ердно разрушал козни врагов государства,  пятый  час  подряд  играя  в
подкидного дурака в порнографическом оформлении. Капитану же,  очевидно,
отводилась  роль  блудного  сына,  вернувшегося  под  мудрую  и   добрую
родительскую опеку Службы. Офицер с  некоторым  сомнением  посмотрел  на
скафандр Эндфилда и предложил ему сесть.
   - Меня зовут Виктор Каминский. Я второй заместитель начальника отдела
пограничного   контроля   Службы.   Вы    -    Джек    Эндфилд,    майор
Военно-Космических Сил, старший пилот, командир звена?
   - Да.
   - Имеете боевые награды?
   - Да.
   - Какие?
   -  Орден  Железного  сердца  и  два  Алмазных  креста  за  храбрость.
Награжден именным оружием.
   - За что были награждены? - голосок Каминского дрогнул и стал мягче.
   Как и все мальчишки, лейтенант обожал  романтику  сражений,  красивые
побрякушки на кителе, хотел почувствовать себя бывалым ветераном.
   - Боевые действия в Дальнем Космосе. Подробности в деле.
   - Не хотите рассказывать. Понимаю. Мне интересно не что вы скажете, а
как вы это говорите. Это тоже часть психотеста. Десять лет вы  сражались
за Объединенное Человечество в Дальнем  Космосе.  Мы  хотим  помочь  вам
привыкнуть к мирной жизни с ее непростыми правилами. На основании тестов
мы вынесем заключение о наиболее подходящем роде  деятельности  и  месте
жительства для вас.
   Каминский  выразительно  посмотрел  на  Джека,   всем   своим   видом
показывая, что именно он будет решать, где и как именно окажется  бывший
майор Эндфилд.
   "Я бы хотел сам выбирать, где я буду и кем я буду, щенок",  -  готово
было сорваться  с  языка,  но  стены  кабинета  внезапно  расширились  и
почернели...
   Медисон сделал  единственно  возможное,  встав  на  пути  ракеты,  от
которой не увернулся пузатый грузовоз. Штурман Ли в: успел сделать залп,
выпустив целую стаю "Перначей" и  "Булав",  а  он  расстрелял  из  пушек
наполненный  металлическим  водородом  смертоносный  цилиндр   вражеской
"Канделы" в сотне метров от корабля.
   Это спасло экипаж от мгновенной  смерти,  но  близкий  разрыв  сорвал
защитное поле, и пламя полного  распада  коснулось  корпуса  звездолета.
Сквозь огонь они увидели, как и  разлетелась  туша  корабля  противника.
Ракеты "драконов" тоже попали в цель.
   Взрывы  трясли  крейсер,  вибрирующая  субстанция   полного   распада
разносила  реакторы  и  секции  накопителей.   Потеряв   скорость,   они
вывалились из боя и все больше и больше притягивались четвертой планетой
системы Крона.  Гасители  работали  на  полную  мощность,  но  этого  не
хватало, чтобы прекратить разрушение подбитого корабля. "Дракон" вошел в
атмосферу, и к толчкам от взрывов добавилась зубодробительная тряска.
   Звездолет спас ядовитый  плотный  воздух  планеты,  который  с  силой
ворвался в изрешеченный бронекорпус. Подхваченная избытком детонирующего
материала  субстанция  мгновенно  вылетела  и   разрежилась,   образовав
гигантский, но неопасный для металлополевой брони огненный шар вторичной
М-плазмы. Взрывная волна швырнула корабль на  десятки  километров  вниз,
так, что Медисон сумел выправить крейсер, только израсходовав  последнюю
энергию накопителей. Теперь они летели на крыльях,  постепенно  отставая
от ударной волны, вдребезги  разносившей  старые,  ветхие  горы  древней
тяжелой  планеты.  Пожар  в  небе  стихал,  но  поверхность   на   сотни
километров,  вокруг  светилась  вишневым  цветом.   Все   умение,   весь
накопленный за долгую службу опыт вложил первый пилот, унося крейсер как
можно дальше от эпицентра взрыва, от предательской  трясины,  в  которую
превратился камень. Полевая броня могла выдержать звездные  температуры,
но утонуть, быть погребенным, мучительно и медленно  умереть  под  слоем
медленно остывающей лавы после того, как спаслись от  сверхтермоядерного
жара полного распада, было гораздо  хуже,  чем  мгновенно  испариться  в
ослепительной вспышке взрыва...
