приличном английском.
   - Я представитель Британского музея. Я ищу вот этот  экспонат,  -  сказал
он, доставая из кармана ксерокопию "солнца" из каталога Мигранова.
   Вежливо  улыбаясь,  смотритель  нацепила  на  нос  очки   и   внимательно
посмотрела на ксерокопию.
   - Боюсь, я не могу вам помочь, мсье. У нас нет такого экспоната.
   - Это фотография из каталога вашего  музея  1955  года.  У  вас  ведь  не
пропадали экспонаты?
   - Нет, мсье.
   - И вы не передаете экспонаты другим музеям?
   - Ну, как вам сказать.  Бывает  и  такое.  А  знаете  что!  Поговорите  с
доктором Элеонорой Граббс. Она занимается исследованием  экспонатов,  у  нее
большие знания по истории музея.
   Женя поблагодарил  экскурсовода  и,  попросив  проводить  его  к  доктору
Граббс, получил доступ  в  служебное  помещение.  В  отличие  от  высоких  и
просторных залов  Королевского  музея  служебные  коридоры  были  тесными  и
узкими. Кузнецов и смотритель  спустились  на  этаж  ниже,  женщина  указала
Кузнецову нужную дверь и оставила его. Женя толкнул дверь и вошел в комнату.
   Комната оказалась небольшой, возле стен высились два книжных шкафа.  Судя
по переплетам, некоторые фолианты были весьма древними.  Посередине  комнаты
стоял широкий стол, на котором молодая женщина лет двадцати семи -  двадцати
восьми (очевидно, доктор Граббс) изучала огромную каменную  таблицу.  Волосы
доктора были собраны на затылке в пучок,  на  носу  сидели  большие  очки  в
роговой оправе. Она одета была в длинный свитер, доходящий почти  до  колен,
джинсы и кроссовки.
   Женя закрыл за собой дверь. От щелчка замка доктор  Граббс  вздрогнула  и
обернулась.
   -  Прошу  прощения,  -  произнес  Кузнецов.  -  Надеюсь,  мадам   говорит
по-английски?
   Ее светло-серые глаза в растерянности забегали,  а  аккуратно  очерченные
губы приоткрылись. Похоже, он ее напугал. Чтобы  смягчить  обстановку,  Женя
улыбнулся.
   - Да, я говорю по-английски, - ответила она. - Что вам угодно?
   Женя достал из кармана ксерокопию и, подойдя ближе, показал ей.
   - Это "солнце", найденное в 1902 году в Западном Пенджабе на  полуострове
Индостан графом де ля Бергом, значится в каталоге вашего музея за 1955  год.
Однако, обойдя  экспонаты,  я  не  смог  обнаружить  "солнце".  Более  того,
смотритель музея заявила, что никогда не видела данной вещи.
   Доктор Граббс поморщилась  и  еще  раз  посмотрела  на  ксерокопию.  Женя
внимательно следил за ней.
   - Я тоже что-то не  припомню  этого  экспоната.  Можно  поинтересоваться,
зачем он вам нужен?
   - Видите ли, мадам... - Женя сделал паузу, стараясь сконцентрироваться  и
не допустить ошибок. - Мое имя - Жорж де ля  Берг.  Я  потомок  того  де  ля
Берга, который нашел это "солнце".
   Удивление в глазах доктора Граббс было настолько искренним, что  Кузнецов
понял - документов для удостоверения личности графа де ля Берга  предъявлять
не придется. - Моя семья последние пятьдесят лет прожила в Англии, поэтому я
почти не говорю по-французски. Мой бедный отец скончался от рака два  месяца
назад. Перед тем как отправиться в мир иной, он оставил письмо,  доставшееся
ему от моего прадеда. После смерти отца я  вскрыл  письмо  и  обнаружил  там
завещание. В нем было сказано, что если в двадцатом  столетии  семью  де  ля
Бергов будут преследовать финансовые  трудности,  он  разрешает  отсудить  у
Королевского музея истории золотое "солнце", найденное им в Индии и отданное
музею в долг. Мой отец вложил все деньги семьи в акции угольных компаний.  К
сожалению, многие шахты закрылись, компании лопнули. Отец умер, а я  остался
без денег. Чтобы хоть как-то  поддержать  семью,  я  бы  хотел  вернуть  эту
реликвию. Ведь в письме ясно сказано, что вещь отдана музею в долг.
   Элеонора Граббс посмотрела на него из-под своих роговых очков.
   - И что же вы хотите?
   - Прежде чем представлять дело в суд, я хотел бы найти "солнце".
   - Я попытаюсь помочь вам, - с долей участия в голосе ответила она.
