царство ему небесное.
   - Бирок?.. - чуть слышно повторил Бен.
   - Труп в  компакторе,  как  вы  помните,  был  мужской,  -  продолжал
священник. - И поэтому мы с  Франкино  справедливо  решили,  что  Чейзен
принял вид того самого мужчины, которого он убил.  А  когда  при  помощи
Стража мы выяснили, что Чейзен находится здесь, на десятом  этаже,  круг
подозреваемых сузился до предела. Значит, он мог превратиться  только  в
Сорренсона, Дженкинса, Батилля, Макса Вудбриджа или в Бена Бэрдета!  Но,
попавшись на вашу удочку, мы не учли, что Фэй - тоже мужчина, тем  более
что Чейзен так талантливо разыграл  чуть  позже  сцену  изнасилования  в
подвале, после которой, если и были еще какие-то подозрения,  они  сразу
рассеялись. - С этими словами Макгвайр подошел к Фэй,  которая  все  это
время наблюдала за ним с  совершенно  бесстрастным  лицом.  -  Так  вот,
настоящая Фэй Бэрдет - или Джек Купер, если угодно, - и была убита тогда
в подвале Чарльзом Чейзеном. Именно ее тело там и нашли!
   А вот душа ее отлетела прямиком в  ад,  чтобы  присоединиться  там  к
легионам  Сатаны,  которым  она  должна   была,   по   нашему   замыслу,
противостоять. Так что вы и есть Чарльз Чейзен!  -  закончил  священник,
обращаясь к Фэй. - Вы - Сатана! - Он выждал несколько  секунд,  а  потом
гневно указал на Фэй пальцем. - И я проклинаю тебя! Я  проклинаю  каждый
миг твоего презренного существования! Ты - наказание и бич человечества!
Ты приносишь одни несчастья и бедствия! Ты - мерзкое, гнусное  и  подлое
исчадье ада! Будь же ты проклят во веки веков!
   Фэй  ничего  ему  не  ответила.  Более  того,  она  вообще  никак  не
отреагировала на тираду священника, неподвижно сидя перед ним на диване.
   В наступившей тишине Бену показалось, что каминные часы стали  тикать
как-то особенно громко. И снова  отец  Макгвайр  осыпал  проклятиями  то
существо, которое приняло форму его жены.
   Бен встал между ними и взял Фэй за руку. На лице его выступили  капли
пота. "Неужели это правда? - переспрашивал он себя. - Наверное..." - Это
так? - просто спросил он, с ненавистью глядя  на  восковое  лицо  Фэй  с
безразличными пустыми глазами. Но она отдернула  руку  и  повернулась  к
священнику.
   - Проклинаю тебя! - еще раз выкрикнул отец Макгвайр.
   И тут Фэй с такой  силой  расхохоталась,  что  в  серванте  зазвенела
посуда. Ребенок заплакал и стал давиться слезами. Но Фэй направилась  не
к нему, а к мужчинам, продолжая громогласно смеяться. Лицо ее  стало  на
глазах искажаться, как расплавленный воск, принимая самые  разнообразные
очертания. В воздухе запахло серой, а потом Бену почудилось, что  совсем
рядом что-то сильно гниет.
   - Фэй! - исступленно закричал он. Но теперь уже  он  обращался  не  к
тому существу, что находилось сейчас у него в  квартире...  Он  вспомнил
свою настоящую Фэй, погибшую в подвале, и, упав на  колени,  в  отчаянии
закрыл лицо руками.
   Теперь стало меняться и само тело Чейзена, еще недавно имевшее  форму
Фэй. Кожа сделалась тонкой и хрупкой, начала трескаться, и через  минуту
перед ними стоял уже сам Чарльз Чейзен в  том  виде,  как  его  встретил
Франкино в старом особняке пятнадцать лет назад.
   Неизвестно откуда налетел ветер, сметая все на своем пути, поднимая в
воздух бумаги и опустошая пепельницы...
