воих соратников. - Товарищ Шиллибир! У тебя вроде бы один с  ним  размер  -
отдай ему свои брюки.
   - Но, товарищ маркиз...
   - Каждому по потребностям, товарищ Шиллибир! Немедленно раздевайся.
   Шиллибир неловко вылез из штанов и передал их Брайану. Трусов на  нем  не
было, и одной рукой он нервно одергивал полы рубашки.
   - Силы небесные! - с деланным отчаянием воскликнул маркиз.  -  Неужели  я
должен указывать этим олухам  каждую  мелочь?  Ты!  -  Он  ткнул  пальцем  в
Мэллори. - Подмени Шиллибира и тяни веревку.  А  ты,  солдат,  надень  брюки
Шиллибира и запомни, что отныне ты  не  подручный  угнетателей,  но  человек
совершенно  свободный!  Товарищ   Шиллибир,   перестать   извиваться.   Тебе
совершенно нечего стыдиться. Сходи на склад и возьми себе новую одежду.
   - Спасибо, сэр.
   - Товарищ, - поправил маркиз.  -  Выбери  там  что-нибудь  покрасивее.  И
прихвати еще одеколона.
   Следующим поднимали Тома; Мэллори  -  он  тоже  подключился  к  работе  -
осторожно изучал маркизово воинство. С оружием ребята обращаться  не  умеют,
оно у них поминутно клацает, цепляется за что ни попадя, падает на землю, да
и оружие-то это слова  доброго  не  стоит.  Армейский  однозарядный  карабин
?виктория? - и где они только взяли такую  музейную  редкость?  Наверное,  в
запасах, предназначенных для отправки в колонии  туземным  войскам.  Тяжелые
карабины, огромные кухонные ножи, самодельные дубинки -  весь  этот  арсенал
мешал бандитам, сковывал их движения. Жалко выглядели маркизовы вояки, очень
жалко  -  что  двое  желторотых  сосунков,  что  двое  кряжистых,   насквозь
проспиртованных уголовников. Одетые в ворованные, мокрые  от  пота  шелковые
рубашки, обмотанные яркими шалями и армейскими патронташами, они походили на
турецких башибузуков - и уж никак не на британцев. Очень странно выглядел  в
этой компании пятый - худой, молчаливый, благопристойно одетый негр, похожий
на слугу из хорошего дома.
   Как только Том вылез наверх, маркиз Гастингс начал свой экзамен.
   - Как тебя звать?
   - Том, сэр.
   - А его?
   - Нед.
   - А его?
   - Брайан, - сказал Том. - Я думаю...
   - А как, скажи на милость, зовут вашего четвертого,  который  удивительно
похож на фараона? Том растерянно молчал.
   - Ты что, язык проглотил?
   - Он ни разу не назвал себя по-человечески,  -  вмешался  Мэллори.  -  Мы
зовем его Преподобный.
   - А ты бы помолчал, - осадил его маркиз.
   - Мы встретили Преподобного несколько часов назад, сэр, - вывернулся Том.
- Нельзя сказать, что мы закадычные друзья.
   - А может, оставим его внизу? - предложил маркиз.
   - Втащите его, - снова вмешался Мэллори. - Преподобный - мужик толковый.
   - Да? А как насчет тебя, товарищ Нед? Похоже, ты  и  в  половину  не  так
глуп, как прикидываешься. И не так уж ты и пьян.
   - Вот и я про то, - согласился Мэллори. -  Нужно  добавить.  У  тебя  тут
ничего под рукой не найдется? А еще мне не повредил бы такой  карабин,  если
уж вы делите добычу.
   Маркиз посмотрел на пистолет Мэллори и заговорщицки подмигнул:
   - Всему свое время, мой  нетерпеливый  друг.  -  Он  повернулся  к  своей
команде и махнул рукой:
   - Ладно, затаскивайте.
   Прошло несколько минут, и на пирс вылез голый, грязный Фрейзер; малолетки
начали сворачивать веревку.
