ыхая  сладкий  запах
тела, слушая, как затихает сумасшедший стук ее сердца. Руки Ники  лежали
у него на затылке, изредка забираясь в коротко остриженные волосы.
   - Джек, - внезапно спросила она. - Ты меня хоть немного любишь?
   - Люблю, маленькая...
   - Неужели? Я как дурочка приставала к тебе, а ты... Единственное,  на
что тебя хватало, - это полапать за  все  места,  уложить  на  землю,  и
прерваться на самом интересном месте, когда нормальный  мужчина  уже  не
может остановиться.
   Если бы не я, то мы бы до сих пор ходили в  обнимку,  как  мальчик  с
девочкой, ты изредка по-братски  целовал  бы  меня  в  щечку,  а  "это",
девушка сделала неопределенный жест, обводя руками постель, -  случилось
бы, когда мисс Громова стала старой, никому не нужной развалиной.
   - Маленькая, давай отложим это до утра.
   Джек потянулся к ее губам для поцелуя, но Ника была неумолима:
   - Мне кажется, ты решил просто поразвлечься со мной,  раз  уж  я  так
настаиваю. - Она решительно поднялась и отодвинула  Эндфилда.  -  Прежде
чем ответить, знай, что я спрашиваю серьезно.
   - Я уже говорил вчера...
   - Эту ахинею, которую ты нес, я простила  лишь  потому,  что  слишком
хотела тебя. Придумай что-нибудь похитрее.
   Ника посмотрела прямо и твердо ему в глаза.  Джек  почувствовал  себя
первоклашкой, не выучившим урока.
   - Мне казалось, что ты просто хочешь  поразвлечься  со  мной,  как  с
новым забавным зверьком, и  оставить.  -  От  смущения  Эндфилд  опустил
глаза, чертя пальцем на подушке.
   - Ну и что за беда. Разве плохо попользоваться красивой девушкой? Тем
более при таком обороте ты не был бы ничем обязан.
   - Ты слишком глубоко проникла в меня. Потом я не смог  бы  любить  ни
одну женщину.
   - И что, ты очень хотел, чтобы это "потом" наступило?
   - Нет. Мне было бы очень плохо.
   - Я не пойму, что у тебя: скромность от косноязычия  или  косноязычие
от скромности, - произнесла Ника, продолжая пристально смотреть на него,
слегка откинув голову  назад.  -  В  переводе  на  нормальный  язык  это
означает: ты понял, что не сможешь без меня  жить,  что  я  создана  для
тебя. Великий боже, почему я должна это  говорить  сама?!  Ну,  хоть  до
этого додумался без моей помощи... И ты, мудро взвесив "за" и  "против",
решил ограничиться дружескими, ни к чему  не  обязывающими  отношениями,
чтобы потом была возможность иметь дело с женщинами, которые не нравятся
тебе, противны, но не отделены глупыми условностями. - Ника от огорчения
сжала губы. - Так приучены думать кокотки в борделе. А ты кажешься таким
надежным, таким мужественным. Выходит, я совсем тебя не знаю.
   Она приблизилась, разглядывая, точно впервые увидела Эндфилда.
   Джек  поразился,  как  изменилось  ее  лицо.  Ласковые  глаза   стали
твердыми, презрительными. Губы, которые недавно шептали ему нежные слова
и целовали, скривились в печальной усмешке.
