иколите себе на лацкан, - сказала та.  -  Я  вижу,  вы  не  очень
хорошо себя чувствуете. Это поможет.
   Элисон пощупала щеки, затем посмотрела на свои пальцы. На  подушечках
остались следы румян. Она слабо улыбнулась, взяла гвоздику и обернулась.
   - Спасибо.
   Выйдя на улицу, она бросила взгляд в сторону агентства, поймала такси
и уехала.

***

   Майкл не соглашался:
   - Еда абсолютно нормальная!
   Он положил две таблетки аспирина на стол рядом с графином, в  котором
стояли роза на длинном стебле и белая гвоздика.
   Протест. Она ожидала его в той или иной форме. С  того  момента,  как
они встретились в ресторане, Майкл еще ни разу не возразил ей. Элисон не
могла  не  замечать  его  искренних  усилий  быть  предупредительным   и
жизнерадостным, но  она  знала,  что  рано  или  поздно  он  сорвется  и
спровоцирует ссору. Так он вел  себя  с  самого  своего  возвращения  из
Албании - или откуда там... И напряжение между ними ничуть  не  убывало,
по правде  говоря,  оно  лишь  нарастало  с  того  момента,  как  Элисон
выписалась из госпиталя.
   - Еда была безвкусной! - упрямо  повторила  Элисон.  Ему  не  удастся
заставить ее защищаться. Едва войдя в ресторан, она сообщила, что с мисс
Логан что-то случилось, и  после  этого  была  агрессивно-равнодушна  ко
всему. И даже его напряженное молчание не могло поколебать ее.
   Еда кажется ей безвкусной? Майкл ничуть не был  удивлен.  К  длинному
списку добавился еще один симптом. Он перечислил их про  себя.  Головная
боль.  Тошнота.  Головокружение.  Потеря  равновесия.  Резь   в   глазах
Ухудшение слуха (на это она жаловалась накануне) Обмороки. И вот  теперь
-  потеря  вкусовых  ощущений.  Казалось,  список   будет   продолжаться
бесконечно. Майкл уже свыкся с тем, что она становится все более нервной
Перенесенный ею шок не мог пройти бесследно. Он, как и ее лечащий  врач,
ожидал и ухудшения физического состояния. Но как  ни  странно,  доктора,
подвергнув  Элисон  целому  ряду  утомительных   обследований,   никаких
серьезных отклонений в ее нервной системе не нашли. Их: диагноз  гласил:
психосоматическое заболевание. Майкл не мог с  ними  спорить,  да  и  не
хотел. Но с другой стороны...
   Элисон  протянула  руку,  взяла  таблетки  и  проглотила  их   с   не
свойственной ей решительностью. Одним махом. Без воды. Поморщившись, она
снова взглянула на него.
   - Ты доволен? - спросила она, имея в виду аспирин.
   - Да, - ответил Майкл. И  аспирином,  и  ужином  тоже.  Он  предложил
сходить в ресторан днем, когда позвонил, чтобы задать некоторые  вопросы
относительно финансовых дел ее отце. Он  как  раз  получил  завещание  и
некоторые другие официальные бумаги и раз он собирался  представлять  ее
финансовые интересы - в случае если ни одна из  заинтересованных  сторон
не воспротивится,  необходимо  было  предварительно  выяснить  некоторые
вопросы. Как и следовало ожидать, она  вышла  из  себя  при  одном  лишь
упоминании об этих документах, и  Майклу  пришлось  отложить  дальнейшие
расспросы. Но главная цель звонка заключалась в том, чтобы  вытащить  ее
из квартиры. Ужин и прогулка не  повредят,  а,  возможно,  и  пойдут  на
пользу, рассудил он, в отличие от кучи таблеток, которые она  принимала.
Как бы то ни было, вечер, проведенный вне дома,  хоть  немного  смягчит,
депрессию, которая начинала столь же, серьезно беспокоить Майкла, как  и
ее физическая слабость. Она погрязала в жалости к себе, и в конце концов
это стало раздражать его. Необходимо было  покончить  с  ее  депрессией,
особенно если диагноз "психосоматическое заболевание" вереи.
   Уютный ресторан казался ему наиболее  подходящим  местом  для  начала
действий.
   - Все это чепуха, - заявил он своим обычным, н"  терпящим  возражений
тоном.
   - Что именно?
   -  Эти  твои  странные  недуги.  -  Слово  "недуг"  выглядело   более
подходящим, нежели "болезнь". Под ним подразумевалось нечто таинственное
и неопределенное.
   - Неужели? - в голосе, ее звучало раздражение.
   - Да.
   - Почему же?