   - Мне бы очень хотелось знать, - начал маркиз, -  какую  веру  исповедует
ваше преподобие?
   - А что, начальник, - удивился  Фрейзер,  -  разве  не  понятно?  Я  этот
самый... брат... ну, то есть, долбаный квакер.
   Последовал взрыв недоброго смеха.
   - Чего ржете? - прохрипел Фрейзер и тут же расплылся в широкой улыбке.  -
Да нет, я не просто брат, я - собрат. Пентюх собрат.
   Наступила тишина.
   - Пентюх собрат, - упрямо повторил Фрейзер. - Ну, значит,  вроде  как  из
этих бздиловатых американских трепачей...
   - Ты хочешь сказать, пантисократ? - уточнил маркиз.  -  То  есть  вольный
проповедник Сусквеганнского фаланстера?
   Фрейзер тупо уставился на маркиза.
   - Я говорю об утопических доктринах профессора Кольриджа  и  преподобного
Вордсворта, - чуть угрожающе настаивал маркиз.
   - Во-во, - проворчал Фрейзер, - это самое, что ты сказал.
   - А не можешь ли ты сказать мне, о друг пантисократ, откуда это на  тебе,
на убежденном пацифисте, полицейская кобура? Ну так как?
   - Снял с фараона, вот откуда. С дохлого фараона, - уточнил Фрейзер.
   Снова хохот, на этот раз - дружелюбный.
   Мальчик, стоявший  возле  Мэллори,  толкнул  локтем  одного  из  бандитов
постарше.
   - У меня от этой вони голова кругом идет, Генри! Может, свалим, а?
   - Спроси у маркиза, - ответил Генри.
   - Спроси ты, - захныкал мальчишка, - а то он всегда надо мной смеется...
   - Внимайте все! -  возгласил  маркиз.  -  Мы  с  Юпитером  отведем  новых
рекрутов к складу. А вы, остальные, патрулируйте берег.
   Послышался недовольный ропот.
   - Не уклоняться, - прикрикнул маркиз. - Вы же знаете,  что  все  товарищи
стоят береговую вахту по очереди, вы ничем не лучше остальных.
   Маркиз, по пятам за которым следовал  негр,  повел  их  вдоль  набережной
канала. И как это он может,  изумлялся  Мэллори,  показывать  спину  четырем
вооруженным незнакомцам? Что это  -  беспросветная  глупость  или  отвага  с
примесью рисовки?
   Он молча переглянулся с братьями и инспектором. Все четверо остались  при
оружии, анархисты даже не потрудились  его  изъять.  Застрелить  провожатого
было бы минутным делом. И негра пришлось бы тоже, хотя  тот  и  без  оружия.
Подло, конечно же, нападать сзади, но на войне и  не  такое  делают.  Однако
остальные неловко поеживались, и Мэллори понял, что они препоручают  грязную
работу ему. С этого момента вся  ответственность  за  отчаянное  предприятие
легла на него и только на него; даже полицейский, и тот поставил свою  жизнь
на удачу Эдварда Мэллори.
   Мэллори выдвинулся вперед, подстраиваясь под шаг маркиза Гастингса.
   - А что там на этом складе, ваша  светлость?  Уж  одежды-то  там,  должно
быть, хватает, да и всего остального тоже.
   - Не одежды, а надежды, мой мародерствующий друг! А впрочем,  не  бери  в
голову. Скажи мне вот что, товарищ Нед, - что бы ты сделал с  этой  добычей,
попади она тебе в руки?
   - Думаю, все зависит от того, что там будет.
   - Ты уволок бы ее в свою крысиную нору, - продолжал маркиз, -  продал  бы
за бесценок еврею барыге, пропил  бы  все  подчистую,  а  через  день-другой
очухался бы в грязном полицейском участке и увидел ногу фараона  у  себя  на
шее.
   - А что бы сделали с добычей вы? - поинтересовался Мэллори.
