ль должен быть убит! Бедный Бренд - без всякого перехода вдруг
произнесла она. - Когда эти неотесанные чурбаны увозили меня прочь, он
лежал бездыханный, мертвой хваткой сжав горло последнего своего врага.
Десяток стрел пронзило его, прежде чем он окончил этот бой. Много
поверженных будет сопровождать Брендона на пути в сияющий чертог.
  Я изумленно раскрыл глаза. Если христианство когда-то и ночевало в этой
прелестной головке, то, несомненно, давно уже отчалило прочь, не заплатив.
У моей прелестной маркизы были весьма странные представления о догматах
веры.
  - Моя дорогая леди Джейн, - обратился я к прекрасной валькирии, готовой
сию секунду поразить ненавистного врага. - Боюсь огорчить вас, но я должен
просить вас оставить пока в живых этого перевертыша. Он нужен нам для
того, чтобы решить нашу задачу, а может быть, и вашу загадку.
  - Какую загадку?
  - Я уже говорил вам, что в Ройхенбахе ждали именно вас. Именно вы, а не я
и не Рейнар, были нужны Лейтонбургу. Мы уже знаем, что заманил он вас туда
при помощи слуги лорда Томаса - Джона.
  - Проклятый изменник!
  - Несомненно, изменник... В этой истории вообще много изменников. Так вот,
когда комендант Ройхенбаха узнал, что вы, а как он думал, мы все, бежали,
он велел своему помощнику барону фон Кетвигу скакать в Ольденбург и
передать там нечто нашему дорогому и всеми уважаемому Талботу де Вердамону.
  Как мне уже удалось выяснить, Роберт Льюис Барентон видам Брекстон
работает именно на Лейтонбурга. Сейчас он сопровождает канцлера Англии
Бертрана Лоншана, уполномоченного вести тайные переговоры, как я полагаю,
о смерти короля Ричарда. И в то же время нечто, что должны передать
Талботу, касается именно вас. Ибо, как выразился покойный Фридрих фон
Норгаузен, - это план, предусмотренный в случае, если поймать вас не
удастся. Поэтому я прошу вас, моя прекрасная маркиза, повременить с
приведением в Исполнение вашего более чем справедливого приговора. Не
волнуйтесь. Ему все равно далеко не уйти. Рейнар опекает его, как родного
сына. В свою очередь, хочу спросить, - я перевел дух после долгой тирады,
- не вспомнили ли вы чего-нибудь такого, что могло бы заинтересовать
человека, тасующего дела европейских монархий, как колоду карт?
  Леди Джейн изумленно воззрилась на меня. Я поморщился. Это была ошибка. В
это время здесь еще не знали карт. Однако смысл вопроса был ясен.
  Она задумалась, а потом нерешительно проговорила:
  - Быть может, это как-то связано с тем пергаментом, который лорд Томас
оставил в тайнике, отправляясь в крестовый поход?
  Я включил мыслесвязь.
  - Лис, ответь Капитану.
  - Да, слушаю тебя внимательно.
  - У нас тут в отношениях с леди Джейн наметился явный прогресс.
  - Да ну! Настолько прогресс, что ты отрываешь занятого человека от работы?
Я тут, между прочим, тру по ушам господину канцлеру. Ты можешь предложить
что-то более занимательное? Может быть, ты собрался осчастливить
прелестную вдовушку вторичным браком, а меня пригласить шафером? Так мы
это быстро оформим...
  - Лис, какой ты нудный и словоблудный! Здесь всплыл некий пергамент,
оставленный лордом Томасом перед отъездом в Святую Землю.
  - Вот как? Что ж, это действительно занятно. Для собирателей раритетов
просто бесценная находка. Но нам-то что?
  - Пока точно не скажу. Но у Лейтонбурга по этому поводу имеется пунктик. А
он по пустякам не суетится.
  - Предлагаешь махнуть Ричарда на, пергамент? - развил мою мысль Рейнар.
  - Я бы с радостью, но его высочество не согласится. Ему нужно и то, и
другое. Ладно, оставайся на связи.
  - Лишнее. В мозгах жужжит, отвлекает. Надо будет - вызовешь. Хотя...
постой. Я тут такую вещуху придумал!
  - О чем речь?
  - Ну подумай, одними песенками в доверие к Лоншану не вотрешься!..
  - Допустим.
  - Я вот и решил. Пускай, скажем, Гул на дорогу вылезет, рожи им покорчит.
А тут я весь на белом коне. Исполним с ним боевые пляски и - пока-пока,
сбег ужасный гоблин от бесстрашного Рейнара. А то, знаешь, не хочется
опять ни в чем не повинным людям головы отбивать в доказательство
собственной крутости.