   - Пойми, что лишь наша воля, желание и любовь чего-то стоят. И ты  не
захотел бороться за свое счастье. Решил отказаться, даже не  попробовав,
лелея свою предусмотрительность и сомнительную мудрость. Если бы у  тебя
ничего не вышло, все равно ты честно боролся  до  конца,  вкладывая  все
силы души. Даже тогда ты остался бы победителем - не предавая себя, свои
желания... Пусть твое сердце будет разбито. Это лучше,  чем  носить  всю
жизнь сознание поражения, которое потерпел, даже не вступив в бой за то,
что дорого. Где теперь отважные мужчины, которые не  жалели  сил,  чтобы
добиться выполнения своих желаний, были безумно  щедры  и  расточительны
так,  что  любая,  самая  недобрая  и  недоступная  женщина   сдавалась,
загораясь их огненной страстью. - Глаза Ники разгорелись, она подалась к
нему. - На свою беду, я люблю  тебя.  Мой  герой,  с  первой  встречи  я
поняла, что не найду никого лучше. Мы предназначены друг для друга. Ведь
и ты это понял, хоть и боялся в этом признаться даже самому себе,  чтобы
не считать себя трусом. Я  открыто  намекала,  звала,  дразнила,  но  ты
считал меня  то  сексуально  озабоченной  сукой,  то  агентом  секретной
службы...
   Прохладные простыни жгли тело Джека. Он встал, намереваясь одеться  и
уйти.
   - Ты куда? Сядь. Я буду любить тебя даже такого. Иди ко мне.  -  Ника
поймала его за руку и почти насильно уложила к себе  на  колени.  -  Это
болезнь всех современных мужчин. Teперь я понимаю, как удается заставить
вас, "драконов", умирать в этой бессмысленной войне. Просто ни у кого не
хватает мужества крикнуть: "Хватит, надоело, сыт по горло. Довольно  нам
гибнуть, чтобы  оправдать  нищету  и  разруху".  А  у  других,  в  синих
мундирах, не  хватает  смелости  заткнуть  быдлу  рот  силой  оружия.  А
впрочем, настоящих мужчин повывели холодные и расчетливые бабы.
   - Я знаю немало историй про то,  как  девушек  из  хороших  семей  не
спасли ни положение, ни богатство. - Голос Эндфилда набрал силу.  -  Они
окончили жизнь дешевыми шлюхами, цена которым была инъекция "фени".
   - Вот в  чем  дело...  Лучше  быть  проституткой,  если  такова  цена
настоящей любви, чем трусливой и осторожной бабой, которой постыла жизнь
в доме богатого и нелюбимого мужа, горек хлеб, а постель - пытка. Но что
ты сделал? Я читала твое досье и  материалы  проверки.  Там  нет  ничего
плохого. - Ника снова посмотрела ему  в  глаза  долго  и  пристально.  -
Значит, было. Не говори ничего.
   Бедный мой глупыш. Раз нет в деле, то  ничего  не  было.  А  мне  это
неинтересно. - Она стала гладить его по голове, жалея  и  успокаивая.  -
Нашим бабам  будто  вживили  вместо  мозгов  компьютер  с  бухгалтерской
программой. Не удивительно, что ты считал меня похожей на них.  Я  смогу
пройти через строй этих клуш, которые будут шипеть  в  спину  гадости  о
нас, я наплюю на мнение матери,  родственников,  знакомых,  лишь  бы  ты
любил меня так же сильно, как я тебя. Если захочешь, я дам тебе  деньги,
положение в обществе, высокую должность. Это не будет  подачкой,  потому
что ты человек не ленивый и решительный, умный  и  сильный.  Ты  сможешь
добиться очень и очень многого. А я буду купаться в блеске  славы  моего
героя, радуясь и гордясь.
   Ника  наклонилась  над  ним,  покрыв  его  золотом  волос,  аккуратно
вытащила ноги из-под него. - Я покажу тебе, какой сладкой может быть моя
любовь, - произнесла девушка, целуя его грудь,  живот  и  опускаясь  все
ниже.
   Через несколько минут для Джека не существовало ничего, кроме нежных,
теплых губ, которыми она ласкала его...
   Когда, Эндфилд проснулся, было уже светло. Ника спокойно спала рядом,
улыбаясь во сне. Джек накрыл девушку одеялом, накинул ее халат,  который
был ему короток  и  явно  мал  в  плечах,  не  разыскивая  свою  одежду,
разбросанную по всей спальне,  спустился  вниз  в  гостиную,  взяв  лишь
кобуру с пистолетом.