   - Нашел бы ей достойное применение! Мы используем эти вещи во благо  тех,
кто их создал! Во благо рядовых лондонцев, угнетенных масс,  во  благо  тех,
кто работает не покладая рук, кто производит все богатства этого города!
   - Не понимаю я что-то, - покачал головой Мэллори.
   - Революция не грабит, товарищ Нед. Мы  реквизируем,  мы  конфискуем,  мы
освобождаем! Тебя и твоих друзей привлекли сюда яркие заморские  безделушки.
Ты  думаешь  унести  сколько  хватит  рук.  Люди  вы  или  сороки?  К   чему
довольствоваться пригоршней грязных шиллингов? Вам может  принадлежать  весь
Лондон, этот современный Вавилон! Вам может принадлежать будущее!
   -  Будущее?  -  переспросил  Мэллори  и  оглянулся  на  Фрейзера;   глаза
полицейского горели нескрываемым отвращением.  -  А  много  ли  выручишь  за
кварту ?будущего?, ваша светлость?
   - Я бы попросил тебя не называть меня ?светлостью?, - отрезал  маркиз.  -
Ты обращаешься к ветерану народной революции, солдату человечества,  который
гордится простым титулом ?товарищ?.
   - Виноват... товарищ.
   - А ты не дурак, Нед. Не путай  меня  с  радикалистскими  лордами.  Я  не
какой-нибудь там буржуазный меритократ! Я - революционер,  смертельный  враг
тирании Байрона и всех его дел, враг по крови и убеждениям!
   Мэллори хрипло закашлялся, прочищая горло.
   - Ладно, - сказал он новым, более  резким  тоном.  -  К  чему  весь  этот
разговор? Захватить Лондон - но это  же  несерьезно!  Такого  не  бывало  со
времен Вильгельма Завоевателя.
   - Почитай учебник истории, - возразил маркиз. - Это удалось Уоту Тайлеру,
Кромвелю. Это удалось Байрону!  -  Он  рассмеялся.  -  Восставшие  захватили
Нью-Йорк! Рабочие управляют Манхэттеном - вот прямо сейчас, когда мы с тобой
разговариваем! Они ликвидировали богатых. Они сожгли церковь Святой  Троицы!
Они захватили  средства  связи  и  производства.  Янки,  какие-то  там  янки
совершили победоносную революцию! Насколько же легче сделать это английскому
народу  -  народу,  дальше  всех  продвинувшемуся  по   пути   исторического
прогресса!
   Было видно, что этот человек - скорее даже мальчишка, поскольку за  позой
и бахвальством проглядывали повадки  юнца  -  говорит  совершенно  искренне,
истово верит в пагубное безумие анархии.
   - Но правительство, - возразил Мэллори, - введет войска.
   - Перебейте класс офицеров, и рядовые будут с нами, -  холодно  отозвался
маркиз. - Взгляни на своего друга-солдата, Брайана.  Ему  нравится  в  нашем
обществе! Ведь правда, товарищ Брайан!
   Брайан молча и приветственно воздел заляпанный грязью кулак.
   - Ты не понимаешь стратегии нашего капитана во всей  ее  гениальности,  -
сказал маркиз. -  Мы  закрепились  в  самом  сердце  британской  столицы,  в
единственном месте на Земле, которое ваша элита не захочет  опустошить  даже
ради  своей  пагубной  гегемонии.  Ну  разве   решатся   радикальные   лорды
обстрелять, сжечь свой  драгоценный  Лондон  из-за  каких-то  там  небольших
беспорядков - а именно так воспримут они начало всеобщего восстания!  Но!  -
Он вскинул затянутый в лайку палец. -  Когда  мы  выйдем  на  баррикады,  на
воздвигнутые по всему городу баррикады,  тогда  им  придется  лицом  к  лицу
сразиться с восставшим рабочим классом, людьми, опьяненными первой  истинной
свободой, какую они когда-либо знали!
