дружески хлопнул по плечу. Он тоже участвовал в
сегодняшнем бою. В одном из индивидуальных поединков.
  - Помни о том, что я тебе говорил, Джаггер. Бей так, чтобы противника не
пришлось потом добивать. Добить его шанса у тебя может не быть, - тихо
проговорил старшина гладиаторов. - Это не тренировочный бой и даже не
чемпионат по диоке. Это гладиаторские бои насмерть.
  Я кивнул в ответ. Это я уже начал понимать.
  - Костолом, береги спину, - услышал я предостережение от стоявшего рядом
со мной краснокожего гиганта-тарнейца. - В таких массовых схватках это
самое слабое место. Если спина у тебя будет надежно прикрыта - можешь
отбиться от скольких угодно противников.
  Я посмотрел на тарнейца. Похоже, краснокожий искренне желал мне удачи в
поединке. Нет и намека на вчерашний инцидент. По-другому и быть не могло.
Когда смерть стоит от тебя в двух шагах, не до распрей и разборок.
  - Слушайся старину Молота, я много крови пролил на этой арене.
  - Спасибо, Молот, - поблагодарил я тарнейца и кивнул в ответ.
  Больше добавить я ничего не успел. Прозвучал громкий удар колокола -
сигнал к началу боя. Решетка с лязгом поднялась, и мы вышли на арену
гладиаторского цирка.
  Пандерлийсский гладиаторский цирк походил скорее на Мерлезенскую оперу,
нежели на место кровавых схваток. Богато отделанный ценными породами
дерева с позолотой круг цирка никак не указывал на то, что через несколько
минут здесь начнется настоящая бойня. Высокие, обитые кожей шанхайских
козлов кресла и тысячекапельная люстра ирокзанского хрусталя никак не
ассоциировались с кровью, что вот-вот прольется на песок этой арены.
  Под потолком, в самом центре, висит большой, пять на шесть метров, портрет
короля. Богато отделанный камзол и дорогой, весь в драгоценных камнях меч,
поднятый монархом в приветствии, не могут скрыть ничтожности их
обладателя. Людвиг Сорок Восьмой оказался сереньким, ничем не
примечательным человеком. С каким-то мышиным взглядом затравленного
животного и лицом, больше похожим на морду крысы, чем на лик человека.
  Выйдя в ярко освещенный круг гладиаторского цирка, я огляделся. Кроме
дорогой отделки и высоких, больше пяти метров, отвесных бортов, отделяющих
арену от первого ряда, гладиаторский цирк не отличался от обычного,
нормального цирка. Такая же разношерстная публика с высоты глазеет на
пятачок арены, такой же невнятный шум стоит в преддверии циркового
представления. Вот только на арене здесь не циркачи и акробаты, не
дрессированные медведи, а рабы. Рабы, которые сейчас погибнут на потеху
этой праздничной публике.
  Да и публика тут подобралась соответственная. Я заметил недалеко от себя в
первом ряду миловидную женщину с высокой диадемой. Вероятно, одну из жен
богатых банкиров, примчавшуюся в Пандерлийс в надежде хорошо отдохнуть.
Отдохнуть, посмотрев гладиаторские бои. Дама длинным ножичком
сосредоточенно чистила банан. Заметив, что я смотрю на нее, женщина мило
улыбнулась и тут же воткнула свой острый ножичек в спину проходившего мимо
нее и заслонившего на секунду арену молоденького раба-разносчика
сладостей. Хорошо вышколенный раб вздрогнул от неожиданной боли и, даже не
вскрикнув, а лишь прикрыв рану ладонью - чтобы, не дай бог, не закапать
господ своей кровью, - продолжил путь.
  Я, увидев отвратительную сцену, с омерзением отвернулся. И как раз вовремя.
  Пятерка наших противников уже стояла на арене. Пять высоких, на голову
выше меня, одинаковых, словно близнецы, желтокожих братьев Шар. Узкоглазые
гиганты переминались с ноги на ногу и, спокойно выбирая себе будущих
противников, разглядывали нас. Ничего хорошего это не предвещало.
  Братья Шар идеально подходят для массовых поединков. Действуя, как
слаженная машина, как единая команда, они имеют больше преимуществ в
коллективном бою, чем отдельные сведенные в пятерку бойцы. Браться
понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда. Ведут единую стратегию
боя, мгновенно приходя на помощь тому, кто в ней нуждается. Одним словом,
противник попался нам серьезный.
