и собрались посмотреть на последнюю  в
роду, которая осмелилась любить чужого мужчину, - она  помолчала,  потом
продолжила:
   - Завтра мама приезжает, скандал устроит. Юра ей наябедничал про нас,
и вот она решила, что это тянется слишком долго для летнего романчика.
   Пойдем спать, Джек, я устала и замерзла.
   - Пойдем.
   Ника не спеша разделась и легла в постель, где ее ждал Эндфилд.
   - Ты такой теплый, - сказала она, прижимаясь к нему. - Такой сильный.
- Капитан потянулся, было поцеловать ее, но девушка остановила его. -  Я
не закончила.
   Ника поднялась на локте. Глядя на лицо Джека в, слабом свете ночника,
она произнесла:
   - Такой странный и чужой. Я не знаю, что ты любишь на самом деле, что
дорого тебе. Мне  хотелось  бы  прожить  с  тобой  жизнь,  любить  тебя,
радовать, чтобы ты ценил меня, быть частью тебя. А ты такой...
   - Какой?
   - Ты можешь приспособиться к существованию в мерзлом камне  астероида
Базы и к жизни в моем доме. Тебе все равно, буду ли я рядом, потому  что
ты готов мириться с любыми обстоятельствами. Тебе все равно, ешь  ли  ты
мерзкую  отраву  из  синтезатора  или  то,  что  я  предлагаю  тебе.   Я
догадываюсь, что ты легко можешь обойтись без моей любви и  нежности.  Я
не удивлюсь, если тебе в действительности безразличны мои ласки...  Твоя
жизнь, наверное, давно свелась к холодному анализу ситуаций,  постановке
задач и их разрешению. Я не знаю, что удерживает  тебя  рядом  со  мной,
нужна ли я тебе. А если да, то для чего...
   - Ну что ты, малышка...
   - Нет, правда. Ты словно придумал сам себя, наперекор обстоятельствам
жизни, но сделал это так неумело, глупо,  вопреки  здравому  смыслу.  Ты
одновременно и сильный, надежный, умный мужчина,  и  нелюбимый  ребенок,
отказывающийся от нежности и заботы потому, что был лишен их.  Я  готова
отдать все, чтобы ты проснулся.
   Неужели ты не понимаешь, что столь любимые тобой пилоты-"обмороки"  -
жалкие игрушки в  руках  других,  наркоманы,  привязанные  к  чудовищным
орудиям разрушения удовольствием, испытываемым от прямого  соединения  с
бездушной машиной, заставляющей забыть о собственном "я".
   Подумай, как дешево продаете вы свою  силу  и  саму  жизнь,  чему  вы
служите, что получаете взамен, кроме  противоестественного  удовольствия
от забвения себя. И ты один из них,  такой  же  безразличный,  холодный,
расчетливый.
   Никакой. Словно и неживой вовсе. - Ника прижалась  к  нему.  -  Но  я
люблю тебя и буду за тебя бороться. Я не отдам тебя, разбужу.
   Девушка впилась своими губами в губы Капитана.
   Они не скоро удовлетворили свое желание. Голова Ники лежала на  груди
у Джека. Она слушала, как стучит  его  сердце,  усталая,  довольная,  на
время заглушив страхи и тревоги.
   - Ты и вправду меня любишь, мой герой?
   - Конечно, девочка.
   - Ты хотел бы прожить со мной всю жизнь?
   - Я хочу провести целую вечность рядом с тобой.
   - Но ведь жизнь это не только постель. Это общие стремления, взгляды,
интересы. Ты считаешь меня сильной. Моя сила в том,  что  я  никогда  не
ломала себя. Если мне хотелось чего-то,  я  боролась  и  добивалась  или
проигрывала, но никогда не хоронила свои желания, какими бы  дикими  они
ни казались.
   Я никогда не мирилась с тем, что меня не устраивает. А ты, мой герой,
искал странные обходные пути.
