есть  на  примете  один  парень,  Дизраэли
<Дизраэли,  Бенджамин,  лорд  Биконсфильд(1804  -  1881)  -  премьер-министр
Великобритании  в  1868  и  1874-1880  гг.,  лидер  консервативной   партии,
писатель. В частности, автор романа ?Сибил, или Две нации?  (1845),  героями
которого являются чартист Уолтер Джерард, его дочь  Сибил,  ее  возлюбленный
Чарльз Эгремонт и шестнадцатилетний рабочий Денди Мик,  склонный  к  желчным
тирадам, белым брюкам свободного покроя, шейным  платкам  розового  шелка  и
блестящим булавкам. В финале, после  кровавых  массовых  волнений  и  смерти
отца,  Сибил  узнает  о  своем  тщательно   скрывавшемся   аристократическом
происхождении и воссоединяется с Эгремонтом>,  сын  того  Дизраэли,  который
основал ?Дизраэлиз Квотерли?. Малость с поворотом, пишет  всякие  бульварные
романчики. Но довольно надежен, пока не напьется.
   - Бенджамин Дизраэли? Моя сестра Агата обожает его романы.
   Кивок Гексли тактично  намекал  Мэллори,  что  женщину  из  клана  Гексли
никогда не застали бы за чтением такой макулатуры.
   - Нам еще следует обсудить твое выступление  на  симпозиуме  Королевского
общества, твою будущую речь о бронтозаврусе. Это будет значительное событие,
прекрасный случай завоевать публику. У тебя есть хороший портрет для афиши?
   - Откуда же? - удивился Мэллори.
   - Тогда обратись к Моллу и Полибланку - они дагерротипируют  весь  высший
свет.
   - Постараюсь запомнить.
   На стене кабинета висела большая,  в  раме  красного  дерева,  лекционная
доска; Гексли подошел к ней, взял массивную серебряную  держалку  для  мела,
написал косыми, словно летящими буквами: Молл и Полибланк - и обернулся.
   - Еще  тебе  понадобится  кинотропист,  и  у  меня  как  раз  есть  такой
подходящий человек. Мы часто  прибегаем  к  его  услугам.  Работает  хорошо,
бывает, что слишком хорошо. Следи за ним в оба, иначе симпозиум  превратится
в  демонстрацию  клакерских  фокусов,  а  о  тебе  господа  ученые  попросту
забудут. ?Наполнять золотой рудой  малейшую  трещинку?  , так это у него называется. Весьма смышленый джентльмен.
   На доске появилась новая надпись: Джон Китc.
   - Вот это, Томас, действительно нужное дело.
   - И  еще,  Нед...  -  Гексли  замялся.  -  Я  как-то  стесняюсь  об  этом
говорить...
   - В чем дело?
   - Не хотелось бы задевать твои чувства...
   Мэллори натянуто улыбнулся.
   - Я знаю, что оратор из меня не ах, но ведь ничего,  читал  я  лекции,  и
никто особо не жаловался.
   Гексли помолчал, потом внезапно поднял руку.
   - Что это такое?
   - Мел, - послушно ответил Мэллори.
   - Как-как-как? Я что-то не понял.
   - Мел. - На этот  раз  Мэллори  почти  поборол  свою  сассексскую  манеру
растягивать гласные.
   - Вот видишь, с твоим произношением нужно  что-то  делать.  У  меня  есть
очень хороший преподаватель дикции. Француз, но говорит  по-английски  лучше
любого англичанина. Ты не поверишь, что он делает с людьми  за  какую-нибудь
неделю занятий, настоящие чудеса.
   - Это что же,  -  нахмурился  Мэллори,  -  ты  хочешь  сказать,  что  мне
необходимы чудеса?
   - Да нет, что ты! Просто нужно научиться  слушать  самого  себя.  Назвать
тебе имена ораторов, прибегавших к услугам этого  человека  в  начале  своей
карьеры, так ты не поверишь. -  На  доске  появилась  третья  строчка:  Жюль
Д'Аламбер. - Берет он довольно дорого, но... Да  ты  записывай,  а  то  ведь
забудешь.
   Мэллори обреченно вздохнул и вынул блокнот.
   В дверь постучали. Гексли взял кусок фетра с ручкой из черного  дерева  и
обмахнул доску.
   - Войдите! - На пороге появился плечистый  мужчина  в  заляпанном  гипсом
фартуке с огромной папкой в руках. - Нед, ты, конечно  же,  помнишь  мистера
Тренхэма Рикса, он у нас теперь помощник куратора.