   Стол стоял  нетронутым,  лишь  свечи  догорели,  оставив  причудливые
потеки в подсвечниках. Капитан прошел на кухню и вскоре пил горячий чай,
с аппетитом поглощая куски мяса с салатом.
   В коридоре раздались шаги. Появился Лазарев, одетый в синий мундир  с
полковничьими погонами. Он задержался в дверях,  критически  разглядывая
одеяние  Джека.  Лицо  эсбэшника  носило  следы  глубокого  похмелья   и
бессонной ночи.
   - Привет, -  устало  проговорил  он,  со  скрипом  отодвигая  стул  и
усаживаясь. - Ты чего в доме ходишь с оружием?
   - Каминский рекомендовал брать его даже в сортир, обещал,  что  иначе
непременно сопрет.
   - Она все же затащила тебя в постель. - Юрий взглянул исподлобья.
   - Возражаю. -  Эндфилд  перестал  жевать.  Лицо  стало  возмутительно
спокойным, взгляд скучающим. - В постель затаскивают  котов  или  прочую
домашнюю живность.
   - Неудачное выражение, извиняюсь.
   - Как ты сюда вошел?
   - При помощи ключа, - полковник усмехнулся.
   - А зачем?
   - По твою душу, - помолчал и добавил:
   - Сутки назад оператором психосканера, кстати тем,  который  проверял
тебя, были убиты лейтенант Каминский, майор Тюленев и еще около  десятка
сотрудников пограничного контроля, не считая потерь в штурмовой  группе.
Служба Безопасности считает, что ты причастен к этому.
   - Разумеется... Разве ты не читал в деле, чем  заканчивались  попытки
психического сканирования меня. Я предупреждал.
   - Да. Запись разговора была неоднократно просмотрена и  проверена  на
подлинность.
   - Какие еще проблемы остались?
   - Не обижай Нику. Если я узнаю...
   - Юрий, оставь мне ключик, - прервал его Джек. - А то будешь  ходить,
расстраиваться. Хорошо, я сейчас халат одел. Думаю, с ориентацией у тебя
все  нормально,  значит,  вид  голого  мужчины  вряд  ли  доставит  тебе
удовольствие. -  В  глазах  Капитана  разлилось  выражение  безмятежного
спокойствия.
   - Конечно,  -  полковник  еще  больше  потускнел,  положил  цилиндрик
электронного ключа на стол, резко толкнул его к Эндфилду. -  Официальная
проверка закончена, - и, словно размышляя вслух, тихо добавил:
   - Ехал бы ты отсюда. Она не для тебя...
   -  Ты  что-то  сказал?  -  Глаза  Джека  нашли   нетронутую   бутылку
шампанского, которая стояла в  ведерке  с  растаявшим  и  льдом.  Она  с
грохотом разлетелась на  мелкие  кусочки,  основательно  намочив  мундир
полковника и забросав его битым стеклом. Юрий дернулся  и  почувствовал,
как испуг холодит его тело. Джек сидел такой же спокойный,  невозмутимый
и... чистый.
   - Разрыв сердца, - Лазарев наклонился, вытряхивая  стеклянные  крошки
из волос.
   - Вот именно. И никакая экспертиза не  установит.  -  Глаза  Эндфилда
нацелились пониже орденской планки полковничьего кителя.
   Полковник покачал головой и ушел скорым шагом, забыв попрощаться.
   С лестницы донесся смех Ники. Она стояла на  галерее,  не  замеченная
мужчинами, наблюдая, и теперь спускалась, откровенно  радуясь  позорному
бегству Лазарева. На ней была  лишь  простыня,  обернутая  вокруг  тела,
оставлявшая открытыми плечи и руки.
   - Это и есть твои "16S"? - спросила девушка,  усаживаясь  к  нему  на
колени.