   Нет... Тебе это, безусловно, удается. Но это -  трогать  левой  рукой
правое ухо, идти вопреки своей природе и  желанию.  Научись  желать,  не
бойся говорить:  "На  том  стою  и  не  могу  иначе",  пусть  даже  твоя
сомнительная мудрость говорит, что так  ты  станешь  уязвим.  Твоих  сил
хватит на то, чтобы выдержать любой натиск.
   Девушка посмотрела на Эндфилда. Ее лицо горело, глаза светились.
   - Сколько в тебе огня и жизни, - сказал Джек,  прикасаясь  к  нежному
румянцу щек, проводя по бровям, лбу, волосам. - Ты,  как  древний  воин,
готова бросить вызов земле и небу, чтобы добиться своего.
   - Да, я из рода князей. Мои  предки  стояли  у  истоков  сегодняшнего
мира, и именно они сотворили его таким, по  своему  вкусу  и  пониманию.
Сделали его интересным, желанным и удобным для себя. Мне хочется,  чтобы
и ты был таким, человек, которого я люблю, мой герой. Я ведь  не  просто
так показывала тебе свой дом, рассказывала о моих прадедах и  прабабках.
Я говорила о корнях моей силы.
   Я хочу, чтобы и ты понял, как можно ходить прямыми  путями,  быть  не
рабом, но господином обстоятельств и людей. Еще раз я говорю тебе,  лишь
наше желание чего-то стоит в этом мире. А желание возникает из того, что
было изначально в тебе заложено, и никакие медитации и духовные практики
в этом не помогут.
   Я хочу, чтобы ты осознал, для чего мы,  патриции,  живем  в  безумной
роскоши,  а  не  довольствуемся  комнаткой  в   промороженном   насквозь
астероиде, для чего храним свои родословные, для чего  швыряем  миллионы
для удовлетворения своих прихотей. Кстати,  -  Ника  снова  улеглась  на
него, - эти жалкие полтора миллиона кредиток,  те  самые,  которые  тебе
выплатили за десять лет войны и которые ты считаешь совершенно  безумной
суммой, - стандартная такса моей мамаши при  расчете  с  любовниками  за
два-три года ублажения, когда утративший свежесть мальчик уступает место
следующему. Слаба старушка на передок, - девушка нервно усмехнулась. - Я
готова  отдать  все,  лишь  бы  ты  понял  истинный  смысл  жизни,  свое
предназначение и свои возможности.
   Я хочу,  чтобы  сюда  вернулась  жизнь,  силой  и  желанием  грозного
властителя, для которого всегда мал покоренный им мир и мало завоеванное
им богатство. Я отдам все, что имею: титул, связи, деньги, буду  ласкать
и любить тебя.
   Джек попытался что-то сказать, но Ника закрыла ему рот поцелуем.
 
Глава 7 
 
СКАНДАЛ В БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ 
 
   - Доброе утро, мой герой,  -  ласково  и  смущенно  сказала  девушка,
улыбаясь - Доброе утро, малышка, - Джек потянулся и сел  на  кровати.  -
Сегодня ты проснулась раньше меня. В честь чего?
   - Рейсовый лайнер будет здесь через час,  еще  полчаса  нужно,  чтобы
добраться с орбиты на поверхность. Будет нехорошо,  если  мама  застанет
нас в таком виде.
   - Пожалуй, ты права. - Джек спрыгнул с кровати.
   - Жаль, что у нас нет времени. - Ника с сожалением  окинула  взглядом
его тело. - Ну да ладно.
   - Нет, не ладно, - Эндфилд потянулся к ней, но девушка увернулась.
   - В самом деле, надо вставать. Я хочу, чтобы ты  очаровал  ее,  чтобы
она поняла, что более достойного человека я не смогу найти. А для  этого
надо, чтобы ты  был  в  форме.  А  что  самое  вредное  для  сексуальной
привлекательности молодого мужчины?
