
смертельную тревогу.
   - Я вернусь до рассвета, - пообещал он.


   А потом?
   Прошло несколько минут. А может, часов?
   Арктур, солнце Сигмы - огромная двойная звезда.  Ее  планеты  вращаются
значительно медленнее, чем в Солнечной  системе,  а  значит,  дни  и  ночи
намного длиннее...
   Айрту Регу незачем было бороться с отчаянием - он толком не  знал,  что
это такое. Когда дверь за адмиралом захлопнулась,  он  завалился  на  свою
узкую кровать в камере смертников, вытянулся на ней и приказал себе спать.
Точно так же он поступил бы  накануне  очередного  боя.  Он  погрузился  в
глубокий сон, снились ему, как он и хотел, звезды  и  женщины.  С  гладкой
поверхности темного океана подсознания, куда так глубоко погружаются  люди
во сне, приблизились к нему, в ореоле  кружащихся  огней,  два  прекрасных
лица. Одна из незнакомок, с золотистыми распущенными волосами,  дружелюбно
улыбалась  ему,  а  ее  продолговатые  зеленые  глаза  были  беззаботны  и
веселы... Ее звали Талестра, как средневековую королеву.
   А вот имя другой он произнес несколько раз. И на губах он  почувствовал
вкус пепла и меда, а потом ему показалось, что началось бесконечное мягкое
падение, как это бывает  в  невесомости...  "Виллис...",  прошептал  он  и
неожиданно понял, что проснулся и сидит, свесив ноги с койки. (А  в  самом
деле,  почему  ее  звали  Виллис?  Кто-то  сказал  ему,  что  на  каком-то
славянском языке, давно забытом, так  звали  русалок,  которые  плакали  и
смеялись в ветвях ив...)  [собственно,  в  западнославянской  мифологии  -
вилы; виллисами их называет французская романтическая традиция].
   Сквозь окно его камеры было видно небо, бледно-фиолетовое небо,  и  две
последние луны, уже совсем бледные. Рассвет был  близок.  Айрту  почему-то
показалось, что этой ночью ничего такого не было,  что  Ингмар  Кэррол  не
появлялся в его камере, что все это ему тоже приснилось. Это  было  вполне
правдоподобно, к тому же, с какой стати ему было  приходить?..  Однако,  в
воздухе по-прежнему чувствовался сладковатый запах схрауи.
   "Что ж, - решил узник, когда понял, что это был не сон, - сейчас он уже
должен быть в Парапсе;  и  каша  заварится!  (Парапс  было  уменьшительным
названием, которое в народе дали этому необыкновенному заведению -  Центру
Мутаций Парапсихологического колледжа.) Если бы это чертово окно не было в
действительности  перископическим   экраном,   я   смог   бы   предпринять
что-нибудь. Надо же, я уже заранее погребен на сотне метров под землей.  К
тому же воображение у меня совсем не работает, и в  голове  пусто,  как  в
трюме ограбленного корабля. - Он закрыл глаза. - Я знаю, что со мной:  они
не пришли в суд на мой процесс... Талестра была так несчастна и  попросила
Валерана увезти ее куда-нибудь. Но ведь и Виллис не пришла, и Валерана  не
было..."
   Вдруг он вспомнил последние фразы, которыми они обменялись с  Кэрролом,
их недосказанные подозрения,  и  руки  у  него  похолодели,  а  на  висках
выступил пот. Он напрягся  изо  всех  сил,  пытаясь  связаться  со  "своей
группой",  но  с  самого  начала  заключения  ему  давали   массу   всяких
успокаивающих средств - "для его же пользы", как они говорили -  и  теперь
он не мог воспользоваться своими способностями слышать и передвигаться  за
границами реальной действительности... Он догадывался  о  причинах  такого
обращения с ним: кто-то раскрыл тюремщикам, что он  обладал  способностями
мутанта.