   Маркиз на минуту остановился, с присвистом втянул ртом зловонный воздух и
закашлялся.
   - Большая часть класса угнетателей, -  продолжал  он,  -  уже  бежала  из
Лондона, спасаясь от смрада!  Когда  они  попытаются  вернуться,  восставшие
массы встретят их огнем и сталью! Мы будем стрелять в них с крыш  домов,  из
подворотен и переулков, из сточных канав и притонов! - Он достал  из  рукава
насквозь мокрый платок и вытер нос. - Мы  поставим  под  свой  контроль  все
артерии и опорные  пункты  организованного  угнетения.  Газеты,  телеграфные
линии и пневматическую почту, дворцы,  казармы  и  конторы!  Все  они  будут
служить великому делу освобождения!
   Мэллори ждал продолжения, но юный фанатик, похоже, вконец выдохся.
   - И вы желаете, чтобы мы  вам  помогли?  Вступили  в  эту  вашу  народную
армию?
   - Конечно!
   - А что нам с этого будет?
   - Вс„, - ответил маркиз. - Навсегда.
   Внутренняя гавань Вест-Индских доков была  забита  под  завязку;  такелаж
парусников мешался с дымовыми  трубами  пироскафов.  Вода  здесь  показалась
Мэллори не такой грязной, как в Темзе - пока  он  не  заметил  среди  комьев
слизи лениво  покачивающиеся  на  поверхности  трупы.  Моряки  из  вахтенных
команд, оставленных для охраны судов. Раздувшиеся от жары трупы плавали, как
деревянные колоды, зрелище  не  для  слабонервных.  Следуя  за  маркизом  по
деревянному настилу причала,  Мэллори  насчитал  не  то  пятнадцать,  не  то
шестнадцать тел - а где же остальные? Возможно,  рассуждал  он,  большая  их
часть была убита где-то в другом месте, а кто-то мог и переметнуться в банду
Свинга. Не все матросы так уж преданны  порядку  и  властям.  Мэллори  остро
ощутил на животе тяжелый, успокаивающий холод ?баллестер-молины?.
   Маркиз и негр продолжали двигаться дальше, словно не замечая трупов.  Они
миновали покинутый корабль, из палубных  люков  которого  сочились  зловещие
струйки дыма, а  может  быть  -  пара.  Четверо  анархистов  составили  свои
карабины в грубое подобие пирамиды и разлеглись на тюках  ситца.  Бдительные
стражи самозабвенно резались в карты.
   Другие сторожа, пьяные небритые подонки в скверных цилиндрах и еще худших
брюках, спали  в  опрокинутых  тачках  и  на  погрузочных  волокушах,  среди
нагромождения бочек, корзин, мотков троса, трапов и груд антрацита - топлива
для недвижно застывших деррик-кранов. Из пакгаузов, расположенных  на  южной
стороне гавани, донеслись приглушенные расстоянием хлопки выстрелов.  Маркиз
не проявил к ним никакого интереса, не сбавил шага и даже не оглянулся.
   - Вы захватили все эти корабли?  -  поинтересовался  Мэллори.  -  У  вас,
должно быть, много людей, товарищ маркиз.
   - И с каждым часом все больше,  -  заверил  его  Гастингс.  -  Наши  люди
прочесывают Лаймхаус, поднимают каждую рабочую  семью.  Тебе  знаком  термин
?экспоненциальный рост?, товарищ Нед?
   - Не-а, - солгал Мэллори.
   - Математический клакерский термин, - небрежно объяснил маркиз.  -  Очень
это  интересная  наука,  вычислительное  клакерство,  крайне  полезная   для
научного изучения социализма... -  Вид  у  него  был  рассеянный  и  немного
возбужденный. - Еще один день смрада, как этот, и у нас будет больше  людей,
чем в лондонской  полиции!  Вы  ведь  не  первые,  кого  я  рекрутировал.  Я
становлюсь уже заправским  вербовщиком!  Да  что  там,  это  под  силу  даже
Юпитеру! - Он хлопнул негра по плечу.
