панную снегом шапочку и
скинула темно-синий плащ. Хетти также принадлежала к числу подопечных миссис
Уинтерхолтер.  Ширококостая  хриплоголосая  брюнетка,  она  многовато  пила,
однако дома вела себя вполне пристойно и, самое главное, никогда не  обижала
Тоби.
   Сибил вынула и уложила в  гнездо  железную,  с  фарфоровым  набалдашником
ручку дешевенького серинета, захлопнула исцарапанную крышку.
   - Я тут репетировала. Миссис Уинтерхолтер хочет, чтобы я пела в следующий
четверг.
   - Черт бы ее побрал, эту старую потаскуху,  -  сочувственно  откликнулась
Хетти. - А я-то думала, у тебя свидание с мистером Ч. Или с мистером К.?
   Хетти потопала ногами перед маленьким узким камином, чтобы  согреться,  и
вдруг заметила россыпь обувных и шляпных коробок от ?Аарона и сына?.
   - Нуты вообще! - Ее губы изогнулись в широкой, чуть завистливой улыбке. -
Это что, новый ухажер? Ну и прушница же ты, Сибил Джонс!
   - Возможно.
   Сибил глотнула укрепляющей лимонной настойки и чуть  запрокинула  голову,
чтобы горло отдохнуло.
   - А ведь небось старуха не в курсе? - подмигнула Хетти. Сибил  с  улыбкой
покачала головой. Эта не проговорится.
   - Ты знаешь чего-нибудь о Техасе?
   - Страна в Америке, - не задумываясь, отрапортовала Хетти. -  Принадлежит
французам, да?
   - Ты путаешь с Мексикой. Хочешь сходить на  кинотропическое  шоу?  Бывший
президент Техаса выступает с лекцией. У меня есть билеты, бесплатно.
   - Когда?
   - В субботу.
   - Я в этот день танцую, - погрустнела Хетти. - Может, Мэнди сходит? - Она
подышала на озябшие пальцы. - Попозже зайдет один мой друг, тебе ведь это не
помешает, правда?
   - Нисколько, - ответила Сибил.
   У  миссис  Уинтерхолтер  было  строгое  правило,   запрещавшее   девушкам
принимать мужчин в своей комнате. Хетти  сплошь  и  рядом  игнорировала  это
правило,   буквально   напрашиваясь   на   неприятности    -    домовладелец
терпит-терпит, а потом возьмет и  настучит.  Поскольку  миссис  Уинтерхолтер
предпочитала вносить плату за комнаты непосредственно домовладельцу, мистеру
Кэрнзу, Сибил почти не случалось с ним говорить,  тем  более  с  его  женой,
угрюмой, толстоногой особой,  чьи  шляпки  могли  довести  неподготовленного
человека до обморока.  Кэрнз  и  его  жена  никогда  не  стучали  на  Хетти,
непонятно почему, ведь комната Хетти располагалась  стенка  в  стенку  с  их
спальней, а Хетти особо себя не сдерживала, когда приводила домой мужчин, по
большей части - иностранных дипломатов, людей со странным выговором и,  судя
по звукам за стеной, еще более странными наклонностями.
   - Да ты пой, если хочешь, - сказала  Хетти,  опускаясь  на  колени  перед
потухающим камином. - У тебя прекрасный голос. Такой талант нельзя  зарывать
в землю.
   Мелко дрожа от холода, она принялась по одному подкладывать в камин куски
угля. В комнату забрался  сквозняк  -  должно  быть,  через  растрескавшийся
переплет  одного  из  забитых  окон,  -  и  на  какой-то  миг   Сибил   ясно
почувствовала присутствие рядом чего-то чуждого. Словно чьи-то глаза холодно
следят за ней из нездешних сфер. Она подумала о мертвом отце. ?Ставь  голос.
Сибил. Учись говорить. Это единственное наше оружие?, - говорил он ей. И это
- за несколько дней до ареста, когда уже стало понятно, что  радикалы  вновь
победили, -  понятно  всем,  кроме  Уолтера  Джерарда.  Даже  она  видела  с
ужасающей ясностью всю  бесповоротность  отцовского  поражения.  Его  идеалы
обречены на забвение - не отложены до лучших времен, а напрочь вычеркнуты из
истории,  они  будут  раздавлены,  многократно  перемолоты,  как  дворняжка,
угодившая  под  грохочущие  колеса  поезда.  ?Учись  говорить,  Сибил.   Это
единственное наше оружие...?
