ее, ты выпачкаешься в крови.
   - Ты ранен?
   - Только царапина. Что тут произошло?
   Он стянул куртку и рубашку. Локтевая кость остановила меч  Альдола,  но
на предплечье зияла кровоточащая рана глубиной в ширину пальца. Обмывая  и
перевязывая рану, Маргалит поведала свою историю:
   - Я умывалась в ручье, когда эти подонки набросились на  меня.  Арбалет
был бесполезен - ведь я не могла им  воспользоваться.  Кажется,  одному  я
подбила глаз. - Она опустила глаза,  увидела,  что  ее  рубашка  разорвана
почти пополам, и стянула разодранные края. - Но что я увидела потом, когда
ты бросился на главного разбойника? Мне показалось, будто  на  нас  мчатся
трое или четверо Джорианов, все с обнаженными мечами и в золотых  коронах.
Это было потрясающее зрелище!
   - Всего лишь небольшая иллюзия, -  отозвался  Карадур.  -  Ее  хватило,
чтобы остальные двое негодяев обратились в бегство. Леди Маргалит, одно  я
скажу наверняка: если  вы  станете  проводить  много  времени  в  компании
Джориана, скучать вам не придется. Жизнь по  соседству  с  ним  -  цепочка
опасностей, одна страшнее другой.
   - Не знаю, почему так, - сказал Джориан жалобным тоном. - Я миролюбивый
человек, который не просит от  судьбы  ничего,  кроме  возможности  честно
зарабатывать на жизнь.
   - Может быть, - предположил Карадур, - ты родился в  день,  посвященный
новарианскому богу войны, - как его зовут?..
   - Херике, но я был рожден не в его день.  -  Джориан  снял  корону,  на
которой меч Альдола оставил глубокую зазубрину. - Эта штуковина спасла мой
котелок, точь-в-точь, как давеча твой тюрбан. Не думаю, что зарубка сильно
уменьшит ее ценность.
   Маргалит восхищенно воскликнула, глядя на корону:
   -  Джориан,  ты  уверен,  что  хочешь  расстаться  с  ней  в  обмен  на
Эстрильдис?!
   - Разумеется, уверен! - фыркнул Джориан. - Именно это я говорил,  разве
не так? - Он взглянул на мертвого разбойника. -  Надо  бы  оттащить  этого
негодяя подальше, чтобы на труп не слетелись  стервятники.  Все  равно  от
жары он скоро завоняет.
   - Джориан! - сказал Карадур. - Прежде чем ты утащишь тело,  не  следует
ли сообщить об убийстве надлежащим властям?
   - Кому именно? - спросил Джориан.
   - Мы сейчас в Отомэ или в Ксиларе?
   Джориан пожал плечами.
   - Здесь, на юге,  граница  никогда  не  была  точно  проведена.  Будучи
королем  Ксилара,  я  пытался   убедить   отомийцев   создать   совместную
пограничную комиссию. Но они заподозрили какое-то жульничество и ссылались
на столько затруднений, что я сдался. По правде говоря, эти  места  никому
не принадлежат, а следовательно, и властей здесь нет.
   Он отобрал у покойника кошелек и оружие, поднял его на  плечи  и  отнес
назад по тропе на десятую  долю  лиги,  где  бросил  тело,  и  вернулся  к
фургону.
   В течение этого дня и всего  следующего  фургон  был  раскрашен  яркими
цветами и астрологическими символами. Джориан побрился, и они  с  Маргалит
выкрасились в темный цвет.
   Когда настал черед Маргалит краситься, она сказала:
   - Джориан, прошу тебя, уходи куда-нибудь и поохоться. Я не хочу,  чтобы
ты смотрел на меня, пока отец Карадур будет красить мое тело.
   Джориан усмехнулся.
   - Ну, если ты настаиваешь... Хотя он тоже мужчина.