  Я ожидал отдельного сигнала к бою и поэтому немного замешкался. Между тем
бой уже начался. Едва бойцы вышли на арену, свет огромной хрустальной
люстры под потолком потускнел. Лишь арена по-прежнему ярко освещалась
лучами прожекторов. За спинами гладиаторов опустилась входная решетка. С
этого момента они вольны были нападать на своих противников. По
установившейся традиции бойцы несколько секунд выбирали себе противников
и, лишь определившись с выбором соперника, кинулись вперед.
  Не ожидавший столь быстрого начала схватки, я едва не пропустил удар
бросившегося на меня желтокожего брата Шар. Его рука, вооруженная острой
лагой, словно меч, просвистела в дюйме от моего лица. Едва не задев меня,
узкоглазый гигант тут же атаковал вновь. Слишком грубовато и прямолинейно
атаковал меня брат Шар. Я уже оправился от шока и был готов к бою. Отбив
стальными пластинами, закрепленными на руках, неуклюжие выпады противника,
я сам как следует ударил. Нанес боковой удар правой ногой. Один из самых
сильных моих ударов. Желтокожий гигант едва смог парировать этот
стремительный выпад. От встречи его блокировочных пластин с моей лагой
посыпались искры. Ошеломленный мощным ударом, брат Шар слегка отступил
назад и на мгновение потерял контроль над ситуацией. Я сразу
воспользовался замешательством желтокожего и, резко присев, стремительно
веерообразным движением ударил левой ногой по лодыжкам противника.
  Страшная все-таки штука эти лаги. Драться в них - это не просто махать
кулаками. Почти каждый пропущенный удар смертелен. Удары лагами разят
бойцов, словно хорошо отточенные мечи.
  Мой противник, с отрубленными до колен ногами, беззвучно грохнулся на
арену гладиаторского цирка.
  Я же, вспомнив совет Молота, отскочил от места поединка и быстро огляделся.
  И вовремя это сделал. Гладиаторские бои с лагами стремительны. Бой может
окончиться в считанные секунды. Здесь не бывает длительного обмена
ударами, как в обычных драках. Каждый удар смертелен. Чуть замешкался, и
твоя голова летит на песок арены, отрубленная более удачливым противником.
  Как отлетела на арену гладиаторского цирка голова одного из варнавалийцев,
неудачно подставившегося желтокожему брату Шар. Второй варнавалиец с
трудом отбивался от нападок сразу двоих противников. По всему было видно,
что долго ему не продержаться. Юркий маркильянец тоже сдавал. С трудом
уклоняясь от мощных ударов желтокожего врага, он отступал к отвесному
борту арены. К борту, залитому кровью таких же, как он, гладиаторов.
Единственным, кто еще держался, был тарнеец. Обменявшись со своим
противником несколькими обильно кровоточащими ранами, Молот нисколько не
сдал. Даже, наоборот, понемногу теснил противника.
  Я едва успел, осмотревшись, оценить обстановку, как тут же вновь был
атакован. Это парочка братьев Шар, изрубивших к тому времени оставшегося
варнавалийца, кинулась на меня. В этот раз мне пришлось хуже. Труднее мне
пришлось в этот раз отбивать атаки стремительно наседающих желтых братьев.
Все-таки двое противников - это не один. Надо быть вдвойне осторожным.
  Слегка зазевался, и тут же конек ножной лаги одного из братьев прочертил
красную полосу на моем бедре. Ударивший меня желтокожий мгновенно
отскочил, и я не успел достать его в ответ. Меня в этот момент атаковал
другой брат Шар, и я, разозленный, хоть и не-
большим, но все же ранением выместил всю злобу на нем. Отбив его слишком
прямолинейную попытку ударить меня в голову ногой, сам набросился на
противника. Моя левая нога остроконечной лагой впилась в его грудь. И пока
он, пошатнувшись, недоуменно рассматривал огромную рваную рану на своем
теле, я другой ногой в прыжке добил желтокожего. Оторванная моим боковым
ударом правой ноги голова брата Шар, словно панбольный мяч, улетела в
сторону трибун.