   Но был ли он на самом деле мутантом? Всякий раз,  когда  он  доходил  в
мыслях до этого вопроса, его охватывало странное  чувство  стыда.  У  всех
членов группы обнаруживались какие-нибудь сверхъестественные  способности:
Талестра была бесподобной ясновидицей, она прогуливалась по  всем  четырем
измерениям, как по своему дому; Анг'Ри, например, несколько месяцев  назад
заметил, что на небольшом расстоянии может заставить кого угодно  говорить
все, что угодно; Морозов знал почти все  на  свете  и  телепортировался  с
довольно большой точностью. А Виллис... О-о, Виллис могла  залечить  любые
раны...
   Ну, а сам он?
   "Я могу сделать очень многое, но в очень небольшой степени, и ничего не
могу в одиночку. Мне случалось побеждать Ночных, но мне помогали.  Я  умею
погружаться в подпространство, но только с  помощью  других.  А  сейчас  я
совсем один. Почему же я так фатально одинок?.."
   Вдруг до него дошло: даже стены тюрьмы источали угрозу... Он знал,  что
в эту старую тюрьму заключали самых опасных преступников с  чужих  планет:
парапсихопатов  из  созвездия  Скорпиона,   газообразные   субстанции   из
созвездия  Змеи,  всех  телекинетиков,  телепатов,   левитантов.   Никакие
психические излучения не могли проникнуть сквозь стены подземной тюрьмы...
   Все особые свойства группы были  бесполезны  перед  этим  препятствием!
Айрт различил скрежет бронзовой двери в глубине  коридора,  затем  тяжелые
шаги; это были тюремщики. Он выпрямился  и  снова  почувствовал  на  руках
немного ослабшие магнитные наручники. Шаги  приближались.  Это  за  ним?..
Нет... Еще слишком рано, луны еще светили.  Приоткрылся  глазок  на  двери
камеры. В застоявшемся воздухе  глухо  забулькали  чьи-то  голоса,  словно
пузыри со дна затянутого ряской болота. Один из голосов пробормотал:
   - Ну что, старика прикончили?
   - Да, вместе с его геликоптером. Его даже собрали потом по кусочкам,  -
ответил кто-то  резким  и  хриплым  голосом.  -  А  сбили  его  прямо  над
Парапсом...
   И эхо повторило: "Сбили... сбили..."
   - Во всяком случае, он больше не будет надоедать нам, даже если его и в
самом деле  склеят  из  этих  самых  кусочков,  -  вставил  третий  голос,
показавшийся Айрту невыразимо гнусным. - Но только не этим утром...
   "Да это же Ночные", - неожиданно  догадался  он.  Истина  была  слишком
простой, но явной и жестокой: он  различал  характерный  акцент,  усмешки,
привычные выражения. Да, именно так они и  разговаривали  на  борту  своих
кораблей, превращенных в настоящие блуждающие преисподние, на взбесившихся
планетах, на завоеванной Земле. Большинство из них были телепатами,  и  он
напряг свой мозг.
   - Что, геликоптер попал в ловушку? - спросил первый голос.
   - А уж это, старина, ты спроси у своего командира группы.
   - Итак, мы начинаем?
   - Да. Сады Парапса уже горят. Со двора виден огонь.
   - И в городе кое-где слышны взрывы...
   - И резервуары заминированы!
   - И башня Центра?
   - Да, это было бы неплохо. Все может быть.
   - Что ж, операция МРАК началась!
   - Во всяком случае, этой ночью пощады не будет.
   - А сколько их?
   - Трое. Один с Сириуса, какая-то обезьяна и землянин.
   - ...И пощады не будет.
   Они  рассмеялись  и  удалились,  стуча  кованными  башмаками.  В  конце
коридора хлопнула другая дверь. Итак, Ингмар Кэррол заплатил своей  жизнью
за вмешательство в эти события. Айрт приказал  себе  больше  не  думать  о
могущественном старике. Надо было попытаться заглянуть в будущее -  именно
для того, чтобы помешать ему сделать это, они и затеяли весь этот разговор
перед его дверью, и он тотчас узнал обычную тактику  Ночных:  любой  ценой
подорвать его веру в свои силы, сбить его с толку. Помешать ему  думать  о
башне, в которой собиралась его группа... Ведь  страх  смерти  должен  был
ослабить особые свойства.  Однако,  он  постарался  встряхнуться:  "Ну-ну,
точно ничего еще не известно. Они нарочно говорили  все  это.  Они  хотят,
чтобы я сломался, стал типичным смертником, ползал у них в ногах, плакал и
умолял: "Минутку, господин палач! Я невиновен, я..."  Нет,  этого  они  от
меня не дождутся..."