   Корабль пропахал борозду в полтора километра, прежде чем остановился.
   Компенсаторы кресла Джека отказали только на последней сотне  метров,
и  перегрузка  не  превысила  14  g.  Первому  пилоту  и   штурману   не
посчастливилось, как ему, их расплющило ускорением при торможении...
   Эндфилда спасло почти машинальное переключение накопителей скафандра,
что категорически запрещалось, на компенсаторы кресла, за  мгновение  до
удара.
   Теперь он остался с полностью  обесточенной  энергосистемой,  слушая,
как снаружи, все больше усиливаясь, раздается  странное  постукивание  и
вой.
   Джеку надо было быстро уходить, несмотря на то  что  крейсер  яростно
колотило снаружи стихийными силами  чудовищной  планетарной  катастрофы,
вызванной падением их машины.
   Раскаленный звездолет, словно торпедированное судно в морскую пучину,
погружался  в  плавящийся  под  ним  камень.  Капитан  собрал  аварийный
комплект, свой  и  своих  мертвых  товарищей,  вынул  из  их  скафандров
накопители, упаковал в рюкзак  из  металлополевых  волокон  генератор  и
конфигуратор. Задержался, посмотрел на развороченные кресла, на  висящие
на  ремнях  разбитые  скафандры,  изнутри  стекла  были  густо  заляпаны
красным.
   - Боб, - обратился он к тому, что осталось от командира корабля. - Ты
до самой смерти спасал нас и только о себе не позаботился.  Прощай...  И
ты, Чен, прощай. Жаль, что не сообразил...
   И уже в дверях, с трудом держась на вздыбленной палубе, сказал тихо:
   - Простите меня, ребята.
   Разбитый "Дракон" хранил колоссальные  запасы  жара.  Деформированные
стойки и переборки ярко светились. Там, где бушевала  М-плазма,  выжигая
атомы из несокрушимого металлополевого  композита,  поверхности  были  в
кавернах и сплошных дырах.
   Эндфилд карабкался по свалке раскаленного добела металлолома, которая
была раньше центральным коридором. По мере того как звездолет  кренился,
утопая в расплавленном базальте, ползти становилось все труднее. Наконец
ему пришлось включить антигравы и двигатели.
   Лавируя между рваными корпусами накопителей,  искореженными  кольцами
нуль-установки,  взорванными   реакторами,   которые   сияли   остатками
звездного пламени, Джек добрался до достаточно большой  дыры  и  покинул
разбитый крейсер.
   На поверхности  бушевал  ураган.  Сильнейший  ветер  нес  глыбы  всех
размеров и целые скалы над  оплавленной  взрывом  поверхностью.  Бешеная
круговерть расколотого неба  била  ими,  словно  мстя  за  содеянное,  в
несокрушимую броню мертвого корабля.  Поток  грубо  подхватил  Капитана,
дергая и кувыркая во все стороны, несмотря на  включенную  тягу  моторов
скафандра, тараня каменными бомбами поставленное  на  максимум  защитное
поле, потащил к эпицентру взрыва, сквозь  ад  кипящих,  конденсирующихся
газов и сталкивающихся  глыб,  постепенно  поднимая  в  стратосферу.  На
большой высоте направление ветра сменилось встречным, сила его ослабела,
и Джек смог управлять своим полетом.
   Двигатели скафандра уносили Эндфилда все  дальше  и  дальше.  Снежная
буря бушевала  под  ним,  мельчайшие  кристаллики  замороженного  метана
вились в струях аммиака, постепенно  осаждаясь  огромными  грязно-белыми
горами.
   Прошло довольно  много  времени,  прежде  чем  Капитан  выбрал  место
посадки в  противоположном  месту  взрыва  полушарии  планеты,  куда  не
добралась  прямая  термическая  волна  вспышки  М-распада,  лишь  прошли
горячие вихри взбудораженной атмосферы, расплавив замороженные  газы  на
вершинах горных пиков. Джек приземлился  на  остатках  ледника,  посреди
замерзающего озера жидких углеводородов.
   Было темно, красный карлик - центральная звезда системы Крона недавно
зашла за горизонт. Поверхность остывала, давление падало. По  мере  того
как  атмосфера   Крона-4   конденсировалась   на   поверхности,   звезды
становились все более яркими и колючими, а тьма глубокой и непроглядной.