   - Да потому, что все они  воображаемые!  Ты  же  неглупый,  грамотный
человек, зачем тебе это надо? Ты принимаешь сильнейшие транквилизаторы и
болеутоляющие  таблетки,  которые  могут  иметь  самые   непредсказуемые
побочные эффекты. И плюс ко всему  ты  физически  ослаблена,  что  может
усугубить любой из этих побочных эффектов.  Ты  переохладилась,  у  тебя
переутомленный и слишком впечатлительный ум. К атому я  ничего  не  могу
добавить. - Что ж, довольно  интересный  поворот,  и  с  логикой  все  в
порядке, но почему-то он сам не верил себе.
   - Психосоматические иллюзии не относятся к числу моих пристрастий.
   - Элисон, - строго предупредил он, - если ты не станешь  бороться,  у
тебя всегда будет болеть голова, тебя  всегда  будет  тошнить.  В  конце
концов ты можешь просто умереть!
   - Аминь.
   Он прикоснулся к ее крепко зажатому кулаку.
   - Хоть на пять минут можешь ты оставить это чертово распятие в покое?
Элисон! - Майкл потянул за цепочку, но она не пускала ее.  -  Элисон!  -
рассердился он. - Ее пальцы  соскользнули  с  креста,  и  Майкл  засунул
распятие ей под блузку.
   Она сидела прямо, сжав губы,  глядя  перед  собой  широко  раскрытыми
немигающими глазами. Майкл не в силах был больше скрывать разочарование.
Прошло десять дней с событий в особняке, с  событий,  которые  он  не  в
состоянии ни понять, ни объяснить.  Это  так,  как  бы  он  ни  старался
успокоить ее. Тем не менее в  его  мыслительных  способностях  она  была
уверена больше, чем в своих собственных.
   Элисон было не по себе. Точно сказать, почему, она не могла. Конечно,
перенесенный ею шок имел к этому  отношение:  она  теперь  находилась  в
состоянии  постоянного  напряжения.  Но  было  и  нечто  другое.  Что-то
изменилось. Может, всему виной появление Гатца, воскресившего прошлое, а
с ним - образ Карей Фармер. Может быть, а может быть, и нет.
   - Пойдем прогуляемся, - нарушил молчание Майкл. - Это пойдет тебе  на
пользу.
   Элисон зевнула, подождала, пока он заплатит но счету и,  не  проронив
ни слова, вышла вслед за ним на улицу.
   - Еда была восхитительной, - сочла она нужным заметить, словно  забыв
о том, что говорила до того.
   Майкл нашел это довольно забавным, но смеяться  не  стал,  Вечер  был
ясным и холодным. Они прошли квартал, завернули и через несколько  минут
достигли Таймс-Сквера. Несмотря на  то  что  у  Элисон  все  еще  болела
голова, она решила смириться с попытками Майкла развлечь  ее  и  покорно
следовала за ним сквозь ряды салонов и магазинчиков. Затем они  покинули
пассаж и бесцельно бродили по улочкам, время от  времени  останавливаясь
прочесть афиши  и  светящуюся  рекламу  на  стенах  темных  театров.  За
несколько минут до полуночи Майкл остановился у входа в  музей  восковых
фигур и заговорил с сидевшим в будочке у входа карликом.
   - Зайдем, - предложил он.
   Элисон нахмурилась и с отвращением отвернулась.
   - Ну же, - подбадривал он.
   - Не будь смешным.
   - Там интересно.
   Элисон бросила взгляд на свои наручные часики и  поднесла  их  к  его
носу. - Уже почти полночь. Я устала. Майкл посмотрел на будку  у  входа,
ища поддержки.
   - Для леди - билет за полцены, - сказал карлик. Колокольчики  на  его
разрисованной шапочке зазвенели в ночи. Он поднялся  со  стула  и  манил
Элисон своими коротенькими ручками.
   Она  пригляделась  к  нему.  Карлик  смутно  напоминал  ей   кого-то.
Уродливое создание, которому лучше бы оставаться в прошлом.  Она  так  и
слышала, как он произносит: тц-тц-тц. День рождения. Джезебель.  Чейзен.
Клоткины. Музейный карлик прекрасно вписался бы в эту компанию.  Неужели
мир для нее превратится в серию сменяющих друг друга образов той ночи? И
даже  самые  обыденные  события   станут   частью   гениального   плана,
задуманного, чтобы свести ее с ума?  Она  взглянула  на  Майкла.  В  его
глазах светилось неукротимое упрямство Чарльза Чейзена. Видно было,  что
он  ни  за  что  не  отступится:  они  вместе  пойдут  в  музей.  Элисон
передернуло.
   - В чем дело? - спросил Майкл.
   - Я должна объяснять элементарные вещи?
   - Если хочешь, - улыбнулся он.
   - Десять дней назад я пережила кошмар. С тех пор плохо себя чувствую.
И сейчас я плохо себя чувствую. Я не хочу, чтобы мне стало еще  хуже.  И
трудно придумать более неподходящее средство для поправки здоровья,  чем
прогулка по этой  омерзительной  выставке  человеческих  пороков.  -  Ты
развеешься.
