ичарда. После возвращения его к жизни обо всех этих договорах
можно было со спокойной совестью забыть.
  Я невольно поймал себя на том, что испытываю чувство восхищения
разыгранной комбинацией.
  Раздался негромкий стук в дверь. Виденный уже мною дворецкий, кланяясь,
подошел к принцу Джону и что-то прошептал ему на ухо. По мере нашептывания
лицо Его Высочества принимало все более озабоченное выражение.
  - Прошу простить меня, мессир Вальдар, - принц, извиняясь, развел руками,
- государственные дела вынуждают прервать нашу беседу. Надеюсь, однако,
что нам еще удастся поговорить на пиру.
  Вернувшись в свои апартаменты, я застал там Виконта, колдующего над
приемником. Шервудские лучники обалдело взирали на это чудо техники,
пытаясь понять, что, собственно, происходит.
  - Ну, что передает Би-би-си? - осведомился я. Судя по доносившимся звукам,
"жучок", установленный мною под столом принца, работал великолепно.
  - А вот послушай!" - Крис протянул мне наушники. Оттуда доносились немного
приглушенные расстоянием голоса. Я нажал кнопку тонкой плавающей настройки.
  - ...Откуда он здесь взялся?
  - Не имею ни малейшего представления. Однако его появление здесь не
предвещает ничего хорошего.
  - Так убейте его, черт возьми.
  - Убить? - Я узнал мягкий густой баритон принца Джона. - Что ж, неплохое
предложение. Вот только ответьте мне, будьте любезны, на несколько
вопросов. Вопрос первый. Он отсутствовал более трех лет. С тех пор как мой
брат вернул себе престол, этого славного рыцаря никто не видел. Обратите
особое внимание - никто не видел. Ответьте мне: где он был все это время,
откуда он здесь взялся и что ему нужно? Можете смело рассматривать эти три
вопроса как один. Все равно, я полагаю, у вас нет на него сколь-нибудь
вразумительного ответа. И вопрос второй: что даст мне его смерть ?
  - Спокойствие.
  - Даже так? Увы, у меня на этот счет есть большие сомнения, и пока они не
рассеются, не думаю, чтобы смерть была хорошим решением данной проблемы.
  - А когда они рассеются ?
  Да, один из голосов я узнал сразу и с легкостью. Всего несколько минут
тому назад он убеждал меня в чистоте своих намерений. Второй мне тоже был
смутно знаком, но я никак не мог вспомнить, где и при каких
обстоятельствах мог встречать его обладателя.
  - А что вообще известно об этом зерцале рыцарства ? - Принц Джон
старательно уводил разговор в сторону от прямо поставленного вопроса.
  - Родители его вам хорошо известны, нет смысла на них останавливаться.
Участник крестового похода. Весьма искусный и опытный боец. Отважен до
дерзости и в то же время осторожен.
  - Разве такое может быть?
  - Как видим, может. Вообще очень экстравагантный характер. Ему бы родиться
не в наш просвещенный двенадцатый век, а в темные времена короля Артура.
После возвращения из Святой Земли носится взад-вперед по Европе, совершая
ряд "чудачеств", одно из которых вам хорошо известно.
  - Воистину.
  - Что еще? Имеет двух братьев и сестру. Средний его брат известен как
умелый правитель и полководец, весьма, правда, неравнодушный к золоту, в
особенности чужому. Бывает горяч и жесток, особенно когда пьян.
  - И как часто это бывает ?
  - Всегда.
  - Хорошо. А младший?
  - Младший в юные годы тоже слыл неплохим воином, однако внезапно стал
набожен и, того и гляди, примет сан,
- Конечно, не обошлось без чьих-то прекрасных глаз? Не может же, право
слово, вестфольдинг в здравом уме мечтать о посте и молитве?
  - Сие никому неведомо. Сестру же его вы вполне можете знать лично, Ваше
Высочество.
  - Даже так?
  - Надо сказать, девица под стать своему братцу. Сейчас она проживает в
замке Шангайл на границе с Шотландией.
  - Да, припоминаю, Шангайл - такая полуразвалившаяся башня на спорных
территориях.
  - Ну башня, положим, уже вполне целая, а на землю вокруг нее, во всяком
случае, Шотландия больше не претендует. Но речь сейчас не об этом.