   Неожиданно он  почувствовал  какую-то  слабую  волну,  очень  слабую...
мысленный призыв, идущий из самой тюрьмы...  Ну  да,  они  забыли  закрыть
глазок!
   - Они придут за нами через четверть часа, - передала волна. -  Вы  ведь
командир Айрт, да?
   - А ты?
   - Я Джелт, вы меня знаете, тот самый Джелт,  которого  Виллис  когда-то
вылечила, самый маленький и самый слабый из "кузнечиков". Но дело  в  том,
что сейчас я и Джелт... и не Джелт... В общем,  сами  увидите.  Я  был  на
процессе, вы знаете, когда они вас приговорили - это она, Виллис,  послала
меня, сама она не могла прийти. Все сгруппировались, чтобы помочь вам...
   - Я знаю, - пробормотал Айрт, и горячая волна благодарности захлестнула
его.
   - Я так хотел последовать за вами, так хотел!  И  вдруг  я  оказался  в
огромном дикаре, которого вели сюда. Этот дикарь тоже осужден.
   - Не везет нам, малыш Джелт! - Айрту  даже  удалось  выдавить  из  себя
улыбку. - Но скажи-ка, а если тебе попытаться перебраться в моего  соседа?
А еще лучше... в охранника?!
   - Я уже пытался изо всех сил. Но я не могу, командир. Я  не  знаю,  как
мне это удалось в первый раз. Может,  было  какое-то  ключевое  слово  или
жест? А сами вы не знаете?
   - Нет...
   Айрт подумал: именно это и было проклятием  новой  материи,  несчастьем
первых  космических  мутантов:  их  необыкновенные  свойства   проявлялись
неожиданно, и далеко не всегда удавалось управлять ими...
   -  Послушай,  Джелт,  -  сказал  он,  -  попробуй  думать  о   каком-то
определенном предмете, я тоже буду думать о нем.  Давай  думать  о  Башне.
Может быть, наша волна дойдет до нее.
   - Но они говорили, что стены мешают...
   - Ну и пусть. Все равно, давай попробуем.
   Последовала пауза, в течение  которой  Айрт  Рег  сконцентрировался  на
изображении  белой  башни,  сверкающей  сверхъестественным  блеском  среди
голубых и пурпурных садов Сигмы. Центр Мутаций. Убежище. Пристанище...
   "Но если Валеран там..."
   Не стоит думать о Валеране. И о прочем, что может привести в уныние или
огорчить.
   Не думать о стрелках, которые на всех часах системы  Арктура  неумолимо
приближаются к неизбежному часу... к часу смерти...
   Вот и заря.
   Вдали снова послышались шаги.
   Скрежещет металл. Огромный арктурианец,  похожий  на  больного  ангела,
входит в камеру и объявляет,  что  он  вынужден  (любого  арктурианца  это
приводит в ужас)  зачитать  приговор,  форма  которого  была  заимствована
когда-то из уголовного права Земли.  "Ввиду"  проходят  через  весь  текст
обвинения, который разъясняет, что "вы, Айрт Рег, экс-аспирант, возраст  -
примерно 22  года,  преступили  все  законы  Свободных  Звезд,  виновны  в
нарушении статей XXX... ХХХХ... и т.д., в нападении с оружием  в  руках  в
космосе, в насилии, убийстве и  в  практике  пиратства  (среди  прочих  на
корабле  "Летающая  Земля",  который  ранее...  и  на  планетах  созвездия
Лебедя), подлежите наказанию смертной казнью - и этот приговор обжалованию
не подлежит. Вам нечего сказать?" А что говорят в таких случаях?  Его  еще
ни разу не пробовали умертвить легально. Один из  охранников  подсказывает
ему, что это всего лишь формальность. Обычно  говорят:  "Ничего,  господин
прокурор".  Некоторые  кричат:  "Да  здравствует  Земля!"   или   "Великий
Космос!", или еще что-нибудь. Другие повторяют:  "Я  невиновен!"  В  таких
обстоятельствах люди хотят заявить о  своих  убеждениях,  часто  абсолютно
изживших себя, оставить после себя  слова,  которые  отметят  их  конец  и
переживут их. Никто не кричит: "Да здравствует мой корабль такой-то!"  или
имя жены, матери, как смертельно раненые солдаты...
