двенадцати. 
   Это был Думери. Несомненно, Думери. Она нашла его след! 
   Теперь все будет гораздо проще. След, конечно, не первой свежести, но 
в Сардироне нет таких толп, как в Этшаре, и отвлекаться она не будет. Ей 
останется только идти за Думери. 
   Теперь, решила Тенерия, никуда он от нее не денется. 
   С улыбкой на губах, посадив сприггана на плечо, она миновала  деревню 
и углубилась в лес. 
   Ближе к  ночи  она  поняла,  что  Думери  значительно  обогнал  ее  и 
расстояние между ними если и  уменьшается,  то  очень  медленно.  Следы, 
подсчитала она, оставлены на день или два раньше, она же покинула  Этшар 
на два дня позже Думери. 
   Ей еще догонять и догонять. 
   Она прошла то место, где спал Думери, свернувшись в клубочек у  самой 
тропы, заметила его даже в темноте. 
   Останавливаться не стала: хотела чуть-чуть сократить разрыв. 
   Кроме того, шестое чувство подсказало ей,  что  впереди,  примерно  в 
миле, гостиница. Она двинулась дальше, путь ей освещала луна  и  ведьмин 
огонь. Спригган, полусонный, то и дело чуть не падал с ее плеча, Тенерии 
приходилось поддерживать его рукой. 
   От усталости ноги ее стали чугунными, но она продолжала идти вперед. 
   Остановилась, чтобы перевести дух. Гостиница рядом, сразу за  холмом. 
Она почти дошла. 
   И тут  темноту  разорвал  сноп  оранжевого  света,  превратив  лес  в 
причудливое переплетение  ярких  пятен  и  черных  полос.  Она  услышала 
мужской крик, подняла голову, чтобы найти источник света. 
   Поиски не заняли много времени. Мужчина завис в ночном небе, в  сотне 
ярдов от земли, в двухстах - к северу  от  Тенерии.  Свет  излучало  его 
тело, сверкающее, как крохотное солнце. 
   Он кричал и отмахивался от чего-то невидимого, куда-то его тащившего. 
Он сопротивлялся изо всех сил. 
   Затем голова мужчины дернулась, свет потух, крик  оборвался,  мужчина 
камнем полетел вниз. 
   Тенерия  застыла,  прислушиваясь  к  хрусту  ветвей,  ломающихся  под 
тяжестью падающего чародея. Кто еще, кроме чародеев, мог летать по небу! 
   Затем она услышала глухой удар тела о землю и словно очнулась. 
   Спригган что-то заверещал у нее на плече. Она успокаивающе  погладила 
его и отправилась на поиски мужчины. 
   Ведьмин огонь отнимал много сил, а  она  и  так  валилась  с  ног  от 
усталости. Она затеплила на ладони маленькую  искорку  и  с  ее  помощью 
нашла сухую ветвь.  Зажгла  ее,  истратив  на  это  остатки  энергии,  и 
зашагала к месту падения мужчины. 
   Едва не прошла мимо, потому что искала  оранжевый  плащ,  который  на 
поверку, без магического сияния оказался черным. 
   Мужчина лежал лицом вниз на куче листвы и  сломанных  веток.  Она  не 
знала, жив он или мертв, пока не услышала тяжелого,  неровного  дыхания. 
Присела, коснулась его плеча. 
   Реакции не последовало: мужчина потерял сознание. 
   Аура его потускнела,  она  не  могла  уловить  ни  одной  его  мысли. 
Заклинание,  устанавливающее  диагноз,  подсказало  ей,  что  у  мужчины 
сломаны два ребра и запястье левой руки. 
   Это даже хорошо, что он без сознания, подумала Тенерия,  потому  что, 
если бы она коснулась своим разумом сознания страдающего  человека,  они 
оба лишились бы чувств от  боли.  А  мужчина  и  так  получил  серьезные 
травмы. 
   Ему требовалось внимание и лечение, чего она дать ему не могла в лесу 
темной ночью. 
