гал следом,  положив  обе
руки на затекшую поясницу.
     Зал опустел, но Селина еще  долго  стояла,  не  двигаясь.  Оцепенение
прошло лишь через несколько минут. Внезапно поднос и кофейник заплясали  у
нее в руках, на лбу выступил холодный пот. Словно во сне,  она  подошла  к
столу, поставила на него кофейные принадлежности  и  тяжело  опустилась  в
ближайшее кресло.
     - Господи! - выдохнула она. -  Это  просто  идиотизм  какой-то.  Дура
чертова, корова несчастная. Нет, это же надо! Хватило ума  такое  ляпнуть,
да еще при мэре! Господи! Надо же было идиотке рот открывать!


     Гигантские часы в виде оскаленной кошачьей рожи с торчащими  из  носа
стрелками  показывали  без  четверти  семь.   Дверь   небоскреба   Шрекков
распахнулась. Толпа журналисток и зевак бросилась к ней, пытаясь пробиться
сквозь плотную стену полицейских, мигом окруживших мэра  и  Макса,  только
что вышедших на площадь.
     Замигали вспышки, через  цепь  полицейских  потянулись  растопыренные
руки зевак, пытавшихся если не получить рукопожатие сильных мира сего,  то
хотя бы коснуться их.
     - Господи! Здесь только автографы раздавать, -  Макс  пожимал  чьи-то
руки.
     - Ну а что еще делать? - мэр поморщился.
     Ослепительно улыбаясь, Макс продолжал:
     - Носи перчатки. Лично я ношу. Они уже стали моей второй кожей.
     - Тогда мне нужна еще перчатка для лица.
     - Не переживай. Может, тебе будет легче, если ты воспримешь  это  как
карнавальный костюм?
     - Ой, не надо! - мэр вновь поморщился. - Не напоминай! Эти  проклятые
клоуны и пингвины лишают меня чувства юмора!
     - Простите, господин мэр!
     - Ладно.
     Наконец официальные лица взобрались  на  сцену  и  выстроились  перед
елкой  возле  горы  подарков,  словно  тоже  выпали  из   красного   мешка
Санта-Клауса. Глава  городской  администрации  тихонько  сказал:  "Сыр"  и
бодрым шагом подошел к микрофону.
     - Большое спасибо, дамы и господа!
     Толпа взревела с новой силой,  в  воздух  снова  полетели  блестки  и
конфетти.
     - Я от лица мэрии и от себя лично хочу поздравить вас  с  наступающим
праздником. С Рождеством вас, дорогие земляки!
     Бурные и продолжительные аплодисменты мешали продолжать речь.  Жестом
мэр попросил тишины.
     -  Сегодня,  сейчас  среди  нас  находится  один  человек,   которого
специально представлять не надо. Он очень много сделал для нашего  города.
Давайте поприветствуем его, этого настоящего гражданина - Макса Шрекка!
     Мэр захлопал в ладоши и скромно отошел в сторону.
     Толпа вновь взревела и зааплодировала...


     Шум, доносившийся  с  площади,  привел  Селину  в  чувство.  Истерика
отступила, и мисс Кайл снова вернулась к свои обязанностям. Она переносила
чашки, складывала какие-то бумажки на своем маленьком столике, над которым
почему-то висели семейные  фотографии  Шрекков.  Но  такова  была  прихоть
хозяина, и, хотя сначала это раздражало Селину, потом она привыкла. Бывали
даже времена, когда она представляла себе, что это  фотографии  ее  семьи.
Очень уж они были благообразны и красивы.
     Макс с покойной женой. Чипу пять лет. Макс на заседании в Вашингтоне.
Чип на выпускном балу в университете...
     Работа секретарши мистера Шрекка была  несложной,  но  отнимала  уйму
времени. Необходимо было готовить кофе во время бесконечных деловых встреч
Макса, перемывать горы чашек, раздавать целые кипы  проспектов.  В  общем,
девушке приходилось несладко, но она не жаловалась. Ведь  каждый  праздник
раздавали разнообразные премии, надбавки  к  жалованию,  и  это  позволяло
безбедно существовать в  небольшой  квартирке  и  посылать  немного  денег
матери, живущей в Нью-Джерси. Ни на какой другой работе Селина  не  смогла
бы так хорошо зарабатывать. Так что, несмотря на постоянные мамины уговоры
вернуться, она собиралась продолжать работать в фирме Шрекка.
     Да и найти себе парня Селине хотелось именно здесь, в Готэме,  городе
неограниченных возможностей... Именно здесь она  должна  была  найти  того
сказочного принца, который посадит ее в роскошный белый кадиллак и  увезет
в рассвет.