   Со стен попадали картины, но ветер не утихал. Макгвайр  схватился  за
решетку камина, чтобы устоять на ногах. Бен накрыл своим телом малыша.
   Чейзен не  переставал  дико  хохотать  и,  стоя  в  дверях,  упивался
произведенным эффектом.
   Свет померк. В квартире царил  хаос,  повсюду  валялась  перевернутая
мебель. Наконец Бен и Макгвайр  отважились  посмотреть  на  Чейзена.  Он
стоял, опершись о стену. И вдруг начал таять в воздухе и исчез. Вместе с
этим прекратилась и буря. Наступила полная тишина, словно ветра не  было
и в помине.
   Бен  начал  укачивать  ребенка,  стараясь  успокоить  его  и  бормоча
какую-то незатейливую песенку. Малыш все еще сильно дрожал.
   - Бен, - укоризненно произнес отец  Макгвайр.  -  Все  это  произошло
только из-за вас. Вы виноваты в  том,  что  у  вас  не  осталось  теперь
времени, чтобы справиться с Чарльзом Чейзеном.
   - Да к черту вашего Чейзена! - разозлился Бен. - Плевать мне на него!
И на все, что у вас тут творится!..
   - Вы лжете самому себе, Бен, - покачал еловой священник.
   - Да идите вы!..
   - Вам не может быть безразлично все это, если вы, конечно, еще верите
в Бога и продолжаете любить Его, - терпеливо увещевал Макгвайр.
   - Да никакого Бога не существует! - отрезал Бен.
   - И Сатаны, выходит, тоже? Не обманывайте себя, Бен. Вы же только что
видели его своими глазами. И смею вас уверить, что Бог  тоже  существует
так же реально, - продолжал священник.
   - Фэй умерла! И если она должна была стать вашим Стражем,  то  теперь
никакого Стража больше не будет! - в отчаянии прокричал  Бен,  с  трудом
сдерживая подступающие рыдания.
   Макгвайр подошел к нему ближе.
   - Но у вас ведь остался сын... И надо дать  ему  возможность  прожить
хорошую, достойную жизнь. А у него есть такой шанс... Вы же  не  станете
лишать своего ребенка полноценной  жизни?..  Так  что  альтернатива  еще
остается...
   - Что? - не понял Бэрдет.
   - Все, о чем мы говорили раньше, остается в силе.  Только  вы  должны
полностью довериться мне.
   - Я уже пробовал довериться Франкино.
   - Я не Франкино, - напомнил священник. - И к тому же,  у  вас  просто
нет теперь другого выбора. Теперь вы должны  выслушать  меня  и  сделать
так, как я скажу.
   Бен молча смотрел на него.
   - Завтра в полночь вы должны прийти в эту квартиру, - давал  указания
Макгвайр. - А сейчас вы уйдете отсюда вместе  со  мной.  Найдите  другое
место, где можно было бы переночевать. Ребенка  немедленно  отправьте  к
родственникам. А завтра к полуночи - снова сюда. Вам все понятно?
   - Да... - неуверенно ответил Бен. - Но только  вы  должны  объяснить,
зачем все это нужно. Какие на то причины?
   Макгвайр недобро сузил глаза.
   - Причины? - переспросил он. - Если вы не явитесь сюда и если до  вас
не успеет добраться Сатана, то доберусь я и лично уничтожу вас. И вас, и
вашего сына! Вот какие причины! - закричал он. - Теперь, я надеюсь,  вам
все понятно?
   Бен застыл от изумления с разинутым ртом, но потом  все  же  медленно
кивнул.
   - Ну и прекрасно, - вздохнул Макгвайр и указал Бену на выход.