   - Он слишком стар, чтобы мне стыдиться его так, как тебя. Ты же  знаешь
волшебников; вероятно, ему не одна сотня лет.
   - Люди любят преувеличивать! - проворчал Карадур. - Верно, я  несколько
увеличил срок своей жизни аскетизмом и оккультными искусствами; но ста лет
мне еще не исполнилось.
   - Не знаю, живут ли волшебники много веков, - произнес Джориан,  -  но,
без сомнения,  их  жизнь,  лишенная  развлечений,  кажется  очень  долгой.
Поздравляю, доктор! Ты в девяносто с лишним лет выглядишь на  какие-нибудь
семьдесят!
   - Не дразни меня, дерзкий мальчишка! - сказал Карадур. - А теперь  бери
арбалет и подстрели зайца или что-нибудь, пока я  буду  преображать  облик
леди.
   На следующее утро они выехали на главную  дорогу  из  Отомэ  в  Ксилар.
Карадур принял имя Мабахандулы, которым он пользовался  раньше.  Он  хотел
дать Джориану какое-нибудь похожее многосложное имя, но Джориан отказался,
заявив:
   - Я и твое-то имя с трудом запоминаю. Не получится ли глупо, если  меня
спросят мое имя, а я забуду?
   Поэтому Джориан стал называться Сутру, а Маргалит получила  имя  Акшми.
Джориан носил тюрбан, красную куртку со множеством  стеклянных  пуговиц  и
мешковатые  штаны,  собранные  на  лодыжках  -  все  это  было  куплено  у
Хенвина-костюмера. Мульванийский наряд Маргалит состоял из широкого  куска
тонкой  ткани  в  двадцать  локтей  длиной,  сложным  образом  многократно
обернутого вокруг ее тела.


   Они  неспешно  ехали  по  Ксилару,  то  и  дело  останавливаясь,  чтобы
заработать несколько грошей предсказанием будущего,  фокусами  и  танцами.
Маргалит, звеня бубном, исполняла танцы,  которым  научили  ее  Джориан  с
Карадуром, пока Карадур стучал в барабан, а Джориан дудел во  флейту.  Его
рана воспалилась, и левой рукой стало больно шевелить.
   Джориан играл те музыкальные фрагменты, которые помнил по путешествию в
Мульван, повторяя их снова и снова.  Хотя  Карадур  бормотал,  что  многие
поколения мульванийских музыкантов встанут из могил, разъяренные тем,  что
Джориан делает с их искусством, крестьяне не  находили  в  музыке  никаких
изъянов. Как  верно  указывал  Джориан,  им  было  не  с  чем  сравнивать.
Благодаря практике труппа совершенствовала мастерство,  и  если  результат
нельзя было назвать подлинным мульванийским  искусством,  зрелище  все  же
получалось неплохим.
   Однажды в пасмурный день Карадур спросил:
   - Далеко ли до ближайшей деревни, сын мой?
   Джориан нахмурился.
   - Должно быть,  впереди  Ганареф,  если  я  правильно  помню.  По  моим
расчетам, мы доберемся туда после темноты. Я мог бы пришпорить Кадвиля, но
Филоман что-то прихрамывает. Его нужно подковать заново;  кузнец  в  Отомэ
оказался халтурщиком.
   - Придется снова разбить лагерь? - спросила Маргалит.
   - Вряд ли. Где-то здесь отходит дорога  на  замок  Лорк,  и  мы  сможем
переночевать в замке. - Он взглянул на небо. -  Если  не  ошибаюсь,  может
начаться дождь.
   Карадур сказал:
   - Кажется, ты говорил мне, Джориан, что  в  замке  барона  Лорка  живут
привидения?
   - Так утверждают слухи; я никогда не выяснял. Я обращаю  мало  внимания
на подобные легенды.
   - Иногда - слишком мало внимания, - проворчал Карадур.
   Загрохотал гром.