  Трибуны встретили мой удачный удар громогласным ревом. Они получили то, за
чем пришли, - яркое кровавое зрелище. Я же тем временем едва не получил
острый нож лаги в собственное брюхо. Приземлившись, с большим трудом
увернулся от второго противника. Желтокожий, дождавшись, когда я опущусь
на песок гладиаторской арены, коротко ударил рукой, целясь в мой живот.
Лишь невероятная реакция спасла меня. Чудом увернувшись, я левой рукой
блокировал его удар. В тот же миг, резко разворачиваясь, нацелил шип
налокотника правой руки в лицо брата Шар.
  Острый шип, словно шило, со стуком воткнулся в переносицу желтокожего, и
он с мертвыми, застывшими глазами рухнул навзничь.
  Избавившись от очередного врага, я вновь бросил взгляд на арену. С ловким
маркильянцем было покончено. Отрубив руку и перебив ногу бедняге,
атаковавший его брат Шар, наконец, одолел своего противника. Взглянув на
публику и увидев у большинства наблюдавших за этой бойней господ знак
"нижний крест" - скрещенные руки, - который означал, что они желают смерти
его менее удачливому сопернику, он стал добивать своего врага.
Одновременным ударом рук по плечам маркильянца желтокожий нанес ему
страшные раны. Стоя на коленях, маркильянец с ужасом наблюдал за тем, как
его убивают. Завершая удар - "цветок Агры", желтокожий гигант одним мощным
ударом буквально разнес вдребезги череп противника. Маркильянец замертво
свалился на песок цирка.
  Все это я наблюдал, пока, словно стремительная лань, летел к кровожадному
брату Шар. Молот по-прежнему еще держался. Правда, уже желтокожий теснил
его, а не наоборот, но в целом тарнеец бился неплохо. Хотя против двоих
противников он, конечно, не выдержал бы. Прекрасно это понимая, я бросился
тарнейцу на выручку.
  Рев трибун достиг апогея. Страсти бушевали нешуточные. Ставки делались на
целые состояния. И те, кто ставил не на меня, явно были в проигрыше. Как
проиграл и брат Шар, к которому я подскочил в этот момент.
  Заметив меня и оставив попытки атаковать спину Молота, желтокожий встретил
нового противника несколькими ударами рук. Удары его вышли вялыми. Все же
юркий маркильянец порядком измотал гиганта. И он, понадеявшись на свою
силу и стараясь побыстрее разделаться со мной, несколько раз ударил не
очень удачно.
  Брат Шар все же успел царапнуть меня по ребрам, но такая рана меня уже не
могла остановить. Встречным ударом правой руки в мощный бицепс противника
я лагой перебил руку желтокожему. Конечность моего врага отлетела в
сторону, и я тут же вновь стремительно ударил. Прямо в живот гиганта.
Брызнула кровь, и желтокожий, вскрикнув от невыносимой боли, упал на
колени. Разгоряченный боем, он неуклюже в течение нескольких секунд
пытался впихнуть свои изорванные внутренности обратно в живот. Пока на-
конец, смертельно побледнев, не свалился на песок арены цирка. Песок,
окропленный его кровью.
  Я же, не обращая внимания на возмущенные крики господ сверху, на их
скрещенные руки, на их требования добить моего противника, бросился на
помощь тарнейцу.
  И вовремя бросился. Еще секунда - и не стало бы здоровяка Молота. Добил бы
его последний оставшийся брат Шар.
  Молот сидел на полу арены и, полуоглушенный мощным ударом противника,
очумело крутил головой. Желтокожий удачно достал его ногой в голову. И
если бы не прочный шлем, валялся бы сейчас Молот с раздробленным черепом,
как маркильянец. И добил бы не успевшего очухаться тарнейца последний из
братьев Шар, не приди я вовремя на выручку. Но я пришел. Успел спасти
краснокожего здоровяка.
  Заметив, что я большими прыжками стремительно приближаюсь к нему, брат Шар
переключился с Молота на меня - Хотел по-быстрому разделаться со мной и
потом уже заняться недобитым тарнейцем.
  Так оно и вышло. По-быстрому. Только разделались с самим желтокожим
гигантом. Недолго думая, я в прыжке, выставив вперед правую ногу, ударил
последнего брата Шар. Я надеялся на то, что силы у него уже не те, да и
реакция наверняка ослаблена после схватки с Молотом. И я оказался прав.