   - Ну-ка скажи. Это даже интересно.
   - Долгий секс по утрам.
   - А короткий?
   - А короткий меня  не  устроит.  Ты  не  знаешь,  какой  злой  бывает
женщина, которую плохо удовлетворили.
   - Надеюсь никогда не испытать это на своей шкуре.
   - Знаешь, Джек, первый удар я возьму на себя, а ты приезжай к  ужину,
когда страсти улягутся.
   И Капитан полетел заполнять событиями долгий день, тем более ему было
чем заняться. К исходу солнечного дня  Эндфилд  вернулся,  открыл  дверь
своим  ключом,  поднялся  на  жилую  половину   дома.   Сверхчувственное
восприятие подсказало ему, что женщины находятся  на  открытой  террасе,
выходящей в зимний сад.
   Ника с Громовой-старшей сидели за столом, на котором стояли вазочки с
печеньем и конфетами, недопитые чашки с кофе.
   Лучи  закатного   солнца   придавали   красноватый   оттенок   лицам,
красно-оранжевым пламенем горели на  белом  мраморе  пола,  стен,  перил
террасы и дорожек в саду. Было видно, что разговор не  клеится.  Девушка
бесцельно помешивала уже остывший кофе, ее мать смотрела на зелень  сада
и  делала  вид,  что  слушает   пение   птиц.   Вентиляторы   заставляли
раскачиваться и шуршать листья пальм, едва слышно журчал фонтан.
   Джек влетел на террасу. Ника торопливо поднялась  к  нему  навстречу,
делая серьезное и встревоженное лицо.
   Капитан, не обращая  на  это  внимания,  по-хозяйски  обнял  девушку,
прижал к себе и  поцеловал,  чем  сильно  смутил  ее  и  вызвал  гримасу
недовольства на  лице  княгини.  В  довершение  всего  зазвонил  телефон
Эндфилда.
   - Да, все в порядке. Переведите деньги с моего  счета...  Зачем?..  А
почему вы интересуетесь?! Понятно. Покупка недвижимости.  Пожалуйста.  -
Джек отключился.
   - Прошу прощения, - сказал он, обращаясь к женщинам. - Дела.
   - Джек, это моя мама, - девушка подтолкнула Эндфилда.
   - Джек Эндфилд, майор ВКС.
   - Неужели...
   Княгиня  поднялась.  Несколько  секунд   Громова-старшая   пристально
разглядывала его, потом протянула руку для поцелуя.
   Капитан поднял ее почти  на  уровень  своего  лица  и  поцеловал,  не
отрывая взгляда от женщины.
   Она была ухоженной блондинкой с голубыми глазами, высокой,  стройной,
хорошо сложенной и могла сойти  за  старшую  сестру  Ники,  если  бы  не
усталость в глазах и едва заметные горькие складки у губ.
   - Так вот вы какой, пилот Патруля. Дочка все пыталась вас описать, но
я не могла вас представить. И у вас в Патруле  все  такие?  -  Последнюю
фразу она произнесла с легкой иронией.
   - Наверное, да, - в тон ей ответил Джек. - Мы хорошо питаемся и много
занимаемся спортом.
   - Я вижу, вы за словом в карман не лезете,  -  мать  Ники  неожиданно
улыбнулась. - Мы будем ужинать через час в  малой  гостиной.  А  пока  я
хотела бы отдохнуть.
   Девушка  с  облегчением  подхватила  Эндфилда,  и  они  удалились  из
апартаментов княгини.
   - Джек, ты нахал, - сказала Ника, когда они оказались  за  дверью.  -
Но, похоже, ты ей понравился.
   - Она приняла меня за другого, - серьезно ответил  Джек.  -  Все  еще
впереди.
   - Для тебя, наверное, да.  А  я  свою  порцию  уже  получила.  Ты  не
представляешь, какие ужасные вещи она мне рассказывала.
