ь руку в казну моей милой, чтобы возмещать свои убытки.  Попробуем
найти к нему подход.
   - Каким образом?
   - Тебе этого лучше не знать. Достаточно сказать, что в следующем месяце
я ненадолго уеду.  А  тем  временем  нам  нужно  искать  новый  заработок.
Мельница закрыта до тех пор, пока  не  начнет  прибывать  зерно  весеннего
урожая.
   Провожая судью, Джориан сказал:
   - Ваша честь, советую  вам  предупредить  Регентский  совет,  чтобы  он
больше не посылал за мной похитителей. Я имею небольшое влияние при  дворе
Великого Герцога, и он заверял  меня,  что  будет  рассматривать  подобные
вторжения как предлог для немедленной войны с Ксиларом.
   Это был блеф; Джориан  даже  не  был  знаком  с  Великим  Герцогом.  Он
отсрочил свое предупреждение до самого последнего момента, чтобы  у  судьи
Граллона не было времени проверять его слова.
   Граллон проворчал:
   - Я понял Ваше Величество, -  вслед  за  чем  влез  в  экипаж,  который
покатился по дороге в Ксилар.


   Джориану хотелось отправиться в  свой  родной  Ардамэ  сразу  же  после
отбытия Граллона в Ксилар. Но первый дилижанс в Виндиум он уже  пропустил,
а следующий отправлялся только через три недели. Верхом он ехать  не  мог,
потому что мерин Фимбри, на котором он путешествовал к отшельнику Шендеру,
заболел какой-то  конской  легочной  хворью  и  сделался  бесполезным  для
верховой езды. Джориан был слишком мягкосердечен, чтобы продавать животное
на живодерню, поэтому он продолжал содержать коня, пока однажды  утром  не
нашел его мертвым в стойле. Живодер купил труп по самой низкой цене.
   Новую лошадь Джориан решил пока что не  покупать.  Хороший  конь  стоил
больше, чем он мог себе позволить. Кроме того, за последнюю  пару  лет  он
проехал в седле сотни лиг в любую погоду, и этого должно было хватить  ему
до конца жизни.
   Джориан заработал несколько  ноблей  как  помощник  Треморина,  учителя
фехтования в Отомэ. Он даже подумывал о том, чтобы самому  стать  учителем
фехтования,  но  тщательные  размышления  убедили  его  в  том,  что   это
непрактично. Во-первых, трое  учителей  фехтования  в  городе  объединятся
против конкурента и  при  необходимости  даже  наймут  головорезов,  чтобы
запугать или убить его. Во-вторых, даже  если  он  откроет  дело,  Великий
Герцог  потребует  с  него  не  только  обычный  подоходный  налог,  но  и
дополнительный сбор за то, что он - иностранец.
   Однажды Джориан увидел прикрепленную  к  доске  объявлений  на  площади
афишу:

   "МЕРЛОИС, СЫН ГАУСА ПРЕДСТАВЛЯЕТ
   свою  величайшую,  бесподобную,  непревзойденную   театральную   труппу
"НЕСРАВНЕННЫЕ", исполняющую две новые пьесы Пселлеса Оссарского, "НЕВИННЫЙ
ВАМПИР" и "ЧУЖАЯ СПАЛЬНЯ", а также новую постановку  классической  комедии
Файсо "ФАЛЬШИВАЯ КОРОНА".

   Дальше на афише шли сведения о времени и месте представления и ценах на
билеты. Джориан узнал, что объявление было  вывешено  человеком,  которого
Мерлоис послал вперед. У него  он  выяснил,  что  сам  Мерлоис  с  труппой
прибывает в тот же день к вечеру.
   Когда Мерлоис вылез из своего экипажа, Джориан  уже  дожидался  его.  С
воплями радости пожилой актер и Джориан заключили друг  друга  в  медвежьи
объятия.
   Мерлоис прошептал:
   - Какое имя ты нынче носишь?
   - Никко из Кортоли, - ответил Джориан. - Итак, наконец у тебя появилась
своя труппа?
   - Да. Я становлюсь слишком старым, чтобы прыгать  с  балконов,  убивать
драконов  и   колошматить   товарищей-актеров   деревянным   мечом,   чего
тиранически требует моя профессия. Правда, я все  еще  исполняю  небольшие
роли; увидишь, как я буду  играть  волшебника  в  "Невинном  вампире".  Ты
должен  прийти  на  спектакль,  дабы   не   вызвать   моего   августейшего
недовольства! Вот тебе контрамарка.
   - Можно ли попросить еще одну для спутницы? - спросил Джориан.
