щий
вдали:
   - ...Единороги держатся поодиночке,  встречаясь  со  своими  сородичами
только во время гона...
   У двоих из трех новоприбывших лесничих были арбалеты.  Третий,  который
оказался командиром, приказал:
   - Спускайтесь, браконьеры! Но не пытайтесь скрыться  в  лесу,  если  не
хотите получить стрелу в спину.
   - Можно ли нам  хотя  бы  собрать  свои  пожитки?  -  спросил  Джориан,
оказавшись на земле.
   - Собирайте, только поживее!


   Примерно через полчаса Джориан и Карадур  оказались  у  входа  в  парк.
Некоторые их пожитки, например набор  кухонных  принадлежностей  Джориана,
погибли безвозвратно. Остальное, завернув в одеяла, они несли за  плечами,
как беженцы.
   У ворот готовили для экскурсионной прогулки еще одного слона. Он  лежал
на животе, и туристы занимали места на его спине, поднимаясь по  лестнице,
прислоненной к боку животного. Еще несколько слонов,  привязанных  к  ряду
столбов, ритмично взмахивали хоботами, отправляя себе в рот зелень.
   Лесничие окружили двоих путников, разоружили  и  впихнули  в  маленькую
каморку.
   - Здесь вам придется подождать, браконьеры, - сообщил один  из  них,  -
пока не вернется из поездки лесничий Феррекс.
   Дверь захлопнули и заперли на засов. Единственным предметом  обстановки
была скамья; свет исходил из крохотного окошка под потолком.
   - Теперь я понимаю, что чувствовал твой король Фузиньян, когда никто не
желал выслушивать его разумные объяснения, - сказал Карадур. -  Ты  можешь
открыть дверь отмычкой?
   - Мог бы, если бы тут был нормальный замок; но мои маленькие зубочистки
бессильны против засовов.
   Джориан  пытался  разогнать  скуку,  сочиняя  стихотворение   о   своих
последних приключениях. Первая строфа гласила:

   Двое храбрых странников в Отомэ путь держали;
   В медной ванне демон по небу их нес.
   Но в заповедник герцога невзначай попали -
   И сидят в темнице, мокрые от слез.

   Джориан дошел уже до пятой строфы, когда дверь отворилась.
   Лесничий Феррекс приказал:
   - Выходите, браконьеры!
   Их приковали друг к другу наручниками, запихнули в фургон с сиденьями и
туда же погрузили их вещи. Затем в фургон залез лесничий Феррекс, усевшись
лицом к ним. Возница взмахнул хлыстом, и повозка покатилась. Она целый час
тряслась по грязной дороге, проезжая поля и деревни, пока на горизонте  не
появился город Отомэ.