  Пятнадцати лет от роду сия красавица, переодевшись, как водится, пажом,
сбежала в Святую Землю совершать подвиги, что, надо отметить, ей блестяще
удалось. Несмотря на свой юный возраст, она была удостоена чести получить
рыцарское звание за подвиги на поле боя и вот, когда на ногах у нее уже
позвякивали золотые шпоры, она нежданно была изловлена своим старшим
братом и со скандалом отправлена домой, к родительскому очагу. Однако там
она долго не задержалась. Рассорившись со всеми родственниками, она
удалилась в Шангайл, принадлежащий ей через родство с Невиллами, и теперь
обретается в этом разбойничьем гнезде, наводя ужас на округу по обе
стороны границы.
  - М-да, веселая семейка.
  - Что вы хотите, принц? В их жилах смешалась кровь вестфольдингов и
гасконцев. Однако вернемся к делу. Мой господин настаивает на том, что
король Ричард не должен умереть ранее того, как будет подписана
капитуляция Франции.
  Потому ваше выступление должно быть отложено минимум на полгода.
  - Вряд ли это возможно. К тому же появление Камдила здесь и сейчас - очень
опасный признак. Мы должны спешить, если не желаем опоздать навсегда.
  - Ни о какой спешке речи быть не может. Вы ведь не хотите, чтобы известное
вам послание, где вы предлагаете пятьдесят тысяч солидов за голову своего
брата, стало известно во всех городах и замках ваших владений ? Что же
касается Вальдара Камдила, думаю, что мой господин будет крайне удивлен,
узнав, что этот авантюрист помешал осуществлению ваших планов, тем более
что сейчас вы держите его в руках.
  - Наших планов, - спокойно поправил принц Джон, - наших планов. К тому же,
помнится, подобная неприятность уже произошла однажды с вашим господином,
причем в удивительно схожей ситуации.
  - Тем более,
И тут я наконец понял, кто был собеседником принца Джона.
  - Лис, ты знаешь, кто в гостях в этом замке?
  - Мы!
  - Правильно. А еще здесь имеет честь обретаться герольд Лейтонбург.
  - А вот тут ты не совсем прав, Капитан. Здесь имеет честь обретаться, как
ты выражаешься, герольд Императора Священной Римской империи Оттона II.
  - Ну да, конечно, что в общем-то ситуации не меняет. А она такова:
сказать, что пахнет паленым, значит всенародно признать, что у нас плохо с
обонянием. Мы пылаем, как олимпийский факел.
  - Ша, кабан, не кипешуй. Сейчас ты пойдешь к Джону, напоешь ему военных
песен за любовь, а я пока Виконта энд компани, как говорят у вас на Диком
Западе, выведу из Ноттингема. А потом мы сами тихо-тихо сделаем отсюда
ноги - в общем, как обычно: волка ноги кормят - солдата они спасают.
  - Ладно. Убедил, черт языкатый. Пойду выпью-закушу.
  - Все б так убеждались. Давно бы на "линкольне" за картошкой ездили.
  - А мне с тобой можно? - жалобно посмотрел на меня Крис, отчаянно
сознавая, какое пиршество от него ускользает.
  - На твой век, боец, сухпая хватит, - оборвал последние надежды стажера
мой доблестный напарник. - В бой идут одни старики!
  - Вот так мы и живем, - обреченно вздохнул де Монгийе и стал укладывать
приемник.

  Глава седьмая

  Бег не только физически укрепляет вас, но и благотворно влияет на
сердечно-сосудистую и нервную систему.
  Афинский гонец после битвы при Марафоне

  Я исполнил обещание, данное Лису: изрядно выпил и закусил. Единственное,
что меня несколько смущало, это жареный лебедь с вызолоченным клювом,
установленный, как на грех, прямо передо мной и целый вечер назойливо
предлагаемый мне расторопным слугой. Со школьной скамьи я твердо помнил,
что лебяжье мясо малосъедобно, и, поскольку уклониться от угощения было
практически невозможно, теперь я ожидал больших неприятностей.
  Надеяться оставалось только на опыт Лиса, утверждавшего, что хорошо
проспиртованный желудок никакая зараза не берет. Сидевший подле меня принц
Джон, в течение всего пира бдительно следивший, чтоб я, не дай Бог, не
остался голодным, в очередной раз сделал знак слуге подложить мне вторую
лебяжью ножку и, подняв кубок, с приветственной речью обратился к
собравшимся:
  - Милорды! Я поднимаю этот кубок за то, что собрало нас под этими сводами.
За то, чему посвящены наши жизни и мечи, - за благо Англии!
  Конец фразы утонул в приветственных криках и звоне кубков.
