скрип колес, ругань стражников, звонкие крики разносчиков и торговцев.
  - А вот восточные сладости! Шербет, халва, изюм! Покупайте, дешево отдаю -
себе в ущерб, вам на радость! - раздавалось под самыми окнами. - Шелка
легкие, как дым, парча, драгоценности!
  Город жил своей обычной жизнью.
  Я еще раз прорабатывал план за планом, после тщательного рассмотрения
отбраковывая их один за другим. Отель моей маленькой принцессы был
ловушкой. Уютной, просторной, но все-таки ловушкой...
  Странный шум, раздавшийся в патио" Патио - небольшой внутренний дворик в
испанских домах. Здесь внутренний двор замка.", отвлек меня от тяжких
дум... То есть сам по себе шум был вполне понятный: вначале взвизгнула
женщина, потом послышались какие-то крики, а вслед за ними - звон стали о
сталь. Сомнений в природе доносившихся звуков у нас не было, но то, что
они раздавались здесь на суверенной территории Арагона, это наводило на
грустные мысли.
  Через считанные мгновения после того, как началась эта заваруха, рослая
сарацинка материализовалась рядом со своей любимицей, сжимая лук и
позвякивая висевшим у нее на поясе кривым восточным мечом.
  Вскоре дверь моих покоев отворилась, и на пороге возник седеющий мужчина с
рыцарской цепью на груди.
  - Дон Антонио де Брантосольо, - отрекомендовала его Лаура, - шателен"
Шателен - управляющий замком, комендант." этого замка. Скажите, дон
Антонио, - продолжила она, обращаясь к своему рыцарю, - что там происходит?
  - Аурика, нарушив ваш приказ, открыла калитку в саду, чтобы купить
сладостей у уличного разносчика. Торговец проник в сад, а за ним - еще
несколько разносчиков и каких-то бродяг. Заметив это, караул, выставленный
лордом-мэром, устремился за ними в погоню. Но те выхватили мечи,
спрятанные под плащами, и кинулись на стражников. Я уже послал людей,
чтобы прекратить это безобразие.
  - Вот и прекрасно. Видите, мессир Вальдар, мы здесь в полной безопасности.
  Я отрицательно покачал головой.
  - Пока рядом с вами эта почтенная леди, - кивнув на Присциллу, произнес я,
- надеюсь, вам действительно ничего не грозит. Но поверьте мне, Ваше
Высочество, пока я нахожусь под этим кровом, над ним висит страшная
опасность. Я должен ехать. Ехать сейчас же.
  - Нет! - Лаура-Катарина раздраженно топнула ножкой. - Вы ранены и никуда
не поедете!
  - Поеду, Лаура, - тихо произнес я, обнимая ее за плечи. - Так надо. Мне
нужен хороший конь.
  Принцесса жалобно посмотрела на меня сухими глазами:
  - Почему вы всегда уезжаете, мессир Вальдар? Я так ждала вас... - Она
тяжело вздохнула и отвела взгляд. Я попытался ее хоть как-то утешить:
  - Солнышко мое, на этот раз я вернусь очень скоро.
  - Нет... - Лаура покачала головой. - Я знаю, на этот раз вы пропадете
надолго.
  Она долгим печальным взглядом посмотрела на меня, и на душе почему-то
стало совсем муторно.
  - Присцилла! - позвала она. - Дай мессиру Вальдару лучшего коня из нашей
конюшни. Да! Вот еще что. Подбери ему достойный клинок! Торопитесь! Пока у
калитки нет стражи, вы проскользнете незамеченным.
  Я поклонился, собираясь уходить. В глазах принцессы блеснули слезы.
  - Как? Вы уйдете, даже не поцеловав меня на прощание?
  Конечно же, это был справедливый упрек, и я поспешил исправить свою
бестактность.
  Гнедой андалузский жеребец быстро домчал меня до городских ворот. Перед
выездом из Лондона я замедлил бег коня и с деланным безразличием двинулся
мимо стражи. При взгляде на богато одетого сеньора, неспешно выезжающего
из города, ни у кого из них не возникло и мысли о том, что еще вчера его
голова должна была украшать один из кольев над этими самыми воротами.
Однако, помня о своих обязанностях, один из стражников, лениво перехватив
копье, загородил мне дорогу.
  - Ваш пропуск, сэр.