Глава 24

   Сны  в  ту  ночь  быстро  сменяли  один  другой,   словно   узоры   в
калейдоскопе. Несколько раз он просыпался и вертелся в постели,  пытаясь
стряхнуть  с  себя  наползающую  пелену  ужаса   и   найти   ответы   на
многочисленные вопросы насчет  прошлого  Бена  Бэрдета,  которые  так  и
остались неразрешенными после гибели Бирока. Священник был убежден,  что
словак работал на совесть и подробно выяснил всю хронологию жизни  Бена,
но это только лишний  раз  доказывало,  какую  роковую  ошибку  совершил
Франкино. Но почему все так получилось?.. Ведь Франкино был не  из  тех,
кто мог настолько грубо ошибиться. Неужели все, над чем он так тщательно
трудился, оказалось ненужным и в  корне  неправильным?  Ведь  должен  же
где-то крыться недостающий элемент -  пропавшее  звено  в  цепочке...  А
именно попытка самоубийства, из-за которой, собственно, Бен и был избран
на роль следующего Стража. Вопросы казались особенно сложными еще  из-за
того, что сейчас была глубокая ночь и в сознании все еще  жили  страшные
образы тех событий, свидетелем  которых  Макгвайр  стал  этим  утром  на
квартире Бэрдетов. Жуткая картина никак не выходила у него из  головы  -
превращение хрупкой Фэй Бэрдет в самого Сатану.

***

   Будильник прозвенел ровно в десять утра. Отец Макгвайр одним  прыжком
выскочил из постели, наскоро принял душ, оделся и,  выйдя  из  спального
корпуса, перешел двор, очутившись у подъезда самой семинарии. Поднявшись
на третий этаж, он подошел к своему кабинету, распахнул дверь  и  застыл
на пороге. Внутри его ждали трое неизвестных.
   - Доброе утро, святой отец, - поприветствовал Макгвайра сержант Уосо.
   - Да-да...  Доброе  утро,  -  запинаясь,  произнес  священник.  -  Но
проктите, кто вы такие? И что здесь делаете?
   Уосо поднялся из-за письменного стола Макгвайра и предъявил ему  свой
значок, а потом представил и  двух  других  полицейских:  ими  оказались
детективы Якобелли  и  Делламар.  Затем,  снова  усевшись  за  стол,  он
предложил священнику располагаться  поудобнее  и  не  спешить,  так  как
требовалось ответить на некоторые вопросы полиции.
   Макгвайр, негодуя, плюхнулся в свободное кресло для посетителей.
   - Что все это значит? - с вызовом обратился он к сержанту.
   Уосо хладнокровно сунул в рот пластинку жевательной резинки.
   - Убийство, - коротко пояснил он.
   - Убийство?! - словно не веря своим ушам, переспросил священник.
   - А разве  вы  никогда  не  слышали  такого  слова,  святой  отец?  -
саркастически усмехнулся сержант.
   Макгвайр  оглядел  полицейских   и,   беспомощно   покачав   головой,
прищурился от яркого света настольной лампы, которую Уосо  направил  ему
прямо в глаза.
   - И все же непонятно, почему вам  потребовалось  говорить  именно  со
мной? - недоумевал священник.
   Уосо вынул из кармана плаща фотографию и небрежно швырнул ее на стол.
   - Это тело на карточке еще  недавно  принадлежало  мистеру  Гульельмо
Франкино. Или монсеньеру Франкино,  как  вы  привыкли  его  называть,  -
заговорил сержант. - Несколько дней назад  он  выпал  из  окна  десятого
этажа дома номер 69 по 89-й улице. С первого взгляда это было похоже  на
самоубийство, хотя никто из нас наверняка не  стал  бы  утверждать,  что
священники  на  такое  способны,  верно?..  А  монсеньер  Франкино,  как
сообщили мне в Управлении епархии,  действительно  был  священником.  Вы
знали его? - вдруг спросил он Макгвайра.
   Тот внимательно посмотрел на снимок. Неужели Бен уже успел рассказать
что-то полиции?.. Маловероятно.
