но во второй половине  дня  и  они  не  выдержали 
горной дороги. Первой начала отрываться подошва левого  башмака,  цепляя 
за землю при каждом шаге. Думери не осталось ничего другого,  как  снять 
башмаки, привязать к поясу и идти босиком. 
   Солнце уже опустилось за вершины деревьев, когда он вышел к четвертой 
и последней развилке. 
   На ней стоял камень-указатель, опять же с надписями на  сардиронском. 
Думери не стал на него и смотреть, свернув на правую тропу. 
   Если по левой тропе еще ходили, то правая, не тропа, а тропинка, едва 
просматривалась. 
   Уходила она круто в гору, тут уж  никаких  сомнений  быть  не  могло: 
поднимался он по горному склону, а не  на  холм.  Солнце  закатилось  за 
горизонт еще до того, как  Думери  достиг  гребня.  Он  чувствовал,  что 
близок к конечной точке своего  путешествия  -  охотничьей  избушке  или 
пещере, откуда Кеншер отправлялся на охоту, но идти дальше  не  решился: 
очень уж просто в темноте свалиться в пропасть. 
   С неохотой улегся он спать  на  кучу  сосновых  веток,  отдавая  себе 
отчет, что уже второй  день  ничего  не  ел.  Здесь-то  рассчитывать  на 
гостиницу не приходилось, да и на последних милях до четвертой  развилки 
дома ему не попадались. Не нашел он  ничего  съедобного  и  в  лесу.  На 
кустах он видел какие-то незрелые ягоды, но есть их опасался. 
   Он понимал, что без еды он не сможет продолжить трудный путь. Если до 
полудня он не найдет дом Кеншера или любой другой  дом,  в  котором  его 
покормят, ему придется поворачивать назад. 
   У него не было уверенности, что ему  хватит  сил  добрести  до  самой 
близкой гостиницы. 
   С этими невеселыми мыслями, под голодное урчание в  животе  Думери  и 
заснул. 
   Солнце поднялось уже  высоко,  когда  он  открыл  глаза.  Поднявшись, 
Думери потянулся, ощутив сосущую боль в животе. 
   Тропа вела вверх, к соснам, растущим на гребне.  За  ними,  вероятно, 
начинался спуск. 
   Думери глубоко вздохнул и двинулся в путь. 
   Четверть часа спустя он поднялся на гребень и застыл с открытым ртом. 
   Тропа сбегала на широкое плато. Думери увидел огород,  две  цветочные 
клумбы, а за  ними  -  большой,  сложенный  из  бруса  дом  под  красной 
черепичной крышей. Слева от дома плато обрывалось.  Справа  на  пастбище 
щипали травку несколько десятков коров и бычков. 
   Все это Думери заметил много позже, ибо обратил внимание на  то,  что 
находилось за домом. 
   Там на площадках,  огороженных  металлической  решеткой,  укрепленной 
мощными столбами и балками,  он  увидел  драконов,  много  драконов,  от 
совсем маленьких и средних до огромных, длиной двадцать футов. 
   Думери долго стоял, не отрывая от них глаз. 
   Один из больших драконов, зеленый, поднял голову и посмотрел на него. 
Думери шумно глотнул. 
   Дракон заревел, его поддержали остальные. 
   Думери чувствовал, как по его щекам катятся слезы.  Слезы  усталости, 
разочарования, отчаяния. 
   Никакой охотничьей избушки и не было. Кеншер сын Киннера  никогда  не 
охотился на драконов. 
   Он их выращивал! 
   Из груди Думери вырвалось рыдание. 
   Такого он себе и представить не  мог.  Драконья  ферма!  Ни  в  одной 
сказке или истории об этом не упоминалось.  Драконы  были  дикие,  злые, 
обитающие в горах или лесах. Да, некоторые люди приносили домой драконьи 
яйца,  из  них  вылуплялись  маленькие  дракончики,  их  держали  вместо 
домашних животных и убивали, когда они вырастали.  На  Арене  показывали 
дракона. Но чтобы их выращивали, как коров... 