   - Ага, вот откуда ветер дует! Ну  конечно;  вот,  держи.  Приводи  хоть
целый гарем, если желаешь.
   -  Ты  ошибаешься;  здесь  всего  лишь  братская  дружба.  Мое   сердце
по-прежнему  принадлежит  Эстрильдис,  томящейся  в  ксиларской   темнице.
Очевидно. "Невинный вампир" - это пьеса ужасов?
   - Вот именно! Она заморозит кровь, текущую  в  твоих  жилах,  остановит
твое трепещущее сердце и заставит твои глаза вылезти на стебельках, как  у
улитки.
   - А "Чужая спальня" - вероятно, фарс?
   - Разве солнце не встает на востоке?  Разве  тигр  не  питается  мясом?
Разве вода не течет вниз  по  склону?  Конечно,  сударь,  это  величайший,
чистейший, воплощенный фарс! Твое пузо будет трястись  от  хохота  до  тех
пор,  пока  не  заболят  ребра,  как  будто  тебя  избил  дубинками  отряд
эллорнийских  дикарей.  Я  не   рекомендую   лицам   со   слабым   сердцем
присутствовать на представлении, чтобы они не померли от  смеха.  Но  меня
беспокоит только одно.
   - Что именно?
   - Это короткая пьеса, в двух актах. Мне нужно чем-нибудь ее  дополнить,
чтобы моя капризная аудитория не посчитала  себя  обманутой.  Мы  получили
несколько упреков на этот счет в Виндиуме.
   - Хм-м... - произнес Джориан. - Со времени моего бегства из Ксилара мне
иногда  приходилось  зарабатывать  на   жизнь   мастерством   рассказчика.
Благодаря тому, что ты натаскал меня при  моей  подготовке  к  бегству  из
Ксилара, я, осмелюсь сказать, неплохо держусь на сцене.
   Мерлоис похлопал Джориана по спине.
   - Как раз то, что надо! Должно быть, Зеватас послал тебя в ответ на мои
молитвы, или послал бы, если бы мне пришло в  голову  помолиться  ему.  Ты
будешь выходить между актами и рассказывать одну из  своих  увлекательных,
захватывающих, очаровывающих, заманчивых историй. Я припоминаю, что слышал
кое-что из твоего репертуара,  когда  учил  короля  Джориана  сценическому
мастерству.
   - А мне заплатят?
   - Ох, ну да, по текущей ставке, установленной  Актерской  гильдией,  за
вычетом твоего вступительного взноса в эту шайку вымогателей. Когда я  был
простым  актером,  то  считал  антрепренеров  самыми  страшными  тиранами,
вымогателями, мошенниками и живодерами в мире. Теперь я сам антрепренер, и
мне кажется, что актеры - самые жадные, тщеславные, надменные,  капризные,
неразумные, ненадежные, распутные и совершенно бесполезные негодяи в  мире
Зеватаса.
   Когда в конце  первого  акта  "Чужой  спальни"  упал  занавес,  Джориан
покинул Маргалит и направился ко входу на сцену. Вскоре на сцене  появился
Мерлоис   и   представил   "знаменитого,   утонченного,    прославленного,
очаровательного, многогранного,  потрясающего  и  совершенно  неотразимого
рассказчика, Никко из Кортоли".
   Джориан поклонился и произнес:
   - Я расскажу историю об одном из королей Кортоли  по  имени  Форбоньян,
который влюбился  в  русалку.  Да  будет  вам  известно,  что  имена  всех
кортолийских королей, начиная со времен Ардимана Жестокого, начинались  на
"Ф". Этот Форбоньян был вполне приличным королем, не таким блестящим,  как
Фузиньян Лиса, но гораздо лучше глупца Форимара  Эстета.  Форбоньян  любил
гулять среди простого народа, интересуясь разными ремеслами,  и  временами
сам брался за ручку плуга, ткацкий станок  или  молот.  В  одну  из  таких
прогулок он оказался в рыбацкой деревне Сторум, помогая рыбакам тащить  из
моря сеть.
   Сеть оказалась неожиданно тяжелой, и когда  ценой  великих  усилий  она
была вытащена  на  берег,  выяснилось,  что  в  ее  ячеях  застряла  самая
натуральная русалка. Она была вовсе не  рада  тому,  что  ее  вытащили  из
родной стихии, и выкрикивала угрозы рыбакам на своем языке, которого никто
не понимал.
   Один старый рыбак сказал: "Ваше Величество, нехорошо получилось. Хотя я
не разбираю ее речи, мой дед говорил,  что  русалки  грозят  тем,  кто  их
поймал, бурями и крушениями, и угрозы эти непременно выполняются.  Поэтому
позвольте нам убить ее и закопать подальше от воды, чтобы она не вернулась
в море и не настроила против нас свое рыбье племя".
