дание ракет установки "Кремень"
превращало земной танк в костер из раскаленного, горящего металла.
  Пехоту землян крак расстреливал из плазменных пулеметов. Он время от
времени поливал окрестности огнем, прерывая тем самым все попытки пехоты
атаковать псевдоробота. Псевдоробот скорее всего был поврежден, потому
что, будь он исправен, крак давно бы воспользовался антигравитационным
двигателем. Из ионных пушек он тоже не стрелял, и я вскоре понял почему.
Его гигантские псевдоруки были отрублены по локоть вместе с закрепленными
на них ионными пушками. Похоже, земляне постарались или же агенты РУЭ, что
более вероятно.
  Псевдоробот был сильно поврежден, но все еще очень опасен. И я, решив хоть
как-то помочь людям, направился к грохочущим пушкам.
  И сразу же едва не поплатился за это жизнью. Длинная очередь ударила мне в
живот, сбив на землю. Хорошо хоть стреляли из "Калашникова", а не из
энергоавтомата, иначе я был бы уже мертв. Вспомнив о том, что я без
защитного шлема, закрыл голову скованными руками. Спустя минуту сквозь
грохот пушечных выстрелов услышал приближающиеся голоса.
  - Говорю же тебе, сержант, подбил я его. Точнехонько в живот попал. С
такого расстояния я в жизнь не промахнусь.
  - Может, из наших, из людей кого подстрелил?
  - Не-е. Из этих он. В ихней защите, в скафандре. От моих пуль аж весь
заискрился, как салют. Я этих тварей сейчас с одного взгляда определяю. А
раньше стреляешь, стреляешь, а им хоть бы хны. Идут и поливают всех огнем.
Ну, положим, с гранатомета их можно уложить. Санек Баренцев из второго
взвода хорошо приспособился. Таскает две "мухи" с собой. Первой собьет эту
тварь с ног и, пока тот не очухается, подбежит и : второй гранатой шлем
разносит. Шлем, как перезрелый помидор, разлетается. Наши быстро
вычислили, шлемы у них - слабое место.
  - Гляди, Петров, у этого и шлема-то нет. Часом не в шлем ты ему попал? А
то бы с чего ты : его с первой очереди уложил бы? Мы в одного , всем
взводом палили, я сам лично из РПК всю ; обойму выпустил, а подстрелили
лишь из гранатомета. Правда, попали не в голову, как ты говоришь, а в
ноги. Ноги ему оторвало, потом мы его и добили.
  Решив, что пора показать, что я отнюдь не убит, а вполне живой, я подал
голос.
  - Ребята, я свой, - сказал я по-русски, убрав руки с головы.
  Мой возглас произвел эффект разорвавшейся бомбы. Солдаты отскочили от
меня, как от гигантской жабы Крокоя, и едва вновь не открыли по мне
стрельбу. Через несколько секунд они, целясь в мою голову, снова
приблизились. Я медленно, стараясь не делать резких движений, поднялся из
снега. Протянув вперед руки в энергонаручниках, сказал:
  - Я не вооружен, и у меня скованы руки. В этот момент наступило небольшое
затишье. На какое-то время артиллерийской грохот прекратился. Затих и
псевдоробот крака.
  Сержант в испачканной грязью шинели, направив прямо мне в лицо ствол
автомата, осторожно приблизился.
  - Петров, держи этого субъекта на мушке, - бросил он второму солдату.
  - И так держу. Пусть только дернется, я ему все мозги вышибу.
  - Ребята, ошибочка вышла. Я свой, не видите, что ли? - недоуменно
проговорил я, всем своим видом показывая, что все происходящее - просто
нелепая ошибка.
  - Гляди-ка, Петров, по-нашему говорит, только немного с акцентом, -
удивился сержант. - Быстро приспособились, твари.
  - А может, они и говорят по-нашему, - сделал предположение Петров,
внимательно разгляддвая меня сквозь прорезь прицела. - .Мы же их живыми и
не видели. Стоит эту тварь убить, как она тут же испаряется. Сам видел.
  - Я тоже видел, - подтвердил сержант.
  - Послушай, друг. Отведи меня к своему начальству, пусть оно разбирается,
что к чему.
  - Тамбовский волк тебе друг, - грубо заявил сержант.
