ражение  проиграно!  На  берегу еще  находится  сухопутное  войско
Антония. Оно напрасно ожидает командующего - он не возвращается...
     Этот мужлан,  солдафон  имеет  право  претендовать  на  звание  первого
любовника во всей истории человечества! Кто  еще мог положить к ногам  своей
возлюбленной  Римскую империю, повелителем которой  он,  вероятно, стал  бы,
выиграв это сражение.
     Зиму  31/30 года Антоний и Клеопатра проводят в Александрии. Весной  30
года Октавиан прибывает в Азию, где его уже ждет  войско, и  идет  в Египет.
Египетские  моряки и  конница  переходят  на  сторону римлян,  пехота терпит
поражение.  Антоний   кончает  жизнь  самоубийством.  Клеопатру  по  приказу
Октавиана   тщательно  охраняют  в  ее   роскошной  усыпальнице,   куда  она
перебралась из дворца.  Он собирается провести ее пленницей в своем триумфе.
Верный крестьянин проносит к царице в корзине со смоквами маленькую ядовитую
змейку - аспида... Октавиан с царскими почестями хоронит Антония и Клеопатру
рядом в  Александрии. А "провинцию Египет"  в  качестве  наследника фараонов
объявляет своей личной собственностью.
     Перед  отбытием  "владелец"  Египта  опустошает сокровищницу  фараонов.
Теперь в Риме он на свои средства может купить земли для отставников. Однако
покупка земли и организация новых колоний требуют времени. А пока что  масса
солдат  еще  находится в  Риме и  его окрестностях.  Опираясь  на  эту силу,
Октавиан  может диктовать  свою волю  сенату  и народу. Он  -  консул, но не
цензор.  Тем не  менее,  из  списка  тысячи сенаторов  он вычеркивает двести
недостойных,  проникших туда по  протекции Антония или за взятку. Включает в
сенат несколько человек из муниципий и колоний.
     Что же  касается  основного  принципа  государственного  устройства,  я
позволю себе процитировать сделанную  историком Дионом Кассием реконструкцию
совещания  Октавиана с его верными друзьями - Агриппой и Меценатом.  Агриппа
высказывается против единовластия. Он - поборник  свободы: "Трудно сокрушить
нашу народную  массу, столь много лет прожившую при свободе, - говорит он, -
трудно снова  обратить в рабство наших союзников,  наших  данников,  одни из
которых издавна жили при демократическом строе, а других освободили мы..."
     Агриппе возражает Меценат:
     "Если  ты  заботишься  от  отечестве,  -  говорит он  Октавиану,  -  то
преобразуй   его  и  приведи   в   порядок  наиболее  рациональным  образом.
Возможность  и  делать,  и говорить  все,  что  пожелаешь,  -  это  источник
всеобщего  благополучия,  если  имеешь  дело  с  благоразумными  людьми,  но
приводит к несчастью, если имеешь дело с неразумными. Поэтому тот, кто  дает
свободу неразумным людям,  все равно что  дает  меч ребенку или сумасшедшему
(оказывается, эта крайне важная истина была  известна два тысячелетия назад!
- Л.О.).
     Поэтому  я считаю необходимым,  - продолжает  Меценат,  - чтобы ты взял
управление государством в свои руки совместно с другими достойными людьми...
Ты не думай,  что я  советую тебе стать тираном и обратить в рабство народ и
сенат. Того мы никогда не посмеем, ни я сказать, ни ты сделать... Господином
положения  в государстве должен оставаться сенат.  Все  законы проводи через
сенат..."
     Это  все  пишет  Дион  Кассий.  Далее  я  предлагаю свою, основанную на
последующих действиях Октавиана, реконструкцию мысленного диалога  Октавиана
с Цезарем:
     "...Выслушав и  поблагодарив  друзей,  Октавиан надолго задумывается. В
триклинии наступает молчание.  Слышно, как  потрескивает жир в светильниках.
Остановив  невидящий  взгляд  на  пляшущем  языке  огня,  Октавиан  мысленно
продолжает свой давнишний разговор с Цезарем:
     - Ты  говорил, доверие народа.  Что  такое  народ? Неужели эта буйная и
продажная  римская  чернь?  Ты,  наверное,  имел  в  виду  своих  доблестных
ветеранов. Я тоже уважаю ветеранов, хотя и не могу рассчитывать на такую же,
как у тебя  преданность. Я дам им землю - пусть  крестьянствуют. Но как  мне
опереться на них, разбросанных по всей Италии и в колониях вне ее?