   Капитан занялся монтажом антенн аварийного квик-передатчика, прижатый
к поверхности непривычной полуторной гравитацией.  Мыслей  в  голове  не
было, слишком много случилось сегодня.
   Эндфилд торопился,  с  каждой  секундой  конвой  удалялся  на  тысячи
километров, и его шансы быть  услышанным  падали.  Наконец  он  запустил
приемо-передающий  комплекс.  В  шлеме  начались  трески,  шумы,   потом
идиотский бабский треп о шмотье и мужиках. Такого вообще не могло быть.
   "Галлюцинация, - подумал он. - Этого еще не хватало".
   Джек посмотрел  вокруг:  серый,  неприглядный  лед  со  всех  сторон,
темнота  космической  ночи  сразу  за  границей   светового   круга   от
слабенького светильника, чужие  звезды  над  головой.  Понимая  глупость
того, что делает, стал  монотонно  повторять,  меняя  частоты:  "Вызываю
неизвестный передатчик! Вызываю неизвестный передатчик!  Говорит  второй
лейтенант ВКС Джек Эндфилд. Жду ответа на частоте вашей передачи".
   Из трещин стал выползать густой туман, что  было  совсем  Удивительно
при температуре, близкой к абсолютному нулю,  и  остаточном  давлении  в
одну десятитысячную стандартной атмосферы. Джек включил защитное поле на
полную мощность, хотя уже истратил половину  запаса  накопителей.  Туман
проник под силовой купол, начал густеть, сверкая мелкими  кристалликами.
Капитан потерял способность удивляться, лишь вытащил  из  чехла  тяжелый
излучатель, прижался спиной к ледяной  глыбе,  активировал  инфракрасные
очки, локатор, зажег яркие, остронаправленные  фары-искатели  на  шлеме,
включил полевой индикатор  и  детектор  биополей.  Устало  подумал,  что
нажмет на гашетку, как только получит сигнал присутствия.
   "Если "они" подойдут, выдерну чеку гранаты", - решил  Джек.  Внезапно
мир вокруг потерял  четкость,  пропал  свет,  пропали  руки.  Эндфилд  с
усилием передвинул назад указательный палец и не увидел вспышки луча...
   Зрение было круговым. Тела не было. Он висел в центре  колоссального,
заполненного светом пространства. Легкая дымка плыла в  световых  лучах.
Потом, когда медленно проявились детали, Джек понял, что это  не  туман,
не дым, а сложно сплетенная трехмерная сеть. В  ее  узлах  висели  почти
невидимые в свете шары. Долгие годы эта картина  всплывала,  стоило  ему
только закрыть глаза. Шары  прорастали  человеческими  телами,  поглощая
световую субстанцию, и мягкое зеленое свечение разливалась  вокруг.  Все
отвратительные тайны человеческого существования увидел  тогда  Капитан.
Увидел все явные и  тайные  пороки  и  слабости  голой  обезьяны,  гордо
именующей себя человеком, понял истинную подоплеку ее действий и мыслей.
Разобрался, как управляется  эта  несложная  биологическая  конструкция,
увидел приоритеты и истинный смысл жизни ее животной части.
   Осознал, какая она мощная, эта сторона, и  что  вся  жизнь  построена
вокруг нее и для нее. Наблюдал,  как  искорки  духа  втаптываются  ею  в
грязь, чтобы не мешать распущенным эмоциям вечно  крутиться  в  порочном
кругу  грусти,  страдания,  надежды,  радости,   разочарования,   вокруг
совокупления и краткого срока жизни с ее  малыми  возможностями.  Узнал,
как фабрикуется счастье и несчастье, как человек сам  себя  ограничивает
для поддержания своего ничтожества, чтобы следовать проторенным в старые
времена  путям.  Видел,  как,  развиваясь  и  крепчая,  древние   смыслы
пропитывают разум  человека  и  его  дух,  навсегда  отвращая  от  путей
истинного света. Смотрел, как отрава старых энергий вливается в  молодую
жизнь, лишая ее возможности питаться Изначальным светом, делая ее  своим
слепком и обрекая на смерть в пустоте, после того, как система выпьет ее
изначальный жизненный  импульс.  Видел,  как  больные  и  немощные  тела
поглощают жизнь из других, с ними связанных. Понял, как энергия мысли  и
воли течет по нитям от одних тел к другим, превращая их в  тупые  орудия
для несложной  работы.  Смотрел,  как  толстые  нити  паразитных  связей
оплетают людей, заставляя их отдавать силы  и  саму  жизнь  в  обмен  на
глупые и сумасбродные Идеи, возможность совокупляться и жрать, направляя
свое существование по несложным, навязанным самой системой образцам, все
больше становясь слепком функций,  застойной  ямой  болезней  и  могилой
изначально заложенного разума.  Наблюдал  бесчисленные  смерти  и  новые
рождения к новым страданиям. Ему стали  ведомы  пути  и  цвета  истинных
энергий, известны точки концентраций силы, откуда вечноживые  Управители
Жизни распределяли ее  по  своему  разумению.  Джек  узнал  всю  историю
существования человеческого  рода,  смотрел,  как  целые  гроздья  жизни
рассыпались и вновь становились Первородным светом, когда счет  безумств
оказывался тяжким даже для бессмертного духа. Видел  он  и  свою  жизнь,
простенькую и не слишком удачную. В тот день  Эндфилд  навсегда  потерял
возможность быть веселым, глупым и беспечным.