   К счастью, гостиница находилась  в  четверти  мили.  Упавший  с  неба 
мужчина был высок ростом,  широкоплеч,  но  в  последнее  время,  видно, 
недоедал, отчего кожа его плотно обтягивала кости. Тенерия понимала, что 
надо донести его до гостиницы. 
   Четверть мили лесом, не по тропе, а через бурелом... 
   Но выбора у нее не было. Не могла же она оставить его одного! 
   Она сняла сприггана с плеча  и  осторожно  поставила  на  землю.  Тот 
запротестовал, но она тут же  осекла  его.  Затем  вновь  наклонилась  и 
внимательно всмотрелась в раненого. Лет  тридцати  с  небольшим,  решила 
она, а лицо изборождено морщинами тревоги, не разгладившимися даже после 
потери сознания. 
   Она подняла  лежащего  без  сознания  чародея,  используя  заклинание 
левитации, и взвалила себе на спину. Убедившись,  что  он  не  свалится, 
зашагала, вернее, потащилась к гостинице. Спригган, жалобно  попискивая, 
следовал за ней. 
   Когда тело начинало соскальзывать вниз, она прибегала к  заклинаниям, 
не  поддаваясь  искушению  сделать  его  полностью  невесомым.   Слишком 
рискованно. Селла предупреждала, что этим она может вогнать себя в гроб. 
   - Левитация отнимает столько же энергии, сколько  и  поднятие  руками 
того же  веса,  -  говорила  ей  Селла.  -  Только  мышцы,  если  ты  их 
перегружаешь,  протестуют,  дают  знать,  что  они  устали,   что   надо 
угомониться. Они болят, их сводит судорога, они отказываются служить.  В 
дело вступает врожденная защитная система организма. Но ведовство  -  не 
врожденное качество, человеческое тело к нему не приспособлено, то  есть 
защитная система отсутствует. В трансе ты можешь поддерживать заклинание 
до той поры, пока в тебе не останется энергии  на  перекачивание  крови. 
Сердце остановится, и ты умрешь. С ведьмами такое случалось,  когда  они 
забывали об осторожности. 
   Тенерия ей поверила. Собственно, она  видела,  какая  Селла  живая  и 
энергичная, пока творит заклинание, и что с ней  происходит,  когда  она 
расслабляется, выходя из транса. Проверять правильность теории  на  себе 
ей не хотелось. 
   А вот теперь после долгого и утомительного  дня,  вместо  того  чтобы 
сытно поужинать и сладко поспать,  она  тащила  на  себе  сто  пятьдесят 
фунтов. Силы ее практически иссякли.  Еще  одно-два  заклинания,  и  она 
замертво рухнет на землю. 
   Когда Тенерия  увидела  сквозь  деревья  огни  гостиницы,  с  ее  губ 
сорвался вздох облегчения. Она еще не добралась до нее,  но  знала,  что 
цель близка. 
   Кажется, прошла вечность, прежде чем она  отбросила  факел,  опустила 
мужчину на землю и, привалившись  к  двери  гостиницы,  стукнула  в  нее 
кулаком. 
   Дверь ей открыли. Она прошла в зал и плюхнулась  на  стул,  лишившись 
сознания под сочувственные возгласы на сардиронском языке. 
  
Глава 20  
  
   Тенерия пришла в себя как от толчка: кто-то держал у ее рта стакан  с 
ушкой. Крепкий напиток жег ей губы, его пары щекотали нос. 
   Она  чихнула,  закашлялась,  потом   глубоко   вдохнула   и   наконец 
посмотрела, кто за ней ухаживает. 
   У столика стояла женщина и что-то говорила на непонятном ей языке. 
   -  Что?  -  спросила  Тенерия  на  этшарском.  У  нее  не  было   сил 
использовать переводческое заклинание. 
   - Она интересуется, не ворлок ли вы,  -  вступил  в  разговор  другой 
женский голос. 