     Бред, конечно, но в рассвет все же очень хотелось.
     Собрав со стола чашки, она уже намеревалась их вымыть и подготовить к
следующей встрече мистера Шрекка, но...
     - Так,  -  задумчиво  бормотала  Селина,  -  контракты  подготовлены,
бумажные полотенца...
     Тут взгляд ее упал на какие-то странные листочки,  исписанные  мелким
почерком Макса.
     - О Боже!..
     Она быстро  сгребла  листочки  со  стола  и,  прижимая  их  к  груди,
бросилась по коридору к лифту.


     Улыбаясь, Макс подошел к пирамиде, составленной из пестрых коробок и,
широко размахнувшись, бросил подарки вниз, прямо на головы  стоящих  возле
трибуны людей. Гул одобрения пронесся по  рядам.  Он,  отечески  улыбаясь,
кивал головой.  Еще  несколько  пакетов,  перевязанных  алыми  ленточками,
полетело в толпу.
     Макс Шрекк надел очки  и,  откинув  полу  пальто,  запустил  руку  во
внутренний карман. Речи на месте не оказалось. Не переставая  ослепительно
улыбаться, он повернулся к Чипу Шрекку, своему сыну, и прошептал:
     - Я забыл речь. Эта, как ее, наверное, убрала... Черт! Совсем  голову
задурила своими идиотскими выходками.
     Потом  Макс  вновь  повернулся  к  микрофону,  аккуратно   снял   уже
бесполезные очки и, положив  их  в  футляр  крокодиловой  кожи,  вернул  в
карман. Слегка прищурившись, он обвел толпу холодным ироничным взглядом  и
выдохнул в микрофон.
     - Санта-Клаус? Боюсь, что нет, - он говорил искренне и  задушевно,  а
все внимательно слушали; слова его шли явно от чистого сердца, и всем  это
нравилось. - Я просто несчастный бедный тип, которому повезло в жизни.  Но
я скажу вам прямо. Черта с два, чтобы я отдал хоть что-нибудь  обратно!  Я
только об одном жалею - что не могу подарить вам мир во всем мире и любовь
без всяких условий. С Рождеством вас!
     Гром аплодисментов наполнил площадь. Макс вернулся на  место;  только
сейчас он заметил, что из  темного  провала  одной  из  радиальных  улочек
выехал большой куб, обшитый алой и голубой материей. Покачиваясь  и,  чуть
не сбив с ног разносчика газет, он пересек проезжую часть  и  остановился.
Тихо звучала рождественская музыка.
     Мэр тоже заметил это сооружение:
     - Хорошая идея, - довольный и удивленный, сказал он.
     - Но не моя, - ответил Макс Шрекк.
     Он вдруг почувствовал, что в этом кубе заключена какая-то  опасность;
ему вдруг захотелось оказаться где угодно, только не на этом  помосте,  не
на виду. Провалиться сквозь землю, что ли?
     Внезапно грянувший рождественский марш:

                     "С Рождеством, вас, с Рождеством,
                     С ярким светлым праздником..."

     заставил людей обернуться. Красно-синие полотнища трепетали на крышке
куба. Как на башне танка, откинулся люк,  из  которого  хилым  фонтанчиком
выплеснулось облачко мишуры. Взорвались петарды, и фонтанчик начал  расти.
В воздух уже выбрасывались целые  тучи  конфетти,  блесток,  вот  полетели
какие-то цветы, яркие тряпки, куклы в пестрых клоунских костюмах...
     Одна из них, перелетев через головы, угодила прямо  в  рождественскую
елку и покатилась вниз по веткам, как по ледяной  горе,  сметая  на  своем
пути гирлянды и лампочки. На помост упал до  зубов  вооруженный  клоун  и,
резво  вскочив  на  ноги,  начал  стрелять  в  воздух  из  автоматического
пистолета.
     Вдруг  взревели  невидимые  моторы,  стены  куба  лопнули,  и  наружу
вырвалась целая банда клоунов-мотоциклистов в огромных безобразных  масках
в виде черепов, в  глазницах  которых  дергались  шарики  для  пинг-понга.
Мотохулиганы принялись методично  разносить  все,  что  попадалось  им  по
дороге:  заграждения,  лотки  торговцев,  фигурки   зверей   и   сказочных
персонажей.
     Толпа бросилась врассыпную.
     Разбив все, что можно, мотоциклисты с воем  и  улюлюканьем  принялись
гоняться за зазевавшимися прохожими и не успевшими убежать полицейскими.
