пораженный. На его всегда свирепом лице застыла такая маска удивления,
такое беспомощное выражение, что мне на секунду даже стало жаль Отстоя.
  Довольный произведенным эффектом, Карнава решил в этот раз не казнить.
Великий экс-герцог решил миловать. Еще раз осмотрев склонившихся
беззвучных рабов, преданно уставившихся на него охранников, внимательно
следящих за обстановкой стеротаргов и меня, по-прежнему спокойно стоявшего
перед ним, рабовладелец решил удалиться. Повернувшись спиной к Отстою, он
направился к валолету и уже на ходу чуть слышно бросил: "Все исправить".
  Темнокожие рабы последовали за своим господином, удалившись в отверстие
люка. Стеротарги в последний раз осмотрели окрестности и тоже погрузились
в валолет. Последним по лестнице вбежал малиновый стеротарг. Он еще раз
быстро оглядел плато и заскочил в валолет. Поднялась выдвижная лестница,
захлопнулся парадный люк. Аппарат, плавно поднявшись на несколько метров
от земли, втянул в свое сигарообразное брюхо телескопические ноги-шасси,
и, стремительно удаляясь, резко взмыл вверх. Быстро набирая скорость, он
помчался на юг. В сторону гор.
  Спустя секунду в небе виднелась едва различимая точка, и лишь тогда все
облегченно вздохнули.
  Отстой, переведя дыхание, ничего не сказал и, махнув рукой, пошел к
подвесному мосту. Остальные трое охранников, расслабившись, взяли автоматы
на изготовку. На лицах надзирателей появились улыбки. Легко отделались. За
такую заварушку получили лишь небольшой выговор.
  Один из них подошел ко мне и, достав пульт управления энергонаручников,
активировал их. Тотчас мои запястья с характерным металлическим щелчком
сомкнулись. Надзиратель посмотрел на мои ноги, потом оглядев порядком
израненное тело, решил их не сковывать.
  - Пошли, боец. С этого момента ты переведен в гладиаторы.
  Я молча последовал за надзирателем, который повел меня к выдвижному мосту.
Остальные двое охранников двинулись за нами, изредка бросая взгляды по
сторонам.
  Идти было необычайно трудно. Горячка боя прошла. Тело заныло от
многочисленных ран. Правая нога, раненная киркой "опытного", посылала
сигнал боли каждый раз, когда я на нее наступал. Жар солнца Голосе достиг
апогея. То ли от жары, то ли от наступившей слабости я весь покрылся
неприятным липким потом. Голова страшно болела после удара куском руды. Я
плохо соображал, что делаю, куда меня ведут, мечтая лишь о том, чтобы
упасть и забыться в глубоком сне. В приятном, прохладном сне.
  - Джаггер, Джаггер-чемпион, - внезапно услышал я голос Молкома и, с трудом
сфокусировав взгляд, посмотрел направо.
  Молком, расталкивая других рабов, пробирался ко мне. За ним следовал
старик варнавалиец.
  Я остановился, поджидая своих друзей. Охранники тоже остановились, не
делая попыток поторопить меня. То ли я внушал им такое уважение, то ли
страх перед господином Карнава все еще не выветрился из них, но
надзиратели покорно дожидались, когда я соизволю идти дальше.
  - Я пришел попрощаться с тобой, Джаггер, - сказал запыхавшийся парнишка,
пробившись к нам. - Ты настоящий чемпион. Непобежденный и непобедимый.
  - До свидания, Молком, - с трудом ответил я. - Надейся на лучшее, и оно
придет.
  - Харламаар, Тутанканара, - проговорил добравшийся до меня следом за
парнишкой Хара. - Прощай навсегда тот, кого остановить невозможно.
  - До свидания, Хара, - ответил я старику. - Еще увидимся.
  - Держись, Джаггер, - услышал я знакомый голос и взглянул в лицо старшине
"механиков", чья рыжая шевелюра появилась рядом с Молкомом и Харой. -
Держись, Джаггер, и помни - и один бывает в поле воин.
  - Старшина, присмотри, пожалуйста, за стариком и парнишкой, пока я не
вернусь.
  Конрад Тройский утвердительно махнул головой и твердо заверил:
  - Не беспокойся, Джаггер-чемпион. Они под надежной защитой "механиков".
  Услышав последние слова старшины, я собрал остатки сил и продолжил путь к
подвесному мосту.
