х
скрывалось проволочное  заграждение  с  пропущенным  по  нему  электрическим
током. Какой здесь ток? Выдержит ли изоляция перчаток? Женя натянул перчатки
на руки и осторожно прикоснулся к проводу. Он ощущал, как  провод  вибрирует
под его пальцами. Женя крепко взялся руками за верхние провода и поставил на
забор ногу.  Сквозь  подошву  ботинок  электричество  не  чувствовалось.  Он
забрался наверх, стараясь никакой другой частью тела не  задеть  провода,  а
затем спрыгнул, оказавшись на противоположной стороне.
   По стене особняка добраться до окна, где  горел  свет,  было  невозможно.
Зато неподалеку росло высокое  ветвистое  дерево,  в  темноте  Женя  не  мог
различить какое. По ветвям можно было перебраться на карниз второго этажа, а
уже по карнизу добраться до окна.
   Кряхтя, Женя вскарабкался по стволу дерева на уровень второго  этажа.  Он
перебрался на ветку,  которая  подходила  к  карнизу.  Надежность  ветки  не
вселяла уверенности, она была  не  самой  толстой,  и  все-таки  Женя  решил
попробовать пролезть по ней. Он прополз полтора метра  и  почувствовал,  как
ветка начинает под ним гнуться. До карниза оставалось еще  метра  два.  Женя
продолжал двигаться вперед. Он  хватался  за  ветку  и  тянул  ее  на  себя,
подтаскивая тело. С каждым дециметром продвижения вперед  ветка  прогибалась
все больше и больше. Когда же Кузнецов поднял голову, чтобы посмотреть,  как
далеко он продвинулся, то обнаружил, что до  стены  дома  оставалось  только
протянуть руку, но ветка прогнулась настолько, что карниз  оказался  у  него
над головой.
   Чтобы  достать  до  карниза,  нужно  вытянуть  руки  вверх  и  попытаться
оттолкнуться от ветки. Это Кузнецов  и  сделал.  Ветка  громко  хрустнула  и
обломилась. Тело Кузнецова провалилось в пустоту, но руки успели  зацепиться
за край карниза. Его стукнуло о стену дома, и Женя повис на  карнизе  слегка
оглушенный.
   Некоторое время он висел, затаив дыхание и ожидая, что кто-нибудь выбежит
на шум. Но было тихо. Моцарт за стенами не  прерывался,  звуков  открываемых
окон и озабоченных голосов людей слышно не было. Женя подтянулся  и  закинул
одну ногу на карниз. Ширина карниза не позволяла ему  наклониться  вперед  и
снять часть нагрузки с рук. Помогая себе  ногой,  он  перевел  локти  вверх,
отжался и лег на карниз грудью. Все, теперь он  на  втором  этаже  особняка.
Женя аккуратно поднялся и, держась руками за стену, стал двигаться по узкому
уступу. Он миновал одно темное окно, затем другое,  около  светящегося  окна
остановился.
   Сквозь щель в занавесках Женя отчетливо видел всю  комнату.  Элен  сидела
посреди на стуле, спиной к окну. Прямо перед ней в расслабленной позе  стоял
граф Бисбрук  и  что-то  говорил  по-французски.  Сбоку  от  Элен  находился
охранник, тот самый, с ворот. Пиджак охранника был снят и  висел  на  спинке
другого стула, рукава рубашки засучены. В глубине  комнаты,  скрытый  тенью,
стоял  еще  один  человек.  По  очертаниям  фигуры  Кузнецов  узнал  в   нем
собеседника графа. Он не вступал в разговор, и вообще из окна его  почти  не
было видно. Возле стен стояло несколько скульптур, впрочем, Женя уже  привык
к обилию статуэток в особняке.
   Бисбрук что-то спросил Элен, она ответила отрицательно. В ту  же  секунду
охранник ударил ее по лицу  ладонью.  Голова  Элен  откинулась  набок.  Женя
напрягся. Элен попыталась крикнуть, но  охранник  достал  откуда-то  заранее
приготовленный кусок пластыря и  проворно  заклеил  ей  рот.  Элен  пыталась
что-то произнести сквозь пластырь,  но  последовал  еще  один  удар,  и  она
замолчала.
   Качая головой, Бисбрук  сказал  что-то  охраннику.  Тот  кивнул.  Бисбрук
повернулся к своему собеседнику, и они вместе  вышли  из  комнаты.  Охранник
остался один, наедине с Элен. Как только захлопнулась  дверь  за  Бисбруком,
охранник что-то произнес. Элен изумленно подняла  на  него  глаза.  Охранник
наклонился к пиджаку, что-то ища в  кармане.  Кузнецов  понял,  что  медлить
нельзя. Закрыв лицо руками и выставив локти вперед,  Женя  прыгнул  в  окно.