   - Ну и что же, - Эндфилд нахмурился.
   Ника только покачала головой. Они молча вошли в ее комнату.
   - И все же, - настойчиво сказал Джек, когда дверь за ними  закрылась.
- Рассказывай, раз уж начала.
   Девушка рухнула на кровать. Капитан снял красный пиджак, в котором он
ходил по присутственным местам, бросил его в кресло и опустился рядом  с
княжной, положив руки ей на спину.
   - Мы обдумаем слова Клавдии вместе.
   - Джек, может, не стоит, - Ника жалобно посмотрела на него.
   - Стоит, - непреклонно сказал Джек.
   - Для начала она занялась подсчетами. Сколько стоит  содержание  дома
здесь и на Гелиосе, какие мы платим налоги.
   - Понятно...
   - Еще немного, и все пойдет  прахом.  Акции  приносят  все  меньше  и
меньше.
   Жизнь дорожает.
   - И если верить  твоей  маман,  спасти  князей  Громовых  может  лишь
удачное замужество.
   - Да, - со вздохом призналась девушка. - Потом она высчитала, сколько
стоят удобства и  удовольствия,  к  которым  мы  привыкли:  путешествия,
рестораны, одежда, машины, драгоценности, балы. Ты знаешь, она права, мы
близки к разорению.
   - Понятно, - каменным голосом произнес Эндфилд. - Что еще?
   - Джек, - Ника уткнулась ему в колени, обхватив его, - ничего тебе не
понятно. Я не отдам тебя.
   - Она ведь еще что-то сказала. -  Капитан  внимательно  посмотрел  на
нее.
   Княжна подняла голову и жалобно кивнула.
   - Рассказывай.
   - Ну, мама рассказала, что у  низших  классов  плохой  генофонд,  они
несут массу скрытых болезней  от  плохой  жизни  и  неквалифицированного
медицинского обслуживания. Даже если человек кажется здоровым, не  факт,
что у него может быть здоровое потомство.
   Эндфилд дернулся от обиды, но Ника его не отпускала.
   - Я так не считаю, милый...
   - Что еще?
   -  Она  рассказывала  о  психических  комплексах  низших  классов,  о
неспособности зарабатывать деньги, делать карьеру,  -  девушка  говорила
быстро, будто эти слова жгли рот, но не я: могла остановиться, ей  нужно
было выговориться.
   - Не буду тебя уверять, что это не так. Вскрытие  покажет,  в  смысле
поживем - увидим.
   Они молчали. Ника лежала у него на коленях и чертила непонятные знаки
у него на груди. Внезапно она поднялась.
   - Тебе нужно переодеться, - сказала  княжна.  -  Иди,  мой  герой.  И
постарайся быть полюбезнее с моей матерью.
   Ужин был в разгаре. Стол, как обычно, ломился от блюд и бутылок.
   Сдержанность и холодность княгини ушла  после  второго  бокала  вина,
Ника же, веселая в начале, стала мрачной и  ограничивалась  односложными
ответами.
   Эндфилд уже выпил с Громовой-старшей на брудершафт  и  стал  называть
княгиню просто Клавдией, а она его Джеком.
   - Нет, ты скажи, у вас в Патруле все такие?
   - Пожалуй, я единственный в своем роде, - с усмешкой ответил Капитан.
   - А остальные? - спросила княгиня, улыбаясь.
   - Ну, каждый хорош  по-своему.  Например,  мой  первый  командир  был
неплохим математиком, ему даже присвоили докторскую  степень  за  работу
"Новые аспекты векторного счисления в семиполярной математике".
   - О, - Клавдия закатила  глаза  в  притворном  ужасе.  -  Это  совсем
непонятно.
   - Отчего же. Все просто. Он обосновал наличие бесконечного количества
непересекающихся  координатных  осей,  если  хотите,  псевдопространств,
вложенных в обычный шестимерный пространственно-временной континуум.