     Ты  полагал,  что   подобно  Периклу  будешь   ежегодно  переизбираться
консулом.  А если подкупленная толпа  на форуме однажды не выбрала бы тебя -
достойнейшего  из достойных? Еще ты  собирался лишить  сенат его  влияния  и
многовековой  власти. Они  убили тебя.  Из  благородных  побуждений, во  имя
Республики!  Чтобы  уничтожить  республиканскую традицию,  потребовались  бы
долгие  годы  изнурительной  борьбы с  сенатом  и  демократами. Вот  Меценат
советует  наоборот  - действовать через сенат.  Может  быть, он  прав?  Нет,
конечно, не так, чтобы  сенат действительно стал господином положения. Пусть
это сенаторам только  кажется.  Имеет  смысл даже расширить  их  полномочия.
Пусть обсуждают и принимают  законы. Помимо Народного  собрания. Но по  моим
советам! Надо  восстановить в  государстве  почитание сената. Пусть  и  меня
почитают как сенатора, как старшего сенатора! Принцепс сената, возглавляющий
его список! До сих пор это  было  лишь  почетное  звание,  которое  давалось
пожизненно почтенным старцам. Я поставлю себя во главе списка. По праву моих
заслуг перед государством. И это положение сделаю основой моего авторитета и
власти.  Источником,  сенатским   по   своему   происхождению,   а   значит,
традиционным! И консулом в Народном собрании меня будут проводить сенаторы и
их клиенты. Я обменяю сохранение и почет сената на постоянную власть консула
и первого сенатора. Так будет надежнее...
     Позади  почти  прозрачного  пламени Октавиану  чудится лицо  Цезаря. То
выступает явственно, то почти скрывается в полутьме.
     -  А  ты  уверен, что через  год-другой, когда ветераны разбредутся  по
колониям, не будешь обманут?
     - Нет, не уверен, - мысленно отвечает Октавиан.
     - Найдется какой-нибудь новый Катон,  -  продолжает Цезарь,  -  и будет
уличать тебя в попытке стать царем. Они опять сговорятся и если не убьют, то
наверное сумеют  помешать  твоему  переизбранию  консулом.  А  потом,  ввиду
молодости лет, лишат и положения принцепса. Что  останется  тогда  от твоего
влияния и власти? Ты не боишься  потерять все, чего достиг,  победив Брута и
Антония?
     - Боюсь, - признается Октавиан, - но не вижу другого выхода.
     Черты лица Цезаря расплываются и тают..."
     Октавиан  не  замедлил осуществить  свой план  относительно  сената. Он
добавил еще, что опрос  сенаторов  при обсуждениях будет вести принцепс  как
глава  сената.  И  опрашивать будет не в порядке  старшинства сенаторов, как
всегда было  раньше, а по своему усмотрению. Кроме  того,  он учредил "Совет
принцепса",  куда   должны  входить  сменяющиеся  через  полгода  пятнадцать
сенаторов  по жребию,  второй консул и по одному человеку от  каждого уровня
магистратур.  С  таким,  вроде  бы  демократическим   по  своему  составу  и
происхождению  Советом,   ему   нетрудно   будет  справляться.   Докладывать
рекомендации Совета сенату будет второй консул, а подписывать решения сената
- принцепс. Все в рамках сенатской власти!
     Сенат совместно с Народным собранием присваивают Октавиану наименование
"император".  В  том  новом  смысле,  который  этому  слову  придал  Цезарь:
главнокомандующий  всех римских армий, как  во время  войны, так  и в мирное
время.  Это  наименование  должно  подтверждаться  каждые  десять лет. Таким
образом  осуществляется  сочетание  гражданской  власти консула,  военной  -
императора  и  авторитета  принцепса  сената.  Мало  того,  Октавиан  решает
укрепить свое положение еще одним, особым титулом, означающим вождя римского
народа и хранителя заветов старины. Этот титул - "Август", он составляет как
комбинацию  древнеримских понятий "augur" (жрец  - предсказатель будущего) и
autoritas (вождь, авторитет). Теперь  он будет именоваться "Император Цезарь
Август, сын божественного" (Юлий Цезарь уже обожествлен). Кроме того, решено
в  сенатской  курии  водрузить  в его  честь  золотой щит  со  словами:  "За
мужество, милосердие, справедливость и благочестие".