     А в это  время  куб  изрыгал  все  новых  и  новых  разбойников.  Вот
появились толстые огромные ребята, тоже одетые в костюмы клоунов,  которые
уверенным шагом пошли в разные стороны, за ними  медленно  вышел  какой-то
зудящий тип, одетый пионером  дикого  Запада,  с  шарманкой  и  несчастной
мартышкой.
     Эта вакханалия распространилась на ближайшие улочки: бегали, стреляли
и все громили неизвестно откуда взявшиеся злые клоуны.
     Только стоящих на трибуне никто не трогал.  Они  словно  оцепенели  и
удивленно  наблюдали  за  происходящим.  Первым  пришел  в  себя  мэр.  Он
засуетился, задергался, забегал и набросился на полицейского  комиссара  с
требованием срочно вызвать патрульные машины и вертолеты.
     Шарманщик остановился недалеко от трибуны и  поворотом  ручки  открыл
переднюю дверцу шарманки. Из музыкального  ящика  показался  обруч  стяжки
шестиствольной турели. Мечущийся взгляд горящих голубых глаз встретился со
взглядом Макса Шрекка. Шарманщик восторженно взвыл,  его  лицо  исказилось
ужасной гримасой, зубы оскалились, и он медленно пошел к  помосту,  вращая
ручку.
     Макс Шрекк лежал на припорошенных снегом досках и  скрежетал  зубами.
Более дурацкой ситуации представить себе было нельзя.  Пули  свистели  над
головой, разнося вдребезги стойку с микрофоном, елку... Деревянные ящики и
осколки стеклянных шаров, осколки металла и пластика  градом  сыпались  на
него. Неожиданно стрельба прекратилась. Послышались  приближающиеся  шаги.
Макс поднял голову. К помосту подходила группа клоунов.
     - Нам нужен главный, - выкрикнул шарманщик, поправляя  ремень  своего
смертоносного инструмента. - Самый главный среди вас.
     Мэр посмотрел на Шрекков, на  полицейского  комиссара  и  сделал  шаг
вперед.
     - Что вам нужно?
     - Не ты, говнюк! -  шарманщик  скорчил  недовольную  рожу,  из  толпы
медленно выскочил толстенький коротышка  и  ударил  мэра  в  челюсть.  Мэр
отлетел назад и упал прямо на руки своих помощников.
     - Нам нужен Шрекк!
     Макс было дернулся, но перед ним возникла фигура Чипа.
     - Прежде, господа, вы поговорите со мной.
     В ответ несколько длинных ножей и пистолетных стволов уперлось в  его
грудь.
     - Чип! - Макс бросился к сыну.
     - Папа, беги, беги, спасайся!
     Еще секунду Макс неподвижно  стоял  и  раздумывал,  но  потом  кто-то
схватил его за рукав и резким движением сдернул с трибуны.


     ...Альфред открыл тяжелую дубовую дверь, окованную металлом, и  вошел
в широкий просторный холл. Поставив большой красный пластиковый  пакет  на
низенький столик под овальным зеркалом в витой раме, он снял припорошенный
снегом котелок, встряхнул его и направился к  небольшой  дверце  в  другом
конце зала, расстегивая пальто.
     - Мистер Вейн, я уже пришел, - проговорил он в пустоту, и  его  слова
эхом отразились от высоких потолков.
     - Как там в городе? - послышался в ответ  голос,  источник  которого,
казалось находился везде, в  каждой  стене  этого  старого  замка.  -  Как
сегодня погода?
     - Погода? Великолепная, сэр. Настоящий канун Рождества.
     Альфред вернулся к пакету и, взяв его  обеими  руками,  направился  в
кухню.
     - На площади зажгли елку, собралось много людей...
     - Да? - удивился невидимый собеседник.  -  Наверное,  наш  мэр  снова
вытащил на всеобщее собрание Шрекков?
     - Конечно! Ведь это самые популярные люди в нашем городе. Кроме того,
они очень много сделали для всех нас.
     - Ну, ладно, ладно. Что у нас сегодня вкусненького?
     - Вы проголодались, мистер Вейн?
     - Не отказался бы перекусить.
     - Хорошо. Сейчас я приготовлю что-нибудь.
     Альфред вынимал из пакета банки, коробки, свертки и клал все  это  на
стол.
     - Альфред, вы купили газеты?
     - Нет, сэр. Сегодня я не стал этого делать.
     Нарезанная  тонкими  прозрачными  ломтиками   ветчина   ложилась   на
миниатюрное блюдечко.
     - Почему?
     - Мистер Вейн, вы бы видели этих сумасшедших парней с пачками газет в
руках, просто бандиты какие-то... - На огромной плите зашипела сковородка.
