выполнить это.
     В прежние времена в Англии мерные хлопки означали совсем  не  овации:
так зрители выражали свое недовольство спектаклем. Сложно  сказать,  какое
именно чувство заставило публику разразиться аплодисментами сейчас. Может,
это было для большинства просто физической разминкой.
     Под общий шум и гул встал человек, в котором любой мог узнать  нового
окружного прокурора - наглядным подтверждением этому был тот же портрет.
     Прокурор  вежливо  поклонился,  взял  протянутый  мэром  микрофон   и
заговорил.
     -  Спасибо,  спасибо  вам,  -   благодарность   заставила   смолкнуть
аплодисменты.  -  Жители  Готэма!  Я  -  немногословный  человек.  -   Это
подтверждала  если  не  его  молчаливость,  то  уж  во  всяком  случае   -
косноязычие. Вряд ли хоть один профессиональный оратор (или политик, что в
некотором роде  одно  и  то  же)  позволил  бы  себе  употребить  подобное
выражение. - Но  все  слова,  которые  я  вам  скажу,  вы  запомните,  как
запомните и все мои действия. - Неумение гладко говорить привлекло  к  его
выступлению внимание несколько большее,  чем  следовало  ожидать  в  такой
заурядной ситуации. Как бы то ни было,  к  его  словам  прислушивались.  -
Полицейский комиссар Гордон сообщил мне, что составил список  предприятий,
которые подозреваются в помощи преступному синдикату Гриссема. Прежде  чем
истечет эта неделя, мы проведем рейд по всем этим предприятиям  и  прольем
свет закона на это змеиное гнездо (последние слова самому прокурору  очень
понравилась).  Вместе  мы  сможем  сделать  этот  город   безопасным   для
порядочных людей!
     Как ни странно, смысл заявления не вызвал ни у кого особых эмоций.
     Уже сто  раз  прокуроры,  комиссары  и  прочие  представители  закона
обещали навести в Готэме порядок.
     Уже тысячи раз звучали в эфире и в этом зале подобные речи.
     Уже миллионы раз полиция собиралась "наконец-то победить".
     Но что было Готэму до этих  речей?  Город  жил  своей  жизнью,  крал,
убивал, делил добычу, корчился, умирая под пулями, - и не собирался менять
свои привычки. Это было его сутью. Это было его индивидуальностью, которую
он вовсе не собирался терять.
     Во всяком случае - не приобретя ничего взамен.


     О том, что правил без исключений не бывает, знают все.
     Пожалуй,  только  один  человек  слушал  сейчас  выступление   нового
прокурора с неослабевающим вниманием.
     Он сидел в небольшой комнате  с  желто-коричневыми  стенами,  главное
место  на  которых  занимал  крупный  портрет,  но  отнюдь   не   мужской:
стандартная красотка свысока поглядывала на мир с бумажной плоскости.
     Неподвижно свисали белые шторы.
     Другое женское лицо - не менее очаровательное и не менее  стандартное
- было изображено на обложке журнала. Нельзя  сказать,  что  чтение  очень
хорошо сочетается с внимательным слушаньем  прокурорских  речей,  но  Джек
Непьюр и не читал. Просто лицо девушки привлекало его больше,  чем  черная
физиономия нового прокурора.
     - Вместе мы сможем сделать город безопасным для порядочных  людей!  -
вещал телевизор.
     - Порядочным людям не следует здесь жить, - заметил Джек.
     Произнесенная фраза была всего лишь красивой позой - Джек Непьюр,  он
же Джокер, любил театральные эффекты  -  на  самом  деле  он  не  верил  в
существование порядочных людей.
     В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла изящная блондинка  с
длинными распущенными волосами. Красивые черты ее лица, впрочем, несколько
портила почти полная их безжизненность.
     Неизвестно, как на самом деле звучало ее имя -  большинство  называли
молодую женщину Анни. Ее это вполне  устраивало,  как  и  роль  постоянной
подруги одного из шефов преступного синдиката. Точнее, уже не одного...
     - Они угрожали Карлу? - спросила Анни, отбирая у Джека журнал.
     Джек недовольно поморщился. Впрочем, он потерял немного:  журнал  лег
обложкой кверху, а кроме  того,  рядом  находился  не  худший  объект  для
эстетического наслаждения.
     - Не волнуйся, - сказал он молодой женщине,  останавливая  взгляд  на
вырезе ее платья. - Этот придурок не посмеет протянуть к нам свои руки.  А
если попробует - ему вырвут легкие...