   - Не только. Скажи ему, что в следующий раз пострадают его яйца.
   Ника вновь засмеялась чудесным теплым смехом.
   - Противный. Забрал мой халат. -  Она  опустила  голову  и  потерлась
носом о его щеку. - Доброе утро, любимый.
   Эндфилд  целовал  ее  крепко  и  долго,  пока  сердце  у  девушки  не
застучало, а дыхание не сбилось.
   - Ну, хватит, Джек, перестань. - Ника  положила  голову  Эндфилду  на
плечо, спрятав лицо от настойчивых губ.
   Они долго  сидели  так.  Девушка  гладила  его  затылок  и  задумчиво
смотрела на полумрак гостиной.
   - Ты извини меня, Джек, за вчерашнее.
   - О чем ты? - искренне удивился Капитан.
   - Ты мог понять меня не  правильно.  Будто  я  жажду  славы,  власти,
богатства.   Или   ты   обязательно   должен   их    добиться.    Этакая
гипертрофированно честолюбивая девица,  удрученная  тем,  что  не  может
сама, и толкающая на этот путь избранника. - Ника тихонько засмеялась. -
Было время, когда  я  представляла  моего  мужчину  героем,  покорителем
Вселенной, талантливым стратегом и флотоводцем, на худой конец удачливым
предпринимателем или молодым богатым генералом. Но вчера ночью я поняла,
что даже если ты будешь всю жизнь валяться на диване, то я приму это как
должное.  Утром  я  проснулась,  а  тебя  нет.  На  мгновение  мне  даже
показалось,  что  все  это  приснилось.  Потом  я   смотрела,   как   ты
хозяйничаешь в гостиной, выпроваживаешь Юрика, и  поняла:  не  надо  мне
генеральских звезд и ключей от завоеванных городов.  Лишь  бы  ты  любил
меня, понимал, заботился, был защитником. Я,  наверное,  просто  еще  не
выросла. Глупая маленькая девчонка.
   - Ты лучше всех, просто сама не знаешь, какое сокровище.
   - Правда? - Ника посмотрела на него. - Джек, ты не представляешь, как
приятно это слышать. Я хочу вечно любить тебя.
   - Что может нас разлучить? - удивился Эндфилд.  -  Разве  что  палкой
меня прогонишь.
   Ника нахмурилась, потом невесело рассмеялась.
   - Вспомни об этом, если соберешься уйти.
   - Что за мысли?
   - Ты никогда меня не бросишь?
   - Да.
   - Пообещай мне.
   - Клянусь космическими безднами, солнечным светом и  победой  в  бою,
что не оставлю тебя.
   - О мой герой! - Ника подняла голову с  его  плеча,  отстранилась  от
него, глядя ласково и испытующе, потом распахнула свое импровизированное
одеяние. - Я соскучилась по тебе... Давай поднимемся ненадолго наверх. И
прости мои глупые страхи.
   - Боюсь, мы не успеем дойти, - хитро  проговорил  Эндфилд,  целуя  ее
грудь.
   Девушка застонала, подалась вперед,  нетерпеливыми  руками  срывая  с
него халат:
   - Скорее, Джек...
   Потом он отнес странно тихую, покорную  Нику  в  спальню  и  еще  раз
овладел ею. Она принимала любые позы, повинуясь  рукам  Джека,  стонала,
кричала, прижималась к нему. Потом, умиротворенная, спокойная,  ткнулась
ему в плечо и быстро уснула.
   Через пару часов Эндфилд проснулся. Яр силился одолеть плотные  шторы
и поляризационные  фильтры  на  окнах.  Девушка,  уловив  его  движение,
поднялась на локте.
   - Пора вставать, мой герой.
   - Ты давно проснулась?
   - Не очень. Вот лежу и думаю, что надо подниматься.
   Джек покосился на отблески яркого дня за окнами.
   - Пожалуй. У меня много дел. Но сначала слетаю, разомнусь.