  - А о Гуле ты подумал ? Его ж рыцари затыкают, что торт свечами.
  - Да ничего не затыкают. Во-первых, не успеют. А во-вторых, он этих
рыцарей может при желании на завтрак кушать.
  - Честно сказать, не нравится мне твой план. Аж ну никак.
  - Ну и ладно. Занимайся там своими расследованиями. Тоже мне, Нэт
Пинкертон! - обиделся Лис. - Ты от этой своей политики скоро чеканешься!
Пустили козла в огород! Чего тебе дома не сиделось? Заседал бы себе там в
палате лордов, нет же, поперся за семь верст киселя хлебать!
  - Лис, не тарахти, говори по делу.
  - Ну и ладно, по делу. Держись на волне, скоро сам все увидишь.
  - Мессир Вальдар, - нерешительно прервала мою молчаливую задумчивость леди
Джейн, - вы не уснули?
  - Где вы видели людей, спящих с открытыми глазами? Задумался, моя маркиза.
Интересно, что же содержится в этом пергаменте?
  - Не знаю. Видимо, что-то ценное.
  - Это уж наверняка. Не зря же на это дело отряжается один из лучших
шпионов Европы. Интересно, чем он, кстати, сейчас занимается? Посмотреть,
что ли?
  - А вы можете? - удивленно спросила маркиза.
  - Ну, я много чего могу, - распушил я перья перед прекрасной дамой. - Если
не возражаете, мне понадобится ваша помощь. Встаньте вот сюда. - Я указал
ей место у себя за спиной.- Положите руки сюда.-Легкие, нежные пальчики
маркизы легли мне на виски. - Теперь совершайте пальцами круговые движения.
  Леди Джейн с сознанием важности выполняемого дела начала массировать мне
голову. Конечно, для работы связи это было вовсе не обязательно. Просто
это доставляло мне массу удовольствия.

  Вновь перед моим взором возникла знакомая дорога. Три дня тому назад мы
начинали отсюда свое путешествие. Теперь же по ней медленно двигался
величественный кортеж мнимого аббата из Сен-Тибальда. Впереди на роскошном
караковом жеребце гарцевал Роберт Льюс Барентон, сжимающий в руке знамя с
воспламененным сердцем, обремененным золотым крестом. Следом, запряженный
четверкой великолепных ирландских рысаков, катился возок с точно такой же
эмблемой на дверцах.
  По бокам возка, бросая друг на друга недружелюбные взгляды, скакали лорд
Девид Бервуд и мой сердитый друг. За ними по дороге тянулись возы с
поклажей, на каждом из которых, кpoмe возницы, восседало по четыре
латника. Замыкала колонну еще четверка рыцарей и три десятка прекрасных
английских лучников.

  "Нападать на такой эскорт одному гоблину - полное безумие, - возмутился я.
- О чем Лис думает? Надо вызвать Отшельника. Пусть отзовет Гула! Нет,
поздно!"

  Откуда-то издалека послышался звук охотничьего рога. Вскоре звук смолк, и
через минуту до нас донесся громкий хруст ломаемых кустов и жуткое
звериное хрипение. Конь де Верда-Мона дико заржал и встал на дыбы. Прямо
из-под его ног на дорогу выскочил огромный гоблин. Он был раза в полтора
больше Гула, из его левого предплечья торчал обломок стрелы, из
рассеченного бедра хлестала бурая кровь.
  Увидев кортеж, гоблин на какую-то долю секунды замер, но тут же надрывно
взревел и полоснул своими жуткими когтищами по брюху испанского скакуна де
Вердамона. Словно пять острейших кинжалов рассекли плоть ни в чем не
повинного жеребца. Кровь алым фонтаном ударила из отверстых ран. Конь
жалобно заржал и стал заваливаться на бок.
  Отважный видам, правая рука которого была занята знаменем, попробовал
левой обнажить кинжал, висевший на поясе. Но тщетно. Заметив агрессивное
движение своего врага, гоблин полоснул когтями по его руке, буквально
разрывая ее в клочья. Конь рухнул, давя собой всадника, и взбешенный
гоблин с яростным рыком прыгнул раненому рыцарю на грудь. Раздался
страшный хруст. Тоненькая струйка крови, все увеличиваясь, потекла из
уголка рта де Вердамона, и мучительная предсмертная судорога исказила его
красивое лицо.