Желтокожий даже не успел среагировать. Даже не смог подставить руки,
прикрытые пластинами, чтобы блокировать удар. Моя лага, словно нож в
масло, вошла в его тело. Перебив ребра, ножи лаги мгновенно превратили в
кровавое месиво грудь гиганта. Искромсали сердце желтокожего брата Шар.
Сбитое ударом тело мертвого противника, пролетев несколько метров,
грохнулось на песок, подняв целую тучу пыли.
  "Все. Я опять жив, ненадолго, но жив", - подумал я, оглядывая поле боя.
  Устало посмотрел на валявшиеся повсюду искалеченные, безжизненные тела
гладиаторов. На густо орошенную их кровью арену цирка. Потом медленно
перевел взгляд наверх. На всю эту гнусную публику, которая сейчас частью
веселилась, радуясь неожиданно выигранным деньгам, частью печалилась,
потеряв свои капиталы. До людей же, погибших только что на арене этого
мрачного цирка, им не было никакого дела. Ненависть мутной волной внезапно
поднялась во мне. Ненависть к этим нравственным уродам, к этим существам,
недостойным называться людьми. Ненависть к рабовладельцам. Сами животные,
они сделали из меня такое же животное, которое ради их потехи убивает себе
подобных. Хотя нет - животных я оскорблял зря, - те никогда не убивают
ради забавы.
  Кто-то тронул меня за плечо, и я, словно ужаленный, отскочил. Рядом стоял
Молот. Он, сняв с израненной левой руки лагу, приветливо произнес:
  - Спасибо, Костолом, если бы не ты, мои мозги сейчас украшали бы этот
кровавый песок.
  - Не за что, - ответил я. - Всегда рад помочь другу. И вот что, Молот,
можешь звать меня Джаггер, Леон Джаггер. Или, на худой конец, Тутанканара.
  - Спасибо, Тутанканара, - еще раз поблагодарил тарнеец. - Теперь я у тебя
в долгу, а долг он, как известно, платежом красен.
  Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент громогласные фанфары
известили о конце боя. Мы победили.
  Фанфары вновь троекратно протрубили, и свет с арены цирка переместился на
одну из специальных лож. В сфокусировавшемся пятне света все увидели
великого господина Карнава - устроителя праздника. Экс-герцог сиял. Еще
бы, его гладиаторы выиграли первый, самый престижный бой у знаменитого
цирка Таранта. И он наконец-то смог восстановить убытки, понесенные в
прошлом году. Карнава сделал шаг к перилам балкона, и тотчас стоявшие у
него за спиной стеротарги шагнули следом за своим хозяином.
  - Дамы и господа, владетели и владелицы! - начал он торжественно. - Я рад
приветствовать вас в стенах Пандерлийса - родового замка фамилии Карнава.
Добро пожаловать на ежегодные гладиаторские бои, посвященные памяти
основателя династии великого Мегро фон Карнава. Да пребудет с нами
священный Пандерлонос. Да будет вечно жить его Величество Людвиг Сорок
Восьмой.
  Экс-герцог величественным жестом указал на портрет Императора. По рядам
пронесся гул одобрения. Дамы замахали веерами. Офицеры, встав, отдали
честь портрету.
  Я же тем временем, не слушая хвалебной речи экс-герцога, решил помочь
искалеченному мною гладиатору. Первому, с перерубленными ногами. Бой
закончился, и он больше не был мне врагом. А был таким же горемыкой, как
я. Таким же рабом.
  Я направился к брату Шар, который уже успел сбросить ручные лаги и, сидя
на песке, пытался остановить кровотечение. Это плохо получалось у
желтокожего, от потери крови он слабел с каждой секундой. Двумя неизвестно
откуда взявшимися кожаными веревками он безуспешно старался наложить жгуты
на свои искалеченные ноги.
  Я, быстро освободившись от ручных лаг, подошел к испуганному, решившему,
наверное, что я хочу его добить, бедняге и помог ему наложить жгуты.
Желтокожий благодарно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
  "Все будет нормально, приятель. Приделают тебе новые конечности, и вновь
будешь скакать как заяц", - сказал я, хлопнув брата Шара по плечу.
  В этот момент свет с фамильной ложи Карнава переместился на балкон
почетных гостей. В свете юпитера появился неимоверно толстый, с лицом,
усыпанным большими бородавками, человек. Он был в красной мантии и
колпаке, похожем на поварской. Но это был отнюдь не повар. Скорее мясник.