   - Почитаешь? - спросила Хетти. - А я заварю чай.
   - Хорошо.
   В их с Хетти пестрой беспорядочной жизни чтение вслух было одним  из  тех
мелких ритуалов, которые заменяли им домашний  уют.  Сибил  взяла  со  стола
последний номер ?Иллюстрейтед Лондон  Ньюс?,  расположила  свой  кринолин  в
скрипучем, пахнущем сыростью кресле  и  начала  прямо  с  передовицы.  Опять
динозавры.
   Судя по всему, радикалы  совсем  сдвинулись  на  этих  своих  динозаврах.
Газета напечатала гравюру с изображением экспедиции  лорда  Дарвина:  семеро
мужчин во главе с самим  лордом,  не  поленившимся  съездить  в  Тюрингию  и
спуститься в шахту, уставились на какую-то штуку, торчащую из каменного угля
в самом конце забоя. Сибил прочла вслух заголовок, показала Хетти  картинку.
Кость. Эта самая, которая в угле, штука  оказалась  чудовищной,  с  человека
размером, костью. Сибил передернуло. Перевернув страницу, она наткнулась  на
следующую иллюстрацию - как могло бы выглядеть это существо в жизни, с точки
зрения газетного художника: чудовище с двойным рядом треугольных, вроде  как
у пилы, зубцов вдоль  горбатого  хребта.  Огромное,  как  слон,  а  злобная,
отвратительная головка не больше собачьей.
   Хетти разлила чай.
   - ?Рептилии были полновластными хозяевами Земли?,  -  процитировала  она,
вдевая нитку в иголку. - Хрень это все собачья, ни слову не верю.
   - Почему?
   - Да это ж кости тех долбаных великанов, про которых в Библии  говорится.
Священники врать не станут.
   Сибил промолчала. Одна идея дикая, другая и  того  чище.  Она  перешла  к
следующей статье, где  восхвалялись  действия  артиллерии  Ее  Величества  в
Крыму. Сибил обнаружила гравюру  с  изображением  двух  симпатичных  младших
офицеров, взирающих на работу дальнобойной пушки. Сама эта  пушка,  с  дулом
толстым, как заводская труба,  казалась  вполне  способной  расправиться  со
всеми динозаврами лорда Дарвина. Однако внимание Сибил  привлекла  врезка  с
изображением артиллерийского вычислителя. Хитросплетение шестеренок обладало
странной красотой и напоминало узор каких-нибудь вычурных обоев.
   - Тебе заштопать чего-нибудь надо? - спросила Хетти.
   - Нет, спасибо.
   - Тогда почитай рекламу, - попросила Хетти. -  Ненавижу  эту  болтовню  о
войне.
   Тут были ХЭВИЛЕНДСКИЙ ФАРФОР из  Лиможа,  Франция;  ?ВИН  МАРИАНИ?  , французский тоник, рекомендуемый  к  употреблению
самим Александром Дюма; ?КНИГА ОПИСАНИЙ?, включающая  портреты  и  автографы
знаменитостей, заявки присылать на  Оксфорд-стрит,  дом  такой-то.  СТОЛОВОЕ
СЕРЕБРО ?ЭЛЕКТРО? С КРЕМНИЕВЫМ ПОКРЫТИЕМ, не снашивается, не царапается,  ни
с чем не сравнимо. ВЕЛОСИПЕДНЫЙ ЗВОНОК ?В  НОВЫЙ  ПУТЬ?,  уникальный  голос;
КАМЕННАЯ ВОДА ДОКТОРА БЕЙЛИ, лечит брайтову болезнь и подагрический  артрит;
КАРМАННАЯ  ПАРОВАЯ  МАШИНА  ?РИДЖЕНТ?,  предназначена  для  использования  в
домашних швейных машинках.
   Последнее объявление привлекло внимание Сибил, но совсем не  потому,  что
обещало крутить машинку с удвоенной скоростью всего за полпенни в  час.  Тут
был рисунок маленького, изящного парового котла на парафине или газе. Чарльз
Эгремонт приобрел такую штуку для своей жены. Отработанный  пар  должен  был
отводиться в ближайшую форточку, для чего  к  котлу  прилагался  специальный
резиновый шланг. Однако, по словам мистера Эгремонта, что-то  там  вышло  не
так и гостиная мадам превратилась в  турецкую  баню.  Слушая  печальную  эту
повесть, Сибил с трудом скрывала злорадство.