   - Я был бы вам очень признателен!
   - Можно еще раз взглянуть на ксерокопию?
   - Пожалуйста.
   Она положила ксерокопию на стол поверх каменной таблицы под  мощный  свет
матовой лампы. Затем откуда-то из-под стола доктор  Граббс  достала  большое
увеличительное стекло. При его помощи она тщательно исследовала ксерокопию.
   - Тут есть инвентарный номер.  Зная  его,  найти  предмет  будет  намного
проще.
   Она переписала номер на листок бумаги и подняла  трубку  телефона.  После
этого  некоторое  время  разговаривала  с  архивом.  Положив   трубку,   она
улыбнулась ему.
   - Да, действительно, эта вещь хранилась в нашем музее  до  1967  года.  В
1967 году граф Бисбрук предложил музею поменять эту вещь  на  две  статуэтки
египетской цивилизации эпохи XVIII династии фараонов.
   - Граф Бисбрук, - повторил Женя.
   - Этот человек знаменит как ценитель древностей и антиквариата. Я слышала
о нем. Его особняк расположен, кажется, в Герардсбергене. Конечно, музей  не
имел права передавать другому лицу вещь, которая отдана ему в долг...
   - Конечно-конечно, - Женя заторопился. - Спасибо. Вы мне очень помогли.
   - Ну что вы! Если  потребуется  дополнительная  помощь,  звоните.  -  Она
протянула ему свою визитную карточку. Женя взял ее, положил в  один  карман,
сложил ксерокопию и положил в другой карман.
   На площади Сен-Жан в информационном бюро Женя узнал адрес графа Бисбрука.
Кузнецов хотел отправиться в Герардсберген сегодня, но понял, что  вернуться
до наступления темноты не успеет. Поэтому он принял решение завтра с утра на
электричке отправиться к графу Бисбруку, а  сегодня  погулять  по  Брюсселю,
посмотреть город и заодно обдумать, что скажет завтра графу. Его речь должна
быть убедительной и  совсем  не  такой,  какую  он  произнес  сегодня  перед
доктором Элеонорой Граббс.  Во-первых,  ему  необходимо  сначала  попасть  к
графу, пройдя возможную охрану, а во-вторых, Бисбрук может знать об  истории
"солнца" больше, чем доктор Граббс, поэтому что попало ему не соврешь.
   На Брюссель опускался теплый летний  вечер,  по  одному  зажигались  окна
двухэтажных домов. Около часа он  бродил  по  улицам,  рассматривая  витрины
магазинов на Рю-Намюр, вечерние  фасады  зданий,  подсвеченные  фонарями,  и
людей - спешащих, гуляющих, радующихся жизни и  не  обращающих  внимания  на
русского ученого,  пытающегося  в  одиночку  совершить  открытие,  способное
перевернуть сознание целого мира.
   Он не имел представления, где находится, потому что давно не  сверялся  с
картой. Улица была пустынна,  лишь  где-то  впереди  четверо  молодых  ребят
слушали отрывистый рэп, доносившийся из магнитофона. Он споткнулся, едва  не
упав. Женя посмотрел  под  ноги  и  увидел  развязавшийся  шнурок  на  левом
ботинке. Он присел возле стены и стал завязывать шнурок. Кто-то толкнул  его
в спину. Женя поднял глаза,  и  в  этот  момент  последовал  удар  в  висок.
Кузнецову  показалось,  что  в  голове  разбилась  лампочка,  а  осколки  ее
посыпались на булыжную мостовую. После этого он потерял сознание.
   ... Из тумана проступила ярко-красная брошь. Перед глазами все плыло,  но
образ  броши  выполненной  из  множества  мелких  камней  в  форме  овала  и
оправленных в позолоту, четко  стоял  перед  его  взором.  А  затем  к  Жене
вернулся слух, и в его голову ворвался поток французской речи. Он не понимал
ни единого слова, кроме постоянно повторяющегося имени Жорж.  Женский  голос
твердил "Жорж-Жорж", Кузнецову это так надоело, что он готов был дать  этому
Жоржу пятьдесят долларов, лишь бы тот подошел к зовущей его женщине.
   - Жорж, вы слышите меня? Жорж, очнитесь!
   Женя чувствовал,  что  голова  его  покоится  на  коленях  этой  женщины.
Несколько голосов рядом говорили  по-французски,  но  эта  женщина  окликала
Жоржа по-английски. Видимо, кто-то  еще  ранен,  если  она  призывает  Жоржа
очнуться, подумал Кузнецов.
   - Жорж, вы слышите меня? - Она звала Жоржа, а трясла его, Женю Кузнецова.