   Негр не выказал никакой реакции. ?Уж не глухонемой ли он?? - спросил себя
Мэллори. И почему этот человек ходит с неприкрытым  лицом?  Неужели  ему  не
нужна маска?
   Маркиз подвел их к самому большому из бесконечного ряда  пакгаузов.  Даже
на  фоне  складов  таких  знаменитых  коммерческих  фирм,  как   ?Мадрас   и
Пондишери?, ?Уитбис?, ?Эван-Хэр? и ?Аароне?, этот казался настоящим  дворцом
сверхсовременной коммерции. Его исполинские погрузочные ворота  поднялись  с
помощью сложной системы шарнирных противовесов, и глазам  Мэллори  предстало
огромное, с футбольный стадион размером, помещение со  стальными  стенами  и
сводчатой стеклянной крышей. Под этим сводом  раскинулся  стальной  лабиринт
ферм и опор, кружевная сеть роликовых транспортеров и зубчатых  рельсов,  по
которым  когда-то  бегали  управляемые  машиной  вагонетки.  Где-то  пыхтели
паровые машины, раздавался знакомый чмокающий звук печатного станка.
   И повсюду награбленное добро, богатства, способные ошеломить даже  Креза.
Вещи лежали грудами, скирдами,  горами:  рулоны  дорогих  тканей,  кресла  и
тележные колеса,  супницы  и  подсвечники,  матрасы,  чугунные  собачки  для
газонов и мраморные ванночки для  птиц,  бильярдные  столы  и  шкафчики  для
напитков, изголовья кроватей и колонки винтовых лестниц, свернутые  ковры  и
каминные полки...
   - Ну надо же! - поразился Том. - И как вы вс„ это собрали?
   - Мы здесь уже несколько дней. - Маркиз  размотал  шаль,  открыв  бледное
лицо почти девической красоты, однако со светлым пушком на верхней  губе.  -
Тут хватит на всех, и этот склад не  единственный.  Чуть  попозже  вам  тоже
представится возможность нагрузить тачку или волокушу. Здорово, правда?  Все
это добро в вашем распоряжении, потому что принадлежит в  равной  мере  всем
нам!
   - Всем нам? - переспросил Мэллори.
   - Конечно. Всем товарищам.
   - А как насчет него? - Мэллори указал на негра.
   - Ты про моего слугу Юпитера? - недоуменно сморгнул маркиз. - Конечно же,
Юпитер тоже принадлежит всем нам! Мой слуга  служит  не  только  мне,  но  и
общему делу. - Он снова подтер обильно текущий нос. - Пошли.
   Горы  награбленного  превратили  организованный  по   науке   пакгауз   в
чудовищное крысиное гнездо. Следуя за маркизом,  братья  Мэллори  и  Фрейзер
пробирались  по  отмелям  битого  хрусталя,   лужам   растительного   масла,
закоулкам, усыпанным скорлупой земляных орехов.
   - Странно, - пробормотал маркиз, -  в  последний  раз  здесь  было  полно
товарищей...
   В глубине склада барахла было поменьше, зато здесь стоял печатный станок,
скрытый от глаз эверестами газетной бумаги. Внезапно из-за этого заграждения
мортирным ядром вылетела увязанная  пачка  свежеотпечатанных  плакатов;  она
шлепнулась оземь в каком-то футе от проворно отскочившего маркиза.
   Сквозь грохот печатного станка прорезался чей-то  высокий,  пронзительный
голос.
   Через  несколько  секунд  Мэллори  увидел,  что  дальняя   часть   склада
превращена  в  импровизированный  лекционный  зал.  Школьная  доска,   стол,
заставленный лабораторной посудой, и кафедра - все это довольно  неустойчиво
балансировало на помосте из плотно составленных ящиков. Молчаливые слушатели
- их тут было десятков пять-шесть - сидели на дешевых разномастных стульях.