   Когда с газетой было покончено, Сибил отправилась спать.  Около  полуночи
ее разбудил мощный ритмичный скрип кровати за стенкой.
   В театре  ?Гаррик?   было темно, пыльно и холодно - и в
оркестровой яме, и на балконах, и в зале, среди рядов  потертых  кресел;  но
темнее всего было под сценой, там, куда  только  что  спустился  Мик  Рэдли,
вдобавок оттуда несло сыростью и известкой.
   - Ты видела когда-нибудь кинотроп, а? - гулко донеслось снизу.
   - Как-то  раз,  за  кулисами,  -  ответила  Сибил.  -  В  Бетнел-Гринском
мюзик-холле. Я знала парня, который его крутил. Тамошний клакер.
   - Дружок? - резко спросил Мик.
   - Нет, - поспешила ответить Сибил. - Я там немного  пела...  Бросила,  на
этом не заработаешь.

***

   Снизу донесся резкий щелчок многоразовой спички, потом второй, и  лишь  с
третьей попытки Мик зажег огарок свечи.
   - Спускайся, - скомандовал он, - нечего стоять там, как гусыня.
   Подобрав юбки кринолина, Сибил стала осторожно спускаться  по  отсыревшим
ступеням узкой крутой лесенки.
   Мик,  привстав  на  цыпочки,  нащупывал  что-то  за  высоким  сценическим
зеркалом  -  огромным  листом  амальгамированного  стекла  на  подставке   с
колесиками,  потертыми  деревянными  рукоятками  и  лоснящимися  от   смазки
шестеренками.  Вытащив  оттуда  дешевый  саквояж  из  черного  брезента,  он
осторожно опустил его на пол у своих ног и присел, чтобы расстегнуть хлипкие
жестяные замки. На свет  божий  появилась  пачка  перфорированных  карточек,
обернутая полоской красной бумаги. В саквояже лежало несколько таких пачек и
что-то еще - Сибил заметила блеск полированного дерева.
   Мик обращался с карточками очень бережно, словно с Библией.
   - Проще простого, - сказал он. - Нужно только их замаскировать - написать
на обертке какую-нибудь глупость, например: ?Лекция о вреде алкоголя.  Части
один, два, три?. И ни одному дураку ни за что не придет в голову их  украсть
или хотя бы загрузить и посмотреть, что же это такое. - Он  провел  по  краю
пачки большим пальцем, и она резко затрещала, как новая игральная колода.  -
Я вложил сюда уйму денег, - продолжал Мик. - Несколько недель работы  лучших
киноумельцев  Манчестера.  Но  смею  заметить,  разработка  моя,  целиком  и
полностью. Отлично вышло, девочка.  В  некотором  роде  даже  художественно.
Скоро сама увидишь.
   Закрыв саквояж, Мик встал, осторожно  опустил  колоду  в  карман  пальто,
потом наклонился над каким-то ящиком и вытянул  толстую  стеклянную  ампулу.
Сдув с  ампулы  пыль,  он  сдавил  ее  конец  специальными  щипцами;  стекло
раскололось с характерным хлопком откачанного, герметично запаянного сосуда.
Мурлыча что-то себе  под  нос,  Мик  вытряхнул  на  ладонь  белый  цилиндрик
прессованной извести и аккуратно вставил его  в  гнездо  калильной  лампы  -
большой тарелкообразной  конструкции  из  закопченного  железа  и  блестящей
луженой жести. Затем повернул кран  шланга,  потянул  носом,  удовлетворенно
кивнул, повернул второй кран и поднес свечу; из  горелки  вырвался  яростный
ком голубоватого пламени.
   Сибил, вскрикнув, зажмурилась, в глазах у нее поплыли  синие  точки.  Мик
иронически хмыкнул, его руки продолжали возиться с ровно шипящей горелкой.
   - Вот так-то лучше, - сказал он через пару секунд, направив  ослепительно
яркий друммондов свет <Друммондов сеет - по имени Т. Друммонда  (1797-1840),
английского изобретателя. Яркий белый свет, получающийся нагреванием извести
в пламени водорода либо иного газа. Часто применялся в театрах для освещения
сцены> на зеркало. -  Теперь  отрегулируем  это  трюмо,  повернем  его  куда
следует - и дело с концом.