Бестолковая женщина. Или она ЕГО называет Жоржем? Но почему?
   Постепенно сознание Кузнецова начало проясняться. Конечно, Жорж - это  он
и есть, потому что держала его доктор Элеонора Граббс. Для нее он Жорж де ля
Берг. Как она оказалась здесь?
   - Что произошло? - еле слышно пробормотал Кузнецов.
   - Похоже, вас ограбили. Как вы себя чувствуете?
   Женя поднял голову  с  ее  колен  и  сел.  Он  по-прежнему  находился  на
пустынной улице Брюсселя, названия которой не знал.  Он  сидел  на  булыжном
тротуаре, рядом с ним - Элеонора Граббс. Их окружали те четверо подростков с
магнитофоном.
   - Как вы себя чувствуете?
   - Как будто столкнулся с  локомотивом.  -  Женя  дотронулся  до  виска  и
вскрикнул от боли. Лицо с  правой  стороны  раздулось  и  пульсировало,  при
каждом толчке причиняя острую боль.
   - Ребята говорят, будто видели, как двое, шедшие сзади, внезапно  ударили
вас, когда вы присели. Они быстро  выпотрошили  ваши  карманы  и  убежали  в
проход между этими двумя домами.
   Женя поднял глаза на доктора Граббс и отметил  красную  брошь  из  мелких
камней на белоснежной блузке. Темные волосы доктора были распущены,  очки  в
роговой оправе отсутствовали, и теперь Женя видел, что перед ним симпатичная
женщина. Прямой тонкий нос и ровные губы  придавали  лицу  какую-то  строгую
красоту. Женя заметил это только сейчас.
   - Что вы тут делаете, доктор? - спросил он.
   - Я живу в соседнем доме... Вам повезло, что все в порядке. Удар в  висок
- очень опасный удар. Вы можете подняться?
   - Кажется, да. - Он  поднялся  на  ноги,  поддерживаемый  Элеонорой.  Его
слегка шатало. Он прислонился спиной к стене дома.
   - Проверьте, что у вас украли, - настоятельно попросила она.
   Женя сунул руку в карман,  где  у  него  находился  бумажник.  Бумажника,
естественно, не было. В нем остались бельгийские франки на сумму чуть меньше
пятисот долларов, несколько визитных карточек, записная книжка с телефонами.
Женя сунул руку в  другой  карман  и  вздохнул  с  облегчением.  Заграничный
паспорт был на месте. Исчезли ключи с брелком в  виде  глобуса,  который  он
купил в Америке. Две тысячи долларов лежали в маленьком  кармашке  на  ремне
чуть ниже правого колена. Женя потрогал колено. Деньги были  на  месте.  Да,
еще исчезла ксерокопия "солнца". Она лежала в одном кармане с бумажником.
   - Исчез мой бумажник и ключи, - сказал он.
   - Вам нужно обратиться в полицию, - произнесла Элеонора. -  Будет  лучше,
если вы сделаете это прямо сейчас, пока здесь ребята - свидетели.
   - Нет, это бесполезно.
   - Почему? У нас высокий процент раскрываемое преступлений.
   - Я не могу связываться с полицией, это отнимет у меня много  времени,  а
времени почти нет.
   - Ну, это ваше право... Хотя я считаю, что этим вы поощряете преступников
совершать новые преступления.
   Женя попробовал оторваться от стены, сделал шаг вперед, его качнуло, и он
упал обратно на стену.
   - Где вы сняли гостиницу? - спросила Элеонора.
   - На Рю-де-Миди.
   - Это почти на другом конце города. Пойдемте ко мне. Переночуете у  меня.
Места у нас немного, я живу с мамой, но диван для вас найдется. - Спасибо, -
поблагодарил Женя. Элеонора помогла ему пересечь улицу. Затем,  пройдя  один
дом, они вошли в подъезд и поднялись на третий  этаж.  Квартирка  у  доктора
Граббс  была  действительно  небольшая,   зато   мать   Элеоноры   оказалась
чрезвычайно чуткой женщиной. Она помогла дочери сделать грелку со льдом  для
распухшего виска Кузнецова, а затем накормила Евгения ужином.
   - Спать будете здесь, в гостиной,  -  сказала  Элеонора,  когда  ее  мать
отправилась в спальню. - Диванчик небольшой, но другого нет.
   - Спасибо, Элен... Ничего, что я вас так назвал?
   - Так меня называют все.
   Женя разглядывал полки с книгами в гостиной, прижимая к виску  грелку  со
льдом.
   - Вы любите фантастику? - спросил он.
   - Я люблю научную фантастику. Правда, археологию обожаю не меньше.