  Он обошел меня сзади и, сильно толкнув в спину, проговорил:
  - Пойдем, товарищ военнопленный, к командованию разбираться. Кто ты есть
на самом деле - из этих тварей или из людей. Едва не упав от толчка
сержанта, я, все же устояв на ногах, проговорил:
  - Давно бы так, - и пошел, сопровождаемый солдатами.
  Перестрелка на некоторое время стихла, и мои конвоиры беспрепятственно
вели меня к командованию. Мы, пройдя сотню метров, обогнули немного левее
замолчавшие пушки и вошли во двор пятиэтажного старой постройки дома. Пока
меня вели, я успел заметить, что войск в этом районе земляне сосредоточили
немало. Несколько десятков танков и БМП стояли в резерве, скрытые домами.
Солдат кругом виднелось множество, и я удивился, когда успели земляне
подтянуть столь многочисленные силы. Прошло всего несколько часов с
момента высадки Краков, а земляне успели сосредоточить только в этом
районе целую армию.
  Наша процессия вызвала любопытство среди военных. Моих конвоиров то и дело
окликали, спрашивая, что я за фрукт такой. На все вопросы сержант
неизменно и крайне серьезно отвечал "Пленный. Не видите, что ли, "языка"
взяли".
  Велев доложить часовому, охранявшему вход в штаб командования (небольшая
комнатушка в подвале пятиэтажки), что привели пленного, мои конвоиры
принялись приводить в порядок свой внешний вид. Застегнули все пуговицы,
подтянули ремни. Сержант даже немного отряхнул налипшую на шинель грязь. В
"этот момент из дверей штаба выскочил .часовой, посланный с докладом. Он
торопливо проговорил: "Вводи пленного". Сержант легонько подтолкнул меня в
спину, и мы вошли в помещение штаба.
  Первое, на что я обратил внимание, когда мои глаза привыкли к тусклому
свету электрического фонаря, была лежащая на большом, занимавшем почти всю
комнату столе космическая броня класса "Космическая пехота" со всеми
прилагающимися к броне этого типа аксессуарами и главное - молекулярный
меч. Кроме того, на столе лежал гранатомет четвертой категории, автомат
Крамера и несколько тернотротиловых гранат. Одну из них держал в руке и
недоуменно разглядывал человек в камуфляже. Вторая рука у него была в
гипсе, и я прекрасно знал почему. Этим человеком был майор Пантелеев, и я
не знал, радоваться мне этому обстоятельству или огорчаться. Кроме него, в
комнате находились еще люди - несколько офицеров: два капитана, майор и
полковник. Капитаны и майор сидели на стульях, окружая стол и разглядывая
энергооружие. Пантелеев, увидев меня, удивленно поднял брови, но ничего не
сказал. Полковник горячо говорил в трубку полевого телефона, стоя ко мне
спиной:
  - Генерал Кобзев убит. Да, да, убит. Принимаю командование на себя. Прошу
поддержки с оздуха. Тут один из этих окопался на перекрестке Семеновской и
Ленина, не дает прохода моим людям. Два батальона обошли его слева, готовы
ударить, но им нужно прикрытие. Ждать? Сколько? Да вы что! Он сколько
наших еще успеет положить за это время! Нет, ждать я не могу. Атакую
своими силами.
  Полковник устало положил трубку и, повернувшись, собрался что-то сказать,
как вдруг заметил меня.
  - Товарищ полковник ... - начал докладывать сержант, но полковник махнул
рукой, останавливая его.
  - Сержант, вы свободны, - приказал он, и мои конвоиры тотчас удалились.
  Полковник с минуту разглядывал меня, внимательно изучил энергонаручники,
потом спросил:
  - Кто такой? Что здесь делаете? - Кто я такой и на что способен, можете
спросить у майора Пантелеева, - спокойно ответил я, кивнув в сторону
начальника РУОПа. - А здесь я для того, чтобы помочь вам. О том, что я в
состоянии это сделать, можете узнать у того же Пантелеева.
  Полковник удивленно посмотрел на майора. Пантелеев согласно кивнул и,
положив тернотротиповую гранату на стол, проговорил:
  - Так точно, Лев Емельянович. Правду говорит. Этот товарищ хорошо знает,
как обращаться с такими штуковинами. И я думаю, ему можно доверять. Совсем
недавно он спас мне жизнь, хотя вполне мог этого и не делать.