   Неудивительно, что Кеншеру не требовался охотник-ученик! 
   Думери вытер слезы тыльной стороной ладони и попытался взять  себя  в 
руки. От слез толку не будет, никакого толку. 
   А кроме того, разве фермеру, разводящему драконов, не нужны  ученики? 
Драконов-то на площадках много. Одной пары рук не  хватит,  чтобы  вести 
такое хозяйство. Для  этого  требуются  особые  навыки,  которые  даются 
многолетней практикой. 
   Раньше фермерство не интересовало Думери. Фермеры, полагал  он,  люди 
бедные, глупые, лишенные честолюбия, то есть те, кто не смог найти  себе 
более престижной профессии. Но драконья ферма - совсем другое дело. 
   Настроение  у  него  улучшилось.  Интересное  занятие   -   разводить 
драконов. 
   Какая разница, охотиться на них или выращивать. Главное -  результат: 
драконья кровь. Он все равно сможет поквитаться с  Тетераном  и  другими 
чародеями, которые отвергли его. 
   Тут мысли его вернулись к более прозаическим проблемам.  Если  он  не 
поест, если его не накормят, никогда ему не спуститься с этого плато,  и 
он умрет от голода и холода. 
   Не успев прийти в себя от увиденного, он зашагал к дому. 
   Сил совсем не осталось. Он смог доплестись до двери,  постучаться,  а 
потом ноги его подогнулись, и он тяжело осел на крыльцо. 
   Щека его прижалась к каменному порогу, одна рука оказалась  прижатой, 
другая повисла как  плеть.  Решимость,  не  позволявшая  ему  упасть  на 
полпути, покинула его. Не было сил ни думать,  ни  двигать  рукой.  Даже 
когда открылась дверь, Думери  не  шевельнулся.  Для  этого  требовалось 
слишком много усилий. 
   Оставаться в сознании - и на это сил уже не было. И Думери провалился 
в темноту. 
  
Глава 22  
  
   Ворлока звали Адар сын Дагона, сказал он Тенерии. Родился и вырос  он 
на ферме. В  Ночь  Безумия,  в  5022  году,  он,  десятилетний  мальчик, 
проснулся с криком, вырванный из кошмара. Потом он обнаружил, что  может 
передвигать предметы, не прикасаясь к  ним,  может  видеть  сокрытое  за 
непроницаемой для света поверхностью,  может  создавать  очаги  тепла  и 
света из ничего. Короче, он стал ворлоком. 
   Он не знал, что ему делать с вновь  приобретенными  способностями,  и 
поначалу использовал их разве что в играх. 
   Два года спустя более опытный ворлок взял Адара в ученики. Звали  его 
Геннар-из-Тазмора. Он-то и рассказал Адару о Зове, который погубил сотни 
людей в Ночь Безумия да и потом постоянно требовал жертв. 
   Как объяснял  Адар,  Зов  имел  то  же  происхождение,  что  и  магия 
ворлоков. Чем большими возможностями обладал ворлок, а со  временем  они 
возрастали, чем более могущественным становился, тем  сильнее  звучал  в 
его голове Зов. 
   Зов и сила  ворлоков  исходили  из  какого-то  места  на  юго-востоке 
Алдагмора.  Когда  Зов  становился  столь   сильным,   что   преодолевал 
сопротивление ворлока, последнего тянуло к Источнику Силы, хотя никто не 
знал, что это такое. 
   Некоторые называли Источник Камнем Ворлоков, но Адар не знал, почему. 
Никто не видел Источник, вернее, те,  кто  его  видел,  не  возвращались 
назад. Ворлоки, которых притянуло  к  нему,  которые  подчинились  Зову, 
исчезали бесследно. 