  - Пропуск? - удивился я, наблюдая за толпой горожан и гостей столицы,
беспрепятственно снующих туда-сюда по мосту.
  - Это сколько угодно, - беззаботно произнес я, с оттягом опуская плеть на
руку, сжимающую копье, и давая шпоры коню. Стражник вскрикнул, выронив
оружие...
  - Шпион! - послышалось за моей спиной. - Лови шпиона!
  Я пустил коня в галоп. Позади послышались крики погони.
  - Лис! - вызвал я своего напарника. - Я сейчас направляюсь к вам, хорошо
было бы, если бы вы меня встретили.
  - Что такое? Ты так плох, что не можешь двигаться сам ? - встревожился
Сережа.
  - В этом ты недалек от истины. Двигаться самому у меня последнее время
почему-то не получается - за мной гонятся еще человек пятнадцать, -
ответил я, пригибаясь к холке коня как можно ниже.
  Рядом просвистело несколько стрел. Одна из них вонзилась в круп моего
гнедого жеребца. Благородное животное жалобно заржало, возмущенное таким
непочтительным обращением. Рванувшись, скакун, кажется, помчался еще
быстрее, но уже мили через две начал заметно уставать.
  - Ну давай, давай, мой хороший! - подбадривал я его. Расстояние между мной
и моими преследователями начало понемногу сокращаться. Минут через пять
вокруг снова противно запели стрелы. В голове прозвучал ободряющий возглас
Лиса:
  - Держись, Капитан! Мы уже на подходе! Дорога, по которой мчался я и
"сопровождающие меня лица", вынырнула из изрядно прореженного лондонцами
леса и побежала вдаль, виляя между пригорками и лощинами. Топот копыт за
спиной доносился все четче и четче. Стремясь укрыться от стрел, я повернул
коня вправо и поскакал в объезд невысокого холма вдоль оврага.
  - Порядок, Капитан! Мы тебя уже видим! Продержись еще пару минут! - заорал
Лис по мыслесвязи.
  Краем глаза я различил группу всадников, во весь опор несущихся ко мне.
Над ними трепетал лазурный значок с
серебряным единорогом. "Кажется, обошлось", подумал я.
  И по тому подлому закону, по которому бутерброд всегда падает маслом вниз,
именно в этот момент в переднюю ногу гнедого вонзилась еще одна стрела.
Конь со всего маху рухнул наземь, и я, перелетев через его голову, кубарем
покатился вниз по склону.

  Глава двадцать седьмая

  И пали ученики ниц, и воскликнули:
  - Чудо!
  - Да нет, - ответил он. - Я просто знаю, как это делается.
  Из Апокрифов

  Вам пора приходить в себя, рыцарь, - услышал я над собой звучный мужской
голос. - Вы достаточно отдохнули, и раны ваши неопасны.
  Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на удобном ложе посреди небольшой
залы, стены которой переливались мерцающим светом бесчисленного множества
драгоценных камней. Признаться, я ни разу за всю свою бурную жизнь не
видел подобной роскоши. Для того чтобы собрать В одном месте такое
количество облицовочного материала, пришлось бы продать с торгов средней
величины европейское королевство. В то же время неведомый архитектор,
создавший этот неслыханный шедевр, настолько тонко чувствовал душу камней,
что они не соперничали, затмевая друг друга, а образовывали единый
искрящийся ковер.
  "Куда это меня занесло? - подумал я, приподнимаясь на локте и дико
озираясь вокруг. - Или это я просто так головой ударился?"
- Я очень рад, что вы остались живы. Мы давно вас ждем, - произнес высокий
мужчина, подходя к моему ложу. Признаться, ослепленный блеском и красотой
чертога, в котором оказался, я не сразу заметил его.
  - Это что, я уже там или еще здесь? - пробормотал я, пытаясь собрать из
хаоса звуков и картинок, мельтешащих в голове, нечто, напоминающее мысль.
  Человек, подошедший ко мне, был облачен в белые сияющие одежды и сам
явственно излучал какой-то странный свет.
  - Если вы приняли меня за святого Петра, то вы ошибаетесь. В моем роду
никогда не было привратников, - он улыбнулся, - и, как вы изволили
выразиться, вы "еще здесь".
  - Это радует, - ответил я, с трудом садясь и чувствуя, что самоцветы,
украшавшие стены, принялись водить вокруг меня сверкающие хороводы.