Звон стекла нарушил  покой  особняка  Бисбрука.  Женя  ввалился  в  комнату,
порезав о стекла плечи. Перевернувшись  в  воздухе,  он  оказался  на  полу.
Наклонившийся к висевшему на спинке стула пиджаку  охранник,  напрягшись  от
внезапного появления Кузнецова, уставился на него. Глаза его были совсем  не
похожи на  глаза  Жан-Люка  Перье,  убийцы  из  Марселя.  Глаза  Перье  были
обманчиво-наивными,   под   этой   наивностью   скрывалась    безжалостность
профессионала, глаза охранника были  бесчувственными,  стеклянными.  Он  мог
убить не задумываясь, что часто и делал. Это была его работа,  это  читалось
по глазам.
   Охранник вытащил то, что искал  в  кармане  пиджака.  В  руках  его  была
удавка. Женя лежал на полу и проклинал себя за безрассудство.  Он  лежал  на
спине, в уязвимом положении относительно опытного  мускулистого  противника.
Охранник бросился на него. Женя зацепил ногой подставку,  на  которой  стоял
один из бюстов. Мраморная подставка, выполненная в виде колонны,  просвистев
перед самым носом охранника, упала ему под ноги. Охранник споткнулся о нее и
распластался на полу, усыпанном осколками  стекла.  В  это  время  Женя  уже
поднимался. Но трюк с подставкой только задержал охранника. Он был  невредим
и поднимал голову  Женя  схватил  с  расположенной  рядом  подставки  другую
скульптуру - бюст, кажется, лорда Байрона - и нанес ею  сокрушительный  удар
по затылку громилы. Охранник ткнулся лицом в  пол,  бюст  вывалился  из  рук
Кузнецова и загремел по полу, перевернувшись пару раз.
   Элен обернулась, глаза ее были влажны от  слез  и  излучали  изумление  и
радость. Связанные руки лежали на коленях.  Женя  подошел  к  ней,  подцепил
ногтем край пластыря и аккуратно снял. Она охнула, когда пластырь с  треском
оторвался от щеки.
   - С тобой все в порядке? - спросил он, глядя ей в глаза.
   Она смотрела на него снизу вверх, не отвечая, и Женя понял, что вопрос он
задал по-русски. Он повторил вопрос по-английски, она закивала  головой.  На
мгновение он залюбовался сбившимися на ее лбу волосами и прелестным  изгибом
бровей. Она смотрела на  него,  словно  не  видела  тысячу  лет,  словно  на
единственного знакомого ей человека на  всем  белом  свете.  Взгляд,  полный
тоски и благодарности. Она смотрела на него, словно на рыцаря на белом коне,
спасшего ее из неволи.
   Женя понимал ее взгляд, он читал ее чувства. Он подал Элен руку  и  помог
подняться. В этот момент дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял  граф
Бисбрук с другим охранником. Взгляд  Бисбрука  был  обращен  на  Евгения,  а
точнее...
   А точнее на  "солнце",  наполовину  выглядывающее  из-за  брючного  ремня
Кузнецова. Глаза Бисбрука  округлились,  он  точно  определил,  что  это  не
подделка, а настоящее "солнце".
   - Быстрее, в окно! - крикнул Кузнецов Элен.
   - Взять его!!!  -  закричал  граф  Бисбрук.  Его  аристократическое  лицо
исказилось гневом.
   Элен бросилась к окну, Женя перегородил собой подход к нему. Но охраннику
Элен была не нужна. Он кинулся на Кузнецова.  Женя  получил  мощный  удар  в
челюсть и отлетел назад, к подоконнику.  Но  не  потерял  сознания,  хотя  в
голове на миг помутилось. Охранник уже  набегал,  собираясь  носком  ботинка
врезать в солнечное сплетение.  Женя  вовремя  увернулся,  и  охранник  свой
футбольный удар нанес по стене. От боли он взвыл.  Элен  находилась  уже  на
карнизе. Женя стал вылезать в окно вслед за ней. - Что ты ноешь, хватай его!
- закричал Бисбрук своему подчиненному.
   - Я сломал пальцы на ноге, - плачуще откликнулся охранник.
   - Если он уйдет, я тебе ногу сломаю!
   Угроза возымела действие. Охранник подскочил к уже пролезшему  в  оконный
проем Кузнецову и ухватился за его рубашку. Рубашка вылезла из брюк,  правый
рукав лопнул по шву. Диск "солнца" еще на треть выехал из-за брючного пояса.