   Ни один не вернулся. Не  возвращались  даже  те,  кто  ранее  не  был 
ворлоком. Люди, приближающиеся к  Источнику,  становились  ворлоками,  а 
далее Зов делал свое дело. Чем ближе подходил ворлок  к  Источнику,  тем 
более могущественным он становился, тем сильнее звучал в его голове Зов. 
   Адар с малых лет помнил об этом и  старался  не  дразнить  гусей.  Он 
считал, что старается. Ему казалось, что могущество его не столь велико, 
чтобы он не мог противиться Зову. Во всяком случае, в родной деревне  он 
чувствовал себя в полной безопасности. 
   Однажды по просьбе друга он отправился на юг. Он знал, что  не  стоит 
ему туда идти, но друг очень  уж  просил  его,  деревня,  куда  он  шел, 
находилась не так и далеко, куда ближе Алдагмора и Камня  Ворлоков.  Да, 
он ожидал одного или двух ночных кошмаров, но не более. 
   Но по пути произошло непонятное, и не успел он сообразить что к чему, 
как почувствовал, что летит в неизвестном направлении, полностью потеряв 
контроль над собой. 
   Когда же он  понял,  что  происходит,  он  попытался  сопротивляться, 
боролся изо всех сил, хотя и  чувствовал,  что  силы  на  исходе,  но  в 
результате смог нейтрализовать Зов, зависнув над темным лесом. 
   От напряжения он потерял  сознание,  а  когда  очнулся  и  возобновил 
борьбу, Тенерия пришла к нему на помощь. 
   И теперь он сидел рядом с ней, в полном изумлении, радостный, хотя  и 
понимал, что облегчение только временное. 
   - Мы не знали, что ведьмы могут нам помочь. 
   - Мы этого тоже не знали, - ответила Тенерия. - Я потрясена не меньше 
твоего. 
   Он кивнул, затем с улыбкой спросил: 
   - Если ты здесь не для того, чтобы спасти меня, то что ты  делаешь  в 
Алдагморе? 
   - О, я пришла, чтобы спасти совсем другого человека. 
   Его бровь вопросительно изогнулась. 
   Она рассказала о Думери. Поначалу ворлок  слушал  внимательно,  затем 
быстро потерял интерес к ее рассказу. 
   Да и Тенерию уже не слишком заботила судьба мальчика.  Она  понимала, 
что с каждым часом след становится все слабее, что Селла не погладит  ее 
по головке, если она не найдет  Думери,  но  почему-то  ее  куда  больше 
заботили загадочная проблема ворлоков и в связи с ней новые возможности, 
открывающиеся перед ведьмами. Думери, несомненно, знал, что  он  делает. 
Иначе он не забрел бы так далеко. В конце концов, если  б  он  не  искал 
свое счастье, если б у него не было  конкретной  цели,  он  бы  уплыл  в 
Сардирон-на-Водах, вместо того чтобы забраться в самое сердце Алдагмора. 
   Психические следы, которые она улавливала, ясно указывали на то,  что 
идет он один, то есть его не похитили. И, насколько она чувствовала, его 
не мучили страх или отчаяние. Пока все у него шло нормально, хотя она  и 
не знала, что он задумал. 
   А  раз  так,  он  может  и  подождать.  Новая  информация  касательно 
ворлокства и Зова все больше интересовала ее. Особенно возможности союза 
ворлоков и ведьм, союза, который мог пойти на пользу как первым,  так  и 
вторым. Это понимали и Адар, и Тенерия. 
   Представители обеих школ магии  обладали  достаточно  схожим  набором 
средств:  видение  сокрытого  для  простого  глаза,  левитация,  кое-что 
другое.  Но  методы  использовали  совершенно   разные.   Ведьмы   из-за 
небольшого запаса энергии предпочитали точечное, нацеленное воздействие. 