- Сегодня их будто с цепи спустили. Прохода не дают.
     - И поэтому вы решили оставить меня без новостей?
     - Не только поэтому, -  Альфред  поморщился,  поправляя  очки.  -  На
площади ко мне подошел парнишка и ткнул газету прямо в  руки.  Я  чуть  не
выронил пакет...
     - Ну так почему же вы ее не купили?
     Старик подошел к плите и поставил чайник на огонь.
     - Я успел прочитать заголовки передовиц и не  нашел  ничего  путного.
Все те же надоевшие статейки:  "Видели  Пингвина",  "Ужас  живет  в  нашей
канализации" и тому подобное. А так как все наши газеты  все  равно  пишут
одно и то же, то я подумал...
     - По-моему, это интересно.  Может  быть,  к  Рождеству  нашли  что-то
новое, сенсационное.
     - Вы так считаете? - Альфред хмыкнул. - Ну где это  видано,  чтобы  к
празднику появилась хоть какая-нибудь захудалая сенсация?
     Он медленно налил в фарфоровый чайник кипяток и  поставил  на  поднос
сахарницу.
     - Ну ладно, Бог с ним. Лучше несите скорее чай.
     - Все уже готово, мистер Вейн.
     Альфред вышел из кухни, держа перед собой большой серебряный поднос и
стал медленно подниматься по мраморным ступеням широкой лестницы.
     Брюс откинулся на спинку кресла и, заложив руки  за  голову,  смотрел
из-под  прикрытых  век  на  пламя  свечи,  стоящей  в  тяжелом   бронзовом
подсвечнике. Странное чувство, преследовавшее его  с  утра,  не  прошло  и
после заката. Неясное предчувствие того, что это Рождество пройдет не так,
как всегда, не давало покоя.
     - Вы плохо выглядите, господин Вейн, - Альфред поставил поднос  перед
Брюсом, - вам нужно чаще выходить на улицу, гулять. Свежий  воздух  пойдет
вам на пользу.
     - Спасибо, -  он  взял  чашечку  и  с  видимым  удовольствием  сделал
маленький глоток, - очень вкусно. Может, вы и правы.
     - Я знаю, что с вами, сэр.
     - Ну, слава Богу, хоть вы знаете это.
     -  Сейчас  это  называется  модным  словом  "меланхолия".  Вы  просто
заскучали, мистер Вейн. Городу больше не нужен защитник и  покровитель,  а
вы очень близко к сердцу принимаете свое бездействие.
     - Вы ошибаетесь, Альфред. Как раз наоборот. Меня никак  не  оставляет
предчувствие, что в  эти  праздники  мне  придется  еще  раз  надеть  свой
карнавальный костюм.
     - Вам виднее, сэр. Может, вы и на этот раз не ошиблись.
     Яркий луч света ударил в небо.  На  черных  снеговых  тучах  появился
четкий силуэт летучей мыши, расправившей крылья.  Натужно  взвыли  моторы,
разворачивая огромные блюдца зеркал. Еще один луч ударил в круглое окно  в
правом крыле замка. Тень гигантской летучей мыши легла на  стену.  Альфред
прикрыл ладонью глаза от нестерпимо яркого света.
     - Вот видишь, - Брюс медленно поднялся с кресла, - мое звериное чутье
не подвело меня и в этот раз!
     Его глаза горели когда он  смотрел  на  гигантский  силуэт  крылатого
существа, а грудь распирало от предвкушения предстоящих приключений.
     - Я понимаю, что вы заняты, сэр, - Альфред поправил очки, - но только
один вопрос. Вы будете к ужину?
     - Не знаю. Я постараюсь, - Брюс улыбнулся и вышел.


     Макс Шрекк бежал так, как не бегал  никогда  в  жизни.  Вокруг  него,
крича, метались по площади люди,  стараясь  спастись  от  снующих  повсюду
клоунов.  Дорогу  неожиданно  преградил   громадного   роста   толстяк   с
татуировками на гладко выбритой  голове.  В  огромных  ручищах  он  держал
детские салазки, которыми орудовал, как булавой,  рассыпая  удары  во  все
стороны.
     Макс вынужден был упасть на землю и на четвереньках ползти  прочь  от
ревущего, как бешеный лев, громилы. Потом он опять  бежал.  Бежал  до  тех
пор, пока не очутился на соседней улице  возле  каких-то  грязных  ящиков.
Здесь он остановился и перевел дух.
