ением. При
сборе  подписей  по  отношению к  директорам  академических  Институтов  был
использован шантаж - угроза ликвидации этих Институтов...
     77-79-й   годы.  Массовые   аресты  и  осуждения  активистов   движения
правозащитников.
     80-й год.  Высылка Сахарова  в  "закрытый" город Горький. В отличие  от
Академии   наук,   Президиум   Верховного  Совета  СССР   лишил   его   всех
правительственных  наград,  в  том числе  трижды присвоенного  звания  Героя
Социалистического  Труда.  А  также   всех   званий   лауреата  всевозможных
государственных премий.
     Сейчас, я  полагаю,  уместно  представить  в  очень  кратких  выдержках
содержание  двух  писем  Сахарова. Я  вынес  их  из  хронологии  -  мысли  и
предвидения великого ума всегда выходят далеко за рамки его времени.
     Первое письмо "Размышления о прогрессе..." датировано июнем  1968 года.
В нем 16 страниц машинописного текста - через один интервал.  Начинается оно
формулировкой двух основных тезисов. Цитирую их:
     "1.  Разобщенность  человечества  угрожает  ему  гибелью.   Цивилизации
грозит: всеобщая  термоядерная война,  катастрофический  голод  для  большей
части человечества,  оглупление в  дурмане  "массовой  культуры" и  в тисках
бюрократизированного догматизма;  распространение  массовых мифов, бросающих
целые народы и континенты во власть жестоких  и коварных демагогов; гибель и
вырождение   от   непредвиденных   результатов  быстрых   изменений  условий
существования на планете.
     Перед  лицом  опасности  любое  действие,  увеличивающее  разобщенность
человечества, любая  проповедь несовместимости (не экстремистских) идеологий
и наций - безумие,  преступление. Лишь  всемирное  сотрудничество в условиях
интеллектуальной свободы, высоких нравственных идеалов социализма и труда...
отвечает интересам цивилизации" (подчеркнуто мной. - Л.О.).
     2.  Второй  основной   тезис   -  человеческому   обществу   необходима
интеллектуальная свобода - свобода  получения и  распространения информации,
свобода  непредвзятого  и  бесстрашного  обсуждения,  свобода   от  давления
авторитета  и предрассудков. Такая  тройная  свобода  мысли  -  единственная
гарантия   от   заражения   народа  массовыми   мифами,   которые   в  руках
лицемеров-демагогов легко превращаются в кровавую диктатуру..."
     Раздел  письма,   посвященный  международной  политике   США  и   СССР,
подчеркивает необходимость применения  ими единых общих принципов, важнейший
из которых сформулирован так:
     "Все  народы имеют право решать свою судьбу  свободным волеизъявлением.
Это  право  гарантируется  международным  контролем  над  соблюдением  всеми
правительствами   "Декларации   прав   человека".   Международный   контроль
предполагает  как  применение  экономических  санкций,  так и  использование
вооруженных сил ООН для защиты прав человека..."
     Из раздела, посвященного подробному рассмотрению опасностей, угрожающих
человечеству, мое особое  внимание  привлекли следующие  две  фразы:  "...по
существу  взгляды автора  являются  глубоко социалистическими... Автор очень
хорошо  понимает,   какие   уродливые  явления   в  области  человеческих  и
международных отношений  рождает  принцип капитала,  когда  он не испытывает
давления прогрессивных социалистических сил".
     Далее  в  том  же  разделе  следует   очень  серьезное  предупреждение:
"...нельзя наложить принципиальный запрет на развитие науки и техники, но мы
должны  ясно  понимать  страшную опасность основным  человеческим ценностям,
самому смыслу  жизни, которая  скрывается в злоупотреблении  техническими  и
биохимическими  методами управления массовой психологией. Человек не  должен
превратиться   в  курицу   или  крысу   в   известных  опытах,  испытывающих
"электрическое наслаждение" от вделанных в мозг электродов..."
     В  разделе   письма,  озаглавленном  "Основы  надежды",   Сахаров   сам
подчеркивает фразу:
     "И  капиталистический  и   социалистический  строй  имеют   возможность
длительно развиваться, черпая друг у друга положительные черты (и фактически
сближаясь в ряде существенных отношений)..."