  - О Господи, голова-то как болит! - простонал я, обхватывая ладонями
трескающуюся черепушку и пытаясь активизировать связь. - Лис, ты меня
слышишь?
  Он не слышал. С тем же успехом можно было бы попытаться разговорить
парковую скульптуру. В отличие от меня, связь была, безусловно, мертва.
"Хорошенькие новости", - подумал я. Вот уж такой каверзы я никак не мог
ожидать. Связи полагалось работать при абсолютном нуле, в пламени костра,
выдерживать прямое попадание 357-го "магнума", не говоря уже о прочих
превратностях, выпадающих на долю разведчиков. И все же факт оставался
фактом. Между тем хозяин чертога, видя, что я все еще нахожусь в состоянии
гроги" Состояние гроги - боксерский термин. Состояние, когда один из
боксирующих еще не падает, но себя уже не контролирует.", сделал
приглашающий жест рукой, и тотчас же в воздухе материализовалась некая
полупрозрачная барышня с крылышками, держащая в крохотных пальчиках
котелок величиной с наперсток.
  - Ага. Все понятно. Я еще не пришел в себя, и у меня галлюцинации.
Последствия сотрясения мозга, - нашел я для себя разумное объяснение всему
происходящему.
  - Выпейте, вам станет легче, - послышался тоненький певучий голосок.
  - Отчего не выпить? Мерси, мадемуазель, - принимая сосуд двумя пальцами и
опрокидывая его содержимое в рот, произнес я.
  В голове заметно прояснилось, но ни фосфоресцирующий незнакомец, ни
порхающая передо мной официантка не исчезли.
  - Э-э... Не будете ли вы столь любезны, - осторожно начал я, - то есть,
если это вас не затруднит... э-э... объяснить мне, куда это я попал? Без
сомнения, я несказанно рад встрече с вами, но, видите ли, после падения с
лошади я не совсем четко помню детали нашего знакомства.
  Крылатое существо прыснуло в ладошку и исчезло. Светлая личность загадочно
и насмешливо улыбнулась.
  - А вы и не можете этого помнить. Никто из смертных не знает пути в мой
дворец. Я - Оберон, Верховный владыка эльфов.
  Повисла долгая напряженная пауза, во время которой я понял, что
наконец-таки влип основательно. Вспомнив в конце концов о законах
вежливости, я поднялся и, в свою очередь, представился:
  - Вальдар Камдил, сьер де...
  - Да-да. Я знаю. Ведущий специалист лаборатории рыцарства так называемого
Института Экспериментальной Истории Развития Цивилизации.
  Я остановился, забыв закрыть рот.
  - Садитесь, - продолжал мой собеседник. - Сейчас нам принесут обед. То,
что вы представляете себе множественность и единство миров, значительно
облегчает разговор, который нам предстоит.
  Я рефлекторно кивнул, услышав слово "обед". Из полукруглой арки в
противоположном конце залы появилась процессия величественных красавцев,
несущих блюда с дарами природы. Полным достоинства движением каждый из них
поставил свою ношу на стол и так же степенно удалился. Оберон сделал
приглашающий жест, и мы уселись друг напротив друга в удобные кресла с
резными ручками.
  - Угощайтесь, - сказал он. - Не обращайте на меня внимания. Эльфы не
нуждаются в грубой пище, ибо воспринимают любую энергию.
  Решив ничему не удивляться, я взял румяное яблоко с одного из блюд и с
удовольствием откусил кусок. Во время трапезы у меня было время разглядеть
моего визави. Я затруднился бы с точностью определить его возраст. Внешне
он выглядел статным, прекрасно сложенным мужчиной в расцвете лет, но его
глаза... Такой глубокий, мудрый и печальный взгляд мог быть только у
человека, прожившего невероятно долгий век. Черты лица были нечеловечески
прекрасны, длинные седые волосы, схваченные обручем из черненого серебра,
украшенного бериллами, густыми волнами падали на плечи.
  - Теперь давайте поговорим о том, что привело вас сюда, - произнес Оберон,
заметив, что я закончил поглощать "грубую" вегетарианскую пищу.
  - Я весь внимание, - ответил я, удобно устраиваясь в кресле и понимая, что
разговор предстоит долгий.
  - Я не стану спрашивать, откуда у вас на руке перстень Мерлина. Скорее
всего он сам выбрал вас.
  - Перстень? - переспросил я, не совсем понимая, о чем идет речь.