  За спиной Лиса слышались характерные щелчки. Это лучники, рассыпаясь в
цепь, едва притормаживая на бегу, ставили тетивы на свои шестифутовые
луки. Латники, гремя кольчугами, резво образовали живой щит вокруг возка
Лоншана. Лис и Бервуд одновременно рванулись на помощь умирающему видаму.
  На свою беду, лорд Бервуд оказался проворнее моего друга. Одним движением
гоблин ухватил Девида за копье и, как назойливую занозу, резко выдернул
его из седла. Оглушенный рыцарь не подавал признаков жизни, но то
мгновение, которое гоблин потратил, чтобы расправиться с ближайшим, дало
моему напарнику возможность приблизиться к нему на дистанцию прямого удара.
  "Вжик!" - посох Лиса бильярдным кием уткнулся в носовую скважину гоблина с
такой силой, что голова того резко мотнулась в сторону. Нелюдь взревела,
выпрямилась во весь свой рост и раненым медведем пошла на Рейнара. Не
теряя времени, Лис ушел вниз, и в ту же секунду один конец посоха врезался
в промежность жуткой твари, заставив ее дико взвыть и рухнуть на колени, а
второй конец посоха с размаху опустился в район височной впадины. Гоблин
дико затряс головой, пытаясь отогнать опутавшую его тьму...
  И тут с другой стороны дороги на тропу выскочил Гул.
  - Назад, Шарген! Назад! Уходи! - во все горло кричал он. Но все
окружающие, кроме меня, слышали лишь угрожающее рычание и вой.
  Лис вовремя сообразил, что сейчас произойдет, и перекатом ушел за тушу
агонизирующего коня, едва не рухнув на израненного видама. До боли
знакомый свист десятков стрел наполнил воздух. Нервы лучников не
выдержали. Увидев второго гоблина, они решили, что подверглись
массированной атаке, и, мгновенно забыв о Лисе, дружно спустили тетивы.
Предчувствуя беду. Гул ловко нырнул обратно в кусты, а его уже беспомощный
собрат с хриплым стоном повалился на бок и распластался на земле,
утыканный дюжиной трехфутовых стрел.
  Мой напарник лежал на земле ничком, ожидая, не придет ли лучникам в голову
свежая мысль повторить обстрел.
  - Рейнар, - услышали мы с Лисом едва слышный задыхающийся шепот. Сережа
повернул голову и поймал взгляд Талбота. - Я умираю.
  - Тише, друг, тише. Все уже позади. Сейчас тебя подлечат.
  - Не надо. Я умираю. Найди Брайбернау. Скажи ему: "Смерть - это сон".
Понял? Но запомни, только ему. Это моя последняя воля..- Судорожная
ухмылка искривила его губы, он вздрогнул, и глаза его широко открылись. Он
умер, на мгновение пережив своего врага. Умер, как настоящий рыцарь,
спасая знамя.
  - Какая нелепая смерть для такого великого разведчика, - невольно
прошептал я.

  Глава тринадцатая

  Рыцари плаща и кинжала тоже могут быть без страха и упрека.
  Лорд Сен-Джон Болингброк

  - Он умер, умер страшной смертью, ваше сиятельство, как и подобает
негодяю. И все же он умер в бою, как настоящий рыцарь.
  На лице леди Джейн мелькнуло разочарованно-хищное выражение, какое бывает
у дикого зверя, когда во время охоты, чувствуя сладкий запах добычи, он
внезапно находит на месте лишь ее тень.
  - Мне жаль, что я не собственными руками убила этого подлеца!
  Я пожал плечами. Что говорить, он был враг, опасный коварный враг, может
быть, самый опасный из всех, нами здесь встреченных, но нам ли было кидать
в него камни? Чем лучше были мы, благородные герои, воплощающие в жизнь
чью-то непонятную нам самим волю? Так ли уж нуждается этот мир в нашем
вмешательстве? Да и вообще в деятельности нашей конторы? Быть может,
сейчас во мне говорило корпоративное чувство внутреннего единства
разведчиков всех времен и народов, но где-то в глубине души мне было жаль
Талбота. Он бы достойным противником, и мысленно я снял шляпу над его
телом.
  - Вы устали, моя маркиза. Вам следует отдохнуть. Да и мне отдых не
помешает. - Я пресек последовавшие возражения и быстро откланялся.
  Итак, со смертью Талбота наше следствие теряло еще одну нить. Конечно,
было бы преступной самонадеянностью пытаться распутать весь клубок тайной
политики Лейтонбурга, но понять внутреннюю логику его действий было
необходимо.