   Понимание  совокупности  связей  мира  забрало  у  него  спасительное
невежество, которым слабый разум пытается прикрыть свое несовершенство.
   Его обнаружила спасательная команда, снаряженная по  личному  приказу
Дубова, тогдашнего начальника Базы. Генерал никому не признался  в  том,
что много ночей подряд ему являлся  Джек  Эндфилд,  монотонно  повторяя:
"Система Крона, четвертая планета, идите на пеленг". Кошмар прекратился,
как только он распорядился прочесать место, где исчез боевой  корабль  с
бортовым номером 253.
   Поисковая  пара,  133-й  и  134-й,  четко  засекли  комариное   пение
неэкранированного  генератора  полного  распада.  Когда  крейсеры  сели,
четыре человека спасательной команды долго  выкапывали  Джека  из  глыбы
газового льда.
   Капитану повезло. В первый раз,  когда  он  на  ощупь  подключился  к
клеммам аварийного комплекта, и еще раз потому, что враг не запеленговал
его раньше, чем спасатели. Умный скафандр поддерживал жизнь хозяина:  из
атомного конфигуратора поступали вода, воздух и пища, он  согревал  его,
стимулировал  электричеством  мышцы   и   впрыскивал   сильнодействующие
лекарства, не позволяя упасть  ниже  критических  значений  кровотоку  и
обменным процессам, выводил продукты распада. По расшифрованным записям,
за 25 дней Эндфилд очнулся лишь один раз,  через  полчаса  после  начала
видений, когда нужно было переключиться на внешнее питание.
   Несмотря на все принятые меры, в великолепно тренированное,  молодое,
здоровое тело не возвращалось сознание...
   Он пришел в себя через два месяца, когда в госпитале  Базы  про  него
основательно забыли. Джек вылез  из  модуля  жизнеобеспечения,  опередив
операторов и дежурных, которые бросились к  нему,  как  только  получили
сигналы от датчиков.
   Они в изумлении смотрели на голого человека, который  с  любопытством
глядел на их растерянные физиономии.
   - Что уставились? - сказал Эндфилд. - Дайте какую-нибудь одежду.
   На психосканировании молодой веселый  лейтенант-оператор,  просмотрев
записи, вышел в сортир  и  аккуратно  выжег  служебным  пистолетом  себе
мозги.
   При повторных попытках погибло несколько  психотехников,  которых  не
спасли ни ударные дозы транквилизаторов и  антидепрессантов,  ни  мягкие
камеры и смирительные рубашки, пока наконец не стало  ясно,  что  второй
лейтенант ВКС Джек Эндфилд носит в голове нечто непереносимое для людей,
единственное избавление от которого - смерть...
   - Вам плохо? - голос Каминского вернул его в реальность.
   - По какому праву вы сканируете меня без  предупреждения?  -  сухо  и
официально спросил Капитан.
   - А вы пожалуйтесь... - хамски посоветовал чиновник.
   - Никто не стрелялся из операторов? Я полагаю, ваш шеф  будет  весьма
доволен,  что  его   подчиненные   проявляют   похвальное   рвение,   не
удосужившись заглянуть в дело. Я понимаю, карты интереснее...
   - Ну, если так, то не  будем  тратить  слова.  Категория  учета  16S,
которую, кстати, вы уже успели подтвердить, лишает вас всяких  прав.  Вы
будете жить там, где вам укажут, и  делать  то,  что  вам  укажут,  если
вообще будете...