  Проявление патриотических чувств было столь бурным, что появившемуся в
дверях мажордому дважды пришлось стукнуть своим жезлом об пол, добиваясь
некоего подобия внимания пирующих. Его Высочество поднял руку, призывая
своих соратников к молчанию. В установившейся тишине старый слуга произнес
хорошо поставленным голосом:
  - Ее Высочество Лаура-Катарина, принцесса Каталунская!
  Недоумение на лице младшего Плантагенета моментально сменилось радушной
улыбкой. Та, имя которой было Лаура-Катарина, стремительно прошествовала в
пиршественную залу, обгоняя слова мажордома. Все встали. Одновременно и не
сговариваясь, и я - в числе первых.
  Улыбка, которой принцесса одарила присутствующих, моментально заслонила
мечи, кубки и благо Англии.
  - Я приветствую вас, господа! - произнесла, а точнее, пропела она.
  Да, это была воплощенная дочь юга! Глаза ее были черны, как ночи
Барселоны, кожа нежна и напоена лучами весеннего солнца, как утро ее
родины, и вся она светилась, озаряя собой промозглый сумрак Ноттингемской
цитадели. Не знаю, о чем еще собирался разговаривать со мной принц Джон,
но, видимо, нашу беседу Его Высочество решил отложить до лучших времен.
Ибо внимание его безраздельно принадлежало внезапно появившейся принцессе.
  "Мне кажется, противник нам с кем-то изменяет", - процитировал я
Короля-Солнце и с горя вызвал Виконта.
  - ...В общем, Крис, запоминай. Ты выпиваешь один кубок, падаешь за ложе,
лежишь там тихо, что бы ни случилось,
- А почему, собственно, только один кубок ? - возмутился Вик. - Я и больше
могу.
  - Я очень рад за тебя, но ты уж, будь добр, считай, что у тебя сегодня
малоалкогольная диета...
  - А, это ты, Капитан! - услышал меня Лис. - Не мешай, сейчас здесь будет
происходить действо. Так, ребята! Ваша роль крайне ответственная - вы
будете дураками на подхвате, - обратился Лис к Вилли Статли и второму
робиновскому стрелку.
  - Вон, видите, те два бурдюка? Сейчас тут соберется здешняя стража с целью
небольшого мальчишника.
  На лицах обоих "вольных стрелков" выразилось легкое недоумение,
переходящее в тяжелый мозговой стопор.
  - Я буду толкать речи. Вы наливаете содержимое этих емкостей в кубки. Не
спутайте мой с другими: мне - половину, остальным - полные, - раздавал
указания Лис.
  - Разумная предосторожность, - усмехнулся я. На протяжении последующего
часа я развлекался тем, что выслушивал тосты, произносимые принцем Джоном,
становившиеся все красочнее и витиеватее, и наблюдал сцену попойки в моих
покоях, становившуюся все гнуснее и гнуснее.
  - ... Так выпьем же, господа!..
  - ...Ша, братан! Не гони беса...
  - ...Сударыня, вы - благоуханный цветок южных земель!..
  - ...Чистейший натурпродукт, настоенный на мандариновых корочках. С
перцем, - подумав, добавил Лис.
  Наконец-то наступил долгожданный момент. Последний стражник тихо сполз на
пол, трогательно уткнувшись носом в вышитую восточную подушечку.
  - Салабоны они тут со своим элем! - прокомментировал увиденное мною Лис. -
Всего-то два бурдюка "Лисового напию".
  Зная тактико-технические характеристики этого гнусного пойла, я подивился
могучим организмам стражников.
  - Виконт, мальчик мой, вставай, нас ждут из подземелья! Мальчики,
подберите себе шмотки по размеру, - указывая на отдыхавших на полу
стражников, распоряжался Лис.
  Недоумевающие лесные братья быстро и четко потрошили беспробудное воинство.
  - В кордегардию их, что ли, перенести? А то кэп придет, ругаться будет,
что мы тут намусорили. А, ладно! Потом сам уберу. Эй, приятель, чего
разлегся, работать надо! - хорошенько потряс Рейнар ближайшего стража. -
Иди, дверь за нами закроешь.
  Жертва алкогольной зависимости, не открывая глаз, подняла голову.
  - Да пошли же, тебе говорят! - Лис рывком поднял его на ноги и поволок за
собой.
  Почувствовав в руках знакомый штурвал, стражник сомнамбулическим движением
повернул его, и плита, загораживающая выход, поползла в сторону.
  - Что дальше делать, знаешь? - спросил своего привратника Сережа. Тот
согласно кивнул головой.