  "Мой мальчик, - вздыхал мастер Ю Сен Чу, когда я очередной раз пролетал
мимо него вверх ногами и с убедительным грохотом рушился на татами, -
знающий и себя, и противника всегда победит; тот, кто знает себя, но не
знает противника, - может победить, но может и проиграть; тот же, кто не
знает ни себя, ни противника, - заранее обречен на поражение!"
Что и говорить, о противнике мы знали крайне мало. Все, что было у нас, -
набор отрывочных сведений, наскоро собранных воедино благодаря то ли
логике, то ли игре моего Воображения. И хотя, как говаривал Лис, "интуиция
порой с успехом заменяет информацию", начать решительные действия против
такой твердыни, как Отгон фон Югенштауфен, я пока не мог. Как и всякий
профессионал, в такой игре я не имел права на риск.
  Эта мысль, не дававшая мне покоя последние дни, заставляла вновь и вновь
проверять логику своих расчетов в поисках утраченных деталей и пропущенных
мелочей.
  "Запомните, - цедил сквозь зубы майор Ат Тэйр, худой, словно шпага, и
жилистый, как манильский трос, - обращайте особое внимание на мелочи. - Он
прохаживался по аудитории, полной желторотых юнцов в курсантских нашивках,
держа неизменный стек под мышкой, отчего неуловимо походил на крест,
вышагивающий между столами. - Мелочи в нашем деле значат не много - они
значат все!"
Итак, мелочи. Я в задумчивости шел по пыльному коридору, прорываясь сквозь
паучьи ловушки, к немалому возмущению их хозяев. "Стоять! - Я резко
затормозил, распугивая суетившихся за моей спиной пауков. - Конечно,
Талбот умер, но что это меняет? Да здравствует Талбот! Он худ и носит
длинные волосы. Имя его неизвестно. Что еще? Он состоит в свите Лоншана.
Негусто".
  Я возблагодарил небеса, обделившие Норгаузена поэтическим даром. Он худ и
носит длинные волосы! Какой-нибудь шпильман" Шпильман - бродячий певец."
мог битый час превозносить красоту де Вердамона, но не суровый, закаленный
в сотнях битв воин. Под такое описание в искомом коллективе сейчас
подходил лишь один человек, и этим человеком был Лис.
  - Капитан вызывает Лиса. Дорога, дорога, ответьте замку!
  - Да, командир, слушаю тебя.
  - Как там у вас дела?
  - Как дела? Лоншан безутешен. Насколько я понимаю, наш подопечный обладал
редким и весьма полезным даром - он делался необходимым в любом обществе,
где находился.
  - А что Бервуд?
  - Что ему станется? Жив. Ушибся малость. Подошел ко мне и начал
распинаться, что я, мол, спас ему жизнь, что он, мол, навсегда мой, и все
такое прочее.
  - Ничего, благодарность карман не тянет.
  - Не тянет, конечно. Тем более что он теперь командует эскортом вместо
Барентона.
  - Это хорошо. Но я о другом. Повтори, пожалуйста, что тебя просил сделать
покойный видам?
  - Найти некоего Брайбернау.и сообщить ему, что смерть есть сон. Поэт был.
Философ.
  - Вряд ли. Скорее всего это какой-то шифр. Только ключа к нему у нас пока
нет. А этот самый Брайбернау - я тебе уже, кажется, говорил - молочный
брат нашего главного оппонента.
  - А! Ну да! Что-то вроде генерала для особых поручений при Самом?
  - Бери выше. Это его тень. Его второе "я". Секретная служба и личная
охрана в одном лице. Правая рука, в общем.
  - Ага, а Талбот, значицца, на этой руке - большой палец.
  - Да уж не мизинец, конечно. Так вот что я хочу тебе предложить. Раз уж
палец этот гоблин отчекрыжил, то ты, мой дорогой друг, станешь протезом.
  - Не понял!!!
  - А что тут непонятного ? Все ясно, как божий день. Подумай сам. Кетвиг в
Ольденбурге будет околачиваться?
  - Конечно, будет. Если только в дороге его никто не загрызет.
  - Предположим, что не загрызет.
  - Тогда всенепременно будет.
  - И связь в "Черном орле" искать будет?
  - А как же! Я что-то не пойму, к чему ты клонишь?
  - По-моему, все предельно ясно. Ты пойдешь вместо Талбота.
  - Капитан, ты там недоспал или с маркизой переобщался? Да они же меня
расшифруют, как дешевый ребус.
  - Лис, нашего подопечного в Германии знают Норгаузен, ныне покойный, и
Брайбернау. С ним тебе встречаться право не стоит.
  - А вдруг еще кто найдется ?