   - Нет, - решительно заявил он. - К сожалению, этот человек мне не был
знаком.
   - Понятно, - самоуверенно кивнул Уосо, словно и  ожидал  услышать  от
Макгвайра именно такой ответ. - А вы знаете некоего Бена Бэрдета?
   Макгвайр  изо  всех  сил  пытался  не  выказать  своего  нарастающего
волнения и лишь отрицательно покачал головой.
   - А Фэй Бэрдет? - не унимался сержант.
   - Тоже нет.
   - А кого-нибудь другого из этого дома?
   - Никого. И я думаю, что вы сами знаете об этом не хуже меня, - теряя
терпение, произнес Макгвайр.
   - А вы точно  ничего  не  запамятовали,  святой  отец?  -  вкрадчивым
голосом спросил Уосо, присаживаясь на  край  письменного  стола.  -  Ну,
хорошо. Тогда, может быть, вы знали бывшего детектива Гатца?
   - Впервые слышу эту фамилию.
   - А  инспектора  Бурштейна?  Макгвайр  снова  покачал  головой.  Уосо
рассмеялся.
   - Послушайте, святой отец, вас когда-нибудь обвиняли во лжи?
   Макгвайр  выпрямился  в  кресле  и  с  негодованием  смерил  взглядом
сержанта.
   - Никогда, - высокомерно заявил он.
   - Какая жалость! Значит, мне придется стать первым, кто это  сделает.
Потому что у нас имеются веские доказательства того, что вы знаете всех,
кого я только что перечислил. И не только знаете, но и  принимали  самое
непосредственное участие в их судьбах. А ведь многие из них умерли...  И
не исключено, что  вы  активно  содействовали  тому,  чтобы  этих  людей
настигла смерть - я имею в виду Гатца, Бурштейна и монсеньера  Франкино.
Святой отец, скажите, а разве в ту ночь, когда погиб  Франкино,  вас  не
было рядом с ним? - прищурился Уосо.
   Макгвайр вскочил с кресла, гневно сверкая глазами.
   - Я уже сказал вам, что не знал этого человека! - выкрикнул он.
   - Да-да, я помню, - невозмутимо ответил Уосо и пристально поглядел на
священника. - Но неужели у вас не было ссоры с монсеньером Франкино в ту
ночь, когда он выпал из окна? Ведь Франкино собирался доложить  о  вашей
не совсем христианской деятельности в Управление  епархии.  И  тогда  вы
ударили его наконечником пожарного шланга по голове и  оглушили.  Ну,  а
дальше  все  ясно:  вам   пришлось   выкинуть   тело,   имитировав   его
самоубийство.
   Макгвайр чуть не задохнулся от негодования и снова  стал  утверждать,
что никогда не слышал всех тех фамилий, которые  только  что  перечислил
ему сержант, и уж, конечно, никоим образом не  мог  находиться  рядом  с
неизвестным ему Франкино в роковую ночь его гибели.
   Уосо молча слушал, печально кивая головой, а потом вынул  из  кармана
наручники и, передав их Якобелли, обратился к помощнику:
   - Зачитайте ему права.
   - Тут какая-то ошибка! - начиная впадать в панику, закричал Макгвайр.
   - Простите меня, святой отец, - произнес Уосо. - Но вы арестованы.
   - По какому же обвинению?
   - По обвинению в убийстве монсеньера Франкино, - отчеканил Уосо.
   - Но почему? Я же никогда в жизни...