  - Молодец! Тогда тут и стой. Я скоро вернусь. Так, Капитан, - обратился он
ко мне. - Щас мы идем к нижним воротам; если я буду переться откровенно в
стену, ты меня предупреди.
  Ха! Он думал, что я могу ему чем-то помочь! Конечно, вино, подаваемое за
столом принца Джона, не обладало той разрушительной мощью, что лисовский
самогон, но все-таки начал я значительно раньше. По дороге к воротам
Рейнара с товарищами окликнули: "Стой, кто идет?"
  - Ричард Никсон! - подумав секунду, гордо отозвался мой напарник.
  Я похолодел, дивясь наглости своего друга.
  - А, это ты, Дик? Ну ты и нажрался! Старайся держаться в тени! Рыжий Бен
еще не улегся спать, - донесся тот же голос, но уже лишенный суровости.
  Не знаю, кто был этот Рыжий Бен, но дважды упрашивать Лиса держаться в
тени, пожалуй, не стоило. Оставшийся путь до ворот Лис и его спутники
проделали без особых приключений.
  Сонный стражник возле них, уткнувшись в древко копья, клевал носом.
  - Где командир? - стараясь говорить как можно более четко, выдавил из себя
лжепрезидент Соединенных Штатов.
  - А, это вы? - внезапно услышал он у себя за спиной.
  - Это? Мы, - качаясь, недоуменно подтвердил Лис.
  - Скорее берите коней на конюшне. Томас, открой ворота! Пока Виконт и
робиновские стрелки отвязывали коней. Лис сделал попытку рассмотреть
своего неизвестного доброжелателя, но тщетно. Среднего роста человек,
закутанный в плащ, стоял так, что свет, даваемый факелом, не достигал его
лица.
  - Не задерживайтесь в пути! - напутствовал он троицу, выезжавшую за
ворота. - В Лондоне ждут ваших известий! Пароль на выезде из Ноттингема -
"Эскалибур".
  ...В свои апартаменты я возвращался на ощупь. В коридорах замка изрядно
штормило.
  - Лис, ты там как ? - возобновил я связь. Двойное изображение в моих
глазах сменилось тройным. "Неужели связь выбило ? Этого только не хватало!"
- Ща, Капитан. Все путем... Как, по-твоему, гобелены моргают? -
Вернувшийся незадолго до меня Рейнар в глубокой задумчивости стоял посреди
комнаты и тупо пялился на стену.
  - Лис, ты бахнулся! Наведи резкость.
  - Нет, ты мне точно скажи, моргают или нет? Ответь боевому товарищу. Я в
сомнении.
  - Это что тебе - Вашингтон на стодолларовой купюре?
  - Значит, не моргают. А ну не моргай! - послышался душераздирающий вопль и
треск разрываемой ткани.
  "Сам разберется", - решил я, отключая связь. К моему удивлению, решетка
перед кордегардией была полуопущена. Я с радостью нащупал шнурок звонка и
облегченно повис на нем.
  - Ну нормально! Чего бы я тут так трезвонил? - послышался на лестнице
голос Лиса.
  - Лис, осторожно, двери!
  - Да что там те двери! Этот пьяный придурок здесь что-то так напортачил,
что теперь вообще ничего не закрывается. Вот и доверяй всяким забулдыгам
дорогостоящую технику! - запинаясь на каждом слоге, произнес мой напарник.
  Наконец с третьей попытки, выбрав из пяти предоставлявшихся нашему взору
дверей нужную, мы прошли в караульное помещение. Теперь оно напоминало
хирургический кабинет: все в нем было тихо и проспиртовано.
  - Что там у тебя за дела с гобеленом? - поинтересовался я у своего друга.
  - Ща, Капитан, увидишь.
  Посреди нашей комнаты валялось некое тулово, припорошенное обрывками
гобелена.
  - Кто такой?
  - А бес его знает!
  - Чего хотел?
  Лис неопределенно пожал плечами:
  - Не знаю. Я его, похоже, слегка пришиб.
  - Ну, Лис, это ты зря.
  - А не фига было моргать на посту! Зато посмотри, что я нашел! - Он ткнул
пальцем в стену, еще недавно украшенную гобеленом. - Лестница. Самая что
ни на есть. Предлагаю сыграть в Буратино.
  Выдернув из держаков пару горящих факелов и захватив свое оружие, мы
начали спускаться вниз. Пройдя десятка два ступеней, мы уперлись в дверь.
  - Заперто, - констатировал мой верный соратник.