   Эту работу  быстренько  закрыли,  и  сейчас  она  существует  лишь  в
нескольких  экземплярах  в  головных  институтах  с  грифом  "Совершенно
секретно".
   Многие    мои    знакомые     были     талантливыми     математиками,
физиками-теоретиками, конструкторами. Кое-кто занимался философией...
   Джек хотел, было продолжать перечисление, но княгиня перебила его.
   - Неужели? - Клавдия откровенно веселилась.
   - Ты знаешь, свободного времени у пилотов довольно много, а  чего  от
скуки не сделаешь.
   - Ну а бордель, наркотики,  развлечение  с  пленниками  и  пленницами
после штурмовки незаконных поселений?
   - Дураки  есть  везде,  -  Эндфилд  заставил  себя  засмеяться.  -  В
последнее время к нам пришло много всякого отребья, но настоящие мастера
не считают их за "драконов" и зовут "барбосами".
   - Тебя послушать, не Патруль, а институт какой-то или монастырь.
   - Можно сказать и так. Храм боевых искусств.
   - Да ну! Много ли надо ума, чтобы лететь и стрелять.  Тем  более  что
там почти все автоматизировано.
   - Надо полагать, ты много общалась с "драконами".
   - Нет, конечно. Я хорошо знакома со многими офицерами Белого Патруля.
А военные  -  они  все  более  или  менее  похожи.  Мужество,  отвага  и
страстность... Я так люблю безрассудных мужчин. Такие остались только  в
армии. Гражданские уже ни на что не годны. Его  обругают,  а  он  не  то
чтобы ударить, ответить толком не может, про суд лепечет. Тьфу.
   Мне так нравится, когда дерутся мужчины. Это возбуждает: звук ударов,
ругательства, потные тела. В этом заключен основной принцип жизни - сила
и страсть побеждают все.
   - Ты действительно так считаешь?
   - Джек, взять, к примеру, тебя. Ты хорошо воспитанный молодой человек
нашего  круга.  Когда  тебе  понадобилось  влезть  не  в   свою   шкуру,
единственное, что ты придумал, это нечто по  своему  образу  и  подобию.
Подумать только, "драконы" - интеллектуалы. Как же  они  воевать  будут?
Ему по физиономии,  а  он  "подождите,  я  возьму  тройной  интеграл  от
квазифункции"? - Клавдия коротко  засмеялась.  -  И  зачем  вы  с  Никой
перевели твою фамилию на ужасный техно?..
   - Я тебя уверяю, - начал Эндфилд, видя, как мучительно краснеет Ника,
но тут ему пришла идея получше. - Позвони полковнику Лазареву.
   - Ему тоже достанется, - сказала княгиня, подходя к экрану  телефона,
- если он исейчас будет меня дурачить вместе с вами.
 
*** 
 
   На экране появился Юрий. Он сидел за столом,  освещенным  лампой.  За
плечами  и  головой  полковника  в  полумраке  просматривался   интерьер
служебного кабинета:  дорогая  мебель,  карты,  экраны  связи,  портреты
вождей в золоченых рамах. Яркие, холодные звезды, какими они выглядят за
пределами  атмосферы,  светили  в  темноте,  за  окном  во  всю   стену,
наполовину прикрытым портьерой.
   - Здравствуй,  Клавдия,  приветствовал  ее  Лазарев.  -  И  ты  локти
кусаешь?
   - А что случилось?
   - Никин кавалер сегодня купил участки земли вблизи города.
   - Ну, это я уже знаю.
   - Да, видимо, мы как никогда  близки  к  упадку.  Потеряли  чутье  на
деньги.
   Вроде чушь, бурелом, овраги. Этот идиот, прежний владелец,  отдал  их
по такой дешевке.
   - Ничего не понимаю.