   Сибил, щурясь, огляделась по сторонам. Под сценой ?Гаррика?  было  тесно,
сыро и пахло крысами, ни дать ни взять грязный подвал, где подыхают собаки и
нищие;  под  ногами  -  рваные,  пожелтевшие  афиши  сомнительных  фарсов  с
названиями вроде ?Проныра Джек? или ?Лондонские негодяи?.  В  углу  валялись
скомканные дамские ?неназываемые?.  Недолгие  безрадостные  дни  сценической
карьеры позволяли  ей  догадываться,  каким  образом  оказался  здесь  столь
пикантный предмет.
   Она  скользнула  взглядом  по  паровым  трубам  и  тугим,   как   струна,
проволочным  тягам  к  сверкающему  вычислителю  Бэббиджа  <Бэббидж,  Чарльз
(1791-1871)  -  английский  математик  и  изобретатель,  один  из   пионеров
вычислительной техники. С 1816 г. член Королевского общества, где в 1822  г.
представил  доклад   с   планами   разностной   машины   -   автоматического
вычислительного  устройства  для  табулирования   многочленов   по   способу
разностей; машину предполагалось снабдить печатающим механизмом  -  стальные
пуансоны гравировали результат вычислений на  медной  пластинке,  с  которой
можно было получить нужное число оттисков. Восьмиразрядную разностную машину
Бэббидж изготовил самостоятельно и в 1823 г. добился выделения казначейством
средств на постройку двадцатиразрядного вычислителя. Средств, разумеется, не
хватало, Бэббидж обращался к министру финансов с новыми прошениями,  получил
поддержку премьер-министра герцога  Веллингтона,  однако  работы  шли  очень
медленно.  В  1834  г.  он  разработал  проект  гораздо  более  совершенного
вычислительного устройства - аналитической машины,  для  управления  которой
предлагалось использовать механизм, аналогичный  механизму  ткацкого  станка
Жаккарда. Планы эти были после смерти Бэббиджа надолго забыты, пока  в  1937
г. не обнаружились его записные книжки, и можно сказать, что именно это  его
устройство заложило основу современной  вычислительной  техники  -  нынешние
компьютеры  во  многом  повторяют  принцип  действия  аналитической  машины,
которая,  разумеется,  не  могла  быть  построена  на   чисто   механической
материальной базе; вернее  -  слишком  велики  были  допуски  и  погрешности
металлообработки в середине XIX в., и машина  давала  бы  сбои.  В  1842  г.
правительство  принимает  решение  прекратить   финансирование   работ   над
разностной машиной (потрачено 17 тысяч фунтов -  плюс  шесть  тысяч  Бэббидж
вложил  сам).  В   1852   г.   он   представляет   в   казначейство   проект
усовершенствованной разностной машины (со сквозной - вместо последовательной
- схемой переноса, позаимствованной из аналитической машины), однако министр
финансов Дизраэли отказывает ему в поддержке. В 1854 г.  шведы  отец  и  сын
Шютцы достраивают свой вариант пятнадцатиразрядной разностной машины (на эту
работу их  вдохновила  статья  доктора  Дионисия  Ларднера  в  ?Эдинбургском
обозрении? в 1834 г. ?Вычислительная машина Бэббиджа?), а  в  1858-1859  гг.
инженер Донкин по заказу Британского правительства (!) делает  копию  машины
Шютцев, после чего  машина  Донкина  широко  использовалась  для  вычисления
таблиц  смертности,  по  которым   страховые   компании   производили   свои
начисления>, маленькой кинотропной модели, не выше самой Сибил. В отличие от
всего остального в ?Гаррике?,  установленная  на  четырех  брусках  красного
дерева вычислительная машина выглядела вполне прилично. Пол и потолок над  и
под ней были аккуратно выскоблены и побелены. Паровой  вычислитель  -  штука
тонкая, с характером, если ты не намерен его  холить,  уж  лучше  вообще  не
покупай.  В  отсветах  калильной   лампы   причудливой   колоннадой   тускло
поблескивали латунные, усеянные круглыми выступами цилиндры, многие  десятки
цилиндров. Снизу и сверху их удерживали массивные, тщательно  отполированные
стальные пластины, вокруг сверкали  десятки  рычагов  и  храповиков,  тысячи
стальных шестеренок. От машины пахло льняным маслом.
   Сверкающий,  непостижимый  механизм  завораживал  Сибил,  вызывал  у  нее
странное, сродни голоду или алчности, чувство. Так можно  относиться...  ну,
скажем,  к  красивой  породистой  лошади.  Ей  хотелось  иметь...  нет,   не
обязательно саму эту вещь, но какую-нибудь над ней власть.