   Капитану  показалось,  что  Ника  облегченно  вздохнула.  Потом   они
позавтракали. Эндфилд собрался.
   - Не задерживайся, я буду скучать по тебе, -  сказала  она,  легонько
целуя его в губы.
   - Хорошо, любимая, - ответил он.
   Девушка дала ему пакет с бутербродами, долго стояла на крыльце  дома,
глядя, как набирает высоту  его  гравилет,  потом  повернулась  и  пошла
обратно. Она выпустила целую армию роботов, дав задание привести  дом  в
порядок, а сама, надев черное трико, пошла в  спортивный  зал,  где  под
музыку стала выделывать сложнейшие акробатические фигуры.
   Джек размялся на своем обычном месте, на берегу реки, залез  в  воду,
долго и с удовольствием  плавал.  Окончив  тренировку,  он  затянулся  в
парадную форму и набрал номер.
   На экране появилась услужливая физиономия клерка:
   - Объединенный банк. Слушаю вас.
 
Глава 6 
 
МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ 
 
   Вечером Джек вернулся. Открыл дверь ключом, отнятым у Лазарева.
   Дом встретил его идеальным порядком и чистотой. Исчезли унылые чехлы,
связки книг на полу, пыль, завалы из вещей и мебели. Люстры и  настенные
светильники бросали яркий свет на свежую краску  стен,  ковры,  картины,
вазы.
   Ника вышла к нему навстречу, одетая в домашнее  фиолетовое  платье  с
глубоким вырезом. Джек протянул ей огромный букет алых роз.
   - Какая прелесть! Спасибо, мой герой, - она уткнулась в цветы  носом,
вдыхая запах, потом отдала их роботу и поцеловала Эндфилда.
   Джек сжал девушку в объятиях, чувствуя, как соскучился по ней.
   - Что ты делаешь? - шутливо сказала она. - Леди не должна  отдаваться
мужчине на пороге дома. Но ты был далеко так  долго,  что  мне  придется
нарушить это правило. - Ника вдруг внимательно  посмотрела  на  него.  -
Какая я дура. Ты, наверное, голоден.
   Девушка решительно выскользнула из  его  объятий  и,  взяв  за  руку,
сказала:
   - Сначала ужин, потом я покажу тебе мои апартаменты. В малой гостиной
был накрыт стол. Ника постаралась на славу.
   Тускло сияло червонное золото ножей, вилок,  салатниц  и  кубков.  На
тарелках и блюдах саксонского фарфора пастушки и пастушки с  безмятежным
и отсутствующим видом дули  в  дудки,  которые,  как  вспомнил  Эндфилд,
назывались свирелями. Пузатые  бутылки,  оплетенные  настоящими  ивовыми
прутьями, закрытые  пробками  из  пробкового  дерева,  скрывали  в  себе
безумно дорогие и редкие вина из винограда, выращенного на Старой Земле.
Из-под приоткрытой крышки супницы исходил восхитительный аромат. Жареный
молодой поросенок с яблоком в зубах, казалось, подмигивал Джеку.
   - Ужин на роту голодных "драконов", - засмеялся Капитан. - Шикуем?
   - Не волнуйся, - сказала Ника. - Что не съедим,  отдадим  Малышу,  он
такое любит. Вот увидишь, припрется завтра этот полосатый попрошайка.
   - Ну нет, сам все сожру  до  последней  косточки,  -  возразил  Джек,
сделав хищное лицо.
   - А тебе, мой  герой,  наедаться  до  отвала  не  советую,  -  лукаво
улыбнулась девушка. - У меня свои  виды  на  тебя.  Как  бы  не  помешал
обильный ужин исполнить все мои желания. А я очень многого хочу.
   - Только тот хорошо работает, кто хорошо ест, - ответил Эндфилд уже с
набитым ртом.