Охранник мертвой хваткой вцепился в рубашку, не давая Кузнецову уйти. Взгляд
Евгения упал вниз.  К  дому  подбегали  охранники  вперемежку  с  любопытной
знатью. Мужчины в  смокингах  и  женщины  в  блестящих  платьях  с  бокалами
шампанского в руках с  нескрываемым  любопытством  наблюдали  за  событиями,
разворачивающимися   на   карнизе   второго   этажа,   как   на   специально
подготовленное к этому приему шоу.
   Охранник резко дернул Кузнецова за рубашку так,  что  отлетело  несколько
пуговиц. "Солнце" еще больше вылезло из-за пояса. За  ремень  оно  держалось
только кончиком одного луча. Женя  размахнулся  и  обеими  руками  попытался
сбить захват охранника. Но тот вцепился в рубашку намертво.
   - Женя! - воскликнула Элен. - Как же мы будем спускаться?
   Она стояла на карнизе в нескольких  шагах  от  него,  держась  связанными
руками за раму окна.
   - Дерево! - закричал Женя, еще раз пытаясь сбить  захват.  -  Возле  тебя
дерево!
   Крикнув это, он понял, что дерево им не поможет. Сук,  по  которому  Женя
перебрался на карниз, обломился, и теперь до ближайших ветвей было не  менее
трех метров. К тому же чем могло бы помочь дерево? Даже если они  и  попадут
на  него,  то,  спустившись  на  землю,  угодят  в  лапы  не  менее  десятка
охранников, которые поджидают внизу.
   Охранник медленно подтаскивал Кузнецова к себе. "Солнце" почти вывалилось
из-за пояса. И  тогда  Кузнецов  схватился  за  отвороты  рубашки  и  рывком
расстегнул  ее  так,  что  пуговицы  полетели  в  лицо  охраннику.  "Солнце"
вывалилось из-за  пояса,  намереваясь  упасть  с  высоты  второго  этажа.  В
следующий момент охранник обнаружил, что держит одну лишь рубашку.  Кузнецов
выскользнул из нее, подхватив "солнце" и зажав его в кулаке, и,  теперь  уже
никем не задерживаемый, стал быстро передвигаться по карнизу к Элен.
   Гости и охранники снизу  что-то  кричали,  Женя  продолжал  двигаться  по
карнизу. Он остановился возле темного окна рядом с Элен. Да, до дерева точно
не достать, не допрыгнуть. Он  пытался  что-то  придумать.  Чуть  дальше  за
деревом находился столб, от которого  к  особняку  шло  несколько  проводов.
Очевидно, электричество или  связь.  Быть  может,  попытаться  перелезть  по
проводам на столб? Нет, маловероятно, что им удастся выбраться из усадьбы по
этим проводам. Пока они перебираются, их можно спокойно поджидать внизу  или
подстрелить из винтовки.  Они  были  в  западне  на  этом  карнизе!  А  ведь
настоящее "солнце" у него в руках!
   Рядом с Евгением вдребезги разлетелось окно. Пока Кузнецов соображал  что
к чему, на карниз вылез еще один охранник с  топором  в  руках.  Топор  был,
очевидно, снят с пожарного  поста,  потому  что  был  полностью  выкрашен  в
красный цвет. Лицо  охранника  и  руки,  держащие  топор,  освещались  снизу
прожектором, создающим подсветку фасада здания. Глаза охранника и нос словно
провалились, так причудливо  ложилась  на  лицо  тень.  Охранник  замахнулся
топором. Женя попятился назад. Охранник ударил, не попав по Кузнецову,  зато
выбив приличный кусок из стены здания.
   - Идиот! - раздался из-за охранника голос Бисбрука. Он, видимо, высунулся
в разбитое окно. - Ты испортишь весь фасад!
   Женя подумал, что для удара охраннику потребуется  снова  поднять  топор,
поэтому немного расслабился, полагая, что у него  будет  время  для  отскока
назад. Но охранник неожиданно ударил ногой. Удар носком  пришелся  по  руке,
державшей "солнце". Женя  с  ужасом  наблюдал,  как  рука  против  его  воли
разжалась, "солнце" выскочило из ладони и по широкой  дуге  совершило  полет
вниз. Диск ударился о ствол дерева на метр выше ветви, по  которой  Кузнецов
забирался на карниз, отскочил, проехался по суку, словно по ледяной горке, и
выскочил на нижнюю ветвь. Кузнецов с  замиранием  сердца  следил  за  каждым
движением реликвии. "Солнце" перевернулось и застыло на переплетении листьев
и сучьев. Достать его не было никакой возможности.