  - Ну так постучи! Ибо сказано: стучащему да отворяется. Недолго думая,
Рейнар забарабанил кулаками в филенку. Послышался звук отодвигаемого
засова, дверь резко распахнулась.
  - И ты не моргай! - Следующий удар пришелся по челюсти возникшего на
пороге стражника. - Ты, собственно говоря, кто такой? - запоздало вспомнил
мои наставления д'Орбиньяк.
  Нокаутированный солдат оставил этот вопрос без ответа. Аккуратно
переступив через жертву лисовского произвола, мы проникли в небольшую
круглую комнату, количество бойниц в стенах которой не оставляло сомнений
в ее предназначении.
  - Лис, как врач-травмапевт врачу-травмапевту признайся: ты тренировки по
скалолазанию давно посещал?
  - Да уж не вчера.
  - Вот и я не вчера... Но сейчас, однако, придется отрабатывать тему "спуск
дюльфером". Причем если нам ее не зачтут, то пересдача будет происходить в
подземелье Ноттингема. Итак: точка А-на этой галерее, точка В - во-о-он
там, внизу.
  Лис вышел на галерею и с сомнением посмотрел вниз.
  - А других домашних заготовок у тебя нет?
  - Нет. А ты вниз не смотри. Я помню, мне инструктор говорил, что вниз
смотреть нельзя.
  Лис вздохнул и принялся деловито вытаскивать из пояса тонкий прочный шнур
со множеством узлов.
  - Ума не приложу, Капитан, почему ты никогда не предусматриваешь
каких-нибудь человеческих способов ухода, например, с помощью ступеней?
  - Это что, память о неудавшихся спусках? - игнорируя его вопрос, спросил
я, указывая на веревку.
  - Да, и сегодня будет повод завязать еще один, - недобро глядя на меня,
хмыкнул Лис. - Насчет дюльфера я сильно сомневаюсь; если, конечно, у тебя
не зарезервировано место в папской капелле, - с нескрываемым ехидством
добавил он. - Хотя это, в общем, не важно. Здесь всего десять метров троса.
  - Ну что ж, это примерно две трети предстоящего полета, - ободрил я своего
напарника.
  - А оставшуюся треть?
  - И-к! Пешком... Неся чувствительные потери в самоуважении, мы начали свой
героический спуск.
  - Почему люди не летают, как птицы? - торжественно, с болью в голосе
процитировал Лис слова какого-то очередного русского классика, шлепаясь
рядом со мной на немилосердную твердь двора.
  На галерее, с которой мы только что так удачно спустились, замелькало
пламя факелов, послышались какие-то крики и лязг оружия.
  - Сдается мне, Капитан, у нас скоро будут последователи, - неожиданно
трезвея, видимо, от падения, заметил Рейнар. - Так... Куда дальше?
  Я огляделся по сторонам:
  - Туда!
  Ближайшим от нас зданием была часовня.
  - Это правильно, командир. Самое время о душе подумать.
  Часовня представляла собой очень странное сооружение: кряжистые романские
стены и венчавшая их утонченная готическая крыша.
  "Надеюсь, на праве укрытия этот мезальянс никак не сказывается", - подумал
я.
  - Ну что ж, отпустим друг другу грехи! - съерничал Лис, когда мы с ним
укрылись в исповедальне.
  Помещение церквушки стало наполняться стражей.
  - Остается надеяться, что природная испорченность этих джентльменов
помешает им прийти к мысли исповедаться в столь поздний час, - прошептал я
Лису, вжимаясь в стену.
  Вдруг под нашими ногами раздался странный шорох. Мы изумленно воззрились
на плиту, которая начала медленно отодвигаться в сторону.
  - Это не крыса... - шепотом подытожил я наши наблюдения.
  В образовавшемся отверстии блеснула отполированная временем тонзура.
  - Спокойно, святой отец, - угрожающе прошипел Лис, зажимая ладонью рот
изумленного служителя культа. - Не дергайтесь. Mea culpa!"Mea culpa- "моя
вина" - установленная формула начала католической исповеди."
Судя по испуганному выражению глаз монаха, эта новость его нисколько не
обрадовала. Две объемистые фляги, нежно прижимаемые к чреву, ясно
указывали на цель его паломничества. Он попытался что-то промолвить.
  - Тише, отец мой. Тут слишком людно и не место для откровений. - Лис
пинком втолкнул монаха обратно в лаз, и мы оба последовали вслед за ним.
  Нора, в которой нам довелось очутить