   Маргалит  и  Карадур  заговорили  одновременно.   Мульваниец   требовал
немедленно свернуть с дороги и натянуть  палатку;  девушка  настаивала  на
том, чтобы добраться до Ганарефа.  Они  все  еще  спорили,  когда  Джориан
сказал:
   - Кажется, вот дорога на замок Лорк.
   Маргалит выглянула из фургона.
   - Она заросла травой. Ей никто не пользуется?
   - Видимо, нет. Дождь  начинается!  -  воскликнул  он,  когда  несколько
крупных капель упало на брезентовый верх фургона. -  Решено:  мы  проведем
ночь в замке. Кто-нибудь, дайте мне плащ. -  И,  закутавшись  в  плащ,  он
повернул коня на заброшенную дорогу.
   - Я вовсе не жажду встретиться с призраком  своего  предка,  -  сказала
Маргалит.
   - Ты - наследница барона Лорка?
   - Да.
   - Тогда, если там окажется  привидение,  оно  примет  нас  по-дружески.
Вперед!
   Пробираясь через заросли и огибая  молодые  деревца,  кое-где  выросшие
прямо на дороге, они ехали через лес по длинному и пологому подъему. Дождь
разошелся всерьез. Вскоре Джориан настолько промок, что уже не было смысла
прятаться в фургон.
   На вершине холма лес  уступил  место  низкому,  разреженному  подлеску,
завладевшему широким заброшенным пространством вокруг замка. За маленькими
тонкими деревцами маячили разрушенные стены замка, черные на фоне туч.
   Сквозь главные ворота, развалившиеся на куски, они попали во  двор.  Он
не  только  зарос  травой  и  молодыми  деревцами,  укоренившимися   между
булыжниками,  но  и  был  испещрен  рукотворными  ямами,  которых  путники
избегали с немалым трудом.
   - Здесь побывали охотники за сокровищами, -  сказал  Джориан.  -  Да  и
жители Ганарефа наведываются. Они  сняли  подъемную  решетку  и  множество
обвалившихся камней для своих надобностей. Интересно, найдем ли  мы  целый
кусок крыши, под которым сможем спрятаться от дождя? Подождите здесь, пока
я посмотрю.
   Джориан спешился, передал поводья Маргалит и направился в замок,  двери
которого осели на сломанных петлях.  Внутри  ему  приходилось  карабкаться
через кучи обломков, там, где часть  кровли  обрушилась.  Он  передвигался
осторожно.
   Наконец он вернулся, сказав:
   - Я нашел вполне целую комнату. Привяжите животных к статуям у  фонтана
и идите за мной.
   Джориан вытащил из фургона  одеяла  и  прочий  багаж  и  самые  тяжелые
предметы  взгромоздил  себе  на  плечи.  Не  успели  он  и  его   спутники
устроиться, как дождь кончился. Заходящее солнце окрашивало брюхо уходящим
тучам в алый и малиновый оттенки.
   - Проклятье! - выругался Джориан, чихнув. - Хотелось бы мне посушиться.
Похоже, что в одном из этих каминов еще сохранилась тяга.  К  счастью  для
нас, во времена Лорка дымоход уже был изобретен.
   Джориан вернулся к повозке, достал топор и уже в  сумерках  появился  с
охапкой нарубленных веток.
   - Дрова мокрые и зеленые, - сказал он. - Придется  тебе  снова  вызвать
огонь заклинанием, доктор.


   Они все еще пытались разжечь огонь, когда  Джориан  вздрогнул,  услышав
снаружи звуки.
   - Посетители, - пробормотал он, вставая и на цыпочках подходя к  двери.
Вернувшись, он прошептал:
   - Семь или  восемь,  верхом;  либо  грабители,  либо  кладоискатели.  В
сумерках я не мог сказать наверняка, но двое похожи на тех, что убежали от
нас около болот Мору. Маргалит, передай мне меч. Он в  комнате,  вместе  с
нашим багажом.