   "Мне кажется, что это слишком сурово, - ответил король. -  И  я  вполне
понимаю морскую деву. Я бы тоже пришел  в  гнев,  если  бы  морской  народ
опутал меня сетью и утащил в свою жидкую стихию. Позвольте мне отвезти  ее
во дворец. Я постараюсь добрым обращением обратить ее вражду в дружбу".
   Форбоньян призвал своих телохранителей, они сделали носилки из шестов и
привязали к ним русалку, несмотря на то, что та боролась и сильно  укусила
одного из гвардейцев  своими  острыми,  как  иглы,  зубами.  Вернувшись  в
столицу, король приказал телохранителям отпустить  русалку  в  королевский
бассейн, который находился в небольшом дворе, под открытым небом.  Похоже,
возвращение  в  воду  немного  успокоило  русалку,  хотя  она   продолжала
бормотать угрозы и проклятия.
   В тот же самый день Форбоньян начал учить русалку своему  языку.  Этого
он добился, обещая русалке в награду рыбешку всякий раз, как она выучивала
новое слово по-новариански. Через две недели русалка  впервые  улыбнулась,
когда наступил час учебы. Она сказала:  "Король,  ты  хороший  человек.  Я
люблю тебя".
   Форбоньян проводил с русалкой все больше и больше  времени,  забывая  о
делах королевства. Поскольку никто не мог произнести имя морской  девы  на
ее языке, Форбоньян стал называть ее Лелия.
   Должен сказать,  что  настоящие  русалки  не  слишком  походят  на  тех
существ, что рисуют художники.  Если  вы  представите  нижнюю  часть  тела
русалки как хвост дельфина, а верхнюю половину -  как  гибрид  человека  и
тюленя,  то  поймете,  что  я  имею  в  виду.  На  самом  деле  у  русалок
действительно есть руки - такие  же,  как  у  человека,  если  не  считать
перепонок между пальцами. Лицо ее было более-менее человеческим, но лоб  и
подбородок плавно скашивались назад.  В  воде  она  держала  голову  носом
вперед, как тюлень, а ее голова, шея  и  тело  плавно  переходили  одно  в
другое. Под водой ее ноздри крепко смыкались, как у тюленя или выдры.
   Более того, настоящие русалки не сидят на скалах, выступающих из  моря,
расчесывая длинные волосы, падающие на пышную грудь. Их груди маленькие  и
почти не нарушают плавных обводов тела, а волосы - всего лишь полоска меха
на  черепе.  Я  не  думаю,  что  многие  из  нас  назовут  такое  существо
исключительно красивым по людским  стандартам,  хотя,  без  сомнения,  они
бывают красивы в своем роде, как конь или тигр.
   Однако же между Лелией и королем вспыхнуло взаимное  чувство,  так  что
для Форбоньяна величайшим удовольствием стали часы,  которые  он  проводил
около бассейна, обучая ее. Он начал раздеваться и плавать  вместе  с  ней,
утверждая, что она учит его новым приемам плавания.
   Женой короля Форбоньяна была Дионота, дочь  Наследственного  Узурпатора
Гованниана.  Дионота  была  миловидной  женщиной,  но,  увы,   милой   или
дружелюбной ее назвать было нельзя. Ее голос охрип от постоянных воплей на
короля или всякого, кто оказывался рядом с ней во время ее частых истерик.
Она стала ревновать к Лелии, невзирая  на  уверения  короля,  что  русалка
значит для него не больше, чем хорошая лошадь или собака.
   Однажды, когда король отсутствовал, Дионота вышла во двор и высыпала  в
воду  бассейна  ведро  щелока.  Либо  она  ошибочно  полагала,  что  щелок
немедленно убьет Лелию, либо не догадывалась,  что  русалка  уже  свободно
изъяснялась по-новариански и неизбежно рассказала бы  королю,  как  с  ней
обошлись.
   Вопли Лелии заставили короля броситься бегом к  бассейну,  и  он  нашел
свою русалку извивающейся на плитах  рядом  с  водоемом,  с  обожженной  и
воспаленной кожей. Форбоньян вызвал королевского врача,  который  потратил
несколько банок  бальзама,  смазывая  поврежденную  кожу  Лелии,  а  также
приказал спустить бассейн и наполнить его заново.
   Лелия рассказала Форбоньяну про ведро щелока - правда,  она  не  знала,
что такое щелок, но причина ее несчастий была вполне  очевидна.  Король  в
ярости бросился к Дионоте и сказал:  "Ну  все,  безмозглая  сука!  Собирай
вещички и проваливай. Я разрываю наш брак и отсылаю тебя назад к отцу".