   Сибил вздрогнула, почувствовав на своем локте ладонь Мика.
   - Красивая штука, правда?
   - Да... красивая.
   Мик развернул ее лицом к себе и медленно, будто священнодействуя,  вложил
затянутую перчаткой ладонь между капором и  левой  щекой,  нажимом  большого
пальца заставил Сибил поднять голову и пристально посмотрел ей в глаза.
   - Чувствуешь, что от нее исходит?
   Сибил  напугали  и  его  срывающийся  голос,  и  его   глаза,   жутковато
подсвеченные снизу мертвенно-белым светом калильной лампы.
   - Да, Мик, - послушно согласилась она. - Я чувствую... что-то такое.
   Он стянул капор с ее головы, и теперь тот болтался сзади на шее.
   - Ты же не боишься ее, Сибил, правда? Да, конечно же, нет, ведь  с  тобою
Денди Мик. Ты чувствуешь некий особый фриссон .  Ты
еще полюбишь это ощущение. Мы сделаем из тебя настоящего клакера.
   - А я смогу? Неужели девушке это под силу?
   - Ты слыхала про такую леди Аду Байрон <Ада Байрон -  Августа  Ада  Кинг,
графиня Лавлейс (1815-1852), единственная законная  дочь  знаменитого  поэта
(который последний раз видел ее, когда ей был  месяц  от  роду),  английский
математик  и  помощница  Чарльза  Бэббиджа.  Как   разностная   машина,   ее
конструкция и принцип действия известны преимущественно  не  по  публикациям
самого  Бэббиджа,  а  по  статье  Ларднера  (см.  выше),  так   и   описание
аналитической машины  было  дано  итальянским  математиком  Луиджи  Федерико
Менабреа, - статью которого перевела на английский  Ада  Байрон  и  снабдила
обширным комментарием (1843). Причем если Менабреа  предпочел  акцентировать
техническую сторону, то заметки Ады были посвящены математическим  вопросам;
также она составила для  аналитической  машины  программу  вычисления  чисел
Бернулли. Именно поэтому ее называют первым компьютерным программистом, в ее
честь был назван язык программирования Ада. Уже в конце XX в.  не  обошлось,
разумеется, без попыток ревизии; так,  Дороти  Стайн  выпустила  в  1985  г.
биографию Ады, где пыталась развеять ряд наиболее устойчивых мифов. Д. Стайн
утверждала,   будто   леди   Ада   обладала   не   столько   математическими
способностями,  сколько  безграничным  энтузиазмом,  будто  при   подготовке
перевода статьи Менабреа она выполняла при  Бэббидже  чисто  вспомогательные
функции - и, наконец, будто Бэббидж вовсе не разрабатывал  совместно  с  ней
систему беспроигрышных  ставок  на  бегах  (дабы  финансировать  работы  над
аналитической машиной). При этом Д. Стайн пыталась  сводить  психологические
особенности  леди  Ады  к  маниакально-депрессивному  психозу  -  или  же  к
наследственной  порфирии  (связанной,  в  частности,  с  нервно-психическими
расстройствами). Впрочем, особой  поддержки  эти  радикально-ревизионистские
теории не получили>? - рассмеялся Мик. - Дочь  премьер-министра  и  королева
машин! - Отпустив Сибил, он раскинул руки жестом балаганного зазывалы,  полы
его пальто распахнулись. - Ада  Байрон,  верная  подруга  и  ученица  самого
Бэббиджа!  Лорда  Чарльза  Бэббиджа,   отца   разностной   машины,   Ньютона
современности!
   - Но ведь Ада Байрон леди! - изумилась Сибил.
   - Ты не поверишь, с кем только не  водит  знакомство  наша  леди  Ада,  -
усмехнулся Мик, вытаскивая из кармана колоду перфорированных карт и срывая с
нее бумажную обертку. - Нет, я не имею в виду садовые  чаепития  в  компании
светских  хлыщей,  но  Ада,  что  называется,  баба  не  промах...  на  свой
математический лад... - Он помедлил. - Хотя, в общем-то, я бы не сказал, что
Ада лучше всех. Я знаю пару клакеров  в  Обществе  парового  интеллекта,  по
сравнению с которыми даже леди Ада покажется малость отсталой. Но она гений.
Ты знаешь, что это такое - быть гением?
   - Что? - спросила Сибил;  наглая  самоуверенность  Мика  приводила  ее  в
бешенство.