     - Действительно, - Анни подошла ближе  и  присела,  полуобняв  нового
любовника.
     От нее пахло  дорогими  духами.  Ровные  белые  волосы  были  так  же
неподвижны, как и шторы.
     - Если бы  Карл  знал  про  нас,  -  продолжила  она  через  секунду,
разглядывая  лицо  приятеля  -  немолодое,  но   не   лишенное   некоторой
привлекательности, - он и тебе бы кое-что оторвал.
     Джек насмешливо посмотрел на нее. Ну что воображает о себе эта кукла?
Неужели старик пожертвует ради нее хоть  чем-то,  кроме  сотни  несчастных
долларов? Во всяком случае - не первым  своим  помощником,  а  может  -  в
недалеком будущем - и "наследным  принцем"  преступной  империи.  В  самом
деле, не Экхард же займет место босса после  его  смерти.  А  сколько  там
может протянуть старик? Год? Два? Во всяком случае - не больше пяти.  Если
он и проживет дольше, то склероз и возраст быстро отстранят  его  от  всех
дел. А он, Джек, еще молод и полон сил. Можно ли тут сомневаться,  за  кем
будущее?
     - Не льсти себе, ангелочек, - отозвался он. - Карл - слишком старый и
усталый человек. Он не сможет управлять этим городом  без  меня,  и  кроме
того, он ничего не знает...
     Глядя на снисходительную улыбку Непьюра, Анни негромко вздохнула.
     Как бы давая понять, что разговор закончен, Джек встал.
     - Наверное, ты вообще ни о чем не беспокоишься, Джек,  -  проговорила
она.
     Джек отмахнулся от нее.
     Зачем тратить время на пустую болтовню? Слишком много  дел  еще  надо
успеть провернуть в этой жизни...
     "И все же он красив, - подумала Анни. - Во всяком случае, старику  до
него далеко... Мужчина что надо!"
     Может быть, она и преувеличивала, но тут следовало учесть, из кого ей
приходилось выбирать.
     Она существовала для людей богатых и могущественных.
     Таковыми в Готэме являлись отнюдь  не  победители  конкурсов  "мистер
Готэм".
     Деньги и власть имели гангстеры. За это Анни  прощала  им  недостаток
внешней привлекательности.
     Но Джек действительно был не лишен особого мужского  обаяния.  Именно
это и заставляло ее рисковать, изменяя боссу.
     - Ты хорошо выглядишь, - призналась она несколько минут спустя.
     - Я тебя не спрашивал, - бросил Непьюр.
     Однако, на его лице  появилась,  довольная  улыбка:  все  же  приятно
слышать подтверждение собственного мнения со стороны другого человека.
     Даже такого, как Анни.


     Наверное, существует особая  порода  людей,  которую  тянет  к  месту
событий (чаще всего - неприятных), как мух на дурные запахи.
     Стоит где-нибудь произойти бедствию или  преступлению,  как  к  этому
месту  сбегается  целая  толпа.  Разумеется,  у  большинства   оказывается
уважительная причина: кто-то работает в полиции, кто-то - в модной газете,
которая не проживет без жареных фактов, но что, если  не  особая  страсть,
заставляет этих людей избирать такие профессии,  почти  всегда  опасные  и
далеко не всегда прибыльные?
     Вот и сейчас на улице, еще  недавно  не  такой  пустынной,  собралась
целая толпа как профессионалов, так и случайных  зевак,  позволивших  себе
остановиться в опасном районе, пока из него не убралась полиция.
     К машине с красным крестом  пронесли  носилки  с  неподвижно  лежащим
человеком в костюме цвета хаки.  При  жизни,  пожалуй,  он  не  был  таким
плоским, как сейчас, хотя в остальном его тело мало изменилось.
     Полный лейтенант подошел к молоденькому полицейскому, по воле  случая
оказавшемуся  на  месте  происшествия  раньше   других.   Он   уже   успел
побеседовать со вторым участником событий - назвать его свидетелем было бы
не совсем правильно.
     Во время разговора лейтенант достал сигару и закурил.
     Именно таким увидел его Нокс -  выдающийся  представитель  упомянутой
выше породы любителей происшествий.