   - Приберегите дыхание для присяжных, - оборвал  его  сержант.  -  Вам
придется еще многое объяснять. Дело в том, святой отец, что у нас теперь
есть свидетель... К сожалению, этот человек долго скрывал от нас  истину
из-за опасения, что вы  начнете  его  преследовать.  То  есть  свидетель
просто боялся вашего возмездия. Но он видел  вас,  когда  вы  той  ночью
спорили с Франкино в коридоре десятого этажа. Потом этот человек  видел,
как вы ударили монсеньера и выкинули его из окна.  А  чтобы  всем  стало
ясно, что этот человек говорит правду, ему удалось сфотографировать  вас
в ту ночь. - С этими словами он снова полез в карман и вынул оттуда  еще
одну фотографию - качественный цветной снимок, на котором был запечатлен
Франкино, распростертый на полу в, луже крови, и отец Макгвайр,  стоящий
над ним с металлическим наконечником пожарного шланга в руке.
   Макгвайр сердито швырнул фотографию на стол.
   - Это гнусная подделка! - решительно заявил он. Все трое  полицейских
лишь  рассмеялись  ему  в  лицо,  осуждающе  покачивая  головами.  Потом
Якобелли зачитал священнику права арестованного с маленькой  пластиковой
карточки и торжественно надел на него наручники.
   - Так скажите мне хотя бы, кто он - этот таинственный  свидетель?!  -
потребовал Макгвайр, поняв, что сопротивление бесполезно.
   - Это женщина, - ответил Уосо, подходя к двери кабинета и  распахивая
ее. - А зовут ее Фэй Бэрдет.

***

   Уже несколько часов Макгвайра мучила страшная  головная  боль.  Кровь
стучала в висках так, что это  заглушало  все  остальные  чувства.  Боль
началась  сразу  после  ареста  и  с  ходом  времени  лишь  усиливалась.
Священник находился сейчас  в  тесной  камере  в  одном  из  центральных
полицейских  участков,  на  втором  этаже  с  длинным  коридором,  вдоль
которого по обе стороны располагались еще десятки  таких  же  камер  для
арестованных.
   Теперь  у  него  не  осталось  никакого  выбора.  Только  ждать,  что
произойдет дальше. Перед тем, как его заперли здесь,  Макгвайру  удалось
все же дозвониться в Управление епархии и наскоро переговорить  с  отцом
Теппером,  объяснив  ему  ситуацию.  Теппер  посоветовал  ему  сохранять
спокойствие и обещал, что постарается выручить его или по  крайней  мере
забрать пока под залог... Но до сих пор  никто  еще  не  приехал,  чтобы
освободить Макгвайра, а было уже семь вечера. Однако священник не  терял
присутствия духа. Кто-то обязательно должен был объявиться, ведь сегодня
в полночь произойдет смена Стража.
   Внезапно  Макгвайру  захотелось  горько  расплакаться,  чтобы   снять
нечеловеческое напряжение нервов. Да только какой  от  этого  прок?  Все
равно его никто не услышит... В камере вместе с ним находился  еще  один
человек - Дряхлый высохший старичок, который, видимо, потерял уже всякую
надежду на освобождение и теперь неподвижно  лежал  на  тюремной  койке.
Поделиться своим несчастьем Макгвайру было абсолютно не  с  кем.  Только
сам священник мог осознать, как ловко действовал  Чейзен,  приняв  снова
вид Фэй и представив полиции фотографию его и Франкино в момент  урагана
в холле десятого этажа. Таким образом, он отключил священника от участия
во всех дальнейших событиях.
   В восемь вечера Макгвайр  снова  связался  с  Управлением  епархии  и
попросил к телефону отца Теппера,  но  ему  ответили,  что  тот  куда-то
уехал. Затем  священник  попытался  переговорить  еще  с  кем-нибудь  из
руководства, но в здании Управления к этому часу  никого  уже  не  было.
Тогда  он  дозвонился  до  резиденции  самого  архиепископа,  но  и  там
ответили, что его нет сейчас в  городе  и  придется  перезвонить  утром,
когда на месте будут все его заместители.
   Макгвайр вернулся в  свою  камеру  и  в  отчаянии  рухнул  на  койку.