  - Именно он, - кивнул головой владыка эльфов. - Дело в том, что это не
обычное украшение... Я ведь не ошибаюсь, вы видите двух сплетающихся
драконов? - спросил он.
  Я утвердительно наклонил голову.
  - Разумеется. Так вот, это кольцо живет своей жизнью и всегда поступает
так, как находит нужным. Никто не может точно перечислить все свойства
этого перстня. Но кое-что можно сказать наверняка: из всех возможных
случайностей тайная сила, заключенная в нем, выбирает ту, что считает
наиболее выгодной для той цели, которую оно преследует в данный момент.
  - То есть?..
  - То есть фактически хозяин кольца является его заложником. Для
осуществления своих замыслов оно требует все новой и новой энергии. -
Оберон многозначительно посмотрел на меня. - Энергию перстень Мерлина
может брать откуда угодно: от солнечного света, от земли, от ветра... Но
всегда от ближайшего источника, до которого может дотянуться. Да-да, вы
правильно догадались - первым источником энергии для него является тот,
кто его носит.
  - Значит, слуга Жак из Ла-Рошели?.. - предположил я, вспоминая эту жуткую
историю.
  - Именно так. Основным желанием несчастного Жака было получение богатства.
Кольцо, попав к нему, с легкостью исполнило его волю. Но цель самого
перстня заключалась в том, чтобы вернуться к вам. Вы не задумывались,
почему беглый слуга пошел в сторону Ангулема, который лежит в стороне от
его родной Турени? Можете не сомневаться, что если бы вы переплыли
Ла-Манш, то и там встретили бы Жака.
  - Теперь я понимаю, почему он так страшно состарился, - задумчиво произнес
я.
  - Для достижения своей цели оно выпило всю его энергию взамен на
вожделенное золото, - пояснил Оберон. - Вас от подобной участи хранят две
вещи: то, что вы человек духовно гораздо более сильный, чем бедный
гостиничный слуга, но главное - то, что кольцо само избрало вас для
достижения одному ему ведомых целей.
  Закономерность "случайностей", буквально преследовавших нас со дня нашего
появления здесь, начала выстраиваться у меня в голове в некое единое
целое. Единственное, что я не мог сколько-нибудь внятно для себя
объяснить, так это причины, заставившие кольцо остановить свой выбор на
мне.
  - Скажите, - спросил я Оберона, - но если кольцо знало, что я не человек
этого мира, почему оно избрало меня?
  Владыка эльфов поморщился:
  - А никакого "этого" или "того" мира нет. Мир един в своем неисчислимом
множестве. Перстень Мерлина действует в стенах вашего Института ничуть не
менее чем в любом из здешних замков. - Он вздохнул. - Я думал, мне удастся
избежать лекции о природе вещей, но, похоже, без этого не обойтись.
Постарайтесь не вступать со мной в ученые диспуты, ибо я излагаю вам не
версию, а то, как все есть на самом деле.
  Верховный эльф поднялся и, расхаживая по зале, пустился в объяснения:
  - Творец, создавший все существующее, не имел привычного человеческому
взоруоблика. Вообще не имел ни-
какого. Мотивы его деяния не известны даже нам, хотя никто, кроме нас, не
имеет права называться детьми Божьими. Созданные им первоэлементы в своем
взаимодействии создали то, что принято называть жизнью. Эльфы - а это
общее название - это духи первоэлементов: огня, воздуха, земли и воды. А
впоследствии и всего того, что произрастает в этом мире. В отличие от
людей, мы не имеем тленной земной плоти и даже некоего стабильного облика.
  - Да, но вы выглядите, как человек... - начал было возражать я.
  - Думаю, вам не доставил бы особой радости разговор с огненным львом или
лужей на полу, - с усмешкой отозвался Оберон. - Впрочем, мне странно вам
говорить об этом. Вы вестфольдинг, и в ваших жилах также течет эльфийская
кровь. - Он посмотрел на мои изумленно открытые глаза. - Да, не стоит
удивляться. У вас эльфийское имя - Вальдар, что означает "останавливающий
силу", и вы обладаете несомненной склонностью к трансмутации" Превращение
(алхимический термин).", что несвойственно большинству людей.
  - Я - эльф?! - не выдержал я.