     Заканчивая раздел,  автор письма  утверждает, что "мы приходим к нашему
основному  выводу о  нравственном, морально-этическом характере  преимуществ
социалистического пути развития человеческого общества..."
     Второе письмо  за подписью  Сахарова, Турчина и Р. Медведева датировано
19  марта  70-го  года и  обращено непосредственно  к  Брежневу,  Косыгину и
Подгорному. Оно вдвое короче первого. Начинается и оно формулировкой четырех
основных тезисов:
     "1. В настоящее  время настоятельной необходимостью является проведение
ряда мероприятий,  направленных  на  дальнейшую демократизацию  общественной
жизни  страны. Эта  необходимость  вытекает  из  существования  тесной связи
проблем  технико-экономического  прогресса,  научных  методов  управления  с
вопросами свободы информации, гласности и соревновательности...
     2.  Демократизация   должна  способствовать  сохранению  и   укреплению
советского    социалистического    строя,   социалистической   экономической
структуры,  социалистической  идеологии  и  наших  социальных  и  культурных
ценностей.
     3. Демократизация, проводимая под руководством КПСС в сотрудничестве со
всеми слоями общества, должна сохранить и упрочить руководящую роль партии в
экономической, политической и культурной жизни общества.
     4. Демократизация  должна быть  постепенной,  чтобы избежать  возможных
осложнений и  взрывов. В то же время  она должна быть глубокой,  проводиться
последовательно   и   на   основе   тщательно   разработанной  программы..."
(подчеркнуто всюду мной - Л.О.).
     Из следующего далее подробного раскрытия этих тезисов процитирую только
два высказывания, показавшиеся мне особенно важными:
     1.  О  роли интеллигенции.  "В  условиях  современного  индустриального
общества,  когда  роль  интеллигенции  непрерывно  возрастает, разрыв  между
партийно-государственным слоем и самыми активными, т.е. наиболее ценными для
общества   слоями    интеллигенции   нельзя   охарактеризовать   иначе   как
самоубийственный" (курсив авторов письма).
     2. О способе и темпах проведения демократизации.
     "Проведение демократизации по инициативе и под контролем высших органов
позволит  осуществить этот процесс плавно, следя за  тем, чтобы  все  звенья
партийно-государственного  аппарата успевали  перестроиться на  новый  стиль
работы, отличающийся от прежнего  большей  гласностью,  открытостью и  более
широким обсуждением всех проблем".
     Далее  авторы  письма  предлагают  состоящую  из 14  пунктов  программу
мероприятий на ближайшие 4-5 лет. Из них я позволю себе процитировать только
два, которые произвели на меня наиболее сильное впечатление:
     п.  2.  "Ограниченное  распространение  (через  партийные  и  советские
органы,   предприятия,  учреждения)  информации   о  положении  в  стране  и
теоретических работ по общественным проблемам, которые пока  нецелесообразно
делать  предметом  широкого обсуждения.  Постепенное  увеличение доступности
таких материалов до полного снятия ограничений на их публикацию".
     п.  8.  Широкая  организация  комплексных  производственных объединений
(фирм) с высокой  степенью самостоятельности  в  вопросах  производственного
планирования и  технологического процесса, сбыта и снабжения, в финансовых и
кадровых вопросах. И  расширение  этих  прав для более  мелких хозяйственных
единиц.  Научное определение  после  тщательных исследований форм  и  объема
государственного регулирования".
     Письмо заканчивается следующим обращением к адресатам:
     "Глубокоуважаемые товарищи!
     Не существует  никакого другого выхода из  стоящих  перед нашей страной
трудностей, кроме курса на демократизацию, осуществленную КПСС  по тщательно
разработанной  программе.  Сдвиг  вправо,  т.е.  победа  тенденции  жесткого
администрирования, приведет страну к трагическому тупику. Тактика пассивного
выжидания приведет в  конечном счете к тому же результату. Сейчас у нас есть
возможность стать на правильный путь и провести  необходимые реформы.  Через
несколько лет, быть может, уже будет поздно..."