     Это  решение  от  16  января  27-го  года можно считать  днем  рождения
империи.  Все последующие  владыки  Рима  будут императорами  и  принцепсами
сената  (а  в новое время  короли  будут  именоваться августейшими особами).
Народ  же  римский  ту  же  самую  дату  будет считать  днем  восстановления
сенатской республики!
     Кроме Совета  принцепса, так же как у Цезаря, особую роль будут  играть
"друзья принцепса" - доверенные  люди без  определенных  должностей.  У себя
дома Август  (будем называть  его теперь так) устраивает канцелярию из своих
вольноотпущенников и рабов. Через нее  рассылаются распоряжения императора и
получаются  необходимые ему  отчеты. Для ускорения этих действий  управления
создается государственная почта  - цепочки постоялых  дворов на всех главных
дорогах с несколькими подставами лошадей между ними.
     Провинции  Рима  Август  поделил  на  сенаторские  и  императорские.  В
последних  (приграничных) провинциях  находятся  постоянные армии. Император
сам  назначает  туда наместников  из числа сенаторов.  Они  же - командующие
армиями. В сенатские  провинции наместников, как и прежде, назначает  сенат.
Но  "в   интересах  государственной   безопасности"  император  имеет  право
контролировать положение дел  в них.  Сбор  налогов в провинциях обоих типов
передается специальным "прокураторам", назначаемым принцепсом сената. Откупы
сбора налогов запрещены. Законы о вымогательстве (наместников) ужесточены, и
судопроизводство по ним упрощено.
     В  государственную  казну  ("эрарий")  налоги  поступают  из  сенатских
провинций. Налоги  из императорских направляются  в военную казну  ("фиск"),
которой  бесконтрольно  распоряжается  император.  Хранители государственной
казны  повышены  в  ранге до преторов и подчинены  принцепсу  сената.  Таким
образом, все  финансы государства находятся в ведении Августа.  В провинциях
установлены  четко   определенные   налоги:  подушный,   поземельный   и  на
недвижимость. Города растут и богатеют. Привычный уклад жизни в них меняется
постепенно,  в  течение  сорока  лет  правления  Августа.  Народные собрания
(комиции) в Риме  продолжают собираться, но  только  для выбора магистратов.
При  этом  принцепсу   сената  предоставлено  право   предложения  и  отвода
кандидатов.   Законы  принимает  только  сенат  -  по  рекомендациям  Совета
принцепса.
     Вообще форма  сенатской  республики  как  будто сохраняется. Полномочия
сената даже  несколько  расширены.  Постепенно,  без резких перемен  Августу
удается  реализовать  замысел  Цезаря  -  стать  самодержавным   властителем
огромного государства, управляемого с  помощью собственной  администрации  и
канцелярии.  При этом  ради  спокойствия  граждан  сохраняются  традиционные
признаки республиканского  строя, в  том числе и "правящий" сенат. На  самом
деле все это лишь видимость демократии. Сенат  не правит, а лишь "оформляет"
волю   Августа,  преподносимую  в  виде  решений  Совета  принцепса.  Август
категорически  отказывается  от  главного,   действительно  демократического
элемента единовластия, планированного Цезарем, - от обязательного ежегодного
отчета властителя  перед народом,  обладающим  правом лишить его  власти или
пролонгировать ее  еще  на год  (неограниченное  число  раз). В целом  можно
сказать,  что  при Августе  утверждается самодержавная и  пожизненная власть
императора-принцепса,    завуалированная   существованием    республиканских
институтов, лишенных большей части своих прежних полномочий.
     В армиях устанавливается жестокая дисциплина. А также особая  религия -
культ  Гения императора  и присяга ему  на  верность и повиновение. В Италии
формируется девять когорт императорской гвардии -  "преторианцев". Жалованье
в них втрое  больше, чем в  остальной  армии, а срок службы сокращен с 25-ти
лет  до 16-ти. Три когорты постоянно находятся в  Риме (их казармы примыкают
снаружи  к  городской  стене).   Остальные  шесть  когорт   распределены  по
территории Италии.