   - Какой смысл  в  одном  мече  против  восьмерых  негодяев?  -  спросил
Карадур. - Ты можешь погибнуть геройской смертью, но что это нам даст?
   - Надо же что-то делать! Сейчас  они  стоят  вокруг  повозки  и  вскоре
отправятся на поиски нас. Даже если им не удастся нас  найти,  они  увезут
фургон с животными.
   - Вот твой меч, - сказала Маргалит.
   Карадур произнес:
   -  Мне  кажется,  следует  напугать  их.  Леди  Маргалит,   пожалуйста,
принесите одеяло... Вот так! - Он набросил одеяло  Джориану  на  плечи.  -
Когда они войдут, изображай призрак барона. Маргалит, вернемся в комнату.
   Вскоре в разрушенном холле столпились несколько вооруженных людей.  Они
нервно оглядывались  на  обвалившийся  потолок  и  галерею  под  потолком,
окружавшую зал.
   Завернувшись  в  одеяло,  Джориан  спустился  по  лестнице.  Когда   он
появился, его было почти не видно в сгущающейся тьме. Он произнес  глухим,
замогильным голосом:
   - Кто беспокоит покой барона Лорка?
   Открыв рот, он ухватился за эфес меча, спрятанного  под  одеялом.  Если
разбойники  распознают  в  нем  смертного  человека,  то  он  не  окажется
беспомощным. На  лестнице  на  него  не  смогут  напасть  более  чем  двое
одновременно.
   Семеро  пришельцев,  шумно  вздохнув,  стали  оглядываться.  Один  тихо
вскрикнул.
   - Кто  вторгается  во  владения  барона  Лорка?  -  простонал  Джориан,
приближаясь на шаг.
   Передний человек отшатнулся. Другой повернулся и  бросился  к  двери  с
криком: "Бегите!" Он споткнулся  о  случайный  камень,  свалился  и  снова
вскочил на ноги.
   Через мгновение оставшиеся шестеро тоже побежали, спотыкаясь  и  падая.
Джориан медленно  приближался  на  тот  случай,  если  кто-нибудь  из  них
оглянется.  Со  двора  донеслись  крики  людей,  садящихся  на  коней,   и
удаляющийся стук копыт. Когда Джориан подошел к  дверям,  двор  был  пуст,
если не считать его лошади, мула и повозки.
   Джориан сдернул с себя одеяло и вытер запястьем вспотевший лоб.
   - Выходите! Они сбежали!
   - Поздравляю тебя, юный сэр,  -  раздался  голос  за  спиной  Джориана.
Волосы на голове Джориана встали дыбом, потому что голос этот  не  был  ни
высоким, гнусавым воем Карадура, ни ясным контральто Маргалит. Хотя и едва
слышный, он был таким же низким, как у  самого  Джориана.  Тот  обернулся,
вытаскивая меч.
   В нескольких шагах от него маячила  туманная,  прозрачная  фигура.  Она
превратилась в полупрозрачный силуэт коренастого, низкорослого, немолодого
мужчины, одетого в платье столь же древнее, как и его речь.
   Джориан ужасно дрожал; его язык как будто присох  к  небу.  Наконец  он
прохрипел:
   - Вы... вы - барон Лорк? Я х-хочу сказать, его призрак?
   - Да, да, поистине я и тот, и  другой.  Ты  проявил  великую  доблесть,
обратив в бегство шайку воров и защитив мое имущество. Если бы я не...
   Призрак замолчал, когда  из-под  лестницы  вышли  Карадур  и  Маргалит.
Джориан услышал, как у Маргалит перехватило  дыхание.  Слегка  восстановив
самообладание, Джориан вспомнил, кого он нынче представляет,  и,  имитируя
мульванийский акцент, сказал:
   - Досточтимый сэр, это мои странствующие  друзья,  танцовщица  Акшми  и
доктор Маха... Мабахандула из Мульвана. Я же - Сутру из Мульвана. А это  -
баорн Лорк.