     Нокс был журналистом,  и  по  мнению  многих,  неплохим.  Обычно  его
репортажи отличались  яркостью  и  неожиданностью,  иногда  чрезмерной,  и
главный редактор не решался помещать их в своей газете.  И  уж  во  всяком
случае трудно вспомнить хоть одно событие местного значения,  при  котором
Нокса не оказалось бы на месте.
     Вот и сейчас, не успела еще отъехать "скорая помощь", как он был  тут
как тут и решительно пробивался  сквозь  заслон  зевак  поближе  к  центру
событий.
     Завидя  его,  лейтенант  поспешил  отойти  в  сторону.  Однако   Нокс
проследовал за ним.
     - Да, да, жду, - донеслось до журналиста издалека.
     Пока он мог слышать только обрывки разговора, но следующей  сказанной
фразы оказалось достаточно, чтобы его охватило волнение.
     Каждый охотник мечтает подстрелить особую, заветную дичь.
     У Нокса тоже была своя заветная цель: поймать и вытащить на  страницы
газеты сенсацию совершенно особого рода. Что может потрясти  привыкших  ко
всему жителей Готэма, как не появление сверхъестественного существа?
     - Так, попробую угадать, - говорил лейтенант, проходя  вдоль  витрины
магазина. - Опять среди гангстеров возникла сверхъестественная фигура -  в
виде летучей мыши.
     - Да, - понуро подтвердил полицейский.
     - Явно ребята выпили что-то не то. Лак для волос.  Или  средство  для
чистки обуви...
     Сердце   Нокса   лихорадочно   заколотилось:   вот   оно,   очередное
доказательство того, что редактор считает просто досужим вымыслом!  Слышал
бы он сейчас эти слова!
     Оттолкнув ближайшего зеваку, он вырвался,  наконец,  на  долгожданный
простор.
     - Что вы там видели? - окликнул он полицейского, на шаг отставшего от
лейтенанта.
     - А? Видели что-то не то, - отмахнулся  тот,  -  наверное,  травма...
Свидетель нес всякую чушь.
     -  Простите,  лейтенант...  -  окликнул  Нокс  второго  представителя
власти.
     - Говори, - лейтенант  Экхард,  затормозил,  оглянулся,  и  лицо  его
вытянулось. - О Господи! Нокс...
     Встреча  с  журналистом,  мягко  говоря,  не  входила  в  его  планы.
Во-первых,  он  не  любил  делиться  с  прессой   сомнительными   фактами,
во-вторых, он недолюбливал саму прессу, и, наконец, в-третьих, терпеть  не
мог  лично  этого  конкретного  проныру.  Были  еще  и  некоторые   другие
обстоятельства...
     Зная, что последует  после  такого  вступления,  Нокс  заторопился  с
вопросом - нужно было успеть задать его прежде, чем по приказу  лейтенанта
его выдворят с очищенной для следствия площадки.
     - Я слышал, у вас новое нападение Летучей  Мыши...  Скажите,  сколько
случаев  вы  зарегистрировали  хотя  бы  в  последнем  месяце?  Я  слышал,
комиссар, завел на нее уже целое досье.
     Лейтенант кашлянул и посмотрел на журналиста  уничтожающим  взглядом.
Будь его  воля  -  летел  бы  отсюда  этот  нахал,  подергивая  в  воздухе
ножками...
     - Извини, но эти пострадавшие ребята  всего  лишь  поскользнулись  на
банановой корке, - бросил он.
     Нокс ценил чужое чувство юмора и заставил себя усмехнуться.
     Экхард изволит шутить? Пожалуйста! Лишь бы от этого не страдало дело.
     - Летучая Мышь! - восторженно вскричал он. - Говорю вам -  гигантская
Летучая Мышь!
     На пути лейтенанта и журналиста возникла полицейская  машина.  Экхард
воспользовался удобным поводом для прекращения разговора.
     -  Не  надо  писать  об  этом  в  газете,  -  почти   доброжелательно
посоветовал он, вливаясь в группу коллег. - Иначе, Нокс, ты погубишь  свою
и без того бесполезную репутацию!
     Как ни странно, журналист не обиделся - ему приходилось выслушивать в
свой адрес и более едкие замечания, не говоря уже  о  тех  случаях,  когда
интересующий его объект попросту давал ему пинка или спускал с лестницы не
самым удобным для Нокса образом.
     На минутку притормозив, Нокс  быстро  выделил  из  толпы  полицейских
новую подходящую жертву.
     Не мог же он позволить сенсации показать ему кукиш: он  своими  ушами
слышал слова о  Летучей  Мыши!  Кроме  того,  и  прежние  "слухи"  шли  из
источников, на его взгляд, вполне достоверных.