   По дороге Джориан  и  Карадур  разговаривали  по-мульванийски.  Феррекс
хмурился, но не пытался остановить их. Они пришли к  выводу,  что  Джориан
может назваться истинным именем, поскольку он хотел найти своих знакомых.
   В тюрьме лесничий рассказал о  происшествии  судье  Флолло,  а  Джориан
повторил свою версию, которую уже изложил лесникам.
   Судья сказал:
   - Я не могу выпустить вас на поруки, поскольку,  будучи  чужестранцами,
вы ни с кем здесь не связаны, и никто не может выступать гарантом в  суде.
Вы утверждаете, что прибыли сюда с помощью магии; но если вы  колдуны,  то
вы могли  бы  вызвать  своими  колдовскими  способами  нового  демона  или
сотворить заклинание, чтобы спастись из парка.
   - Ваша честь! - возразил  Джориан.  -  Если  вы  признаете,  что  мы  -
волшебники, значит, наш рассказ  -  правда,  и  мы  никак  не  можем  быть
браконьерами.
   - Ничто не мешает чародею заняться браконьерством,  если  он  питает  к
этому склонность. - Судья взвесил на ладони кошелек Джориана и высыпал  из
него пригоршню монет. - Изрядное состояние! Откуда  у  вас  такие  деньги?
Ограбили королевскую сокровищницу?
   - Не ограбили. Ваша честь. Это  долгая  история.  Как  вы  видите,  эти
деньги  из  королевства  Пенембии,  где  я  подрядился  починить  часы  на
городской башне...
   - Несущественно. Деньги будут конфискованы и возвращены  вам,  если  вы
сумеете опровергнуть обвинения в  браконьерстве,  разумеется,  за  вычетом
стоимости вашего содержания в тюрьме.
   - Ваша честь, если я так хорошо обеспечен, то зачем бы мне понадобилось
просидеть ночь под дождем в надежде изловить зайца?  Позвольте  рассказать
вам, как...
   -  Заключенный,  я  не  могу  тратить  время  на   выслушивание   ваших
россказней, мне нужно решить еще много дел. Ваше присутствие в  парке  без
сопровождающих - достаточное доказательство ваших  дурных  намерений;  так
что истинна ли ваша история или ложна, решать будет суд. Пристав,  уведите
их.
   -  Пошли,  вы,  двое,  -  приказал   приземистый   мужчина   с   лицом,
изуродованным шрамами, в потрепанной черной  форме.  Джориана  и  Карадура
отвели в очередную камеру. Единственное  окно  в  ней,  забранное  крепкой
решеткой, находилось под потолком.
   Пристав, закрывая дверь спросил:
   - Правильно ли я расслышал, что ты называл себя Джорианом из Ардамэ?
   - Ну да. А что?
   - Не припоминаешь солдата по имени Мальго?
   - Припоминаю, раз ты заговорил об этом. - Джориан пристально всмотрелся
в пристава. - Клянусь  железной  палкой  Имбала,  я  вижу  своего  старого
боевого товарища!
   - Товарища, как же! - фыркнул Мальго. - Не ты ли поколотил меня? И  вот
теперь ты мне попался!  Ты  пожалеешь,  что  посмел  дотронуться  до  меня
пальцем!
   - Но это  же  было  семь  лет  назад...  -  начал  Джориан,  но  Мальго
неторопливо уходил прочь, не обращая на него внимания.
   - Что все это значит? - спросил Карадур.
   - Когда мы с Мальго  служили  наемниками  в  армии  Великого  Бастарда,
Мальго был главным задирой. Особенно он донимал одного парня, который, как
бы ни был хорош сам по себе, никак не годился в солдаты. Это был неуклюжий
долговязый молокосос, вечно шагающий не в ногу  или  роняющий  свою  пику.
Мальго доводил его с большим удовольствием.
   Однажды я обнаружил, что Мальго зажал этого парня в угол и, одаряя  его
щипками, пинками и прочими мерзкими гостинцами, объяснял бедолаге, что тот
ни на что не годен. Я заподозрил, что Мальго приставал  к  юнцу  с  некими
гнусными намерениями, а тот ему отказал. Решив, что  Мальго  тоже  следует
кое-чем угостить, я повернул его лицом к себе и задал ему хорошую взбучку.
У меня был расквашен нос и подбит глаз, но видел бы ты его!
   - Ты поступил очень доблестно, -  сказал  Карадур,  -  но  сейчас  твой
подвиг вовсе не пойдет нам на пользу. Если  бы  мы  использовали  один  из
твоих псевдонимов, например... как ты называл себя,  когда  в  первый  раз
бежал сюда из Ксилара?
   - Никко из Кортоли. Наверное, ты прав,  но  сейчас  уже  поздно  что-то
менять.