Великий господин Тор Квандерлонский, больше известный как Тор Кровопийца,
собственной персоной.
  - Дамы и господа, - работорговец кивнул в сторону зала. - Уважаемый Лесли
фон Карнава! Я рад, что стал свидетелем великолепного зрелищного боя.
Зрелища, подобного которому не видел уже давно. И я увидел великолепного
бойца. Бойца, который один - стоит многих. И готов прямо сейчас предложить
за этого великолепного бойца триста тысяч. Ваше слово, господин Карнава.
  Сумма, предложенная за меня богачом миллионером, была столь велика, что
весь зал затаил дыхание. Несуразность предложенных денег за
одного-единственного раба поражала воображение.
  Но, похоже, экс-герцога эта сумма нисколько не поразила. Секунду подумав,
он высокопарно ответил:
  - Мне льстит ваше внимание, великий Тор Квандерлонский, но этот раб не
продается.
  Тор Кровопийца чуть не проглотил язык. Столько он еще никогда и ни за кого
не предлагал,
  - Пятьсот тысяч, - наконец обретя речь, проговорил миллионер.
  Зал снова ахнул. Ставки росли с невероятной быстротой.
  - Благодарю вас, дорогой Тор, но нет, - вновь ответил Карнава.
  На его красивом, почти женственном лице - лице благородного господина -
застыло надменное выражение. Высокомерное выражение лица отпрыска
древнейшей дворянской фамилии.
  - Миллион, - чуть слышно проронил Кровопийца, и зал замер.
  Не знаю, чем закончились бы эти торги. Сломался бы наконец надменный
Карнава или же устоял перед искушением.
  В самый напряженный момент, в тот момент, когда все присутствующие в зале
ждали ответа Карнава, раздалось несколько выстрелов, яркие вспышки
осветили полутемную арену, и на песок гладиаторского цирка выбежали бойцы.
Бойцы насмерть.


                                  Глава 8


  Гладиаторы никак не должны были появиться сейчас на арене цирка. После
сигнала колокола, после того как оставшихся в живых после первой схватки
выведут на арену, - тогда да. Но никак не сейчас. Я недоуменно посмотрел в
сторону высыпавших на песок гладиаторского цирка бойцов и понял, в чем
дело. Все эти десять бойцов нашей школы, одетые в боевой наряд
гладиаторов, были варнавалийцы. И это не было совпадением. План побега
начал реализовываться.
  Его успешному началу в немалой степени способствовала заминка, возникшая
после первого боя. Ког да Карнава взял слово и когда начался касающийся
меня аукцион. Охранники замешкались, не поняв, почему произошла заминка.
Варнавалийцы тотчас этим воспользовались и, всем скопом набросившись на
надзирателей, быстро перебили их. Захватив энергооружие, вооруженные,
кроме этого, остроконечными лагами, они решили с боем пробиваться к
посадочной площадке, где сегодня располагалось немало валолетов, на
которых прибыли многочисленные гости замка. Пробиваться решили через арену
цирка, поскольку двери, ведущие внутрь замка, автоматически захлопнулись,
едва начался бунт. Вероятно, беспорядки заметили через камеры наблюдения
другие охранники и незамедлительно блокировали все ходы и выходы. Но, было
уже поздно. Варнавалийцы, захватившие два автомата Крамера и
энергопистолеты, разнеся вдребезги решетку, отделяющую их от арены,
ринулись на-. встречу свободе.
  Перед боями со всех гладиаторов сняли энергонаручники, даже ошейники
сняли, и это было на руку восставшим. Собственно, это был их единственный
шанс обрести свободу. Шанс, которого они ждали долгие месяцы. Подгадывая,
когда их соберется достаточное для побега количество. Когда снимут с них
энергонаручники, с которыми побег был бы невозможен.
  Варнавалийцы планировали побег втайне, держа в секрете свои планы от
других гладиаторов. Никто не знал, что именно сегодня, в день великого
празднества Пандерлийсского, они рассчитывают обрести свободу. Но едва
другие бойцы нашей школы поняли, что задумали варнавалийцы, увидели, как
те расправляются с охраной, то сразу же дружно, не сговариваясь,
поддержали бунтовщиков.
  В результате вскоре на гладиаторской арене оказались, кроме варнавалийцев,
и все остальные бойцы нашей школы. Всего сорок бойцов. Сорок сильных,
г