     ***
     Не мне комментировать мысли,  изложенные в этих  двух  письмах.  Напишу
только то, что произвело  наиболее сильное впечатление. Во-первых, нигде нет
упоминания  о  приватизации   средств  производства,  о  свободном  рынке  и
коммерческой  банковской  системе.  По  существу,  речь  идет  о  построении
"социализма  с человеческим лицом". Во-вторых, настойчивое  предупреждение о
необходимости  постепенного,  под  контролем вышестоящих  органов проведения
демократизации. Я спрашиваю  себя: не оттого ли, что мы так "очертя  голову"
ринулись из тоталитаризма в  демократию, у нас возник вакуум государственной
власти,  открывший   дорогу  организованной   преступности   и   безудержной
коррупции? В-третьих,  рекомендация  сохранения организующей  и направляющей
роли коммунистической партии, с плеч которой (после  определенной  чистки ее
аппарата?)  надо  снять  ответственность  за  преступления,  совершенные  ее
бывшими  лидерами,  поправшими  и  предавшими,  в  силу  своей  тиранической
природы, гуманные по своему существу идеи коммунизма.

     ***
     Заканчивая раздел, посвященный диссидентам и правозащитникам, нельзя не
упомянуть,  что  в  эти  годы  через  "тамиздат"  или  в  списках  мы  имели
возможность прочитать такие  сильные протестные художественные произведения,
как  "Крутой  маршрут" Гинзбург, "Воспоминания" Надежды Мандельштам и "Софья
Петровна" Лидии Чуковской...
     Замечу  еще, что конец 70-х годов совпал с окончанием короткого периода
разрядки в международных отношениях. 27 декабря 1978 года началось вторжение
советских войск в Афганистан.

В лаборатории Баева
     Приняв решение оставить  мою тематику и руководство  группой Роберту, я
не   случайно  выбрал  для  начала  нового  этапа  своей  научной  биографии
лабораторию  Баева.  После  пережитых  разочарования и  обиды  мне  хотелось
работать под руководством человека заведомо порядочного и интеллигентного.
     В  первые  годы  становления  Института  Александр  Александрович сумел
снискать  расположение и  симпатию всех  его  сотрудников. Все  знали о  его
трудной судьбе. Окончив  в 27-м году  Казанский медицинский институт, он три
года  отработал  врачом,  потом  в  течение пяти  лет  был аспирантом, затем
ассистентом  на  кафедре биохимии того же  медицинского  института. Кафедрой
заведывал  Владимир Александрович Энгельгардт.  По-видимому,  Баев  был  его
любимым учеником, так как в 35-м  году он вместе  с Энгельгардтом переехал в
Москву. Работал в его лаборатории  в Институте биохимии имени Баха  Академии
наук.  В 37-м  году его по бессмысленному навету арестовали  и осудили на 10
лет  пребывания в  лагере.  По  окончании срока  ему удалось,  не без помощи
Владимира  Александровича,  вернуться  в  Москву   и  защитить  кандидатскую
диссертацию по  материалам,  подготовленным до ареста. Но в 49-м году он был
арестован вторично и приговорен к ссылке навечно. В 54-м году реабилитирован
и  вернулся в  лабораторию.  Наконец,  в  59-м  году вместе с  Энгельгардтом
перешел в новообразованный Институт.
     И  вот в 50  с лишним  лет  Баев, хотя и  был назначен  заведующим  еще
реально не существовавшей биохимической лаборатории,  оставался  всего  лишь
кандидатом  биологических  наук. В  то  время как  его сверстники  и  бывшие
коллеги стали  докторами, а самый способный из них А.Е. Браунштейн избран  в
Академию. Баеву, столь несправедливо обиженному судьбой, естественно было бы
стать нелюдимым, завистливым и обозленным на все и всех.