   В последующие  дни  пристав  Мальго,  стараясь  держаться  от  Джориана
подальше, все же разными хитроумными способами  досаждал  заключенным.  Он
позаботился, чтобы они получали не более половины  положенного  арестантам
пайка, да и тот всякий  раз  оказывался  почти  несъедобным.  Еду  узникам
приносил помощник Мальго,  огромный  придурковатый  юнец  с  бессмысленной
улыбкой.
   Когда Джориан потребовал судью, чтобы  обратиться  к  нему  с  жалобой,
Мальго сказал, что он передаст сообщение. Вскоре он вернулся и заявил, что
судья отказался прийти. Джориан подозревал, что пристав и не  разговаривал
с судьей.
   Когда Джориан попросил воды, Мальго принес чашку и со смехом  выплеснул
ее содержимое на пол камеры.
   Джориан просил письменные принадлежности, чтобы написать  одну  записку
доктору Гвидериусу, а другую - волшебнице Гоянии.  Мальго  принес  перо  и
бумагу. Но когда Джориан написал  записки  и  передал  их  приставу  через
решетку, Мальго, ухмыляясь, порвал их.
   Мальго не позволял своему помощнику выносить парашу, и вскоре в  камере
стояла вонь, привлекавшая полчища  мух.  Иногда  Мальго  останавливался  в
коридоре, насмехаясь над попытками узников прихлопнуть насекомых.
   - Будем надеяться, что это  не  продлится  до  летней  жары,  -  ворчал
Джориан.
   В конце концов Джориан спросил:
   - Святой отец, ты не можешь произнести заклинание, которое бы  вытащило
нас отсюда?
   - Нет, сын мой. Те ничтожные заклинания, которые я могу произнести  без
моих принадлежностей, ни на что не пригодны. Кроме того, я  чувствую,  что
на это задание уже наложено контрзаклинание, и никакое мое  колдовство  не
будет иметь успеха. А как насчет твоих отмычек? Сдается мне, они  как  раз
годятся для замков, которыми запираются здесь камеры.
   - Увы, но мои маленькие помощники остались в сумке, отобранной  у  меня
судьей.
   - А у меня он отобрал мои магические принадлежности.
   - Но это же просто глупо! - проворчал Джориан. -  Мы,  двое  безвредных
странников, имеющих в Отомэ  влиятельных  друзей,  оказались  здесь  после
многих неудач и даже не можем связаться с теми, кто способен нам помочь!
   - Если крикнуть через вон то  окно,  вероятно,  нам  удастся  уговорить
кого-нибудь передать послание.
   Джориан хлопнул себя по лбу.
   - Почему я не додумался  до  этого  раньше?  Я  -  последний  олух!  Мы
потеряли неделю в этой вонючей камере! Если встать на табурет...
   Джориан, взобравшись на табурет,  выглянул  в  окно  и  обнаружил,  что
смотрит со второго этажа тюрьмы на улицу.
   - Похоже, мы на улице  Аметиуса,  -  сообщил  он  Карадуру.  -  Я  вижу
нескольких прохожих. Эй, юноша, подойди сюда! Вот  ты,  в  красной  шляпе!
Хочешь заработать золотой пенембийский реал? Тогда передай послание!
   Парнишка поспешил  прочь.  Джориан  пытался  привлечь  внимание  других
пешеходов. В конце концов он оставил попытки.
   - Должно быть, они так привыкли к крикам заключенных, что  не  обращают
на них внимания.
   Из-за прутьев раздался хриплый смех. Там стоял Мальго.
   - Не трать силы зря, благородный Джориан! -  сказал  он.  -  Знай,  что
специальный  закон  запрещает  передавать  послания  заключенных,   и   мы
поставили часового, чтобы никто не нарушал приказ!
   Джориан слез с табурета. Когда Мальго ушел, он пробормотал:
   - Но нам все равно нужно что-то делать. - Он  нахмурился,  задумавшись,
и, наконец, сказал. - Мне говорили, что у  меня  неплохой  голос,  хотя  и
нетренированный. Если я буду каждый день в один и тот  же  час  устраивать
небольшой концерт для прохожих, возможно, мне  удастся  собрать  аудиторию
постоянных слушателей, и рано или поздно слухи о необычном артисте  дойдут
до наших друзей.
   - Не вижу, чем нам может повредить такая попытка, - одобрил Карадур.
   Джориан снова встал на табурет и густым басом начал петь одно из  своих
стихотворений на мелодию из оперетты Галлибена и Сильферо.  Первая  строфа
гласила:

   Одним по нраву дикий лес,
   Где кроны гасят блеск небес,
   А от жары струится пот.
   Но мне милей его красот
   Новария, родная Новария...

   К концу третьей строфы на улице под окном  собралась  кучка  пешеходов,
слушавших пение.
   Мальго, появившись за решеткой, заорал:
   - Прекрати этот адский шум!
   Джориан через  плечо  улыбнулся  приставу  и  исполнил  все  шесть  уже
сочиненных строф. К ним он добавил новую:

   Есть те, кто любит снег и лед
   Суровых северных широт.
   Но зимней ночи холода
   Мне не заменят никогда
   Новарии, милой Новарии.

   Мальго продолжал рычать и  грозить  карами,  но  в  камеру  не  входил.
Джориан спел еще несколько песен, затем слез с табурета.
   - Это для начала, - сказал он.
   Остаток дня и большую часть ночи он провел,  вспоминая  стихи,  которые
сочинял в течение многих лет, не придавая им особого значения,  и  пытался
подобрать к ним известные ему мелодии. На следующий полдень, примерно в то
же самое время, он устроил очередное представление.
   Мальго вопил:
   - Ну, смотри! Теперь тебе никогда отсюда не выйти! Ты сгниешь здесь! Уж
я-то позабочусь!
   Джориан, не обращая внимания на угрозы, продолжал петь. На шестой  день
после начала его выступлений  появился  помощник  пристава  с  ключами.  К
удивлению Джориана, юнец отпер камеру и сказал:
   - Выходите.
   Их привели к судье Флолло,  разговаривающему  с  доктором  Гвидериусом.
Сквозь лохматую седую бороду профессора светилась улыбка.
   - Джориан! Мой бывший ученик! Когда  я  услышал  твои  стихи,  я  сразу
заподозрил, что их автор - ты, ведь  это  была  твоя  возлюбленная  манера
рифмовки. Ты свободен, и вот твое имущество. Кто твой спутник?
   Джориан представил Карадура, добавив:
   - Но что... как?..
   - Расскажу потом. Тебе есть где остановиться? Я не могу пригласить тебя
к себе, поскольку сейчас у нас гостят родственники.
   Джориан пожал плечами.
   - Наверное, остановлюсь в таверне  Райса  "Серебряный  дракон",  как  и
прежде. - Он спросил у судьи: - Сэр, а где мастер Мальго?
   - Когда доктор Гвидериус принес приказ о вашем  освобождении,  пристава
внезапно охватил приступ  боли.  Утверждая,  что  страдает  от  желудочных
колик, он попросил отпустить его со службы. И я позволил ему уйти.  А  что
такое, мастер Джориан?
   Джориан взглянул на свой сжатый кулак.
   - Мне просто хотелось  попрощаться  с  ним,  поблагодарить  за  хорошее
обращение... Где тут есть общественные бани? - спросил он у Гвидериуса.