   Женя присел на диван. Она хотела уйти, но задержалась в дверях.
   - Вы собираетесь завтра к Бисбруку? - спросила она.
   - Да, я хотел бы удостовериться, что "солнце" находится у него.
   - Я могла бы съездить с вами к графу.
   Поначалу Женя подумал о том, что это могло быть полезно, но потом  понял:
Элен сильно ограничит его в средствах общения с  графом.  И  наконец,  в  ее
глазах он сам потомок графа, а представляться перед Бисбруком в этом  образе
Кузнецову не хотелось. Настоящий граф быстро его раскусит.
   - Нет, спасибо, мне не хотелось бы отрывать вас от работы.
   - Тогда после поездки к  Бисбруку  я  могла  бы  показать  вам  пригороды
Брюсселя. Там очень красивые места  -  аббатство  Ла-Шамбр,  государственный
ботанический сад.
   - Ну, может быть, после  того,  как  я  посещу  графа,  вы  покажете  мне
Брюссель? Она улыбнулась: - Договорились.

   За сорок минут электричка домчала Кузнецова до Герардсбергена, города,  -
расположенного на юго-востоке провинции Ост-Вландерен, где в  величественной
зелени деревьев утопали старинные замки Оденберг и Виан,  аббатство  Святого
Аяриана, а также дом графа Бисбрука.
   Дом Женя нашел быстро. Первый же прохожий указал на  расположенный  возле
реки Дендер двухэтажный особняк  со  скульптурами  вдоль  каменного  забора,
фонтанами и подстриженными деревьями. Чем ближе Евгений Кузнецов подходил  к
особняку,  тем  больше  убеждался,  что  дом  и   пристройки   выполнены   в
древнегреческом стиле. Вход в дом начинался с  широкой  лестницы  из  белого
мрамора,  входные  двери  скрывались   за   четырьмя   высокими   колоннами,
заканчивающимися  атлантами,  держащими  навес.  Перед  дворцом  был  разбит
французский сад с подстриженными в форме шара тисами,  с  невероятно  четкой
геометрией  посадок  кустов  самшита,  квадраты  и  прямоугольники   которых
образовывали дорожки. Евгения поразило  обилие  скульптур  не  только  вдоль
забора, но и у фонтанов, возле прогулочных дорожек и на самом  здании.  Было
видно, что хозяин богат и обожает тратить деньги.
   У металлических ворот с выписанной на них  буквой  "М"  (Женя  не  понял,
почему "М", ведь фамилия хозяина начиналась на  "Б"),  его  остановили  двое
охранников в пиджаках. Один из них что-то сказал Жене по-французски.
   - Мне необходимо встретиться с вашим хозяином. Это очень важно.
   Охранник подозрительно посмотрел на  образовавшийся  за  ночь  под  левым
глазом Кузнецова синяк и вновь заговорил на французском.  Жене  пришлось  на
ломаном французском произнести: "Я  должен  поговорить  с  вашим  хозяином",
после чего охранники умолкли. Секунд через пять все тот же  охранник  что-то
спросил.
   - Моя фамилия Смит, - произнес Кузнецов, хотя вопроса не понял.
   - Смит? - переспросил охранник. Женя кивнул. Охранник запросил кого-то по
рации. Пока они переговаривались, внимание Жени привлек  забор.  Снаружи  он
действительно был каменным, но за аккуратными  кустами,  посаженными  позади
забора, располагалось еще одно заграждение - из  проволочной  сетки.  Желтый
знак с изображением черепа и молнии недвусмысленно указывал на то, что через
забор пропущен электрический ток. - Смит! - крикнул охранник так,  что  Женя
вздрогнул. Он подозвал Кузнецова к себе, обыскал его. Обнаружив  кошелек  на
колене, охранник убедился в том, что кошелек не  представляет  опасности,  и
открыл ворота. Пройдя через них, Кузнецов оказался в зеленом раю.
   Какая невероятная работа людей, подстригающих кусты  и  деревья  в  саду!
Фонтаны со скульптурами создавали атмосферу  величественности.  Хозяин  этой
усадьбы должен ощущать себя настоящим королем. Женя  чувствовал  себя  здесь
неуютно,  он  попытался  скорее  преодолеть  путь  до  дома.  Поднявшись  по
мраморным ступеням, он оказался в тени под сенью крыши. Чернокожая  служанка
в белом фартуке и  еще  один  охранник,  стоявший  поодаль,  встречали  его.
Служанка произнесла по-английски: - У  вас  есть  две  минуты,  мсье,  чтобы
изложить цель вашего визита графу Бисбруку.