   Рикс сунул папку под мышку и протянул Мэллори руку. За два последних года
он расстался с частью волос и заметно прибавил в весе.  И  самое  главное  -
поднялся по служебной лестнице.
   - Прошу прощения за задержку, сэр, - обратился Рикс к своему шефу.  -  Мы
там  в  мастерской  отливаем  из  гипса  позвонки   и   немного   увлеклись.
Поразительная структура. Одни уже размеры доставляют немало хлопот.
   Гексли начал расчищать угол стола, но тут Ноэль дернул  его  за  рукав  и
что-то прошептал ему на ухо.
   - Хорошо, сейчас, - улыбнулся Гексли. - Простите нас, джентльмены.  -  Он
вывел мальчика из кабинета.
   - Поздравляю вас с повышением, мистер Рикс, - сказал Мэллори.
   - Благодарю вас, сэр. - Рикс открыл папку и  надел  пенсне.  -  Мы  очень
благодарны вам за столь великолепное открытие.  Хотя,  должен  сказать,  оно
бросает вызов самим размерам нашего учреждения. Вот, - он  постучал  пальцем
по листу ватмана, - посмотрите.
   - А где же череп? -  поинтересовался  Мэллори,  внимательно  изучив  план
центрального зала с наложенным на него скелетом левиафана.
   - Шея полностью выдвигается в холл, - гордо сообщил Рикс. - Нам  придется
передвинуть несколько стендов...
   - У вас есть вид сбоку?
   - Да, конечно.
   Мэллори хмуро склонился над новым наброском.
   - Кто надоумил вас расположить скелет таким образом?
   - Пока еще очень мало работ по этому существу, - обиженно отозвался Рикс.
- Наиболее обширной и подробной является статья доктора  Фоука  в  последнем
номере ?Трансэкшнз?. - Он вынул из своей папки журнал.
   - Фоук безбожно извратил природу этого вида, - отмахнулся Мэллори.
   Рикс удивленно моргнул:
   - Но репутация доктора Фоука...
   - Фоук - униформист! Он же состоял  при  Радвике  хранителем  образцов  и
всегда подпевал своему шефу!
   Статья Фоука  полна  нелепостей.  Он  заявляет,  что  это  животное  было
холоднокровным и обитало по большей части в воде! Что оно питалось  водяными
растениями и еле двигалось.
   - Но существо таких размеров, доктор Мэллори, такого невероятного веса!..
Естественно заключить, что наиболее подходящей средой обитания...
   - Ясно. - Мэллори с трудом  сдерживался.  Но,  с  другой  стороны,  зачем
обижать Рикса?  Он  же  технический  работник,  ничего  сам  не  понимает  и
старается как лучше. - Вот почему шея у вас вытянута почти на уровне пола...
и почему у него такие конечности, сочленения в суставах  точь-в-точь  как  у
ящерицы... даже как у земноводных.
   - Да, сэр, - кивнул  Рикс.  -  Шея  длинная  -  он  мог  собирать  водные
растения, почти не двигаясь. Ну разве что хищник нападет. Хотя  я  уж  и  не
знаю, как это нужно проголодаться, чтобы напасть на подобного монстра.
   - Мистер Рикс, зря  вы  представляете  себе  бронтозавруса  чем-то  вроде
саламандры-переростка.  Вас  сильно  обманули.  Скорее  он  был   похож   на
современного слона  или  жирафа,  только  гораздо  крупнее.  А  длинная  шея
помогала ему обрывать и поедать верхушки деревьев.
   Взяв карандаш, Мэллори начал быстро и умело набрасывать схему скелета.
   - Большую часть времени он проводил на задних ногах, опираясь  на  хвост,
причем голова поднималась высоко над землей. Обратите внимание на  утолщение
хвостовых позвонков. Верный признак огромных нагрузок - вследствие  двуногой
позы. - Он постучал карандашом по схеме и продолжил:
   - Стадо подобных  существ  могло  быстренько  обглодать  целый  лес.  Они
мигрировали, мистер Рикс, как это делают слоны,  на  огромные  расстояния  и
очень быстро, все сметая на своем пути.
   Бронтозаврусу была свойственна вертикальная стойка, о чем свидетельствует
и узость грудной клетки.  Ноги  у  него  были  весьма  массивные  и  прямые,
располагались  они  вертикально.  Ходил  бронтозаврус  не  сгибая   коленей,
примерно так же, как слон. Так что не было в нем ничего лягушачьего.