   - Так вот они где, - протянул маркиз; голос его  странно  дрожал.  -  Вам
повезло. Доктор Бартон проводит сегодня  демонстрацию.  Садитесь,  товарищи.
Уверен, что вам это будет интересно.
   Спорить было невозможно; Мэллори и его  спутники  пристроились  в  заднем
ряду. Негр остался стоять.
   - Но этот ваш лектор - в юбке! - недоуменно прошептал Мэллори.
   - Тише, - шикнул маркиз.
   Женщина-лектор была  вполне  профессионально  вооружена  черной  указкой,
толстый конец которой служил держалкой для мела; в ее голосе звенел фанатизм
- тщательно продуманный, на аптекарских весах взвешенный  фанатизм.  Слушать
было трудно  -  плохая  акустика  неприспособленного  для  таких  спектаклей
помещения искажала слова, делая их иногда совершенно неразборчивыми. Судя по
всему, темой лекции была трезвенность - дама яростно  порицала  ?алкогольную
отраву? и ее пагубное воздействие на ?революционный  дух  рабочего  класса?.
Большие оплетенные бутыли, содержащие, по всей  видимости,  различные  сорта
пагубных  для  пролетариата  напитков,  были  снабжены  одинаковыми,  крайне
непривлекательными этикетками с  надписью:  ?ЯД!?  и  -  учитывая  невысокий
образовательный  ценз  аудитории  -  общепонятным  изображением   черепа   и
скрещенных  костей.   Остальное   пространство   стола   было   загромождено
перегонными аппаратами, какими-то непонятными склянками, красными резиновыми
трубками, проволочными клетками и лабораторными газовыми горелками.
   Том, сидевший справа от Мэллори, дернул его за рукав и прошептал:
   - Нед! Нед! Это что, леди Ада?
   - Господи  Боже,  мальчик,  -  ужаснулся  Мэллори.  -  С  чего  ты  взял?
Разумеется, нет!
   - А кто же тогда? - облегченно и словно с некоторой обидой спросил Том.
   Женщина повернулась к доске и аккуратно  вывела  слова  ?Неврастеническое
вырождение?. Потом она обернулась, одарила  аудиторию  сверкающей,  насквозь
фальшивой улыбкой, и только тут Мэллори ее узнал.
   Это была Флоренс Рассел Бартлетт.
   Мэллори судорожно вздохнул. Какая-то соринка, скорее всего - клочок  ваты
из маски, занозой застряла в горле. Он закашлялся  и  не  мог  остановиться.
Горло саднило все сильнее и сильнее. Он хотел  улыбнуться,  прошептать  хоть
слово в извинение, но гортань сжимало,  будто  железными  обручами.  По  его
щекам катились слезы, он сдерживался изо всех сил - и не мог, не мог хотя бы
приглушить этот кошмарный кашель. Головы слушателей  начали  поворачиваться,
что грозило  большими  неприятностями.  Наконец  Мэллори  вскочил,  с  шумом
опрокинул стул и побрел прочь, согнувшись пополам, ничего не  видя  и  почти
ничего не соображая.
   Расставив для равновесия руки, Мэллори пробирался сквозь  плывущие  перед
глазами дебри награбленного; ноги  его  непрерывно  в  чем-то  путались,  то
слева, то  справа  на  пол  рушились  какие-то  деревянные  и  металлические
предметы. С большим трудом отыскав укромное место, он согнулся еще  сильнее,
сотрясаемый неудержимым кашлем, задыхаясь от мокроты и подкатывающей к горлу
блевотины. Так ведь и сдохнуть можно, думал он в отчаянии. Лопнет что-нибудь
- и вс„. Или сердце не выдержит.
   Но потом ком в горле исчез, кашель понемногу стих. Мэллори хватил  глоток
воздуха, пару раз надсадно кашлянул и начал дышать  нормально.  Он  вытер  с
бороды  липкую,  отвратительную