  Путь в школу гладиаторов.
  Но в школу гладиаторов я попал не сразу. Далеко не сразу.
  У меня хватило сил на то, чтобы проковылять по подвесному мосту. Я даже
смог проползти по туннелю, соединяющему подъемник с изорениумной усадьбой.
Но едва я, обессиленный, свалился на пол вагона для рабов, единственным
пассажиром которого был, силы покинули меня. Я забылся в глубоком сне
прямо на дощатом полу рабского вагона.
  Хорошо я выключился. Так хорошо, что не помнил происходившее дальше. Не
помнил, как трясся в неудобном моновагоне. Как потом тащили меня,
бесчувственного, в лазарет. Как там укладывали на лечебный стол.
  Пришел я в себе внезапно. От резкой боли в правом бедре. Надо мной
склонился трасм - человекоподобный с планеты Трех Маем. В том, что это был
именно трасм, я не сомневался. Как-то я больше месяца проторчал на этой
небольшой планетке и успел неплохо изучить нравы ее жителей. Хоть и
отличающиеся от людей трасмы, в общем-то, были почти как люди. Те же две
руки и две ноги. С пятью пальцами на каждой.
  Рост, примерно человеческий, и сложение схожее. Вот только голова,
непропорционально большая, явно не походила на человеческую. Напоминая
скорее дыню, нежели человеческий череп, с объемом мозга вдвое большим, чем
у человека, голова трасмов и являлась их отличительным признаком. Точнее,
не сама голова, а то, как трасмы ею пользовались. Как пользовались своим
повышенным интеллектом.
  В том, что трасмы гораздо умнее людей, не было никакого сомнения. Большой
объем мозга давал о себе знать. Соображали они лучше любого человека и
достигали высот в науках тоже быстрее людей. Поэтому интеллект трасмов
ценился везде. Тысячи известных ученых, врачей, политиков были трасмами.
Жители этой небольшой планеты занимали многие ключевые посты в
Галактической Федерации. И еще одна особенность, кроме объема мозга,
отличала трасмов от людей. Жители планеты Трех Маем были абсолютно
неагрессивны. По своей природе мирные вегетарианцы, они не признавали
никакого насилия. Любое проявление агрессии не поддерживалось трасмами.
Если бы не высокий интеллект этих существ, им пришлось бы туго. Вряд ли
они выжили бы среди более агрессивных разумных существ. Но благодаря
высокому интеллекту трасмы заняли свою нишу в Галактике.
  Неудивительно, что этот трасм оказался доктором в лазарете для рабов. В
медицине трасмы достигли особого совершенства, подарив Галактике целую
плеяду известных имен. И неудивительно, что на нем не было
энергонаручников. Причинить вред, убить другое существо трасм не мог в
принципе.
  Был ли трасм, так заинтересованно разглядывавший меня, одним из великих
медиков Галактики, я не знал, но то, что он являлся профессионалом своего
дела, не вызывало сомнений.
  Конечно, если бы я попал не в этот рабский лазарет, а в автоматическую
больницу на один из десантных кораблей космофлота Федерации, не
потребовалось бы все то умение, которое прилагал сейчас трасм, чтобы
исцелить мое израненное тело. Несколько минут потребовалось бы
кибердокторам автобольницы, чтобы заштопать меня и выздоровевшего, полного
сил, вернуть в строй. И все это с общим обезболиванием. Так, что я даже и
не заметил бы, как меня вылечили. Просто очнулся бы здоровым - и все. Да
что там мои ранения! Стационарная автоматическая больница способна
вытащить человека с того света, если хотя бы двадцать процентов жизненно
важных органов не пострадало. Буквально способна воскресить умершего.
Вернуть его к жизни.
  Но столь дорогостоящего оборудования великий господин Карнава, конечно же,
для своих рабов не держал. Он обходился услугами одного трасма. Что тоже,
кстати, очень неплохо. И очень дешево. Трасм, судя по ошейнику, тоже был
рабом великого господина.
  - Ну, как себя чувствует наш клиент? - проговорил он на линке, хоть и
правильно выговаривая слова, все же неуловимым образом окрашивая их
каким-то прямо-таки кошачьим мурлыканьем.
  - Терпимо, - коротко ответил я, морщась от боли в ноге.
  - Нога беспокоит? - вновь промурлыкал трасм. - Сейчас сделаем анестезию, и
ваша нога будет совсем как новенькая.