   - Я смоделировал позу крокодила, - запротестовал Рикс.
   -  Кембриджский  институт  машинного  анализа  закончил  наконец   расчет
нагрузок. - Мэллори отошел к своему саквояжу, вытащил  оттуда  переплетенную
пачку распечаток и бросил ее на стол. - Эта тварь и мгновения не  смогла  бы
простоять на суше, если бы ее ноги находились в таком дурацком положении.
   - Да, сэр, -  кивнул  Рикс.  -  Именно  это  и  оправдывает  акватическую
гипотезу.
   - Но вы посмотрите на его пальцы! - возмутился Мэллори.  -  Толстые,  как
булыжники, ну разве это похоже на гибкие перепончатые лапы пловца? А какие у
него фланцы поясничных позвонков!  Чтобы  дотянуться  повыше,  это  существо
сгибалось в тазобедренном суставе - прямо как подъемный кран!
   - Доктор Фоук будет несколько  огорошен.  -  Рикс  снял  пенсне  и  начал
протирать стекла платком. - Равно как и многие из его коллег.
   - И это еще только цветочки, - зловеще посулил Мэллори.
   В кабинет вернулся Гексли-старший, ведя за руку Гексли-младшего.
   - О боже, - вздохнул он, посмотрев на Рикса, а затем на  Мэллори.  -  Уже
началось.
   - Да все эта галиматья Фоука, - смутился Мэллори. - Он  тщится  доказать,
что динозавры были не приспособлены  к  жизни!  Выставляет  моего  левиафана
плавучим слизняком, щиплющим травку.
   - Но с мозгами у него было слабовато, тут  уж  не  поспоришь,  -  заметил
Гексли.
   - Из чего совсем не следует, что он был рохлей.  Все  уже  признали,  что
динозавр Радвика мог летать. Эти существа были быстрыми и активными.
   - По правде говоря, теперь, когда Радвика с нами больше нет,  все  громче
звучат голоса сомневающихся, - сказал Гексли. - Кое-кто утверждает, что  его
летающая рептилия не летала, а только планировала.
   - Так что же, все возвращается к этой... первоначальной теории? -  Только
присутствие ребенка не позволило Мэллори выругаться.  -  Униформисты  хотят,
чтобы эти существа были тупыми и вялыми! Тогда динозавры хорошо лягут на  их
кривую развития, черепашьими шажками поднимающуюся к  сияющим  высотам  дней
нынешних. В то время как, допустив катастрофу,  вы  неизбежно  признаете  за
этими  великолепными  существами  гораздо   большую   степень   дарвиновской
приспособленности, что может оскорбить нежные чувства крохотных  современных
млекопитающих, вроде Фоука и его дружков-приятелей.
   Гексли сел и подпер щеку ладонью:
   - Так ты не согласен с предполагавшейся схемой?
   - Кажется, доктор Мэллори предпочитает, чтобы этот зверь стоял на  задних
лапах, - вмешался Рикс. - В соображении отобедать древесными кронами.
   - А мы можем придать ему такое положение, мистер Рикс?
   Ошарашенный Рикс засунул пенсне в карман фартука и поскреб в затылке:
   - Да, пожалуй, что и да, сэр.  Если  установить  его  посередине  зала  и
прикрепить растяжками к куполу... Если шея  не  влезет,  так  мы  ее  слегка
пригнем. Пускай смотрит прямо на зрителей - эффект будет потрясающий!
   - Кинем косточку церберу популярности, - ухмыльнулся  Гексли.  -  Правда,
палеонтология - дама трепетная, может и в обморок хлопнуться. Честно говоря,
я еще слабо ориентируюсь в этом вопросе. До статьи Фоука у меня как-то  руки
не доходят, а тебе, Мэллори, еще  только  предстоит  изложить  свои  взгляды
печатно. К тому же мне не  слишком  по  душе  точка  зрения  катастрофистов.
Natura non facit saltum .
   - Но Природа движется скачками, - возразил Мэллори.  -  Машинные  расчеты
математических  моделей  это  доказали.  Сложные  системы  могут   совершать
внезапные переходы.
   - Да Боге ней, с теорией. У тебя есть прямые доказательства?
   - Есть, и довольно много. Я оглашу их на  лекции.  Остались  определенные
шероховатости, и все же картина убедительная, гораздо  убедительнее,  чем  у
противников.
   - И ты готов поставить на нее свою репутацию ученого? Ты продумал  каждый
вопрос, каждое возражение?