  - Помоги ближнему своему, и он тебе поможет, - проговорил я и, кивнув на
энергонаручники, добавил: - Помогите мне избавиться от этих браслетов, и я
уничтожу псевдоробота, того, что не дает вам прохода. Заодно научу вас
пользоваться энергооружием. Думаю, у вас уже имеется некоторый запас этого
добра.
  - Имеется, - подтвердил полковник и вопросительно посмотрел на Пантелеева.
  Тот, подойдя ко мне, внимательно изучил энергонаручники и, пожав плечами,
спросил:
  - Как же это снять? Такое ощущение, словно руки залиты в металл.
  - При помощи вон той штуковины, - ответил я, показывая на молекулярный
меч. - Если хорошо ударить, можно с одного раза разрубить. Главное - не
промахнуться и не отрубить мне руки вместе с наручниками.
  - Не отрубим, у меня рука твердая. В молодости лес валил, навык еще
остался. С одного удара разрублю. Кто же тебе нацепил? Эти твари? -
спросил майор, беря в руки молекулярный меч.
  - Долго рассказывать, - отмахнулся я и показал, как пользоваться мечом.
  Майор не соврал. Разрубил наручники одним махом, одним сильным, точным
ударом. Разрубленные половинки энергонаручников распались на отдельные
сегменты, и я облегченно тряхнул кистями рук. Руки сразу стали невесомыми.
  Однако медлить не стоило, и я приступил к инструктажу. Объяснил вкратце
принцип действия и порядок использования всего имеющегося трофейного
оружия. Особо налегая на тернотро-тиловые гранаты, каждая из которых могла
в любой момент стереть с лица земли штаб вместе с домом, в котором он
располагался, не приди я вовремя на помощь. Офицеры, конечно же, не очень
понимали устройство неведомого им оружия, но то, что оно имеет огромный
потенциал разрушения, они поняли. Поняли они, и как управляться с этим
неведомым оружием. Все-таки они были военными. Пусть и другого уровня
развития, нежели я, но все же военными.
  В этот момент орудия вновь загрохотали. Передышка закончилась.
  - Ну что ж, пора. Время не ждет. Каждую минуту гибнут люди. Пора
прекратить это, - твердо сказал полковник и добавил: - Если вам удастся
уничтожить эту тварь - смело можно орден просить. Столько моих солдат
положил, гад, сердце кровью обливается.
  - Если бы за такое я получал каждый раз по медали, то давно бы весь был,
как новогодняя елка, - ответил, улыбнувшись, я. - Уничтожу. Обещаю твердо.
  Я взял гранатомет и несколько тернотротиловых гранат и направился
уничтожать засевшего псевдоробота. Со мной пошли Пантелеев и один из
капитанов. Капитан по дороге прихватил полвзвода солдат, и мы, обойдя с
тыла убежище псевдоробота, на ходу обговорили, как выполнить задание.
  Мне удалось застать крака врасплох. Удалось сделать так, как я
рассчитывал. Пока приданные мне солдаты под командованием капитана под
прикрытием сильного артиллерийского огня отвлекали псевдоробота слева, я с
Пантелеевым обошел крака справа. Оставив майора в укрытии, я зигзагами,
короткими перебежками приблизился вплотную к ничего не подозревавшему
псевдороботу.
  Он действительно был сильно поврежден. Антигравитационные двигатели
бесполезным грузом болтались за спиной псевдоробота. Его левая нога тоже
была повреждена, и это ограничивало подвижность боевой машины. Но крак,
что сидел внутри псевдоробота, и не думал сдаваться или бежать. Краки -
они же не люди. Им неведомо чувство страха. Чувство страха за свою жизнь.
Крак отчаянно сопротивлялся, стараясь отдать свою жизнь как можно дороже.
И это у него неплохо получалось. Когда я уже вышел на огневую позицию и
приготовился стрелять, псевдоробот внезапно высунулся из своего укрытия и
выпустил целую череду ракет в случайно выскочивший из укрытия танк.
Стальную громаду танка, словно пушинку, подбросило в воздух метров на
двадцать, и он упал искореженной грудой металла на крышу небольшого
одноэтажного дома. Он проломил крышу и почти полностью разрушил здание.
Спустя секунду послышался глухой взрыв, разметавший остатки дома.