   Всматриваясь во тьму, Маргалит безмолвно изобразила  реверанс.  Призрак
улыбнулся.
   - Ты хочешь обмануть меня, представляя вас мульванийцами. Но я наблюдал
за вами с того момента, как вы вошли в мое разрушенное жилище, и знаю, что
вы говорите по-новариански, как те, кто рожден в земле  Двенадцати  Наций.
Поистине вы - всего лишь новарианцы в восточном наряде. Но  к  чему  такое
самозванство?
   Джориан вздохнул.
   - Ну что ж, не получилось. Мы зарабатываем на  жизнь  как  чужестранные
актеры. Позвольте мне представить вам  леди  Маргалит  Тотенскую,  которая
говорила мне, что является вашей наследницей, и доктора Карадура, в  самом
деле мульванийца.
   Призрак поклонился, сказав:
   - Для меня великая радость - встретиться с  родственницей.  Я  не  могу
поцеловать вашу руку, ибо моему телу не хватает  материальности,  но  я  с
удовольствием бы сделал это. Я благодарю Зеватаса, что после стольких  лет
одиночества он послал мне гостей,  которые  не  бегут  в  ужасе  от  моего
облика. Знайте, что я - безвредный  фантом,  тяжко  страдающий  от  участи
призрака - утомительного однообразия. Не останетесь ли на  ночь,  составив
компанию одинокому бедняку и рассказав о том, что происходит нынче в мире?
С тех пор как умер мой друг Алонус, у меня не было живых собеседников.
   - А кто он такой был? - спросил Джориан.
   - Алонус был старым пьянчугой, который  жил  в  Ганарефе  милостыней  и
случайным заработком. Иногда он приходил сюда,  чтобы  осушить  бутылку  и
поболтать со мной. Он был  единственным  смертным  на  много  лиг  вокруг,
который меня не боялся.
   - Почему вы должны жить в этих руинах, а не ушли  в  загробный  мир?  -
спросил Джориан.
   - Это долгая и печальная история. Почему бы вам не разжечь огонь  и  не
приготовить ужин, пока я буду рассказывать? Я  был  бы  жалким  призраком,
если бы заставил вас  стоять.  Садитесь,  если  найдете  сиденья,  еще  не
уничтоженные жерновами времени.
   Когда Джориан, наконец, разжег огонь и Маргалит накрыла скромный  ужин,
барон продолжил:
   - Так на чем  я  остановился?  Ах,  да,  я  собирался  рассказать,  что
привязывает меня к этому месту. Знайте  же,  что  в  последнем  году  моей
смертной жизни в этом замке, прося об убежище, появился кудесник,  носящий
имя Аурелион. Он отрекомендовал себя волшебником и алхимиком. Мое здоровье
было плохим, сердце ослабело, и Аурелион пообещал, что если я  предоставлю
ему скромную денежную сумму,  он  возместит  ее  в  десятикратном  размере
золотом, в которое превратит свинец. Более того, это  алхимическое  золото
обладает таким могуществом, что если его растереть в порошок, оно  вылечит
все болезни и позволит мне жить бесконечно.
   Дочь с мужем, будучи у меня в гостях, предупредили меня, что этот малый
- шарлатан. Но  облик  Аурелиона  был  таким  представительным,  и  такими
заманчивыми - его посулы, что я дал ему золото и приказал действовать.
   Алхимик  прожил  в  замке  почти  год,  занимаясь,  как  он  утверждал,
приготовлениями. Он постоянно требовал новых денег на редкие  ингредиенты,
причем за некоторыми посылали в столицу. Он изучал древние книги,  которые
привез с собой. Он совершал магические действа в башне  замка,  которую  я
выделил для его работы.
   Время шло, и бесконечный поток обещаний Аурелиона начал  выводить  меня
из терпения. Наконец я ясно сказал ему: либо он  производит  золото,  либо
убирается отсюда, пока не  объел  меня,  лишив  дома  и  крова.  Тогда  он
объявил, что решающая операция состоится в следующую ночь.