3. ТАВЕРНА "СЕРЕБРЯНЫЙ ДРАКОН"

   Джориан сказал:
   - Добрый мастер Райс, я тоже рад вновь видеть вас.  Надеюсь,  ваш  обед
будет приятным контрастом по сравнению с той бурдой, которой меня  кормили
как гостя Великого Герцогства.
   - Слышал о ваших  неприятностях  с  лесничими  парка,  -  кивнул  Райс.
Владелец "Серебряного дракона" был маленьким, нездорового вида человеком с
редеющими седыми волосами и мешками под глазами.
   Джориан, Карадур и доктор Гвидериус заняли стол в общем зале таверны, и
в ожидании обеда путешественники потягивали вино и  рассказывали  о  своих
приключениях. Джориан послал  одного  из  мальчишек  Райса  с  запиской  к
волшебнице Гоянии, с которой он познакомился во время  своего  предыдущего
визита в Отомэ. Гвидериусу же он сказал:
   - Однако, доктор, вы не объяснили, как вам  удалось  вытащить  меня  из
этой ямы.
   Ученый усмехнулся.
   - У меня есть кузен по имени Родаус, ростовщик по профессии. Он был мне
обязан за то, что я засчитал его сынку-тупице экзамен по моему предмету  в
Академии. Великий же Бастард хотел взять в долг у Родауса, но они никак не
могли договориться о процентах.
   - Вероятно, ему нужны  деньги  на  бронированную  кавалерию?  -  сказал
Джориан.
   В государстве Отомэ Великий Герцог  занимался  гражданскими  делами,  а
Великий Бастард, самый старший из побочных  сыновей  предыдущего  Великого
Герцога, командовал армией.
   - Без сомнения. Короче говоря, я рассказал о тебе Родаусу, заверив его,
что достаточно хорошо тебя знаю и уверен, что твое освобождение  не  будет
несправедливым. Поэтому Родаус, в обмен на обещание снять против  вас  все
обвинения, дал благородному Даунасу в долг под процент на полпункта  ниже,
чем он назначил первоначально.
   Кивнув в сторону Карадура, Джориан улыбнулся.
   -  Мой  старый  добрый  наставник  уверен,  что  все   решения   должны
приниматься на основании абстрактного, безличного понятия добра и зла.  Но
я заметил, что в отчаянных ситуациях он руководствуется  целесообразностью
так же, как и мы, простые люди. -  Он  пересчитал  деньги  в  кошельке.  -
Клянусь бронзовой задницей Имбала, они  забыли  вычесть  стоимость  нашего
содержания в тюрьме!
   - Не забыли, - возразил Гвидериус. - Это входило в сделку.
   Джориан рассыпался в  благодарностях  ученому,  но  тут  дверь  таверны
отворилась и появилась волшебница Гояния, высокая женщина  средних  лет  с
сединой в волосах. За ней шел телохранитель, огромный  детина  со  свиными
глазами. Его сопровождала высокая темноволосая молодая женщина  в  зеленом
платье. Она не  была  красивой,  но  внешность  ее  запоминалась  надолго.
Неправильные черты ее лица носили  отпечаток  превратностей  судьбы,  один
глаз был подбит.
   Джориан встал.
   - Привет вам, госпожа Гояния! - поздоровался он. -  Ах,  кого  я  вижу!
Босо и Ванора! Как поживаете?
   Детина  что-то  угрюмо  пробурчал  себе  под   нос.   Молодая   женщина
воскликнула:
   - Джориан! Как я рада тебя видеть! - Она бросилась к Джориану и  обняла
его, что явно не доставило ему большой  радости.  Два  года  назад,  сразу
после бегства из Ксилара, у него  произошел  короткий  и  бурный  роман  с
Ванорой, которая затем стала любовницей свиноглазого Босо, сына Трииса.
   Ванора с Босо уселись за маленький столик в другом конце зала.
   - А теперь, Джориан, - сказала Гояния, дочь  Аристора,  тоном  тетушки,
отчитывающей непутевого племянника, - садись и  рассказывай.  Что  это  за
безумные сказки о том, как ты  прикатил  в  герцогский  парк  в  ванне  на