   - Нет. - Тенерия качнула головой. - Я ведьма. 
   Почему такой вопрос, удивилась она и посмотрела на вторую женщину.  В 
таком же, как и первая, белом фартуке поверх простого платья. Женщины  о 
чем-то перешептывались. Та, что говорила  на  этшарском,  повернулась  к 
Тенерии. 
   - Значит, тот мужчина, которого вы принесли сюда, ворлок? 
   - Не знаю, - ответила Тенерия. - Возможно. 
   - Где вы его нашли? 
   - Он упал с неба неподалеку от меня. В лесу.  Он  кричал  и  светился 
оранжевым. - Она вспомнила о его травмах. - У него сломаны два  ребра  и 
левая рука. Будьте с ним осторожнее. 
   Женщины переглянулись. 
   - Послушайте, - заговорила та, что постарше,  -  из  вашего  рассказа 
ясно: он - ворлок. Мы таких уже видели. Мы о нем позаботимся, но  в  дом 
не пустим. Он останется на улице. 
   Голова Тенерии кружилась от усталости, она  не  поняла  сказанного  и 
спросила: 
   - Почему? 
   - Потому что он ворлок. 
   Эти  сардиронские  женщины  полагали,  что  другого   объяснения   не 
требуется, а  у  Тенерии  не  было  сил  на  дальнейшую  дискуссию.  Она 
откинулась на высокую спинку стула. 
   В животе заурчало. 
   Женщины вновь переглянулись, одна посмотрела на кошель  у  ее  пояса. 
Кажется, не пустой. 
   - Вы хотите поесть? - спросила женщина. 
   Тенерии удалось кивнуть. 
   Мгновение спустя она держала в руке толстый ломоть хлеба,  намазанный 
желтым маслом, а еще через секунду лихорадочно жевала. 
   Вскоре Тенерии полегчало. Ей требовались  лишь  еда  и  отдых,  чтобы 
пополнить истощившиеся запасы энергии. Теперь она уже могла и думать. 
   Тенерия выпрямилась, оглядела зал. 
   Две женщины крутились  как  белки  в  колесе:  обслуживали  полдюжины 
клиентов, скорее  напоминающих  бандитов,  а  не  путников,  носились  с 
подносами, уставленными тарелками и кружками, шевелили поленья в камине. 
Молодая ведьма смотрела на них несколько минут, а когда одна  из  женщин 
поймала ее взгляд, подозвала ее к себе. 
   Женщина положила кочергу и подошла  к  столику  Тенерии.  Старшая  из 
двоих, та, что говорила на этшарском. 
   - Чем я могу вам помочь? - спросила она. 
   Тенерия   хотела   задать   несколько   вопросов,   но,   не    успев 
сформулировать, услышала вдруг свой голос: 
   - Пожалуйста, еще еды. Мясо, фрукты, вино. Мне есть чем заплатить. 
   - Да, госпожа. 
   Пока служанка ходила за едой, Тенерия обдумала вопросы и решила,  что 
задаст их после того, как утолит голод. 
   Полчаса спустя, когда постояльцы уже разошлись, она  расплатилась  за 
еду и, убирая оставшиеся монеты в  кошель,  спросила  старшую  служанку, 
которую, как она выяснила, звали Шенда: 
   - Почему вы не пускаете ворлоков в дом? 
   - Иногда пускаем, - ответила Шенда. - Все  зависит  от  ситуации.  Но 
если они на грани безумия и мы это видим, они остаются за порогом. Иначе 
они разнесут всю гостиницу. 
   -  Разнесут?  -  Гостиница  казалась  Тенерии  довольно-таки  крепким 
сооружением. Шенда кивнула. 