Ворлоки   располагали   неиссякаемой   энергией,    которая    буквально 
навязывалась им. Разумеется, они знали, что слишком вольное и частое  ее 
применение приводит к фатальным  последствиям,  так  что  обычно  решали 
вопрос одним ударом. Пользовались магией редко, но от души. 
   К примеру, если бы Тенерия лечила руку Адара, она бы соединяла клетку 
с клеткой, волокно с волокном. Адар же просто сложил сломанные  концы  и 
разом срастил их. После такой операции ведьма не один час лежала бы  без 
сил. Ворлок же словно и не  заметил  энергетических  затрат  на  лечение 
переломов. 
   Отсутствовали  у  ворлоков  и  телепатические  способности.  Они   не 
понимали  иностранного  языка,  не  могли  манипулировать  сознанием   и 
эмоциями других людей, на чем, собственно, и держалось ведовство. 
   Именно умение воздействовать на сознание позволило  Тенерии  частично 
блокировать Зов, и блок этот, по существу, спас Адара,  дал  возможность 
сопротивляться. 
   Рассказ Тенерии о том, как она шла по следу  Думери,  прервал  вопрос 
Адара: 
   - И куда направился этот мальчик? 
   - На юг, - указала Тенерия. Она почувствовала страх, зашевелившийся в 
мозгу Адара. 
   - Ты собираешься и дальше следовать за ним? 
   Тенерия замялась, вспомнив, что Источник находился именно на юге. 
   - Нет. По крайней мере не сейчас. 
   Адар облегченно вздохнул. 
   - Так что ты теперь будешь делать? 
   Тенерия оглядела темный сад.  Факелы  горели  у  двери  черного  хода 
гостиницы. По небу плыла большая луна. На мгновение ей  показалось,  что 
из-за валуна выглядывает спригган, но затем он исчез, а она все внимание 
сосредоточила на блокировке  Зова,  так  что  не  могла  отвлекаться  на 
маленькое существо. 
   - Не знаю. А какие у тебя планы? 
   - Мне нужно идти на север. Как можно быстрее. Чем дальше  я  буду  от 
Источника, тем лучше. Ведьма кивнула. 
   - Я пойду с тобой. Помогу тебе, пока ты  не  будешь  в  безопасности. 
Адар улыбнулся. 
   - Хорошо. Прямо сейчас? Тенерия зевнула. 
   - Утром. Сейчас мне надо отдохнуть. Улыбка Адара исчезла. 
   - Но, Тенерия, тебе нельзя спать. 
   - Да? - Она зевнула опять. - Почему? 
   - Потому что, если ты заснешь... - Он помолчал.  -  Твои  чары  могут 
действовать, когда ты спишь? 
   - Нет, разумеется, нет. - Она покачала головой. 
   - Тогда, если ты заснешь... - Он глубоко вздохнул. - Если ты заснешь, 
я улечу на Зов. 
   У Тенерии сжало сердце. Она ахнула. 
  
Глава 23  
  
   Проснувшись, Думери обнаружил, что лежит на чем-то мягком и теплом, а 
воздух пропитан запахом мыла и лаванды. 
   Наверное, прошло не меньше минуты,  прежде  чем  он  решился  открыть 
глаза, а открыв их, увидел простой дощатый потолок. 
   Думери скосил глаза влево-вправо. Он лежал в  маленькой  спальне,  на 
перине, под теплым одеялом. За единственным окном виднелось синее  небо. 
У кровати стояли раковина и два стула:  Мальчик,  похоже,  его  возраста 
смотрел в окно, оперевшись на подоконник. 
   Думери кашлянул. 
   Мальчик, коротко глянул на него, бросился к двери, что-то крикнул  на 
непонятном Думери языке, вероятно, на сардиронском. 
   Затем повернулся и уставился на Думери. 
   - Привет, - поздоровался тот. 
   Мальчик молча смотрел на него. 
   Послышались шаги, комната начала заполняться людьми. 