   Однако это не помешало ему правильно использовать столовый прибор  из
двенадцати предметов, хотя раньше он видел такой лишь на  картинках.  То
умение считывать информацию,  которое  позволяло  определять  траектории
вражеских  крейсеров  в  бою  и  залезать  в  компьютеры   спецхранилищ,
позволило ему выглядеть за столом лощеным, безукоризненным  аристократом
, со слегка небрежными, но безукоризненными, будто впитанными с  молоком
матери манерами. Разговор тек легко  и  непринужденно,  касаясь  погоды,
перспектив отдыха, оружия для охоты и пород собак.
   Джек насытился, и Ника забралась к нему на колени, обвив руками шею.
   - Скажи, мой герой, где ты  научился  так  управляться  со  столовыми
приборами и разбираться в тонкостях охоты?
   - Разумеется, в семье, - ответил он, нахмурясь. - До сегодняшнего дня
не имел ни малейшего понятия.
   - Ох, Джек, я и забыла, что ты не наш. Извини, - сказала  она,  видя,
что ее слова попали в самое больное место Эндфилда.
   - Тут не за что извиняться. - Он помолчал немного, потом продолжил:
   - Просто я чувствую логику системы, в которую попадаю.
   - Ну ладно. - От веселости Ники не осталось и  следа.  -  По  крайней
мере, за столом краснеть не придется, - помолчав, она добавила:
   - И вообще, я начинаю тебя бояться, оборотень ты космический.
   - Только  вот  что  скажет  мама,  -  произнес  Джек  вслух  то,  что
промелькнуло в ее голове.
   - Не смей читать мои мысли! Ох ты, горюшко мое. С кем я  связалась...
И все равно люблю. - Девушка заглянула ему в глаза и  поцеловала.  -  Не
сердись, мой герой.
   - Ах ты, аристократка вонючая, - шутливо парировал Джек. -  Да  скоро
все твои графья и князья  за  честь  будут  считать  попасть  ко  мне  в
приемную.
   - Ну, прямо-таки вонючая, - возмутилась Ника, оттягивая ворот  платья
и показывая высокую, тугую грудь. - Я очень даже приятно пахну.
   - А мы сейчас это проверим, - Джек наклонился, вдыхая ее аромат. -  О
леди, я на вершине блаженства.
   - Ты наказан, гадкий мальчишка. Пока не посмотришь, как я живу, ты ко
мне не прикоснешься.
   Ника поднялась и взяла его за руку. Эндфилд двинулся за ней.
   Они пошли по ярко освещенным комнатам с тяжелыми портьерами на окнах,
наполненными тяжелой, добротной мебелью  из  мореного  дуба,  картинами,
статуями, древними латами, мечами.
   - Это парадные залы. Здесь мы  принимали  гостей,  веселились,  плели
заговоры  и  интриги.  -  Девушка  внимательно   поглядела   на   слегка
ошарашенного ее словами Джека и тихонько засмеялась. - В  былые  времена
тут сидели вассалы, ожидая приема, неспешно прохаживались архиепископы и
митрополиты, сновали лакеи, сюда вбегали курьеры с  новостями  о  победе
или поражении,  едва  сняв  опаленные  огнем  полного  распада  защитные
доспехи. Эти стены многое могут порассказать о силе и славе, доблести  и
подлости.
   - Разумеется, твои предки были самыми благородными, самыми сильными и
великодушными? - спросил Джек с легкой иронией.
   - Отчего же? - Ника удивленно взглянула на  него.  -  Для  выполнения
своих прихотей, сохранения богатства и власти не всегда  следуют  десяти
заповедям. Я могла бы порассказать немало мрачных историй об  убийствах,
отравлениях и насилии. О бомбардировках планет, предательских  ударах  в
спину союзников. О том, как юные девушки отдавались в  жены  ненавистным
им людям, как благородные юноши наступали на свои  чувства  ради  выгоды
рода. От этого никуда не деться.
   Особенно мне, наследнице с