     Вдруг послышались выстрелы и визг женщин. Мимо пробежали две  женщины
с пакетами - очевидно они только что вышли из магазина - а за ними,  визжа
и стреляя, ехала парочка клоунов на одноколесных велосипедах. Мистер Шрекк
вцепился пальцами в разбитые кирпичи стены, еле удерживаясь на ногах.
     Все, окружавшее его, казалось, начало плыть  и  искажаться,  казалось
игрушечным, нереальным. Люди, события, улицы - словно в каком-то  бредовом
сновидении, из которого никак не можешь выйти...
     Он снова побежал, стараясь не оглядываться и не смотреть по сторонам.
Дыхания не хватало. Впереди возле игрушечного магазина сумасшедший арлекин
играл в огнемет. В одной руке клоун держал бутылку, а  в  другой  огромный
факел; отхлебнув из бутылки он подносил факел к губам и  поливал  потоками
вырывавшегося изо рта пламени прохожих. Люди вспыхивали, как спички,  и  с
воплем убегали. Улица опустела. Но неугомонный арлекин тут же  нашел  себе
новое развлечение.
     Он, дергаясь и кувыркаясь, побежал  к  стеклянной  двери  игрушечного
магазина, за которой сидел огромный рекламный медведь, и выбил  ее  ногой.
Подпрыгнув от  радости,  пестрый  поджигатель  дунул  огнем  в  помещение.
Медведь вспыхнул, едко дымя и наполняя улицу отвратительным смрадом. Через
мгновение из  магазина  выбежало  несколько  человек,  которые,  не  успев
сделать и двух шагов, вспыхнули и заорали.
     Макс больше не мог смотреть на это. Сорвавшись с  места,  он  побежал
дальше по улице.
     Сзади  послышался  рев  мотоциклетного  двигателя.  Он   приближался,
нарастая с каждой секундой.
     Улица  внезапно  закончилась  тупиком  -  грязным  мрачным   каменным
колодцем. А грохот мотора становился все громче и громче.  Макс  оцепенел,
вжавшись в грязные кирпичи.
     И вот появился клоун. На голове - огромная  маска  в  виде  черепа  с
бегающими шариками глаз. Он  поднял  машину  на  заднее  колесо  и,  визжа
тормозами, сделал разворот перед самым носом Макса. На мгновение тот  даже
ощутил тепло работающего двигателя и запах теплого  бензина.  Инстинктивно
Макс  прикрыл  лицо  руками  и  закрыл  глаза.  Но  ничего  не  произошло.
Мотоциклист посигналил, взвыл, дал газ и умчался прочь.


     Черная приземистая машина с закрылками, как у  самолета,  и  широкими
колесами "Формулы-1", неслась по заснеженной трассе, оставляя позади  себя
узкую сухую полоску асфальта, высушенную  факелом  реактивного  двигателя.
Над сияющими огнями Готэма в черных ночных тучах  светился  желтым  пятном
диск с силуэтом летучей мыши. Город звал на помощь Бэтмена, и теперь ничто
не могло остановить это странное существо.
     - Что же произошло на  этот  раз?  -  озабоченно  прошептал  водитель
черного автомобиля, вглядываясь в ночь.
     Его лицо, закрытое черной маской, было спокойно, но глаза  горели,  а
губы были решительно сжаты.
     Вот и Готэм-Сити. На  улицах  паника,  тротуары  усеяны  разрезанными
полиэтиленовыми кульками  с  продуктами  и  шляпами.  Жителей,  пытающихся
укрыться в подъездах и  магазинах,  подстерегают  вездесущие  клоуны.  Они
выгоняют всех на проезжую часть прямо под колеса озверевших мотоциклистов.
Вот несколько черепоголовых обогнали машину Бэтмена  и  понеслись  вперед,
сбивая несчастных готэмцев с ног.
     Рука  в  черной  кожаной  перчатке  коснулась  тумблеров  на   панели
управления - и автомобиль  сразу  ощетинился  оружием.  С  боков  выползли
металлические конструкции, напоминающие  крылья  маленького  самолета,  не
позволяющие приблизиться  к  нему,  распахнулись  миниатюрные  дверцы,  из
которых показались стволы малокалиберных пушек.
     Стиснув  зубы,  Бэтмен  увеличил  скорость  и,  догнав   двухколесных
хулиганов, вдавил алую кнопку в  приборный  щит.  Стальные  шары  бесшумно
вылетели из пушечных стволов и врезались в тела  мотоциклистов.  Миг  -  и
они, кувыркаясь через голову, полетели в грязный подтаявший снег.  Ревущие
мотоциклы проехали еще с полсотни футов и рухнули, рыча и вращая колесами.
     А черный автомобиль понесся дальше по ул