   Первым вошел старик. Ему никак не  меньше  шестидесяти,  отметил  про 
себя Думери. Когда-то крупный мужчина, но уже ссохшийся, сутулый.  Левая 
рука обрывалась у локтя, и  из  рукава  туники  торчала  давно  зажившая 
культя. 
   За ним появились дети, шумные, шустрые. Думери насчитал четверых,  но 
мог и ошибиться, потому что они ни секунды не стояли на месте. 
   Последней  вошла  маленькая  симпатичная  черноволосая   женщина.   И 
осталась у двери. 
   Однорукий старик что-то сказал на сардиронском. 
   Думери мигнул, попытался сесть, но сумел лишь приподняться на локте. 
   - Кто-нибудь говорит... - Фразу прервал приступ кашля.  Откашлявшись, 
он начал снова: 
   - Кто-нибудь говорит на этшарском? 
   - Да, - кивнул старик. - Я, естественно, говорю. Правда, в  последнее 
время он у меня не в ходу. Это твой родной  язык?  Сардиронского  ты  не 
знаешь? 
   Думери покачал головой. 
   - Это плохо. Малыши не поймут нашего разговора.  -  Он  улыбнулся.  - 
Может, оно и к лучшему. Когда я буду  рассказывать  им,  о  чем  мы  тут 
говорили, я кой-чего приукрашу. Ты не возражаешь? 
   Женщина вышла из комнаты. 
   Девочка лет четырех дернула старика за  тунику  и  задала  вопрос  на 
сардиронском. 
   Старик ответил, и Думери, кажется, уловил слово "Ethsharit". 
   Девочка задала второй вопрос, и старик покачал головой. 
   - Ku den nor Sardironis. 
   Ребенок раскрыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но старик поднял 
руку, показывая, что на  сегодня  достаточно.  Думери  предположил,  что 
девочка хотела поинтересоваться, почему он и старик так странно говорят. 
   И действительно, больше вопросов не последовало, так что старик  смог 
обратиться к Думери: 
   - А теперь, мальчик, скажи, кто ты и что привело тебя к порогу  моего 
дома? Голодного, замерзшего, одетого в лохмотья, в которые ты  превратил 
городскую одежду. Как ты оказался так высоко в горах? 
   Только тут Думери заметил, что на нем очень удобная фланелевая ночная 
сорочка. Спрашивать о том, куда подевалась его одежда, он не стал. 
   - Я - Думери-из-Гавани. Из Этшара. 
   - Какого Этшара? - тут же спросил старик. 
   - Этшара-на-Пряностях. - В голосе Думери слышалось удивление.  Такого 
вопроса ему раньше не задавали. 
   Впрочем, и в столь далекое путешествие он отправился впервые. 
   Старик кивнул. 
   - Продолжай. Как ты сюда добрался? 
   Думери замялся, не зная, что сказать. 
   Признаться, что он следовал за Кеншером сыном Киннера?  И  что  будет 
потом? Да и где он сейчас? В доме у площадки с драконами? Если  так,  то 
где Кеншер? Его ли эта ферма? 
   - Я заблудился, - ответил он. Старик нахмурился. 
   - Где я сейчас нахожусь? К-кто вы? 
   - Меня зовут Киннер, -  ответил  старик,  и  у  Думери  гулко  ухнуло 
сердце. - Это Талгер, Калтен, Кирша, Шата и Тарисса, часть моих  внуков. 
- Старик сначала указал на мальчика, что  стоял  у  окна,  когда  Думери 
проснулся, потом на второго мальчика и  на  трех  девочек.  Вопросы  ему 
задавала Кирша. 
   Черноволосая женщина вернулась с подносом, и старик добавил: 
   - А это Панча, жена моего сына. 
   - Я принесла суп. - По этшарски женщина говорила с сильным акцентом. 