   Женя кивнул, показывая, что понял. Его пропустили в  дом.  Приемная  была
огромна. Купол потолка уходил высоко вверх. Вдоль  белоснежных  стен  стояли
бронзовые скульптуры. Полупрозрачный пол под ногами заставлял ступающего  на
него человека лишний раз проверить  чистоту  обуви.  В  пол  была  впечатана
огромная буква "М". В проеме высоких дверей, ведущих, по мнению  Евгения,  в
не менее потрясающую гостиную, стоял хозяин. Женя не мог  ошибиться,  именно
этот человек являлся хозяином  роскошной  усадьбы.  Он  был  в  темно-синем,
расшитом золотом халате, в брюках, галстуке и белой  рубашке.  Седые  волосы
гладко зачесаны назад, аристократические черты лица: прямой  нос,  смеющиеся
глаза с множеством морщинок в уголках, брови вразлет, сложенные в  ироничной
улыбке губы.
   - Я - граф Бисбрук, - произнес он, не сходя с места.  -  Что  вам  нужно,
молодой человек?
   - Моя фамилия Смит, я представитель Британского  музея.  Меня  интересует
древнеиндийский золотой диск, изображающий Солнце. Я знаю, что в  1967  году
Королевский музей истории и искусств предоставил вам "солнце" в обмен на две
древнеегипетские статуэтки.
   - Что ж, я этого не отрицаю, но зачем оно вам?
   - Дело в том, что наш музей располагает, как мы  думаем,  древнеиндийской
статуэткой, частью которой "солнце" как раз и  является.  При  сложении  эти
вещи указывают местонахождение древнего  Хараппского  погребального  города.
Это будет великим открытием в археологии.
   - Интересно. Но, к сожалению, у меня нет "солнца". Я продал его, посчитав
подделкой.
   - Кому вы его продали?
   Граф наморщил лоб, пытаясь припомнить.
   - Кажется, его звали Велор.
   - Велор? - переспросил Женя.
   - Да, он был ростовщиком на углу Рю-д'Аренбург и Рю-де-Броус  в  столице.
Ему было много лет в то время. Я полагаю, он умер сейчас.
   - Но лавка, очевидно, осталась?
   - Да, лавка осталась.
   В Брюссель Женя возвращался со смешанным чувством. Что-то уж очень  много
неясностей с этим  "солнцем".  Кузнецов  пообедал  в  маленьком  кафе  возле
королевского дворца и отправился искать угол  Рю-д'Аренбург  и  Рю-де-Броус.
Это место он нашел быстро. На углу улиц находилась лавка Велора.  Далее  для
Евгения все происходило в замедленном темпе. Словно во сне он открыл дверь в
лавку, лениво звякнул колокольчик. Женя  очутился  в  полутемном  помещении,
наполненном старыми платьями, костюмами, пальто,  шубами,  а  также  пузатой
антикварной мебелью - трюмо, комодами, шкафами.  Антикварные  часы  занимали
всю правую стену - в основном это были маятниковые часы,  а  одни  напольные
особенно поразили Женю своими размерами.
   Длинный проход вел  к  прилавку.  Древняя  старуха  за  прилавком  сквозь
большую лупу разглядывала японскую нэцке в виде свиньи. Женя  приблизился  к
прилавку и обнаружил под стеклом неимоверное множество ценных вещей -  часы,
кольца,   браслеты,   запонки,   броши,   серьги,   небольшие   позолоченные
подсвечники, серебряные столовые приборы, небольшие статуэтки. Все вещи были
спрятаны под толстым (очевидно, пуленепробиваемым) стеклом  и  находились  в
жутком беспорядке.
   - Добрый день, мадам, - обратился Женя к старухе и понял, что это старик.
   - Если ты не можешь отличить мужчину от женщины, дубина, иди вон  отсюда!
- не замедлил последовать ответ.  -  Я  прошу  прощения,  мсье,  -  стараясь
вложить в свои слова как можно больше лести, произнес Кузнецов.
   - Меня зовут Велор! Это мое имя там, на вывеске!
   - Да-да, конечно!
   - Ты еще один чертов турист?
   - Нет... то есть да.
   - У меня ничего нет для туристов, у меня ломбард. Иди прочь!
   - Подождите! - Женя перевел дух. - Я ищу вещь, которую  продал  вам  граф
Бисбрук много лет назад. Быть может, вы подскажете мне, кто  купил  ее.  Это
такой позолоченный диск с отходящими от него лучами. Он  изображает  солнце.
Вы помните его?
   - Помню ли  я  его?  -  прошепелявил  старик.  -  Конечно,  я  помню  эту
штуковину, потому что ее