  В этот момент я выпустил длинную очередь энергогранат в ножное сочленение
неповрежденной ноги псевдоробота. Я попал точно в цель, и шестиметровая
металлическая громадина рухнула, как подрубленная, на развалины. Я,
закрепляя успех, быстро побежал к псевдороботу. Не переставая стрелять из
гранатомета четвертой категории, я приблизился к поверженной машине на
расстояние броска гранаты. Бросил одну за другой четыре тернотротиловые
гранаты, предварительно установив таймер на десять секунд. Гранаты упали
туда, куда я и метил, - в центр псевдоробота-, в то место, где находился
укрытый броней крак. Считая на ходу секунды, кинулся бежать со всех ног
подальше от псевдоробота. Досчитав до десяти, бросился в укрытие -
нагромождение бетонных плит.
  Взрыв, который последовал за этим, оказался гораздо сильнее, чем я
предполагал. Псевдороботу зарядом тернотротиловых гранат вырвало все
.внутренности. Одна его нога отлетела метров на сто, едва не убив
нескольких солдат. Спустя секунду после этого взрыва прозвучал новый,
менее сильный. Взорвалась установка залпового огня.
  С краком было покончено, и я выполз из своего укрытия. Ко мне уже спешил
Пантелеев. Добежав до меня, майор воскликнул:
  - Ну, ты молодец! Не знаю, кто ты, Джаггер, но ты молодец. В пять секунд
разделался с этим монстром.
  - Ничего особенного. Обычная работа. Зная, как пользоваться этой
штуковиной, и вы сможете уничтожать этих тварей, - на ходу бросил я,
протянув гранатомет Пантелееву.
  Майор осторожно взял оружие и, поставив гранатомет на предохранитель,
ответил:
  - Может быть, все может быть. Но все же... Он хотел еще что-то добавить,
но в этот момент какой-то назойливо-зудящий звук разрезал возникшую после
боя тишину. Спустя мгновение я понял, что это за звук. Это назойливо, с
определенной частотой и последовательностью подавал сигнал таймер моего
замолчавшего после потери шлема бортового компьютера. Таймер был настроен
ровно на девяносто девять часов, и это означало, что у меня остался в
запасе лишь час времени. Не сутки с лишним, а всего лишь час до того
момента, как откроется вход в подпространственный туннель. Откроется путь
на свободу. Путь к спасению.
  "Выходит, я пролежал без сознания не несколько часов, а больше суток, -
лихорадочно подумал я, - тогда понятно, почему подбитый самолет был весь
засыпан снегом и почему здесь так много солдат-землян. Тогда все понятно и
ясно. Ясно, что действовать я должен очень быстро. Нельзя терять
драгоценного времени. Быстрее к Майе. Быстрее на Даран".
  Увидев, как я изменился в лице, майор озабоченно спросил:
  - Что-то случилось?
  - Петр Васильевич, - я впервые обратился к Пантелееву по имени-отчеству, -
мне нужно срочно идти. Очень срочно. Времени у меня осталось гораздо
меньше, чем я предполагал, и судьбы многих людей зависят сейчас от того,
успею я или нет. Я должен идти.
  Майор хотел что-то сказать, но, увидев, что я настроен решительно, лишь
махнул рукой. Я благодарно взглянул на Пантелеева и быстро побежал в
сторону парка. Отбежав несколько метров, я внезапно остановился. Я хотел
вернуться и расспросить майора о своих родителях. Он же работал с Игорем,
мог знать и об их судьбе, живы они или нет. Но в этот момент таймер
настойчиво предупредил, 'что времени остается все меньше и меньше, и я,
так ничего и не сказав, вновь бросился бежать к валолету.
  Я несся так быстро, как никогда в жизни. Ни тогда, когда выматывал себя
ежедневными тренировками на Джагии, ни во время прохождения боевой
подготовки в учебном центре на Падее. Я бежал, отдавая все силы, и к тому
моменту, когда наконец добежал до валолета, был почти без сил. Дыхание
сбилось, перед глазами поплыли круги. То ли оттого, что я не ел уже больше
суток, то ли вследствие накопившейся усталости, но я внезапно почувствовал
себя очень плохо. Все поплыло перед глазами, и я, прислонившись к обшивке
валолета, едва не упал.
  Я чувствовал себя прескверно и поэтому не сразу заметил, что здесь не один.


                                  Глава 24


  Белая фигура в странном одеянии монаха ордена Света шагнула ко мне. От
протянутых рук монаха метнулись две молнии, разрезавшие темноту ночи
яркими вспышками. Сильный удар в плечо сбил меня с ног. Я не потерял
сознания, упав в снег, но едва поднялся, как тут же получил еще более
сильный удар в живот. Меня отбросило к валолету, и я ударился о корпус
аппарата, едва не перевернув его. Нестерпимая боль резанула внутренности.