   - Нашим показалось это странным. Ребята из аналитического отдела  все
просчитали  с  учетом  пролагаемых  дорог  и  зон  расселения  различных
имущественных классов. Оказывается, это будет одно из  самых  популярных
мест для дачной застройки для четвертого и третьего класса.
   - Фу, какая гадость.
   - Да, это гадость, Клавдия. Но это большие деньги. - Он усмехнулся. -
Старый хозяин был до смерти рад, когда нашелся тот, кто избавил  его  от
неприятного  соседства.  Эндфилд  купил  все,  что  будет   пользоваться
спросом, всего за миллион. Через год он будет грести деньги лопатой или,
чтобы не возиться, продаст все раз в сто дороже.
   - Вот это новость. Дай подумать.
   - Чего тут думать. Этот красавчик  без  чести  и  совести  пойдет  по
головам. Я думаю, если ему будет выгодно, он продаст могилу матери... Ты
представляешь, что нас ожидает? Толпы невоспитанных людей: жирные тетки,
пьяные мужики, горластые дети. Уродливые  дома,  похожие  на  ласточкины
гнезда, крики, ругань, некрасивые бледные телеса,  разложенные  загорать
на траве. Спиленные вековые деревья, стаи малолетних хулиганов,  которые
забираются в господские  владения,  браконьеры,  стреляющие  рябчиков  и
косуль.
   - Да, пожалуй, это так. - Женщина задумчиво посмотрела на полковника.
- Но ведь этого и следовало ожидать. Неужели никто не подумал  об  этом,
когда город только планировали строить?
   - Конечно, все об этом думали. Ты знаешь, никто не был в восторге.
   Только придание Деметре статуса регионального  центра  заставило  нас
пойти на это. Но дать возможность хамам развернуться под нашим  боком...
На это никто бы не пошел. А впрочем, он ведь тоже из хамья. Его мать  из
научников, отец  "дракон".  Четвертый  имущественный  класс.  Наравне  с
парикмахерами, конторскими служащими, приказчиками в магазинах.
   - А Ника мне говорила, что у него третий класс, - княгиня  хмурилась,
что-то про себя высчитывая.
   - Ерунда, заработал на службе, когда стал капитаном.
   - Правда, что  десять  лет  войны  выдерживает  лишь  один  из  сотни
"драконов"?
   - Да. Зачем ты это спрашиваешь? - Полковник внимательно посмотрел  на
нее.
   - Ты говоришь "пойдет по головам"? Спасибо, Юрий.
   Клавдия отключилась. Она в задумчивости прошла своей  мягкой  тяжелой
походкой по комнате, слегка покачивая бедрами...
   Было много съедено и  еще  больше  выпито.  Женщины  были  в  хорошей
кондиции,  особенно  Громова-старшая.  Разговор  все  больше  и   больше
принимал задушевно-лирическое направление, и Ника  все  чаще  и  чаще  с
тревогой смотрела на мать, с каждой минутой мрачнея все сильнее.
   - ...Что случилось с ним? Полеты  в  конвоях  часто  бывают  жестокой
мясорубкой. Корабль был подбит и взорвался  на  моих  глазах.  Это  было
четыре года назад.
   - Действительно, Черный Рыцарь в это время перестал печататься.
   - Да, Никифоров больше ничего не издаст. Я не думал, что - его  знают
в Обитаемом Пространстве. Все смеялись над ним.  "Дракон"  -  поэт.  Ну,
математика, философия - бог с ним. Поэт, - Эндфилд  усмехнулся.  -  Хотя
стихи были хорошие.
   - Скажи, Джек, а ты сам пробовал писать?
   - Да.
   - Как интересно, - произнесла Клавдия,  вглядываясь  в  его  лицо.  -
Философия? Или, может быть, история?
   - Грешил и этим, но в основном это работы по тактике боя.
   - Ясно, - сказала княгиня. - В этом я совсем  ничего  не  понимаю.  -
Женщина надолго замолкла, потом продолжила:
   - Я представляла  "драк