     "Скорая помощь" тронулась с места, унося с собой  тело.  Толпа  зевак
поредела, оставались только самые настырные и любопытные.
     "И все же я подготовлю этот материал!" - пообещал себе Нокс с вызовом
глядя  на   полицейские   мундиры.   "Скрывайте-скрывайте!   Это   ли   не
доказательство моей правоты?! Будь тут замешан новый преступник, все давно
было бы известно..."
     - Лейтенант! - заговорил он голосом, полным энтузиазма. - Все бандиты
в городе напуганы до смерти и хотят убить это существо. Говорят, оно  пьет
кровь, говорят...
     - А я говорю, - прорычал Экхард, грозно глядя на молодого  нахала,  -
что ты полон дерьма, Нокс... И можешь меня процитировать! - он запустил  в
надоедливого журналиста окурком сигары.
     Впрочем, последние его слова заглушила сирена.
     Журналист только усмехнулся - как все-таки бледно и вяло ругались эти
полицейские! Похоже, искусство площадной брани было им просто  недоступно:
никаких крутых поворотов, никаких мудреных  словечек...  Поистине  -  одно
"дерьмо".
     -  Лейтенант!  -   крикнул   вдогонку   Экхарду   Нокс,   высматривая
примеченного ранее полицейского, - а если это  правда  -  Летучая  Мышь  в
городе Готэме? Милое существо, истребляющее бандитов и пьющее их  кровь...
А может, ему за это платит полиция? Если  так,  он  неплохо  зарабатывает:
круглую сумму, да еще и свободную от налогов!  Летучая  Мышь-вампир  -  на
службе у полиции!
     Увы, столь тонкий юмор был полицейскому недоступен  -  в  ответ  Нокс
услышал только невразумительное, но весьма злобное бормотание.
     Разговор явно подошел к концу.
     Недовольный лейтенант уселся в машину.
     Довольный журналист потирал руки. Все-таки ему удалось достать одного
из этих тупоголовых!
     Не очень довольные зеваки расходились,  поняв,  что  второго  акта  в
мелкой жизненной трагедии не ожидается.
     "Ничего, я  еще  доберусь  до  своей  сенсации!"  -  ликовал  в  душе
журналист...


     У лейтенанта Экхарда сегодня были и другие дела, куда  более  важные,
чем служение закону.
     Внешне лейтенант был несколько похож на своего начальника - комиссара
- почти такие же усики, круглое лицо, более чем плотная фигура, и в то  же
время все в нем выглядело более жестким. Он был круглее и толще - но разве
шар нельзя отлить из металла? Широкое блиноподобное лицо было лишено ярких
красок. Если бы его показывали  по  телевизору,  у  многих  руки  сами  бы
потянулись к ручке настройки.
     Шел Экхард не торопясь. Разговор ему предстоял  серьезный.  Сам  босс
послал его на  это  дело:  это  случалось  не  впервые,  когда  кто-то  из
подчиненных начинал воображать о себе больше, чем следовало.
     Пока он должен был только предупредить.
     Пока.
     Лишь Карл  Гриссем  мог  подписать  выскочке  окончательный  смертный
приговор. Пока - только Карл Гриссем. Босс был  стар,  и  Экхард  серьезно
подумывал о том, кто же займет его место. Расклад карт  указывал  на  него
самого. Экхард был внушителен и солиден. От него и сейчас зависело многое.
И пусть большинство мелких поручений Карл сбрасывал  на  Джека  Непьюра  -
нельзя было всерьез рассматривать этого неуравновешенного шута в  качестве
претендента на должность главы синдиката. Похоже, Джек действительно зашел
далеко - именно поэтому Экхард и получил сегодняшнее поручение.
     Джек Непьюр не мог не прийти на эту встречу. Конечно, он  мог  что-то
заподозрить, но был слишком глуп и  бесстрашен,  чтобы  принять  серьезные
меры к самозащите.
     Молочно-белый туман - известный похититель ярких красок  -  превратил
лицо Экхарда в гипсовую маску. Подходящий вид для подобного поручения...
     Джек вынырнул из тумана неожиданно, как мелкий воришка. На  лице  его
застыла дурацкая клоунская улыбка - не случайно многие подозревали, что  у
него не все в порядке с психикой. Нет-нет да и прорывались у него странные
высказывания или слишком экстравагантные и  неуместные  для  человека  его
профессии поговорки. Да мало  ли  признаков  сумасшествия  можно  найти  у
любого человека, если есть желание их поискать.