колесах и убил единорога-медалиста?
   Джориан засмеялся.
   - Все совсем не так, хотя  наши  истинные  приключения  были  не  менее
причудливыми. - И он пустился в рассказ о своем бегстве из Ираза в  ванне,
управляемой демоном, о неудачной попытке похитить Эстрильдис и вынужденной
посадке в парке. Когда он  рассказал  о  пребывании  в  тюрьме,  Гвидериус
воскликнул:
   - Джориан, я потрясен! Ведь у  нас  проводилась  реформа  по  улучшению
содержания узников; я лично входил в  комитет,  выработавший  рекомендации
для Великого Герцога. Но, как я вижу, все вернулось  в  старую  колею.  По
правде говоря, личности вроде этого пристава редко отличаются  благородным
характером, но мы не можем позволить такого обращения с человеком, даже не
представшим перед судом! Придется передать слово-другое Его Милости.
   Джориан секунду подумал и сказал:
   - Спасибо, доктор, но лучше оставить все как есть. Если я  встречусь  с
Мальго наедине, то постараюсь отлупить его. Чем меньше  меня  связывает  с
герцогским судом, тем  лучше.  Кому-нибудь  может  прийти  в  голову  идея
продать меня ксиларскому регентству, чтобы на вырученные деньги  вооружить
еще один эскадрон уланов.
   Райс принес им заказанный обед. Утолив первый голод, Джориан произнес:
   - Давайте подумаем, как мне вытащить малютку Эстрильдис из позолоченной
клетки. Я не могу нанять армию для осады города,  а  наша  летающая  ванна
больше ни на что не годится. Какие еще бывают летающие предметы?
   - Ну что ж, - сказал Карадур, - есть,  например,  летающая  метла  сэра
Фендикса,  ручной  дракон  Антонериуса  и  заклинания  Келя,  которыми  он
превращает себя в грифа. Но у всех них имеются недостатки. Фендикс  дважды
был на краю гибели,  когда  его  метла  выходила  из-под  управления;  она
подвержена "штопору", как он это  называет.  Дракон  Антонериуса  приручен
только наполовину и в любой момент может проглотить своего хозяина. А  про
Келя говорили, что в обмен на заклинание, придающее  ему  тело  птицы,  он
продал свою душу в тысячелетнее рабство на Третьей плоскости.  Нет,  новое
нападение с воздуха едва ли возможно. Кроме того, теперь ксиларцы выставят
часовых на крыше.
   - Тогда я один не справлюсь, - сказал Джориан. - Интересно...
   Гояния перебила его:
   - Мне кажется  вероятным,  что  ксиларцы,  опасаясь  нового  воздушного
налета, переведут твою супругу в менее доступное место.
   Джориан проворчал:
   - Вы, как всегда, говорите разумно, дорогая тетушка. Но как нам  узнать
наверняка?
   - Это - по моей части, - сказала волшебница.  -  Стол  чистый?  Хорошо.
Сейчас  я  проникну  в  ксиларский  дворец.  Эй,  ты!  -   окликнула   она
мальчика-слугу. - Принеси мне чистое полотенце!
   Полотенцем она вытерла свой бокал из-под вина и высыпала в него щепотку
зеленого  порошка.  Затем  пробормотала  заклинание,  после  чего  порошок
вспыхнул и из бокала поднялось облако фиолетового дыма.
   - Не разбей бокал Райса! - предостерег Джориан. - Он им очень гордится!
   - Тихо,  мальчик!  -  Она  наклонилась  над  бокалом  и  вдохнула  дым.
Несколько секунд она сидела с закрытыми глазами, затем начала бормотать:
   - Темно... нет, я вижу свет, желтый свет... свет масляной лампы... Я  в
подземном помещении... вижу дверь с железной решеткой.  Стены  сделаны  из
грубого камня, как в темнице... Но на стенах вешалки, на полу лежит ковер,
как  будто  камеру  постарались  обставить  поудобнее...  Вижу   маленькую
светловолосую женщи