   Думери тут же сел и, как только женщина поставила поднос на раковину, 
набросился на суп, наваристый бульон  с  морковкой  и  другими  овощами. 
Никогда в жизни Думери не ел ничего  более  вкусного.  На  мгновение  он 
оторвался от тарелки, чтобы выдохнуть: "Большое спасибо", а затем  вновь 
заработал ложкой. 
   Лишь когда тарелка опустела, он поднял голову и увидел,  что  старик, 
женщина и пятеро детей смотрят на него.  Наверное,  они  перешептывались 
между собой, но замолчали, как только он посмотрел на них. 
   - Большое вам спасибо, госпожа, - повторил он. - Очень вкусный суп. 
   Она пожала плечами, но на губах заиграла довольная улыбка. 
   - Ты рассказывал нам, как ты здесь оказался, - напомнил ему Киннер. 
   Думери, наоборот, не помнил, чтобы он рассказывал об этом,  но  он  с 
детских лет понял, что спорить со взрослыми бесполезно. 
   - Я пришел пешком. 
   - Но зачем? - воскликнул Киннер. 
   Думери  медлил  с  ответом.  Очевидно,  эти  люди  настроены  к  нему 
дружелюбно, приютили его, накормили, но, с другой стороны, существование 
этой фермы наверняка держится в секрете, а  он  вызнал  этот  секрет.  И 
признание в том, что его интересует профессия, имеющая  непосредственное 
отношение к драконам, лишь подчеркнет этот факт. 
   Но теперь они знают, что секрет ему известен, так зачем скрывать цель 
своего прихода. 
   - Я шел следом за одним человеком. Его зовут Кеншер сын Киннера. 
   Талгер вскинул голову, услышав знакомое имя. Да и  в  глазах  Киннера 
мелькнула искорка интереса. 
   - Неужели? 
   Думери кивнул. 
   - А почему ты шел следом за моим сыном? - полюбопытствовал Киннер. 
   - Я думал, что он охотник на драконов. 
   - Понятно. А чем тебя заинтересовал охотник на драконов? 
   - Мне хотелось, чтобы он взял меня в ученики. 
   Киннер пристально вглядывался в мальчика, но тот не отвел глаз. Дети, 
ничего не понимая, начали перешептываться. 
   - Ты хочешь стать охотником на драконов? - спросил Киннер. 
   Думери кивнул. 
   - А с чего ты решил, что Кеншер охотится на драконов? 
   - Я видел, как в Этшаре он продавал драконью кровь магу. 
   - Ага. - Киннер заулыбался, догадавшись, что последует дальше. - И ты 
решил, что он добывает эту кровь, охотясь на драконов? 
   Думери вновь кивнул. 
   - Но теперь ты знаешь, что Кеншер не охотится на драконов. 
   - Он их выращивает. Теперь я это знаю. Но все равно хочу пойти к нему 
в ученики. 
   Киннер вздохнул. 
   - Мальчик, ты можешь привести веские причины, которые побуждают  тебя 
стать учеником Кеншера, но, боюсь, это невозможно. 
   - Почему? - вскинулся Думери. Старик помолчал, глядя на него. 
   - Подожди. - Он вышел из комнаты и что-то крикнул на сардиронском. 
   Думери не оставалось ничего иного, как ждать. 
   Вскоре в коридоре зазвучали шаги, в комнате появились новые люди, кто 
помоложе Думери, а кто и на несколько лет старше. 
   - Это Селдис, Вуллер, Кинтера, Шанра, Кашен, Корун и  Киннер-младший. 
Ты уже познакомился с Талгером, Калтеном, Тариссой, Киршей и Шатой.  Все 
они - мои внуки, кроме Вуллера, который женат на Селдис. Более того, все 
они - дети Кеншера. И, разумеется, Панчи. - Он поклонился женщине. 
   Думери смотрел во все глаза. Одиннадцать детей, от молодой женщины до 
мальчика дв