   Так  и  произошло.  Месяцем   позже   Форбоньян   получил   письмо   от
Наследственного Узурпатора Гованниана, гласившее: "Проклятье, я думал, что
избавился от этой сварливой обузы,  когда  отдавал  ее  тебе  в  жены,  но
ошибся. Придется выдать ее за тирана Боэктиса, у которого  недавно  умерла
жена".
   Форбоньян усмехнулся, ибо он знал, что Узурпатор  и  тиран  были  не  в
ладах друг с другом. Таким образом, делая вид, что  закладывает  фундамент
вечной дружбы, Узурпатор собирался крепко насолить своему врагу.
   Теперь между королем и его русалкой больше  не  было  никаких  преград.
Однажды он сказал ей: "Лелия, я и вправду люблю тебя. Станешь моей женой?"
   Лелия ответила: "Но господин король, как это может быть? Мы  с  вами  -
разные существа".
   "Ничего, - сказал Форбоньян, - что-нибудь придумаем.  Какая  польза  от
короны, если я не могу делать то, что невозможно для простых людей?"
   Форбоньян  отправился  к  Верховному  жрецу  Зеватаса  и  попросил  его
освятить их союз, но жрец только отшатнулся  в  ужасе.  Так  же  поступили
жрецы Херикса и других  богов.  Наконец  Форбоньян  просто-напросто  издал
королевский указ, в котором объявлял Лелию своей законной женой.
   Затем встала проблема  исполнения  супружеского  долга.  Все  двери  во
дворец были заперты, и освещали его только смеркающееся небо над головой и
несколько свечей,  которые  по  приказу  короля  были  расставлены  вокруг
бассейна.
   Форбоньян сказал своей невесте:
   "Лелия, дражайшая, если ты вылезешь из бассейна, у нас все  получится".
Лелии не хотелось выходить из воды, она утверждала, что от сухого  воздуха
у нее чешется кожа. Все же она послушалась короля.
   Уверенный в том, что никто их не видит, король, мужчина примерно  моего
размера, сбросил с себя одежду и начал ласкать и целовать Лелию. Когда  он
решил, что она готова,  то  попробовал  залезть  на  нее;  но  как  он  ни
старался, ему не удавалось осуществить соитие. Наконец он сказал:  "Дьявол
меня побери, Лелия, как это делается у вашего народа?"
   "Прости, - ответила она, -  но  мой  вход  крепко  смыкается,  когда  я
нахожусь вне воды. Я не могу раскрыть его даже по желанию; кроме того, мне
больно, когда ты своим весом прижимаешь меня к камням. Мы, морской  народ,
всегда спариваемся в воде".
   "Тогда давай попробуем в воде", - предложил король, и они плюхнулись  в
бассейн. Лелия объяснила: "Мы  сближаемся,  поворачиваемся  лицом  друг  к
другу, и когда происходит соитие, медленно переваливаемся с бока  на  бок,
так что то у одного, то у другого ноздри выходят из воды.  Ты  же  знаешь,
что мы - не рыбы с жабрами и должны дышать  так  же,  как  вы,  сухопутные
жители".
   Во  время  этого  объяснения  холодная  вода  лишила   Форбоньяна   его
королевской  стойкости,  но  обнимая  и  лаская   Лелию,   он   сумел   ее
восстановить. Однако, попытавшись  сыграть  роль  русалочьего  жениха,  он
обнаружил, что у него не получается  дышать,  когда  настает  его  очередь
высунуться из воды, поскольку ему не хватало воздуха  для  нахождения  под
водой. Всякий раз он открывал рот не вовремя и выскакивал из воды,  кашляя
и задыхаясь, и жизненная необходимость выхаркивать воду из легких изгоняла
все мысли о любви.
   С третьей попытки, после длительного отдыха  от  предыдущей,  Форбоньян
сумел слиться со своей любимой. Лелия к этому времени крайне  возбудилась,
и в порыве любовной страсти обхватила его своими  перепончатыми  руками  и
утащила под воду. Для нее ничего не стоило  провести  под  водой  четверть
часа, но бедный король не обладал подобным талантом амфибии.
   Вскоре Лелия поняла, что Форбоньян  вовсе  не  подходит  к  оргазму,  а
наоборот, весь обмяк. В панике она всплыла с ним наверх,  вытащила  короля
из бассейна и вылезла сама, одновременно зовя на помощь.