   - Я могу ошибаться  в  чем-то,  -  сказал  Мэллори,  -  а  они  ошибаются
полностью.
   Гексли постучал самопиской по столу.
   - А что если я спрошу - для затравки, - как это существо  могло  питаться
ветками? Голова его не больше лошадиной, а зубы на удивление слабы.
   - Оно не жевало зубами, - без запинки отрапортовал Мэллори. - У него  был
зоб, уложенный камнями, вот они-то  все  и  перемалывали.  Судя  по  размеру
грудной клетки, этот орган был  около  ярда  длиной  и  весил  добрую  сотню
фунтов. Стофунтовый зоб  обладает  большей  мускульной  силой,  чем  челюсти
четырех слонов.
   - А зачем рептилии столько пищи?
   - Бронтозаврус не был теплокровным в  точном  смысле  этого  термина,  но
обладал активным обменом веществ. Дело тут в отношении поверхности к объему.
Телесная масса такого  размера  сохраняет  тепло  даже  в  холодную  погоду.
Уравнения совсем элементарные, - улыбнулся Мэллори. - Численное  их  решение
на одной из малых машин заняло менее часа.
   - А что начнется потом - страшно подумать, -  пробормотал  себе  под  нос
Гексли.
   - Неужели мы позволим политике встать на пути истины?
   - Туше .  Тут  он  нас  поймал,  мистер  Рикс...  Боюсь,
придется вам переделать все наново, а ведь сколько ухлопано трудов.
   - Да что там, - беззлобно улыбнулся Рикс. - Ребята  из  мастерской  любят
трудные задачи. Кроме того, доктор Гексли, позволю  себе  заметить,  что  во
время подобных споров посещаемость Музея взлетает к небесам.
   - Еще одна мелочь, - торопливо вставил Мэллори. - Состояние черепа. Череп
этого экземпляра,  увы,  весьма  фрагментарен,  тут  потребуется  тщательное
изучение, кое-что придется делать почти  наугад.  Мне  хотелось  бы  принять
участие в этой работе. Вы пустите меня в свою мастерскую, мистер Рикс?
   - Разумеется, сэр. Я скажу, чтобы вам дали ключи.
   - Лепке из гипса я учился у лорда Гидеона Мэнтелла, и как  же  давно  это
было, - скромно вздохнул Мэллори. ? А с  тех  пор  никакой  практики.  Будет
очень интересно  познакомиться  с  новейшими  приемами  этого  достойнейшего
ремесла, с работой прославленных мастеров.
   - Я искренне надеюсь, что мы тебя  не  разочаруем,  Нед,  -  с  некоторым
сомнением улыбнулся Гексли.

***

   Мэллори вытирал  платком  взмокшую  от  жары  шею,  с  тоской  взирая  на
штаб-квартиру Центрального статистического бюро.
   Временная дистанция в двадцать пять веков не помешала ему узнать  Древний
Египет достаточно близко - и возненавидеть это  царство  мертвых.  Прокладка
французами Суэцкого канала  была  героическим  предприятием,  а  потому  все
египетское сразу же стало парижской модой. Лихорадка  охватила  и  Британию,
затопив нацию галстучными булавками со скарабеями, чайниками  с  крылышками,
аляповатыми стереоснимками поваленных обелисков и малюсенькими -  в  аккурат
для каминной полки -  безносыми  сфинксами  из  мыльного  камня.  Стараниями
промышленников звероголовые языческие божки вырвались на простор,  их  можно
было встретить и на занавесках, и на коврах, и на  обивке  экипажей,  и  где
угодно. Но что доводило Мэллори до  полного  бешенства,  так  это  отношение
публики к пирамидам и прочим развалинам; все эти восторженные ахи и охи, вся
эта идиотская болтовня про тайны древних цивилизаций  претила  его  здравому
смыслу.
   Он, конечно же, с восхищением читал о триумфах техники в Суэце. Испытывая
нехватку угля,  французы  заправляли  топки  своих  гигантских  экскаваторов
битумизированными  мумиями  -  их  складывали  в  поленницы,  как  дрова,  и
продавали на вес. Но разве отсюда следует, что  все  географические  журналы
должны быть забиты сплошной египтологией?
   Огромное,   псевдоегипетское    по    орнаменту    здание    Центрального
статистического   бюро   грузно   расселось   в   правительственном   сердце
Вестминстера; его пирамидальная верхняя  часть  круто  сходилась  к  острому
известняковому навершию. Чтобы компенсировать потерю объема наверху,  нижняя
часть этого уродливого сооружения  была  раздута,  как  гигантская  каменная
брюква.