   - Это их безумие... не знаю, чем уж оно вызвано... Они всегда  рвутся 
вон туда.  -  Она  указала  на  юго-восток.  -  И  им  безразлично,  что 
встречается на пути. С помощью магии они могут проходить сквозь стены  и 
крышу, все крушить и поджигать. - Она кивнула на дверь. - Тот,  кого  вы 
принесли... по вашему описанию он летал и светился, то есть безумие  уже 
охватило его. Возможно, он с ним боролся, потому и упал. Может,  безумие 
еще не взяло над ним вверх... - Она скорчила гримаску.  -  За  последние 
двадцать лет южная стена восстанавливалась дважды. Более чем достаточно. 
И однажды ворлок снес крышу. 
   -  Они...  Ворлоки  пробивают  стену?   -   Тенерия   посмотрела   на 
оштукатуренную стену из толстого бруса. Шенда пожала плечами. 
   - Магия. Вы же ведьма, не так ли? Тенерия кивнула. 
   - Разве ведьминская магия не способна провести вас сквозь стену? 
   - Не знаю, - призналась Тенерия. - Наверное, может...  Да,  я  думаю, 
что смогу проломить стену. На том все мои силы и кончатся. 
   Шенда не ответила. 
   - У ворлоков своя магия, - теперь уже пожала плечами Тенерия. - Между 
ведовством и ворлокством нет  никакой  связи.  Нам  никакое  безумие  не 
грозит. - Ее глаза сузились. - Честно  говоря,  я  и  не  знаю  об  этой 
напасти, что преследует ворлоков. Тут уж задумаешься о  магах,  колдунах 
да и всех остальных. А их тут нет? 
   Шенда покачала головой. 
   - Не встречаются. Мы не видим никого, кроме ворлоков. А уж этих  хоть 
пруд пруди. Я слышала, что ворлоков в Алдагморе больше, чем где бы то ни 
было. И тут легче всего стать ворлоком. 
   - Я этого не знала, - ответила Тенерия. 
   Следующий вопрос она задать не успела: снаружи донесся жуткий крик. 
   Тенерия тут же вскочила и очень удивилась, когда Шенда схватила ее за 
руку. 
   - Мне надо туда. - Она попыталась освободить руку. 
   - Не ходите. Это опасно. 
   - Может, я смогу помочь, -  настаивала  на  своем  Тенерия.  -  Я  же 
ведьма. Умею лечить, успокаивать. 
   Шенда, однако, не отпускала ее, и Тенерия применила малые заклинания. 
Одно расслабило  мышцы  женщины,  второе  сделало  рукав  Тенерии  более 
скользким. Вырвавшись, она поспешила к двери. 
   Она раскрылась до того, как  Тенерия  взялась  за  ручку,  и  девушку 
ослепил золотой свет. Прищурившись, она выглянула из двери. 
   Ворлок висел в воздухе над развилкой в восьми или  девяти  футах  над 
землей. Он вращался и  вопил,  а  свет  изливался  из  него,  словно  он 
превратился в кусочек солнца. Листья и мелкие ветки кружились в поднятом 
ворлоком вихре. Он же распахнул и дверь. Вывеску так и мотало из стороны 
в сторону. 
   Тенерия наблюдала, как ворлока потащило на юг. 
   Стремясь помочь, понять,  что  происходит,  Тенерия  проникла  в  его 
сознание,  чтобы  обнаружить  кипящий  котел  ужаса  и  смятения.  Нечто 
воздействовало  на  него,  воздействовало  непосредственно   на   разум, 
заставляя  дрейфовать  к  югу.  Он  сопротивлялся,   но   внешняя   сила 
определенно брала верх. 
   Тенерия выступила  вперед,  попыталась  мысленно  успокоить  ворлока, 
отогнать страх, блокировать ту силу, что тащила его к себе. 
   Оказалось, что это не так-то легко. Полностью блокировать воздействие 
извне ей так и не удалось. 
   Она смогла лишь приглушить  его,  но  этого  хватило,  чтобы  усилить 
сопротивление ворлока. Вращение  его  замедлилось,  он  смог  посмотреть 
вниз. 
   Он  заметил  Тенерию,  они   переглянулись.   Затем   ворлока   вновь 
развернуло. 