     Но оказалось  наоборот. Небольшого  роста,  подвижный, седовласый, но с
моложавым,  чисто русским  по облику своему лицом он был  самым приветливым,
всегда  готовым  помочь  советом  и  делом,  доброжелательным  человеком   в
Институте. Я, как и все,  питал к нему чувство глубокой симпатии. Тем более,
что встречался  с ним  чаще, чем другие сотрудники.  Александр Александрович
очень  интересовался  новой  лабораторной  техникой.  Поэтому  все  выставки
биохимического  оборудования  в  Москве,  где  можно  было  ознакомиться   с
последними зарубежными моделями приборов, мы посещали вместе. Альянс наш был
плодотворным.   Я   мог   оценить  технические   возможности  и   надежность
выставленной аппаратуры, а Александр  Александрович - степень  необходимости
ее приобретения  для Института. Несмотря  на почти двадцатилетнюю разницу  в
возрасте, мы подружились. Настолько, что я имел дерзость попросить его взять
на себя формальное руководство моей диссертационной  работой (с  которой  он
ознакомился  только  в уже  переплетенном  экземпляре).  Баев  согласился  и
написал, как это положено, лаконичную  и лестную характеристику диссертанта.
Я позволю себе процитировать из нее только две фразы:
     "...К  тому  времени  он  (то есть  я)  имел уже солидную  литературную
подготовку  и  стал  достаточно искушенным экспериментатором. Конечно, он не
нуждался в мелочной опеке и, будучи человеком увлекающимся  и упорным,  едва
ли  был  ей  доступен.  Моя роль  сводилась к функции советчика в  некоторых
вопросах теории и эксперимента и, я думаю, не имела решающего влияния на ход
исследования..."
     И в заключение отзыва:
     "...Л.А. Остерман поразительно быстро осваивает литературную информацию
и пишет легким, живым и точным языком.
     Я полагаю, что Л.А. Остерман наделен многими  качествами,  необходимыми
для  первоклассного  исследователя,  что  он  приобрел  широкую  эрудицию  в
проблемах  молекулярной биологии. Мое мнение о нем  вполне  положительное  и
вполне одобрительное.
     Чл.-корр. АН СССР А.А. Баев."
     28 февраля 1969 г."
     Как видно из проставленной даты, отзыв относится ко времени значительно
более  позднему, чем начало  становления Института. Диссертацию я защищал  6
марта 69-го года. Есть еще одно, даже более убедительное свидетельство нашей
дружбы.
     Вскоре   после  моего  перехода   в   его  лабораторию   у   Александра
Александровича  в  Алма-Ате умер сын  от первого брака,  проживавший там  со
своей матерью. Я видел,  что поездка на похороны сына для  него  тягостна. И
потому  предложил  сопровождать  его.  Предложение   было  с  благодарностью
принято.  Во  время  двух  дальних  переездов  и  совместного  проживания  в
гостинице  мы задушевно беседовали на  отнюдь  не  научные темы.  Я был  рад
сходству  наших взглядов как на  литературу и искусство, так и  на  характер
современной общественной жизни.
     В  лаборатории  Баева  я  появился  в  момент  ее  наивысшего  успеха и
соответствующей  эйфории.  Группа,  руководимая непосредственно  Александром
Александровичем,  завершила  определение  последовательности  нуклеотидов  в
одной  из  "транспортных РНК" сокращенно (ТРНК)  из  дрожжей,  за  что  была
присуждена Государственная премия. Чтобы  была  понятна важность проделанной
работы,  мне  необходимо описать  уже  известный  к  этому моменту  механизм
синтеза белков в клетке.

Механизм белкового синтеза
     Всем  известна  аббревиатура ДНК  и  то,  что  ее  гигантская  молекула
является  хранительницей информации,  определяющей рост  и  развитие  любого
живого организма,  от бактерии до  человека.  Но,  может быть, не все  знают
расшифровку.  ДНК  означает "дезоксирибонуклеиновая кислота".  Это  название
указывает на  то, что в ее  состав  входит некая, похожая на сахар, молекула
"дезоксирибозы". В  механизме реализации наследственной информации участвуют
и  различные РНК - "рибонуклеиновые кислоты". Они  очень  похожи  по  своему
строению  на ДНК,  но в  их составе  фигурируют молекулы "рибозы". Структура
рибозы  отличается  от структуры дезоксирибозы  только  заменой одного атома
водорода на ОН-группу.