Головная боль не  утихала.  Он  лежал  на  спине  с  открытыми  глазами,
чувствуя, что воля его начинает слабеть. Сосед-старик по-прежнему  мирно
спал. До Макгвайра доносились голоса заключенных из других камер, кто-то
насвистывал рядом простенькую мелодию. Через каждые десять -  пятнадцать
минут в коридоре  появлялся  тучный  охранник,  проверяющий,  все  ли  у
арестованных  в  порядке.  После  своего  шестого  обхода   охранник   с
сожалением посмотрел на часы. Было еще всего девять  вечера...  Небо  за
окнами потемнело, но из  Управления  так  никто  и  не  приезжал.  Теряя
терпение, Макгвайр вскочил с  койки  и  нервно  зашагал  взад-вперед  по
камере, чувствуя, как тревожно бьется сердце  в  груди.  И  вдруг  дверь
камеры распахнулась, и на пороге появился все тот же тучный охранник.
   - Ваш адвокат прибыл, - сообщил он, ткнув  в  Макгвайра  указательным
пальцем.
   - Мой адвокат? - изумился тот.
   Охранник вышел в коридор. Макгвайр присел на койку, посмотрев сначала
на спящего старика, а потом на часы. Но через несколько секунд он  опять
вскочил, не в силах сдержать своего нетерпения и прислушиваясь к  гулким
шагам в коридоре за дверью.
   Наконец дверь открылась, и в камеру вошел Ральф Дженкинс.
   - Пожалуйста, присядьте,  -  попросил  он  священника,  непринужденно
снимая шляпу.
   Макгвайр был поражен, увидев его. "Что может делать здесь  Дженкинс?"
- удивлялся он.
   - Меня попросили помочь  вам,  -  начал  Дженкинс.  -  Я  думаю,  вам
известно, кто я такой?..
   - Конечно, - ответил Макгвайр. - Вы Ральф Дженкинс.
   Тот кивнул и загадочно улыбнулся.
   - Ну, хорошо, сейчас сойдет и Ральф  Дженкинс,  -  ответил  он.  -  Я
помогу вам выбраться отсюда до полуночи.
   - Это каким же образом? - не переставал удивляться Макгвайр.
   Дженкинс нахмурился.
   - Видите ли, наше предложение отпустить вас  под  залог  в  восемьсот
тысяч долларов было пока отклонено до предъявления вам обвинения. А  это
может произойти только завтра утром.
   - Но это же будет...
   -  Слишком  поздно,  вы  хотели  сказать?  -  прервал  его  Дженкинс,
проницательно улыбаясь. - Я знаю.
   - Так что же мне делать? - разволновался священник.
   - Мы уже кое-что придумали, - уклончиво ответил Дженкинс.
   - Что именно? - не отступал  Макгвайр.  Дженкинс  осторожно  выглянул
через дверной глазок -  в  коридоре  было  пусто.  Тогда  он  с  опаской
покосился на старика, но Макгвайр тут же успокоил его, уверив,  что  тот
давно уже спит и ничего не слышит.
   - Мы вам устроим побег, - прошептал Дженкинс.
   - Но это невозможно! - опешил Макгвайр. - Вы, наверное, шутите!..
   - Сохраняйте  полное  спокойствие  и  невозмутимость,  -  посоветовал
Дженкинс.  -  И  не  задавайте  лишних  вопросов.  Макгвайр   постарался
изобразить на лице самое нейтральное  выражение.  Пожелав  ему  еще  раз
оставаться спокойным, Дженкинс подозвал охранника,  который  и  выпустил
его из камеры.
   - Вы обо всем переговорили? - спросил охранник.
   - Да, - кивнул Дженкинс и, выходя в коридор,  еще  раз  оглянулся  на
Макгвайра, - Увидимся утром, святой отец.
   Охранник запер за ним дверь.
   - Спасибо вам, мистер Дженкинс, - пробормотал  священник,  так  и  не
поняв, что за план созрел в голове этого типа.
   Через несколько секунд он