   На следующем обороте их взгляды опять встретились и с  полсекунды  он 
не отрывал от нее глаз. 
   Вращение все замедлялось, еще три оборота, и ворлок застыл в воздухе. 
   Медленно опустился на землю, пристально глядя на Тенерию, стараясь не 
думать ни о чем другом, особенно о том нечто, что звало  его,  тянуло  к 
себе. Думал он только об этой загадочной девушке, которая помогла ему  в 
борьбе.  Телепатия  позволяла  Тенерии  улавливать  мысли   ворлока.   К 
сожалению, думал он на родном, сардиронском языке. Она, однако, понимала 
его все лучше. 
   Как только внутренние  конфликты  в  сознании  ворлока  отступили  на 
второй план, он почувствовал боль в сломанных ребрах  и  руке.  Даже  не 
думая об этом, ликвидировал переломы, его магия с невероятной  легкостью 
срастила кости. Наверное, гончар так же легко менял форму  куска  мягкой 
глины. 
   Тенерия  ахнула  и  на  мгновение  потеряла  контроль  над  сознанием 
ворлока. Того вновь начал охватывать ужас, но Тенерия быстро  оправилась 
от изумления. 
   Она не знала, что ворлоки могут врачевать, и  тем  более  понятия  не 
имела, что делают они это практически мгновенно. Она тоже могла срастить 
кости, но на это у нее ушло бы три или четыре часа. 
   Ворлок тоже изумлялся, но по другой причине. 
   - Я не знал, что с Зовом можно бороться, - сказал он на сардиронском. 
- Мой мастер меня этому не учил. Как тебе это удалось? 
   Тенерия на мгновение задумалась в поиске нужных слов, затем  ответила 
на том же языке. 
   - Ведовство, - вновь помолчала, опять же подбирая  слова.  -  Как  ты 
сумел так быстро залечить запястье? Он глянул на свою левую руку. 
   - Ворлокство. - Посмотрел на Тенерию. - Ты не ворлок? 
   - Нет, - покачала головой Тенерия. - Я ведьма. Оба долго разглядывали 
друг друга. 
   - К сожалению, я ничего не  знаю  о  ворлоках,  -  прервала  молчание 
Тенерия. 
   - А я - о ведьмах. Да и остальные ворлоки тоже. Мы сторонимся  других 
чародеев. Как мне сказали, с Ночи Безумия. 
   Тенерия склонила голову набок. 
   - Я слышала. Может, это ошибка? Напрасно вы всех сторонитесь. 
   - Если ты можешь помочь  в  борьбе  с  Зовом,  то  это  действительно 
ошибка. Тенерия кивнула. 
   - А раз ты владеешь такими  способами  врачевания,  нам  есть  о  чем 
поговорить. Кивнул и ворлок. 
   - Думаю, ты права. - Он огляделся. 
   Стоял он на развилке дорог, Тенерия - на пороге  гостиницы.  Шенда  и 
вторая служанка опасливо выглядывали из-за ее спины. 
   - Могу я войти? - спросил ворлок. 
   - Нет!  -  тут  же  выкрикнула  Шенда.  На  лице  ворлока  отразилось 
удивление.  Он  хотел  что-то  сказать,   но   Тенерия   подняла   руку, 
останавливая его: 
   - Я выйду к тебе. Эти люди натерпелись от ворлоков. 
   - В саду есть скамейки, - добавила вторая служанка. - За домом. 
   - Благодарю вас. - Тенерия огляделась  в  поисках  сприггана,  но  не 
нашла его и решила, что его напугали шум и яркий свет. 
   Она протянула руку ворлоку. 
   - Так пойдем в сад? 
   Ворлок кивнул, и, когда  он  брал  ее  за  руку,  на  его  изрезанном 
морщинами страдания лице появилось некое подобие улыбки. 
  
Глава 21  
  
   На первом же перекрестке Думери едва не  заплутал:  одна  тропа  была 
такой узкой, что поначалу он подумал, что в этом месте сходятся лишь три 
дороги. 