   - Во-первых, с этой несчастной 16S я шесть с половиной и лет управлял
самым совершенным оружием - боевым патрульным крейсером, а последние три
года - их звеном. Благодаря моей 16S мы практически не несли  потерь  от
внезапных   нападений,   командование   Базы   использовало   меня   для
прекогнистического обнаружения кораблей  и  баз  противника.  В  Дальнем
Космосе  обладание   "опасными   паранормальными   способностями",   как
формулируется 16S, использовалось на благо  Системе.  Мне  бы  хотелось,
чтобы и в дальнейшем меня рассматривали как ценного специалиста,  но  не
как опасного отщепенца.
   Во-вторых, мною подан рапорт о приеме в Академию Генерального штаба.
   Среди рекомендателей - начальник Базы генерал Карцев  и  комиссар  СБ
майор Доусон. Официально подобные рапорты рассматриваются не менее  пяти
месяцев. До заключения авторитетной  комиссии  о  пригодности  заявитель
продолжает оставаться военнослужащим  с  сохранением  воинского  звания,
оклада, табельного оружия, льгот и  привилегий  по  третьему  классу,  и
прочее, и прочее. Хочу вам также  напомнить,  что  третий  имущественный
класс сохраняется для военнослужащих, окончивших службу в чине  не  ниже
майора в Планетной охране  или  Белом  Патруле,  и  капитана  в  Дальней
Разведке, вы это знаете.
   В-третьих, я заявляю официальный протест против попытки убийства меня
командой досмотра, а также нанесения побоев пилоту  транспортной  службы
Базы.
   - О чем вы? - притворно удивился Каминский.  -  Сейчас  мы  его  сами
спросим.
   И действительно, Ричардс, несмотря на  разбитый  нос  и  наливающееся
синевой опухшее лицо, дрожащим голосом  принялся  уверять,  что  это  он
споткнулся, постоянно запинаясь и оглядываясь. Закончив разговор,  пилот
вытянулся в струнку и откозырял, как забитый солдат-первогодок.
   У Эндфилда дернулась щека, и он поднес к  виску  указательный  палец,
сложив остальные, показывая, что надо делать офицеру,  чтобы  избавиться
от бесчестья.
   -  А  впрочем,  лучше  сначала  расскажи  на  Базе,  как   хорошо   и
гостеприимно нас встретили, - это  было  единственное,  что  сказал  ему
Джек.
   - Я вас обвиню в клевете на  части  охраны,  в  раздувании  ненависти
между родами войск.
   - А я обращусь в региональный отдел контроля СБ,  благо  он  есть  на
этой планете. И прошу помнить, что я - боевой  офицер,  а  не  штатский,
которым каждый может вытереть себе зад.
   -  Как  вы  выражаетесь,  господин  майор?!  -  попытался  изобразить
негодование Каминский, но было видно, силен  он  лишь  с  теми,  кто  не
пытается сопротивляться.
   - Уж вы поверьте, господин первый лейтенант, - Эндфилд вложил в голос
как можно больше ядовитой сладости, - что в этом деле счет ваших  ошибок
и злоупотреблений достаточен,  чтобы  даже  предубежденная  комиссия  не
обратила внимания на это не слишком изящное выражение.
   - Не будем играть словами, - попытался  спасти  положение  Каминский,
произнеся эту серьезную и значительную фразу глупым и легковесным тоном.
- Сдайте скафандр и пистолет, получите документы и можете быть свободны,
пока...
   - Похоже, слов вы не понимаете, господин первый лейтенант. Может, это
вас убедит,  -  нарочито  медленно  Джек  расстегнул  кобуру  и  вытащил
излучатель.
   Каминский смертельно побледнел и покрылся  испариной,  когда  Эндфилд
невзначай, на неуловимо короткое мгновение, навел на него ствол.
   - Посмотрите,  господин  первый  лейтенант,  на  эту  голографическую
табличку, - сказал Джек,  поворачивая  пистолет  левым  боком,  где  под
стандартной  формулировкой   награждения   гордо   красовалась   подпись
председателя Союза Планет.
   - Вы, может, думаете, что это имитация? Вы же знаете, что подделывать
это опасно из-за того, что легко проверить, да и невозможно технически.
   - Давайте сюда, - пришел в себя Каминский. - В лаборатории проверят.
   - Не могу понять, чего больше в ваших словах:  некомпетентности  или,
может, неуважения к установлениям законной власти? -  равнодушно  сказал
Эндфилд, пряча "г