   Истыканные   дымовыми   трубами   стены   поросли   беспорядочным   лесом
вентиляторов, чьи беспрестанно машущие лопасти были, конечно же, выполнены в
форме ястребиных крыльев. И всю эту бесформенную громаду пронизывали толстые
черные  телеграфные  кабели,  сводившие  сюда  информацию  из  всех  уголков
империи.  Бесчисленные  провода,  спускавшиеся  по   стенам   к   столь   же
бесчисленным телеграфным столбам, напоминали такелаж какого-то невозможного,
фантастического парусника.
   Опасливо  поглядывая  на  облепивших  провода  голубей,  Мэллори  пересек
плавящийся от жары асфальт Хосферри-роуд.
   Крепостные ворота Бюро, обрамленные колоннами с лотосовидными  капителями
и англизированными бронзовыми сфинксами, имели высоту футов в  двадцать.  По
их углам были прорезаны обычные обиходные  двери;  Мэллори  хмуро  шагнул  в
прохладные  сумерки,  в  неистребимый  запах  щелока   и   льняного   масла.
Убийственный зной раскаленных лондонских улиц остался  позади,  а  заодно  и
дневной свет - в этом треклятом месте совсем не было  окон,  только  газовые
рожки в  неизбежно  египетском  стиле,  пламя  которых  зыбко  колыхалось  в
веерообразных рефлекторах из полированной жести.
   Не ожидая приглашения, Мэллори предъявил стоявшему  за  конторкой  клерку
свое удостоверение личности. Клерк или, может, какой-нибудь там полицейский,
поскольку одет он был в новомодную милитаризированную форму  Бюро,  прилежно
записал, куда направляется посетитель, а затем достал поэтажный план  здания
и красными чернилами нанес на него извилистый маршрут.
   Мэллори,  еще  не  совсем   опомнившийся   после   утренней   встречи   с
номинационным комитетом Географического общества, не стал особо  рассыпаться
в благодарностях. Каким-то  там  образом  -  кто  его  знает,  за  какую  из
закулисных ниточек дернули на этот раз, но смысл дела был  достаточно  ясен:
Фоук  просочился  в  номинационный  комитет   Географического.   Фоук,   чья
акватическая теория бронтозавруса была отвергнута Музеем  Гексли,  воспринял
древоядную гипотезу Мэллори как личное оскорбление;  в  результате  то,  что
было обычно  приятной  формальностью,  превратилось  в  очередное  публичное
судилище над радикальным катастрофизмом. В конечном  итоге  Мэллори  получил
необходимое количество голосов - Олифант слишком уж хорошо подготовил почву,
чтобы наспех организованная Фоуком засада могла иметь серьезный успех,  -  и
тем не менее от всего случившегося остался неприятный осадок. Его  репутации
был нанесен урон. Доктора Эдварда  Мэллори  -  ?левиафанного  Мэллори?,  как
предпочитали называть его грошовые газеты -  выставили  каким-то  фанатиком,
если не занудой.  И  это  -  в  присутствии  таких  великих  географов,  как
исследователь Конго Эллиот и Бертон <Бертон  -  сэр  Ричард  Фрэнсис  Бертон
(1821 - 1890), знаменитый британский исследователь, востоковед,  полиглот  и
этнолог. Владел 25 языками (с диалектами -  до  40),  выпустил  43  книги  с
описаниями своих путешествий и 30 томов переводов.  Впечатления  от  военной
службы в Индии (1840-е) послужили основой для четырех книг, в их числе ?Синд
и  народы,  населяющие  долину  Инда?  (1851)  -  блестящее   этнологическое
исследование, при том что этнология как наука была тогда еще, можно сказать,
в пеленках. Прославился описанием  своего  путешествия  (1853)  в  запретную
для  ?неверных?  Мекку  -  и  хотя  был  отнюдь  не  первым  проникшим  туда
европейцем,  его  описание  явилось  наиболее  точным  и   профессиональным:
?Паломничество в Мекку и Медину?  (1855-1856).  Занимался  поисками  истоков
Белого Нила,  открыл  озеро  Танганьика.  Служил  консулом  на  Фернандо  По
(испанский остров у  западного  побережья  Африки),  в  Сантосе  (Бразилия),
Дамаске и Триесте, где прожил последние 18 лет