   - Осторожно! - раздался сзади окрик  Элен.  Охранник  уже  успел  поднять
топор над Кузнецовым, пока тот следил, как кувыркается по  ветвям  "солнце".
Увернуться или отскочить назад не оставалось времени. Топор  завис  над  его
головой и был готов опуститься в любой момент. Женя понял,  что  настал  его
последний час. Он так и не успел совершить то, ради чего жил все  эти  годы.
Ради чего искал, ждал, надеялся.
   Охранник ударил. Женя весь  сжался.  Откуда-то  сверху,  над  Кузнецовым,
раздался звон разбитой керамики, что-то загудело, и лицо охранника  исказила
короткая судорога. Вместе с этим на секунду пропал и вновь появился свет  от
подсвечивающих фасад прожекторов. На Кузнецова посыпались искры, Женя поднял
голову и увидел, что железный топор его преследователя застрял в изоляторах,
к которым подходили провода с того  самого  столба  возле  дерева.  Охранник
дернул топором, вновь сноп искр посыпался  вниз.  Тело  его  затряслось,  и,
выпустив из рук топор, охранник рухнул вниз с карниза. В этот  момент  везде
погас свет.
   Первое время Женя не видел ничего, кроме луны. Затем он  начал  различать
контуры здания, Элен, стоящую рядом, бормочущую что-то от страха, и  рукоять
топора, торчащую перед ним. Женя  медленно  достал  из-за  пазухи  резиновые
перчатки и надел их.
   - Что нам делать? Что нам  делать?  -  повторяла  Элен.  Женя  взялся  за
топорище, которое было железным. Даже  если  автоматические  выключатели  на
подстанции и не разомкнули эту  линию  при  коротком  замыкании,  устроенном
охранником и его топором, на руках Евгения были резиновые перчатки и  участь
охранника его постичь не могла.
   Снизу вновь появился свет, однако прожекторы светили не так ярко.  Теперь
они питались  от  мощного  аккумулятора  или  от  другого  кабельного  ввода
электричества. Женя выдернул топорище из изоляторов. Элен испуганно смотрела
на него, держась связанными руками за подоконник. Ее правая нога в туфле  на
высоком каблуке все время соскальзывала с узкого карниза, да Женя и сам едва
мог  устоять,  держа  обеими  руками  топор.  Он  размахнулся  и  ударил  по
изоляторам, основание которых было замуровано в стену.
   Изолятор погнулся, но из стены не вылетел. Кузнецов, стараясь не обрубить
провод, присоединенный к изолятору, ударил еще раз.  На  этот  раз  изолятор
вылетел из стены, кабель, идущий от столба, потянул изолятор вниз,  но  Женя
поймал его рукой.
   - Сдавайся! -  закричали  по-английски  слева.  Женя  повернул  голову  в
направлении кричащего и увидел еще одного охранника, высунувшегося из окна и
держащего в руках автоматическую винтовку. - Тебе некуда деться!
   - Я не хочу снова оказаться у них в руках, - произнесла Элен.
   Женя подергал кабель, идущий к столбу. Он был прочно закреплен на  конце.
Женя отпустил топор, и тот со свистом  рухнул  вниз,  вонзившись  лезвием  в
асфальтовую дорожку. Кузнецов свил из кабеля с изолятором  крепкую  петлю  и
просунул в нее руку так, что петля оказалась под мышкой.
   - Обними меня, - произнес он. Элен сначала не поняла его фразы, но затем,
кивнув, набросила связанные руки ему на  плечи  и  прижалась  к  нему.  Женя
почувствовал прикосновение ее груди к своему телу.
   - Держись крепче, как только можешь, - тихо сказал он  и  оттолкнулся  от
карниза. Кабель  выдержал  напряжение  и  понес  их  по  дуге,  словно  гирю
маятника. Их тела сверкнули в свете прожекторов, и  по  толпе  гостей  графа
Бисбрука прокатился вздох изумления.
   Они быстро  пролетели  три  метра,  отделяющие  карниз  от  дерева.  Женя
освободил одну руку, которой придерживал Элен за талию, вытянул ее и схватил
диск "солнца", застрявший в ветвях. В следующий  момент  оказавшиеся  на  их
пути ветви стали больно хлестать по лицу и обнаженному телу Кузнецова.  Элен
крепко держалась за него, неотрывно глядя в глаза.
   Они опустились в самой нижней точке дуги маятника над кустами недалеко от
забора. Сила инерции двигала  их  дальше,  поднимая  в  воздух.  И  вот  они
пролетели над забором, едва не задев пятками провода под током, и  оказались
над дорогой. Взлет стал замедляться, "метрах  в  трех  под  ними  находилась
земля. Женя, помогая себе правой рукой, вытащил плечо из петли, и они вместе
с Элен упали вниз.