  Трасм тут же вкатил мне несколько кубиков парамала, и боль мгновенно
отпустила меня. Заметив, что мне полегчало, доктор универсальным
медицинским сканером стал проверять параметры моего организма. Не
переставая при этом рассказывать о том, что он успел подлечить в моем
израненном теле, пока я валялся без сознания. О том, как искусно зашил
разорванное правое бедро. Зашил так, что сейчас там вместо ужасной рваной
раны виднелся лишь небольшой розовый рубчик. Как заштопал, мелкими, едва
видимыми швами, изрезанную спину. Как восстановил поврежденные нервы в
разорванном плече.
  В общем, хорошо постарался умелый трасм. Капитально подлечил меня. Даже о
бедной моей головушке позаботился умелый доктор. Пелена красного тумана
уже не застилала мои глаза. Я все видел резко и отчетливо. Прежняя боль
прошла.
  Сняв параметры организма универсальным медицинским сканером и изучив
выходные данные, трасм остался доволен.
  - У нашего клиента чудный, просто великолепный организм, - промурлыкал он.
  - Те мелкие ранения, что мы подлечили, никак ему не повредили.
  Трасм не лукавил, чувствовал я себя намного лучше. Лежа в ванне с
биофизическим раствором, я по-настоящему отдыхал впервые за последние
сутки. Расслабившись в теплой обволакивающей тело жидкости, закрыв глаза,
я думал. И думы мои были об одном. О Майе. Я по-прежнему ничего не знал о
девушке. Даже примерно не представлял, где она может находиться сейчас. И
это очень плохо. Надо любой ценой выяснить, где Майя. Хотя бы узнать, на
Пандерлоносе или нет. Вероятность того, что Майя сейчас находится в
женском бараке господина Карнава, очень высока. Времени с нашего пленения
прошло совсем немного, и если она, так же как я, попала в лапы
экс-герцога, то девушка сейчас именно там.
  "Если попала в лапы Карнава", - вновь подумал я и, вспомнив сальное
выражение лица Крота, внутренне передернулся,
Вдруг у меня мелькнула спасительная мысль, "Трасм! Он же доктор. Лечащий
врач рабов. Он вполне может что-нибудь знать о женском бараке".
  - Аур кур ма лахао? - спросил я повернувшегося ко мне спиной доктора на
его кошачьем языке. И тут же перевел на линке: - Доктор, а женщины в этом
заведении имеются?
  Польщенный тем, что к нему обращаются на его родном языке, доктор
повернулся ко мне и, отвлекшись от дезинфицирования медицинских
инструментов, приветливо воскликнул:
  - Я вижу - наш клиент совсем выздоровел! Если его уже интересуют женщины,
значит, он вполне здоров. А женщины здесь есть. Целый барак. Все они особи
людского рода. Неплохие особи. Некоторые очень даже неплохие, С очень даже
правильными телами попадаются людские женщины. Например, вчера осматривали
мы одну женщину, недавно прибывшую в барак, очень довольны остались
осмотром. Великолепный экземпляр человеческой особи женского рода.
  Я внутренне сжался и, не показывая вида, что меня заинтересовали последние
высказывания трасма, спросил:
  -Наверное, блондинка? С голубыми глазами? Обожаю блондинок! - голосом
прирожденного ловеласа продолжил я за трасма: - Стройная и гибкая, как
лань. С телом, словно высеченным из мрамора.
  - Точно! Беловолосая с голубыми, как нанарейская ночь, глазами. С
идеальным лицом и телом, - подтвердил трасм и тут же поправился: - С точки
зрения людей, идеальным лицом.
  Отказываясь верить в такую удачу, в то, что описанная трасмом женщина -
Майя, я затаив дыхание вновь спросил:
  - А что, этих женщин можно увидеть? Или рабам это недоступно?
  - Простым рабам нет, - ответил доктор, набирая лекарство в пневмошприц. -
Но гладиаторам иногда позволяют видеться с женщинами. Особо отличившимся
гладиаторам.
  Я еще хотел что-то спросить у моего доктора, но не успел. Трасм ловким
движением сделал мне инъекцию сильнодействующего снотворного. Глаза сами
собой закрылись. Я стал проваливаться в глубокий живительный сон.
  "Пусть наш клиент поспит, - засыпая, услышал я последние слова трасма, -
сон - вот лучшее лекарство".