На секунду в глазах потемнело. Чувствуя, что немного, и свалюсь в бездну
небытия, я, стараясь унять боль, сделал несколько дыхательных циклов.
Сразу заметно полегчало.
  Монах, видя мое беспомощное состояние, уверенно направился ко мне. Я
заметил, что он находится в состоянии бойца тайпи. Мгновенно в такое
состояние не войти, и это означало, что монах давно следил за мной. Следил
и ждал удобного случая напасть на меня без свидетелей.
  Подойдя поближе, монах откинул капюшон, скрывающий его лицо. Я, держась
руками за живот, стоял полусогнувшись, опираясь чтобы не упасть, на корпус
валолета. Взглянув в лицо монаха, я сразу же узнал его.
  - Джаггер, я же предупреждал вас, что от ордена вам не уйти, - сказал Том
Трекси, а это был именно он. - Орден всемогущ, как всемогуще добро.
  - Добро, приносящее людям несчастья, - пересиливая боль, произнес я, -
добро, о котором люди и не подозревают, что это добро. Добро, построенное
на несчастьях людей, не может называться добром.
  - Опять вы со своими философскими рассуждениями, - усмехнулся Трекси. - А
людям не до этого. Когда в мире творится столько несправедливости, когда
миллионы ежесекундно умирают от голода и войн, им не до вашей насквозь
прогнившей философии. Людям нужны мир, справедливые законы и вдоволь пищи.
И что порой к этому приходится идти, уничтожая врагов, их мало волнует.
  - Например, уничтожая меня, - предположил я, - или уничтожая таких, как я,
- несогласных с вами.: С вашим видением мира. С вашей справедливостью.
  - Особенно, таких, как вы, - злобно выкрикнул Трекси. - Вы и вам подобные
выродки, имеющие дурацкие взгляды на обустройство мира, - самые заклятые
наши враги. Враги нашего будущего. Светлого общества, где не будет бедных
и богатых. Общества, где все будут равны! Где не будет голода и войн, не
будет смертей и несчастий!
  - Где не будет личного счастья каждого человека, где не будет личностей
вообще и все будут похожи друг на друга, как тайские горошины... -
продолжил я за монаха. - Все подобные общества держатся лишь на силе и
мгновенно распадаются, стоит лишь этой силе ослабеть. Надо было вам всем
лучше учить историю и делать выводы. История разумных существ гласит о
том, что подобные общества еще никогда не были долговечными. Ни разу за
все миллионы лет развития.
  - Правильно, - неожиданно согласился Трекси, - ни разу. Но у всех у них не
было того, что есть у нашего ордена. У них не было силы бога. Все они
пытались построить рай на земле земными же средствами. И это было их
главной ошибкой. Орден Света в моем лице построит такое общество другим
способом. Сам бог будет строителем империи света, братства,
справедливости. Сам бог будет следить за тем, чтобы выполнялись
предписанные им законы, и будет строго карать тех, кто не пожелает эти
законы выполнять.
  - Бог никогда никого не карает и не убивает, - неожиданно для самого себя
сказал я. Мне почему-то показалось, что это говорю вовсе не я.
  Словно слова сами вылетают из моего рта. - Карают и убивают люди друг
друга сами. Они сами себе палачи. Бог же не мешает им лишь потому, что у
людей всегда должна быть свобода выбора. Свобода выбора между добром и
злом, светом и тьмой, плохим и хорошим. Иначе они бы не были людьми. А бог
- это любовь. Любовь ко всем и всему без исключения. К плохим и хорошим,
добрым и злым, к свету и тьме.
  - Любовь? - удивился Трекси. - Любовь оставьте для слабых и никчемных.
Нами же - нашим орденом - движет лишь ненависть. Всепоглощающая ненависть
к тиранам, мучителям, убийцам.
  - Но вы же сами собираетесь убить меня, - удивился я. - Или вы не станете
при этом убийцей?
  - Таким, как вы, все равно не будет места в нашем обществе. Вас всех все
равно придется уничтожить. Так какая разница - сейчас или чуть позже, -
ответил Трекси и неожиданно метнул в меня заряд из силовых трой-линий.
  Линии ударил