   Они жестко приземлились на траву рядом  с  дорогой,  не  долетев  до  нее
несколько  метров.  Связанные  руки  Элен  по-прежнему  оставались  на   шее
Кузнецова. Ее лицо  выражало  какую-то  романтичную  задумчивость.  Конечно,
лежать на траве  обнаженным  по  пояс  с  прижавшейся  к  нему  великолепной
девушкой Женя был готов хоть всю ночь, если бы в руке у него  не  был  зажат
предмет, за которым гнались человек пятнадцать охраны графа Бисбрука.
   - Чуть дальше через дорогу у меня спрятана машина, - сказал он, снимая ее
руки со своих плеч и поднимаясь. Элен, опустив голову, расправила связанными
руками свои длинные темные волосы. Женя понял, что влюбился.
   "Линкольн" дожидался их в том же месте, где его оставил Кузнецов,  -  под
сенью деревьев. Они добежали до него, и  Женя  толкнул  Элен  в  распахнутую
дверцу водительского места. Она перебралась на место пассажира  через  рычаг
переключения передач, и Женя прыгнул в автомобиль вслед за ней. Он захлопнул
дверцу; получив короткий удар тока, соединил провода и завел двигатель. Элен
в это время рылась в бардачке, пытаясь отыскать нож.  Женя,  включив  задний
ход, выехал на дорогу. В зеркальце он увидел, как охранник  с  пистолетом  в
руке подбежал к багажнику "линкольна". Еще двое спешили к  нему  на  помощь.
Охранник, ударяя рукояткой пистолета по капоту, достиг окна водителя.
   Что он хотел сделать, как остановить их - Кузнецов так и не узнал, вдавив
педаль акселератора  в  пол.  Мощный  двигатель  глухо  взревел,  автомобиль
сорвался с места, и охранник исчез за окном.
   Женю и Элен вдавило в сиденья. Вслед раздались два выстрела, ударившие по
багажнику. "Линкольн" очень быстро набрал семьдесят миль, и охранники  резко
уменьшились в зеркальце заднего вида, вскоре исчезнув совсем.  Только  тогда
Женя смог перевести дух.

   "Линкольн" летел по освещенной дороге, за окнами по  обе  стороны  темной
стеной проносился лес. Женя не представлял, куда их может вывести дорога.
   - Как они схватили тебя? - спросил Кузнецов.
   - Я сама пошла к воротам и потребовала, чтобы вызвали Бисбрука.
   Женя опешил. - Я же  просил  тебя  никуда  не  уходить!  -  произнес  он,
раздражаясь. - А вместо этого ты сама пошла к ним!  Зачем  тебе  понадобился
Бисбрук?
   - Я собиралась потребовать у него, чтобы он рассказал о судьбе настоящего
"солнца".
   - Вместо этого они едва не убили тебя!
   В ответ на  эти  слова  Элен  всхлипнула.  Женя,  выругавшись  про  себя,
продолжал следить за  дорогой.  Освещенный  участок  кончился,  и  Кузнецову
пришлось включить дальний свет.
   - Я не думала, что он такой человек,  -  неожиданно  сказала  она.  -  Он
всегда помогал нашему музею, мы считали его благотворителем. Я  думала,  что
он истинно болеет за коллекцию древностей музея.
   - Видела бы ты его собственную  коллекцию...  Вещи,  украшенные  золотом,
бриллиантами. Я  полагаю,  его  коллекция  обширнее,  чем  коллекция  вашего
Королевского музея.
   - Именно там ты и нашел "солнце"? - спросила она.
   - Да, - ответил Кузнецов. - До сих пор не могу понять, какую роль  играет
Бисбрук в  нашей  истории.  Это  "солнце"  являлось  самой  ценной  вещью  в
подземельях графа, несмотря на то, что  там  я  видел  вещи  большего  веса,
выполненные из золота.
   - Ты не захватил с собой ни одной драгоценной вещи?
   - Я же не вор. Мне нужно было только "солнце"!
   - Но ты же залез в дом Бисбрука грабительски.
   - Ну и что! - воскликнул Кузнецов, - Мои исследования  могут  перевернуть
сознание всего человечества.
   - Методы проведения твоих "исследований" незаконны!
   - Думаешь, было бы лучше прямиком  направиться  к  Бибсруку,  как  ты,  и
заявить: подавай-ка сюда "солнце", оно и так задержалось у тебя! Сейчас бы я
уже не разговаривал с тобой. А поступи