  - Вряд ли, он не рок-звезда, чтобы искать всемирной популярности. А уж о
тайной его деятельности и подавно знают только те, кто с ним
непосредственно работал. А в общем, зачем тебе принимать имя покойника?
Кетвиг будет искать высокого, длинноволосого в свите Лоншана и найдет
тебя. Дальше будет видно.
  - Это уж точно: тебе будет видно... Ладно, сыграем роль козырного валета.
Да, кстати. Я тут на месте преступления, по нраву ближайшего родственника
и духовного пастыря, прихватил одну забавную штуковину. Вот, смотри.
Умирая, вражина сжимал это в руке.
  Лис раскрыл ладонь, и я увидел небольшой медальон, в котором прядь
каштановых волос сплеталась с прядью медно-рыжих. На Чсрышке в вычурной
вязи орнамента была выгравирована скала с прилепившимся к ней сухим
деревом. Прекрасная работа златокузнецов из Прованса позволяла различать
даже фактуру коры согнутого ветром дерева. Все ветви его были мертвы, и
лишь одна сохраняла листву, расцвеченную зеленой финифтью. "Возьмет свое",
- гласил девиз под эмблемой. Видимо, эта вещь много значила для Талбота.
Но - увы! - я пока что не мог сказать о ней ничего определенного.
  - Господа! - внезапно услышал я ушами Лиса. - Спасите меня, господа!
  Наскоро полуодетый мужчина средних лет резвым аллюром несся за
кавалькадой, норовя схватить за стремя кого-нибудь из английских
всадников. Те недоуменно переглядывались, пытаясь вникнуть в суть
происходящего. Быть может, кто-то из них с грехом пополам и владел
немецким, но эльзасский диалект оного был выше их понимания. Лис надменно
ухмыльнулся. Программа "Мастерлинг", разработанная в недрах нашего
Института, позволяла ему свободно общаться в любом конце Европы и Леванта.
  - Что случилось? - с деланным акцентом спросил он, подъезжая вплотную к
бедолаге
  - Разбойники! На нас напали разбойники! Пятьдесят, а может быть, больше.
  - Постой, постой. Не торопись. Давай по порядку.
  - Мы конвоировали в Трифель некую знатную даму по приказу герцога
Лейтонбургского. Они напали, когда мы переезжали мост. Много. Сразу со
всех сторон. Еще у них была баллиста. Они сразу ранили нашего командира,
рыцаря фон Меренштайна.
  "Только ранили? - удивился я. - Право же, надо будет обратить внимание
наших анатомов. У здешних жителей аномально крепкие головы!"
- А один из них, настоящий великан-людоед, - продолжал насмерть
перепуганный возница, а это был именно он, - схватил меня так, будто во
мне не двести тридцать фунтов, а только тридцать, и зашвырнул прямо в
реку. Хорошо еще, что я вырос на берегу Рейна. Помогите, господа! Не
оставляйте посреди дороги раненого рыцаря и меня, несчастного. - Он сделал
попытку залиться горючими слезами, но, видя, что этим здесь никого не
проймешь, быстро успокоился.
  - Что тут происходит? - осведомился вышедший из повозки Лоншан, смеривая
возницу вопросительным взглядом.
  - Он говорит, - перевел ему Лис, - что на них напали лесные разбойники и
что где-то здесь неподалеку лежит раненый рыцарь, который нуждается в
помощи.
  - Разбойники? И сколько их было?
  - Несчастный утверждает, что их было больше пятидесяти. Но я сомневаюсь. У
страха глаза велики.
  - Как бы то ни было... Эй, сэр Девид, велите, чтобы все люди были готовы к
бою. Не хватало нам только еще наткнуться на засаду. А вы, господин
Рейнар, переведите, пожалуйста, этому человеку, чтобы он отвел вас к
рыцарю. Наш христианский долг - помочь раненому.
  Лис кивнул.
  -Давай, парень, показывай, где там твой рыцарь. Эй, вы и вы. - Рейнар
сделал знак четверым латникам и четверке лучников следовать за ним. - На
всякий случай приготовьтесь к бою, - скомандовал он.
  - Удар был очень сильный, - тараторил возница, пока отряд спасателей
продирался сквозь кущи девственной лухинвальдской чащобы. - Господин
рыцарь без памяти. Просто чудо, что он вообще спасся. Течение вынесло его
на отмель. Там я его и нашел...
  - Хорошо, хорошо. Я все уже понял, - отбивался от него Лис, стараясь при
этом уклониться от хлещущих по лицу ветвей.
  Фон Меренш