     Молекулы ДНК представляют собой сплетенные в двухнитевую спираль  очень
длинные  цепочки,   насчитывающие,  даже  у  бактерий,  несколько  миллионов
звеньев, а у человека - около 3 миллиардов!  Если такую  молекулу вытянуть в
одну  линию,  то окажется, что ее длина будет  порядка 1  метра. А  диаметры
большинства  клеток человека не  превышают 50  микрон.  Это означает,  что у
человека и других высших организмов длинная и тонкая цепочка ДНК многократно
свернута  в плотный  клубок. Точнее,  в ряд  клубков,  образующих хромосому.
Хромосомы находятся в ядре клетки. В тысячу раз более короткая ДНК бактерии,
у которой нет ядра, размещается по всему ее объему более или менее свободно,
рыхлым клубком, наподобие мотка колючей проволоки.
     Звеньями цепи ДНК служат так называемые нуклеотиды. В состав нуклеотида
входит  "нуклеиновое   основание",  которое  непосредственно   участвует   в
формировании наследственной информации. Затем уже упомянутая дезоксирибоза и
остаток  фосфорной  кислоты, связывающий  данный нуклеотид  с  его  соседом.
Нуклеиновых оснований (а следовательно, и  нуклеотидов)  всего  четыре.  Для
упрощения обозначу их только начальными буквами соответствующих названий: А,
Г, Ц и Т. Вся наследственная информация  определяется  их  чередованием. Это
может  показаться  невероятным,  но  достаточно вспомнить,  что чередованием
только  двух знаков азбуки  Морзе  (точка и  тире) можно  представить  любой
алфавит, а значит, и записать текст любой книги.
     Звеньями  цепи РНК служат практически такие же нуклеотиды, что в ДНК, с
весьма незначительным изменением одного из нуклеиновых оснований  - У вместо
Т (и заменой дезоксирибозы на рибозу).
     Сравнительно короткие  отрезки ДНК, разбросанные по всей длине огромной
молекулы,  несут информацию  о  строении  клеточных белков и ферментов.  Эти
отрезки именуются "генами". У человека предполагается около ста тысяч генов.
     Белки  тоже  представляют собой свернутые клубком цепочки  ("глобулы"),
несравненно  более короткие, чем  ДНК. Они насчитывают  несколько сотен,  от
силы тысячу звеньев  примерно  такого же размера, как  нуклеотиды  в ДНК. Но
цепочки белков  не столь монотонны, как  у  ДНК  и  РНК.  В  их  образовании
участвуют 20 различных звеньев,  именуемых аминокислотами.  Все аминокислоты
имеют  одинаковые  линейные  участки,  выстраивающие  их  в  неразветвленную
цепочку. В  стороны от линии  цепочки торчат  "боковые  ветви"  аминокислот,
определяющие  индивидуальные  особенности каждой из  них. Некоторые из  этих
ветвей  несут химически  активные  группы  или  даже  электрические  заряды.
Объемная форма, функция и биологическая активность любого белка определяются
последовательностью расположения аминокислот в его цепочке.
     Легко догадаться,  что  последовательность  расположения нуклеотидов  в
гене ДНК определяет последовательность  аминокислот  в  белке. Но  поскольку
аминокислот двадцать,  а  нуклеотидов  всего четыре, каждую  из  аминокислот
должна определять или, как говорят, кодировать последовательность нескольких
нуклеотидов. Двух  для  этого  недостаточно -  из четырех  нуклеотидов можно
составить  только  16  различных  комбинаций  по два. Комбинаций из  четырех
нуклеотидов по три можно составить целых 64. Промежуточного не дано -  число
нуклеотидов   может   быть   только  целым.  Такая  система  кодирования   -
"генетический  код"  является избыточной. Тем  не  менее, этот  код  получил
надежное экспериментальное  подтверждение. Что же касается его избыточности,
то ей в нашем рассмотрении еще предстоит сыграть свою важную роль.
     Последовательность  нуклеотидов  в  гене  "прочитывает", двигаясь вдоль
него, уже знакомая нам РНК-полимераза. Результатом такого прочтения является
синтез  однонитевой  РНК-копии  гена.   Ее  называют  "информационной  РНК".
Поскольку   одной   аминокислоте  соответствует  три  нуклеотида   гена,  то
информационная  РНК не может быть очень длинной.  Даже если белок состоит из
тысячи аминокислот,  его ге