   Мужчина же дал  четкие  указания:  развилка,  развилка,  перекресток, 
перекресток, развилка, развилка. 
   На втором перекрестке стояла гостиница,  но  Думери  не  остановился, 
поскольку вторая половина дня только началась. 
   Оставлял он без внимания и многочисленные указатели: все  надписи  на 
сардиронском, буквы такие же, что в этшарском,  но  лишь  одно  понятное 
слово  -  Алдагмор,  встречающееся  на  большинстве  указателей.   После 
разговора со служанкой в первой гостинице он знал,  что  так  называется 
местность, где он находится. Все остальное представлялось ему абсолютной 
галиматьей. 
   Проходил  он  и  мимо  домов,  но  не  останавливался,  чтобы  задать 
какие-либо вопросы. 
   Тропа в основном огибала холмы, а не пересекала  их,  так  идти  было 
куда легче, чем вчера. 
   Склоны становились  все  круче  и  круче,  потом  стали  чуть  ли  не 
отвесными. 
   Заметно похолодало, что  очень  удивило  Думери.  Все-таки  на  дворе 
поздняя весна, и солнце должно прогревать воздух. 
   Наверное, подумал он, причина  в  этих  высоких  холмах.  К  тому  же 
находился он гораздо севернее Этшара. 
   К закату солнца он еще не дошел до двух развилок. Не встретились  ему 
и гостиницы. Сытный завтрак остался в далеком прошлом,  в  животе  снова 
урчало от голода.  Но  ему  не  оставалось  ничего  другого,  как  вновь 
свернуться клубочком у самой тропы и постараться заснуть. 
   Он попытался придумать, как раздобыть еду, но на  ум  не  шло  ничего 
путного. Последний дом с огородом он миновал много часов  назад,  но  не 
увидел ни овощей, ни фруктов, пригодных к еде. Не нашел он ни  ягод,  ни 
орехов, которые в любой сказке всегда были под рукой. 
   Что ж, он всегда полагал, что все  эти  сказки  -  чистая  ложь.  Так 
Думери и лежал, прислушиваясь к урчанию в животе. 
   В конце концов усталость взяла верх над голодом. 
   Проснулся он до зари от мелкого, холодного  дождя.  Сел  под  дерево, 
дождался, пока чуть рассветет, и двинулся дальше, не сводя глаз с тропы, 
чтобы не пропустить развилку. 
   Дождь кончился, облака рассеялись,  и  из-за  гор  выглянуло  солнце, 
когда он набрел на полуразвалившуюся гостиницу. И решил уже зайти, чтобы 
поесть, но вспомнил, что у него осталось лишь два медяка, а дом  Кеншера 
сына Киннера мог находиться в какой-нибудь миле. И он прошагал мимо. 
   Около полудня Думери миновал третью развилку  и  повернул  налево,  в 
горы. 
   Идти стало куда сложнее. Тропа взбиралась на крутые откосы,  а  затем 
сваливалась вниз. Иной раз он проходил на уровне вершин  елей,  растущих 
на уступе в шестидесяти футах ниже. 
   Далекие горы, которые  он  видел,  сойдя  на  берег,  перестали  быть 
таковыми. Он уже сомневался, преодолевает ли он холмы или карабкается по 
горам. 
   Конечно, самые высокие пики лежали впереди, на востоке, но  он,  судя 
по длинным и крутым склонам, поднимался на  горы.  Пусть  небольшие,  но 
горы. 
   Думери миновал несколько домов, отстоящих довольно далеко от тропы, с 
закрытыми дверями, ставнями на окнах. Но ни в один стучаться не стал. 
   Возможно, он попасся бы в саду или огороде, если б увидел хоть  один, 
но садов и огородов рядом с этими домами Думери не обнаружил. 
   Его башмаки, пошитые для города, из  тонкой  кожи,  и  так  протянули 
дольше, чем он ожидал,