   ...И Айрт чувствует себя  в  одном  строю  со  всеми  бойцами,  которые
погибают на своем посту, но не теряют  хладнокровия,  и  он  пока  еще  не
потерял его: видно, что чувство наивысшего  всепрощения,  которое  стирает
морщины со лба распятого, которое придает детски невинное выражение  лицам
солдат, что остались  висеть  на  колючей  проволоке  после  боя,  еще  не
коснулось его. Свое тело, которое считается мертвым с  того  момента,  как
произнесен смертный приговор, он чувствует все таким же молодым и живым, с
его горячей кровью и гибкими мускулами. Только руки похолодели...
   Пауза длится нескончаемо долго.
   Адвокат, назначенный судом, покашливает.
   Приговоренный смотрит на арктурианского прокурора и прищуривает  глаза.
Все арктурианцы немного телепаты, говорил Лес.  Прокурор  колеблется:  все
арктурианцы смертельно боятся насилия. Указы, которые он  держит  в  руке,
подписаны космическим префектом, эскадренным адмиралом Ингмаром  Кэрролом.
Но  в  этот  час  Ингмар  Кэррол,  несомненно,  мертв.  Не  ведет  ли  это
обстоятельство к  автоматической  амнистии?  Да,  но  казнь  назначена  на
рассвете. Правосудие должно идти своим чередом.
   _Правосудие_?..
   В  коридорах  тюремщики  нетерпеливо  переступают  с  ноги   на   ногу.
Открываются  другие  двери,  выводят   других   приговоренных.   Процессия
формируется и пускается в путь с той обязательной торжественностью, с  той
лукавой  вежливостью,  которые  сами  по  себе   являются   предвестниками
похорон...
   "Смотри-ка, а здесь не подают стакан рома, - думает Айрт. - Если уж они
так неравнодушны к ритуалу..."
   Похороны? А разве могут похоронить после того, как  превратят  в  пыль?
Нет, в самом деле? Может, есть какой-то символический обряд?
   Прибегает пухленький землянин, переводит дыхание. Это служитель  культа
одной из земных религий - казни на Сигме бывают  редко,  поэтому  там  нет
должности штатного тюремного священника, и приглашают первого попавшегося.
Трое осужденных  продвигаются  цепочкой  между  двух  рядов  стражников  с
мертвенно-бледными лицами, которые кажутся  странно  знакомыми.  Священник
подбегает к первому узнику и кладет руку ему  на  плечо  -  на  то  место,
которое соответствует плечу. "Брат мой, - бормочет он, - меня  посылает  к
вам бог..." Узник поворачивает к нему лицо на шарнирах, но это не  лицо  -
это куб из позолоченной  керамики  с  острыми  гранями.  Это  житель  Беты
Сириуса, его привычки вошли в противоречие с элементарными законами Сигмы.
Его нельзя повесить - у него нет шеи. Нельзя убить  током  -  он  питается
током   переменного   напряжения.   Его   разобьют   молотком...    Второй
приговоренный  -  ревущая  горилла  (как   это   отметил   Джелт,   всегда
отличавшийся  тонким  чувством  юмора).  Священник   растерянно   пятится,
отступает и сталкивается с Айртом.  Это  человеческое  лицо,  такое  юное,
насмешливое, окончательно сбивает его с толку.
   - Брат мой, - продолжает он автоматически, -  я  пришел,  чтобы  спасти
вашу вечную душу... во имя Христа, или Будды, или  Магомета...  Послушайте
меня! Молитесь! Неважно, какому богу... Раскайтесь...
   - В чем? - спрашивает Айрт вежливо.
   - А-а-а... так вы один из этих, несокрушимых!
   Все-таки священник сует ему в руки четки. А что с  ними  делать?  Самое
главное сейчас - не показывать им,