     Члены городских  советов итальянских городов  ("декурионы") участвуют в
выборах  магистратов  -  присылают  в  Рим  свои  "голоса"  по почте.  Бурно
развивается торговля. Вся эпоха Августа, а она длится до 14 года н.э., - это
эпоха  небывалого  процветания   и  могущества   Рима.   Сюда   относится  и
колоссальный размах строительства, и расцвет  искусств,  которым Август, сам
человек  хорошо образованный,  щедро покровительствует.  В частности,  через
своего  приближенного  друга  Мецената,  вокруг  которого  собирается кружок
замечательных поэтов.
     Живет  Август  очень скромно, в небольшом, бедно обставленном домике на
вершине Авентинского  холма.  Одевается в  одежду  домашнего  приготовления,
сшитую  его  женой Ливией,  сестрой  Октавией  или  внучками.  Впрочем,  для
торжественных случаев  в  доме  хранятся  парадная  тога и  обувь. Вслед  за
Цезарем Август борется с роскошью и с  особенно распространившемся в  высшем
римском обществе развратом.  Сенат  издает закон, по  которому  на пиршество
разрешено тратить не более 100  денариев в обычные дни, 200 - в  праздники и
250  -  на   свадьбу.  Издается  также   весьма  суровый  закон,  наказующий
прелюбодеяния. Чтобы подать  пример  его  исполнения,  Август  отправляет  в
ссылку на острова свою уже овдовевшую дочь Юлию старшую, а потом и ее  дочь,
Юлию младшую. Их любовники - казнены.
     Сорокалетнее единовластное правление Августа  было бесспорно счастливым
за  исключением  одного  аспекта,  чрезвычайно  беспокоившего  правителя,  -
проблемы престолонаследия.  Свою третью жену Ливию Друзиллу Август отобрал у
одного из своих знатных противников, Тиберия Клавдия  Нерона еще в 39-м году
до  н.э.,  когда  ему было  24  года,  а  ей  19.  Впрочем, у  нее  уже  был
четырехлетний сын Тиберий  и она была беременна  вторым сыном, который будет
назван Друзом. Август  и Ливия прожили в  любви и согласии 53 года, до самой
смерти Августа, но детей у них  не было.  Август  же по своим убеждениям был
бесспорно  монархом. Он не мог допустить  и мысли, что  созданная им  власть
перейдет  в  чужие руки. Он хорошо относился  к приемным сыновьям Тиберию  и
Друзу. Оба были отличными воинами и стали после смерти  Агриппы в  12-м году
до н.э. его лучшими полководцами. Но в их жилах текла чужая кровь! От второй
жены у Августа есть  дочь Юлия.  Остается уповать  на внуков. Чтобы они были
ближе к нему, Август заставляет своего лучшего друга Агриппу расторгнуть его
первый брак и  жениться на Юлии.  Здесь надежды Августа как  будто  не  были
обмануты. Юлия родила трех мальчиков: Гая, Луция и Агриппу  Постума, и  двух
девочек: Юлию младшую и Агриппину.
     Но вот во 2-м году н.э. умирает от болезни 19-летний Луций, а через два
года  от  раны  -  25-летний  Гай.  Оба  отважные  воины,  радость и надежда
находящегося на седьмом десятке Августа. Агриппе Постуму в это время 16 лет,
но он уже настолько распутен, что через три  года Август сошлет  на остров и
его.  Власть все-таки  придется передавать  Тиберию, но с условием, чтобы он
усыновил Германика, внука любимой сестры императора, Октавии.
     Когда в 14-м году н.э. Август умирает, Германику уже 29 лет. В войнах с
германцами  он  завоевал это  почетное  наименование  и  пользуется  за свой
приветливый характер  любовью армии и народа. Тиберию же в это время 56. Вся
жизнь,  можно сказать, прошла в служении Августу. А  ведь он, Тиберий, имел,
пожалуй,  больше прав стать верховным правителем  в Риме.  Его  родной  отец
принадлежал  к более древнему и славному роду Клавдиев, чем род Юлия Цезаря,
не  говоря уже  о роде Октавиана.  И  все сражения  после давней смерти  его
младшего  брата Друза  и еще  более  давней  -  Агриппы  выигрывал  для Рима
Тиберий.  Ничего  удивительного,  что  с  годами  он  становился  все  более
замкнутым и мрачным.  К  тому  же его мучает  совесть.  Сразу  после  смерти
Августа был отравлен охраной на его острове Агриппа Постум, внук императора.