  - Не совсем так, - поморщился Оберон. - Вспомните главу шестую "Книги
Бытия": "В то время были на Земле исполины, особенно же с того времени,
как сыны Божий стали входить к дочерям человеческим, и те стали рожать им.
Это сильные, издревле славные люди..." А вот еще: "И увидел Господь, что
велико развращение человека на Земле и что мысли и помышления сердца их
были зло во всякое время".
  - Да, но это же об ангелах! - воскликнул я.
  - А никаких ангелов, кроме нас, не существует! - Владыка эльфов
остановился и посмотрел на меня насмешливым взглядом. - Сам-то Господь чем
лучше? Мария что, не дщерь человеческая?
  - А-а... непорочное зачатие? - промямлил я.
  - А от духа по-иному и не бывает, - строго ответил Оберон. - Но я сейчас
не об этом. Те самые исполины, о которых упоминается в Священном писании,
да и множестве других источников, начиная от легенд древних ирландцев и
заканчивая хрониками тибетских мудрецов, были предками вашего народа. Мы
обучали их обрабатывать камни, выращивать злаки... Мы учили их тайным
наукам и искусствам, гармонии со стихиями. Однако Творец счел это знание
несвоевременным. О том же, что было дальше, довольно верно сообщают
строки, посвященные великому потопу.
  - А Ной? - терзаемый смутными подозрениями, спросил я.
  - Ной и его сыновья - одни из тех, кто был в это время в море и кому
удалось спастись. Корни всех древнейших цивилизаций восходят к культуре
этих исполинов. Или же, как их называют в вашем мире, атлантов. Древний
Египет, народы Центральной Америки, друиды... Когда Создатель восстановил
нарушенное равновесие, мы вновь заняли свое место в жизни народов. Они
величали нас богами, добрыми гениями, духами... всего и не перечислить.
Греки и римляне в древности свободно общались с нимфами - духами вод,
дриадами, обитавшими в лесах. Ни одно великое произведение искусства не
было создано без помощи сильфид, именовавшихся музами...
  - Однако, судя по народным сказкам и легендам, духи стихий далеко не
всегда были безобидны, Русалки, например, саламандры... - возразил я.
  Оберон несколько изумленно поглядел на меня:
  - Но если ребенок ранит руку об острую иглу, мы же не говорим, что она
зла? Русалки, как вы их называете, или ундины - эльфы вод - не из злого
умысла щекочут до смерти неосторожных пловцов. Плавая в воде, они не умеют
разговаривать, и это их способ общения между собой. И саламандры не желают
причинять зла человеку - просто пламя, в котором они живут, требует от
людей осторожности.
  Я понимающе кивнул головой.
  - А демоны? - задал я следующий закономерный вопрос. Оберон тяжело
вздохнул.
  - К эльфам демоны не имеют ни малейшего отношения, - сказал он, вновь
усаживаясь в кресло напротив меня. - Все они - в прошлом люди. Первым
демоном был один из исполинов, чье имя неназываемо. Известен он по титулу,
принятому им в величайшей его гордыне:
  Люцифер - "Князь Света". Подобно многим другим атлантам он был посвящен в
глубочайшие корни тайного знания и был первым среди учеников сынов Божьих.
Возгордившись, он пожелал могуществом своим сравняться с творцом. И
первое, чего он захотел добиться, было бессмертие.
  - И?.. - Я затаил дыхание.
  - И он достиг его. Вернее, ему показалось, что достиг... Я внимательно
посмотрел на Оберона. На лице его застыло выражение такого глубокого горя
и тоски, что я ужаснулся.
  - Когда пришел его срок, тленная оболочка обратилась в прах, но мятежная
душа осталась жить на тонкой грани между жизнью и небытием. Однако чтобы
сохранить это неустойчивое равновесие, ей все время требовалась эфирная
материя иных душ. И тогда Люцифер стал являться магам, обещая им знания,
власть, богатство... в общем, все то, чем мог прельстить он слабую
человеческую плоть. И если мы учили искусству гармонии, то власть,
дарованная им, была властью хаоса. Взамен же он, как известно, требует
лишь одного... - Человеческих душ, - закончил я.
  - Да. Человеческих душ. То есть преданного служения ему. Величайшая власть
его адептов оборачивается величайшим рабством.
  Оберон долго молчал, глядя перед собой, забыв о моем присутствии. В конце
концов, не выдержав тягостной паузы, я негромко кашлянул. Он поднял на
меня глаза.
  - Да, -