  "Лучшее лекарство - то, что у меня появилась надежда. Крохотная, но все же
надежда. Надежда, что я найду Майю. Мою любимую Майю", - мелькнула
последняя мысль, и я уснул.


                                  Глава 6


  Школа гладиаторов великого господина Карнава встретила меня недружелюбно.
Неласково встретила меня школа бойцов насмерть.
  Проснувшись отдохнувшим, вновь полным сил и выбравшись из ванны с
биофизическим раствором, я получил у доктора комплект одежды - короткие
шорты, футболку и удобные спортивные туфли. Вся форма была зеленого цвета
- цвета спелой вишни Агра. На футболке виднелась эмблема школы -
Галактика, перечеркнутая молнией. Одежда из прочного пластоматериала
пришлась впору. Я, быстро переодевшись и поблагодарив доктора, покинул
лазарет.
  Трасм кнопкой у двери вызвал надзирателей, и меня, со скованными руками,
повели в школу гладиаторов. Конвоируемый двумя вооруженными охранниками,
я, пройдя множество подземных коридоров и несколько раз спустившись и
поднявшись по лестницам, наконец, был доставлен в известную школу бойцов
великого господина Карнава.
  Проведя сквозь пять решетчатых дверей и выдав мне комплект постельного
белья, надзиратели впихнули меня в просторное помещение школы.
Энергонаручники на запястьях разомкнулись, и я, сунув под мышку выданные
мне постельные принадлежности, пошел отыскивать свободную кровать.
  Школа представляла собой просторный, круглой формы спортивный зал. В
центре зала размещались многочисленные тренажеры, имелась также небольшая,
огороженная канатами площадка для спарринга. Вся площадь школы делилась на
четыре сектора: красный, коричневый, зеленый и черный. В черном секторе
располагались санузел и столовая гладиаторов. Остальные секторы были
спальными. Аккуратно расставленные двухъярусные кровати и ровно
расположенные тумбочки указывали на армейский порядок, царивший в школе.
Мусор на полу не валялся, кровати ровно заправлены, никто так просто не
шатается по школе. Все заняты делом.
  Большинство гладиаторов занимались на тренажерах. Нагружая мощные мускулы,
изнуряя себя тренировками, они старались развить в себе больше силы,
больше ловкости. И вовсе не для того, чтобы иметь красивые рельефные тела.
Для того, чтобы просто вы жить. Выжить в смертельной схватке на арене
гладиаторского цирка.
  Я, засмотревшись на тренированные тела атлетов, на великолепные тренажеры,
забрел в красный сектор школы. Увидев свободную кровать на нижнем ярусе,
направился к ней.
  Я еще не знал, что школа разбита на цветные сектора не просто так. Что в
этом имеется определенный смысл и порядок. В красном секторе располагались
самые опытные и сильные бойцы. Кровати, одеяла на этих кроватях и вся
одежда этих бойцов ярко-красного цвета. Выжившие во многих смертельных
схватках на аренах гладиаторских боев, они имели некоторые преимущества по
школе. Первыми шли обедать в столовую. Одним словом, "старики".
  В коричневом секторе располагались "махалы". Это те, кто еще не настолько
искусен в бою, как красные, но уже вышел из разряда зеленых - "салаг".
  Субординация в школе гладиаторов соблюдалась строго. Нижестоящие бойцы без
особой необходимости не пересекали границ вышестоящих секторов. Тем более
не располагались в секторе более опытных бойцов.
  Я не знал еще об этом и в зеленой форме "салаги" беспечно направился к
свободной кровати в красном секторе. Не обращая внимания на двинувшегося
мне навстречу высокого с длинными, словно грабли, руками бойца в красной
одежде, я, занятый собственными мыслями, собрался устроиться на свободной
кровати, как тут же получил сильный удар в голову. Бил тот самый
длиннорукий боец. Удар пришелся некстати, и все мое постельное белье
полетело на пол. Я же, полуоглушенный внезапным ударом, пошатнулся и
сделал несколько неверных шагов в сторону.