Тиберий  знает,  что  это сделано  по  распоряжению  его матери, Ливии. Были
основания  ожидать,  что  вокруг  Агриппы может образоваться  заговор против
передачи власти Тиберию.
     Мать Тиберия  организовала и  отравление  Германика пятью годами позже,
сделав сына косвенным соучастником этого преступления.
     Когда Тиберию исполнится 65 лет, от непонятной болезни умрет его родной
сын, Друз  младший. Потом выяснится, что его отравил, в надежде унаследовать
власть  Тиберия, префект претория Сеян - единственный  человек,  которому он
доверял. Душа Тиберия погружается в полный мрак. Он возненавидел людей, Рим,
сенат. Последние 11 лет  безвыездно живет на острове Капри. Казни по доносам
об "оскорблении величия" следуют одна за другой. Преторианцы по его указанию
терроризируют всю Италию.
     Для  Рима  началась  темная  полоса  деспотии.  Сначала  Калигула,  сын
Германика, назло людям выпестованный стариком Тиберием.  Потом Клавдий - уже
немолодой и  безобидный, но очень женолюбивый брат  Германика.  Его женит на
себе сначала беспутная Мессалина, потом - родная племянница, дочь Германика,
Агриппина. У нее есть сын от  первого брака  Нерон,  которому  еще только 11
лет. В 50-м году Клавдий усыновляет Нерона, а в 54-м, когда тому исполняется
17  лет, Агриппина отравляет  незадачливого мужа. Преторианцы  провозглашают
императором  Нерона. Первое, что делает этот "достойный" сын своей матери, -
открыто, во время общей трапезы отравляет своего сводного брата - 12-летнего
сына Клавдия  от  Мессалины. Через  пять лет молодой император убивает  свою
мать, которая претендует  на то, чтобы делить с  ним  власть. Последние годы
его правления отмечены такой же жестокой тиранией, как старость Тиберия.
     Все это мрачное  пятидесятилетие  от  Тиберия  до Нерона обусловлено, в
частности,  упорным  проведением  в жизнь  принципа наследования  власти  по
родству, установленного Августом...
     Спустя год  после смерти Нерона  (он  вынужден покончить с собой) армия
провозглашает  императором  заслуженно  пользующегося  уважением  и  любовью
солдат  выходца из крестьян, полководца Веспасиана. В течение десяти лет его
правления и двух лет правления его старшего сына Тита - человека на редкость
достойного  - Рим отдыхает.  Но  манархический  принцип наследования  власти
успел укорениться в сознании римлян. Чтобы от него избавиться, потребовалось
еще  пятнадцать лет  правления Домициана - младшего сына Веспасиана. В  96-м
году,  измученные  его  злобной  тиранией  сенаторы  составляют  заговор  (с
участием жены императора) и на радость всего Города убивают тирана.
     Последний "опыт"  отрезвляет римлян и заставляет новую  аристократию  и
сенат   задуматься   над  необходимостью   коренного   изменения   характера
государственной власти. К этому есть следующие объективные предпосылки:
     1.   Все  римляне  расстались  окончательно  с  мыслью   о  возможности
реставрации  Республики.  Всем  ясно,  что  для управления огромной империей
необходима    сильная,   неоспоримая,   несменяемая   единоличная    власть,
располагающая надежным аппаратом контроля и принуждения.
     2.  После многих лет тирании требование нравственной высоты властителя,
уважения  им  свободы,  гражданских  прав  и  личного достоинства  подданных
выходит на  первый  план - для широкого слоя  мелких и средних земледельцев,
ремесленников, торговцев, армейских офицеров, провинциальной и муниципальной
аристократии, сенаторов и всадников нового поколения.
     3. В течение столетий трофеи и дань  покоренных народов оседали в Риме,
развращая   и  столичный  нобилитет,  и  паразитирующую  римскую  чернь.  На
остальную Италию, равно  как  на провинции и  колонии, этот золотой дождь не
проливался.   Там   сохранились   уважение   к   труду,   гражданственность,
древнеримские  добродетели  и   традиции.   К   концу  I  века  н.э.  прито