   То,  что  он  был  настоящим  волшебником  и  чародеем,  а  не   только
шарлатаном, у меня не было сомнений, ибо эти термины не  являются  взаимно
исключающими. Он вызвал в помощь себе самого подлинного демона. Кто-нибудь
из вас наблюдал  колдовские  заклинания?  Тогда  мне  не  нужно  описывать
скучные подробности - пентаграммы, клубы дыма,  заклинания,  пассы  и  так
далее. Достаточно сказать, что этот чародей положил на стол  сотню  фунтов
свинца  и  произвел  над  ними  могучее  заклинание.  Когда  дым  и  пламя
рассеялись, свинцовые слитки  сверкали  неподражаемым  блеском  подлинного
золота.
   Я был безумно рад этой прибавке к фамильному состоянию, и еще  более  -
грядущему излечению от всех болезней, которым  подвержена  бренная  плоть.
Решив проверить золото на мягкость, я подошел к столу, как  только  металл
остыл, и поцарапал один из слитков кинжалом. Можете вообразить мою досаду,
когда по прикосновении стали к слитку немедленно вернулся тусклый  отблеск
свинца. Опасаясь самого худшего, я поспешно прикоснулся кинжалом к  другим
слиткам, и все они по очереди снова превращались в свинец.
   "Эй, сударь, что это значит?" - крикнул я на Аурелиона, который, в свою
очередь, рявкнул на своего помощника-демона: "Что это, болван? Ты  обманул
нас!" Демон заревел в ответ: "Я всего  лишь  выполнял  твои  приказы,  как
делал много раз прежде! Не моя вина,  что  этот  смертный  распознал  твою
проделку, прежде чем мы облапошили его!"
   Волшебник и демон кричали друг на друга, пока демон не исчез во вспышке
света, сопровождаемой громом. Я призвал стражу и велел ей изгнать алхимика
из замка кнутами.
   Когда его вели, связанного, а двое усердных  стражей  обрабатывали  его
голую спину, пока она не окрасилась кровью, он прорычал  на  меня:  "Барон
Лорк, я проклинаю тебя проклятьем Гуитардуса! Когда ты умрешь,  твоя  душа
будет привязана к этому замку до тех, пока ты не убедишь королеву вымыть в
замке пол!"
   Больше я  не  видел  Аурелиона.  Через  несколько  месяцев  мое  сердце
остановилось, и однажды, проснувшись, я обнаружил, что  смотрю  на  самого
себя, лежащего неподвижно на кровати. Тогда я понял,  что  ночью  умер  во
сне. Вскоре я убедился, что проклятье алхимика действует, ибо моя тень  не
могла покинуть замок.
   Моя  дочь  с  мужем  вернулись  сюда,  чтобы  организовать  похороны  и
исполнить мою последнюю волю. Они надолго поселились в замке, так как дочь
была моей главной наследницей. Но, увы, всякого,  с  кем  бы  я  ни  желал
побеседовать, охватывал страх. Моя тень не видна при дневном свете: но как
вы сами убедились, ночью она вполне заметна.
   Однако же, днем или ночью, никто не желал  дружить  с  одиноким  старым
фантомом. Когда люди днем  слышат  бестелесный  голос,  они  сломя  голову
мечутся туда-сюда, как птичник, испуганный появлением  ястреба.  По  ночам
люди спасаются бегством, едва завидев меня, даже если я молчу. Мало-помалу
стражи и прочие обитатели разбрелись, ища пропитания в иных краях. Наконец
моя дочь и зять последовали за ними, оставив меня одного.
   Сперва я был не слишком недоволен, ибо моя жена умерла раньше меня и  я
боялся встречи с ней в загробном мире. Подобная перспектива нисколько меня
не радовала, и  вы  по  этому  н