  Несмотря на то, что удар я пропустил отменный и досталось мне прилично, я
не растерялся, и, едва мой противник вновь попытался достать меня своими
длинными и сильными, словно сделанными из стали руками, я был уже
наготове. Перехватив правую руку длинного бойца, нацеленную в мой корпус,
я одним резким захват-ударом "ток" перерубил ее И пока рука гладиатора
падала бессильной плетью, а сам он, ничего не понимая, провожал взглядом
свою искалеченную конечность, добил его. Одним ударом. Коротким, но очень
эффективным в ближнем бою рубящим ударом ноги. Коленная чашечка моего
противника с громким хрустом треснула, и он как подрубленный свалился к
моим ногам.
  Я же, прекрасно понимая, что моя выходка вряд ли останется безнаказанной,
отступил назад и встал в боевую стойку. Быстро оглянувшись и не заметив за
спиной ничего, кроме кроватей, я приготовился отражать новую атаку. То,
что на этот раз мне придется гораздо трудней, чем раньше, сомневаться не
приходилось. Все же гладиаторы - это не какие-нибудь "опытные". Эти-то уж
точно умеют драться. Хорошо умеют это делать. Профессионально.
  Но атаки не последовало. Когда ко мне сбежался почти весь красный сектор,
всего около пятидесяти человек, когда, казалось, что они, разъяренные,
набросятся сейчас и разорвут меня на части, вдруг прозвучала громкая
команда: "Стоять!"
Человек, произнесший это, видимо, пользовался, беспрекословным
авторитетом. Стоило ему произнести приказ, как весь пыл мигом спал с
бойцов. Они разочарованно остановились, так и не набросившись на меня.
  Сквозь обступившую меня толпу пробился небольшого роста, но мощный, как
тектотанк, с вздутыми от бесчисленных тренировок мускулами и от этого весь
какой-то квадратный человек. На руке у него виднелась повязка с надписью
"Старшина школы гладиаторов".
  Пробившись, словно торпеда, сквозь обступивших меня гладиаторов, старшина
вновь прикрикнул: "Стоять, бойцы!" Разочарованно поглядев на валяющегося
без сознания длинного, воскликнул:
  - Пустота господня! Вам что, делать нечего, бойцы? Нечем заняться?
  Гладиаторы словно пришибленные подавленно молчали. Наконец, один из них,
здоровенный с красноватым цветом кожи тарнеец, сказал:
  - Старшина, этот зеленый искалечил Мельника перед самым боем. Да и вообще
не место "салагам" среди "стариков". Надо бы наказать его. Пусть не
дергается на старших. Уважает законы школы.
  - Плевал я на ваши законы, - грубо проговорил я. - С высокой колокольни.
Не успел зайти, уже получил в морду. А на удар я всегда отвечаю двумя
ударами.
  - Да кто ты такой? - закипятился тарнеец. - Уложил перед таким боем
лучшего бойца школы, и плевать ему на все.
  - Леон Джаггер - чемпион Джагии по диоке. Трехкратный и так и не
побежденный, - ответил за меня старшина школы. - Варнавалийцы зовут его
еще Тутанканара - тот, кого остановить невозможно.
  - А некоторые зовут меня Костоломом, - вставил я слово в лестную речь
старшины. - Ты запомнил, краснокожий?
  Тарнеец ничего не ответил, лишь махнул рукой:
  "Делайте что хотите". Остальные бойцы, по-видимому, решили так же, и
толпа, окружавшая нас, постепенно рассосалась.
  Облегченно вздохнув, я подобрал упавшее постельное белье. Мельник к тому
времени очнулся и удивлено уставился на меня. Он никак не мог понять, как
его - самого лучшего и опытного бойца школы - мог уложить какой-то зеленый.
  Так и не осознавшего что же произошло, Мельника погрузили на принесенные
носилки и отправили в лазарет. На излечение к трасму.
  - Ну, что ж. Если ты, Джаггер, уложил Мельника - лучшего бойца школы перед
самым боем в Пандерлийсе, то остается лишь поставить тебя на его место, -
сказал старшина, проводив взглядом носилки с покалеченным бойцом.
  - Вполне справедливо, - заметил я.
  - Драться ты умеешь, - продолжил старшина, - драться в лагах научишься по
ходу поединка. А если не научишься... То уж не обессудь. Ты мне не
оставляешь выбора.
  - Не переживай, старшина, научусь. Я способный, - сказал я, - только
покажи мне эти самые лаги.
  - Покажу, покажу. Сразу после ужина и покажу. А пока иди располагайся в
зеленом секторе, - ответил старшина и тут же, махнув рукой, поправил себя:
  - Пустота с тобой, в каком хоче