     На этот раз Джек Непьюр был слишком не в себе: у  него  даже  хватило
наглости подойти к лейтенанту Экхарду  и  сунуть  ему  в  руки  мешочек  с
какой-то дрянью.
     - Вот тебе завтрак, Экхард, - кривляясь, проговорил Джек.
     - Ты еще бы передал это в открытом эфире! - зло огрызнулся  лейтенант
и раскрыл пакет. Белый порошок мог быть и наркотиком - но  еще  больше  он
напоминал мел, который Экхард в целях экономии ценного продукта подмешивал
к в свое время  героину.  Впрочем,  в  пакете  оказались  и  причитавшиеся
лейтенанту деньги.
     Шутка была плоской и грубой. Экхард нахмурился. Джек хохотнул.
     - Заткнись, - процедил толстый гангстер-полицейский сквозь зубы.
     - Полиция выходит  сейчас  на  след  одной  из  наших  компаний...  -
серьезно, проговорил Непьюр.
     "И не исключено, что  из-за  тебя",  -  хотел  закончить  Экхард,  но
сдержался.
     - Это мое дело, - снисходительно произнес он.  -  Если  у  тебя  есть
проблема, я ею займусь.
     - Это не только моя проблема... И вообще, здесь  я  решаю,  кому  чем
заняться.
     Надо было видеть, какой важный вид принял Джек, произнося эту  фразу.
Можно было подумать, что перед Экхардом стоял  не  заурядный  кривляка,  а
глава "Коза Ностры" или, на худой конец, американский президент.
     - Что? - удивленно переспросил Экхард. Столь  очевидного  хамства  он
встретить не ожидал. "Джек совсем спятил!" - мелькнуло у него.
     Джек стоял и усмехался. Он догадывался, о чем думает его коллега.  Ну
кто такой этот Экхард? Мелкий деляга, неплохой исполнитель - и только. Для
того чтобы однажды встать во главе  синдиката,  требуются  иные  качества.
Масштабность. Полет фантазии. Широкий размах. Разве под силу  полет  мысли
куче жира?
     Экхард  внимательно  изучал  лицо   Непьюра;   выражение   его   рожи
свидетельствовало о том, что  лейтенант  думал  о  коллеге  что-то  совсем
нехорошее. Его  возмущение  перешло  все  допустимые  пределы,  и  Экхарду
попросту не хватало слов выразить его более или менее адекватно.
     Наконец он собрался с мыслями и произнес медленно, с расстановкой:
     - Я отчитываюсь только перед Гриссемом и  не  намерен  делать  то  же
самое перед первым попавшимся психом.
     Заявление толстяка только позабавило Джека. Он слегка повернул голову
в сторону и подмигнул доселе незаметному приятелю.
     Давно уже Экхард не  видел  более  дурацкой  рожи.  К  одному  комику
прибавился второй - парочка клоунов из них получилась бы отличная.
     Ну разве станет серьезный претендент в боссы якшаться с  таким  явным
отребьем? Разве что в сточной канаве Джек мог подобрать себе этого  дружка
с идиотской ухмылкой и торчащими как  пакля  волосами.  Хам,  что  с  него
возьмешь!
     - Экхард, - не переставая ухмыляться заговорил Джек.
     В этой подворотне он чувствовал себя  хозяином.  По  мнению  Экхарда,
подворотня и была самым подходящим для него местом. - Тебе надо подумать о
будущем!
     "Так неужели он всерьез?" - вытаращился  на  Джокера  лейтенант.  Эта
наглая фраза могла означать только одно...
     - Ты хочешь сказать, - не веря своим ушам проговорил толстяк,  -  что
когда-нибудь ты будешь у нас заправилой?
     Джек продолжал улыбаться. Он смотрел на противника свысока.
     Ну кто бы мог спокойно стерпеть наглость какого-то клоуна? Во  всяком
случае, не такой уважающий себя человек, как лейтенант Экхард. Всему  есть
предел!
     Толстяк опустил руку в карман. Ничего, Гриссем поймет, когда  узнает,
при  каких  обстоятельствах  все  произошло  -  иногда  события  можно   и
поторопить. Вряд ли Карлу понравится такое хамство еще при его жизни - ишь
расхрабрился клоун, забыл, что босс  е