   Прибежавшие   гвардейцы   обнаружили,   что   Лелия   наклонилась   над
распростертым и голым телом Форбоньяна, ритмично нажимая  на  его  грудную
клетку. Двое гвардейцев схватили ее за руки, а  офицер  завопил:  "Утопила
короля, да? Водяная ведьма, ты будешь молить о смерти,  прежде  чем  палач
нанесет последний удар!"
   Лелия  пыталась  объяснить,  что  королю  нужно  сделать  искусственное
дыхание; но в панике она позабыла новарианский язык и говорила на  наречии
своего народа. Ее потащили прочь, но тут король застонал,  приподнялся  на
локтях и промолвил: "Что вы делаете?!"
   Когда ему объяснили, что случилось, он между приступами кашля приказал:
"Отпустите ее! Я рисковал жизнью по собственной  глупости,  а  она  спасла
меня".
   Форбоньян издал  очередной  указ,  аннулирующий  брак  с  русалкой.  Он
приказал, чтобы Лелию выпустили в море, и вскоре после  этого  женился  на
дочери кортолийского купца и родил наследников. Но говорят, что еще  много
лет лунными ночами он выходил к морю, взбирался на старый причал в Сторуме
и разговаривал с кем-то в воде. А мораль, если вы  желаете  ее  выслушать,
состоит в том, что брак - само по себе рискованное дело, не говоря  уж  об
отягощающих его проблемах похоти.
   Ну что ж, я полагаю, что декорации уже  поменяли,  и  мой  старый  друг
Мерлоис готов объявить о  начале  второго  акта.  Благодарю  вас,  дамы  и
господа.


   Джориан  как  рассказчик  приобрел  такую  популярность,  что   Мерлоис
выпускал его на сцену в дополнение  к  своим  спектаклям  все  время,  что
труппа играла в Отомэ. Он настоял  на  том,  чтобы  Джориан  отправился  к
костюмеру и купил себе настоящий театральный наряд, дабы  не  выходить  на
сцену в своих повседневных  штанах  и  куртке.  Костюмер,  которого  звали
Хенвин,  обыкновенно  шил  наряды  для  костюмированных  балов,   которыми
развлекали себя знать и дворянство. Он одел Джориана  в  черный  камзол  с
блестками  на  лацканах,  сверкавшими  и  переливавшимися,  когда  Джориан
двигался.
   - Если бы они были чуть-чуть пошире, я мог бы на них летать. -  Джориан
с сомнением глядел на лацканы.
   Мерлоис сказал:
   - Но зато теперь у тебя вид настоящего романтического героя. Не  хочешь
ли ты получить постоянное место, путешествовать с моей труппой и не только
рассказывать истории в антрактах, но и играть роли?
   - Я польщен и благодарен, но пока что не могу согласиться. Вот освобожу
жену, и если ты к тому времени не возьмешь свое предложение назад, - тогда
посмотрим.  Я  могу  быть  неплохим   часовщиком,   фермером,   плотником,
счетоводом,   землемером,   солдатом,   матросом,   учителем   фехтования,
рассказчиком, поэтом, и, не побоюсь сказать, актером.  Но  какое  из  этих
занятий я в конце концов выберу своей постоянной профессией - неизвестно.
   Благодаря  выступлениям  у  Мерлоиса  и  работе  в  фехтовальной  школе
Треморина  Джориан  сумел  скопить  немного  денег.  Прослышав  о   смерти
архивариуса Академии, он отправился к  доктору  Гвидериусу  и  убедил  его
устроить на эту должность Маргалит.
   - Никогда не видела, чтобы дела велись так небрежно! - сказала Маргалит
Джориану после первого дня работы. - Старый архивариус,  вероятно,  просто
бездельничал. Я попытаюсь навести порядок  в  этом  хаосе,  но  это  будет
нелегко.
   - А как отношения с профессорами? - спросил Джориан.
   - Так же, как с  любыми  другими  мужчинами.  Некоторые  видят  во  мне
какое-то чудовище, поскольку  я  -  первая  женщина  на  этом  месте.  Что
касается остальных... ну, я  могу  припомнить  как  минимум  одну  попытку
соблазнения за день.
   - Неудивительно. Ты - чрезвычайно привлекательная женщина.
   - Спасибо, Джориан. Эти приставания - тоже в  своем  роде  комплименты,
хотя я их отвергаю.
   В месяц Овна Джориан  сел  в  дилижанс,  направляющийся  в  Виндиум,  и
покатил по стране, исхлестанной весенними дождями и покрытой ковром первых
цветов. В Виндиуме он пересел в экипаж до Кортоли. После смерти  его  отца
Эвора братья Джориана перенесли часовое дело из крошечного Ардамэ в  город
Кортоли. Мать Джориана осталась