   Элисон метнула в него гневный взгляд.
   - Да что ты! В самом деле?
   - Да. В самом деле.
   - Майкл, ты не представляешь... Тихонько кашлянув, Майкл перебил ее.
   - Ты что, собираешься избегать темноты до  конца  своих  дней?  Жить,
боясь чудовищ, притаившихся за каждым углом? -  Он  замолчал,  губы  его
дрогнули. - Я не позволю тебе этого! Я намерен вернуть тебя в нормальное
состояние. Я сказал тебе уже об этом в ресторане, и так оно и будет!
   - Да-да, - неожиданно пропищал карлик.
   Элисон подняла на Майкла  глаза  и  кивнула..  Он  положил  деньги  в
протянутую руку человечка, получил взамен два билета и, взяв  Элисон  за
руку, повел ее через дверь вниз, по устланной ковром лестнице.
   Вход в музей  озаряли  красные  лампы.  Поя  ними  располагался  план
выставок. Дальше - темнота.
   Они вошли внутрь.
   Музей являл собой переплетение коридоров, небольших залов и закутков,
каждый  из  которых  был  посвящен  определенной  теме.  В  залах  царил
полумрак,  на  экспонаты  падали  косые  лучи  света.  Эффект  получался
потрясающий: фигуры казались живыми.
   Бывала ли она здесь? Что-то подобное Элисон припоминала. Но это  было
очень давно. Наверное, когда  она  только  приехала  в  Нью-Йорк.  Этим,
возможно, н объясняется охватившее ее чувство, будто все здесь  знакомо,
словно она идет сквозь повторившийся сон.
   Она прислушивалась к звуку их одиноких шагов  в  бесконечной  тишине.
Наблюдала за тем, как постепенно они погружаются в  сумрак.  Неторопливо
шагая, они вторгались в мир воображения.
   У каждого экспоната Майкл останавливался, чтобы  прочесть  пояснения.
Элисон слушала молча, никак не реагируя.
   Затем вдруг услышала, что он смеется.
   - Напоминает Гатца, - сообщил Майкл. Она подняла  глаза.  Безобразный
кавказец возвышался над ней с безумной улыбкой на устах.
   - Как приятно лишний раз вспомнить о нем, - сказала  Элисон.  -  Меня
всегда потрясало то, как здорово ты умеешь сопрягать  тему  с  местом  и
временем. Будь мы в булочной,  ты  принялся  бы  обсуждать  освобождение
Аусшвица.
   -  Перестань  изощряться  в  остроумии.  -  Майкл  двинулся   дальше,
внимательно читая таблички. Достигнув конца коридора,  они  вернулись  в
центр музея и углубились в другой вал, посвященный методам пыток.
   - Славные игрушки, - заметил Майкл.
   - По-моему, отвратительны.
   - Это история.
   - Я не желаю смотреть на эту гадость
   - Элисон...
   - Хватит семантики и риторики, Майкл, - оборвала его она.  -  Я  хочу
уйти.
   Пожав плечами, он повел ее  к  выходу  по  темному  коридору.  Пройдя
сквозь центральный зал, они углубились в следующий. Элисон подняла глаза
и прочла:
   "Знаменитые убийцы и их жертвы". Она взорвалась:
   - Чего ты ждешь от меня, Майкл? Крови?
   Он ничего не ответил.
   Она могла бы много чего наговорить сейчас, но все было бы без  толку.
Лучше не спорить, закрыть глава и идти. И пусть делает, что хочет.  Дура
она, что позволила завести себя в этот музей. Надо было  поймать  такси,
поехать домой и забраться скорей в постель.
   Собрание  фигур  было  типичным:  Джек-Потрошитель,   Лиззи   Борден,
Бостонский душитель и прочие губители невинных душ.
   Майкл шел не спеша, Элисон брела  за  ним,  склонив  голову,  изредка
исподлобья взглядывая на экспонаты.  В  любой  момент  она  готова  была
услышать пронзительный визг  Джезебель  и  ощутить  под  ногой  округлое
мохнатое тельце. Краешком глаза она следила, не появится ли где ее отец,
или Чейзен, или другое  какое  создание  ее  кошмара.  Дурацкие  страхи?
Возможно. Эдисон завернула за угол. Над ней нависала женская фигура.
   Она  истошно  завопила.  Майкл  взглянул  на  высокую  фигуру.  Пожал
плечами. Очередная убийца, ну  и  что?  Вовсе  даже  не  страшная.  Так,
старушенция с топором.
   - В чем дело? - Он обнял Элисон за плечи. Она стояла в оцепенении, не
в силах двинуться с места, тело ее била дрожь,  взгляд  был  прикован  к
фигуре.
   Табличка под стеклом гласила:
   МИССИС АННА КЛАРК, УБИЙЦА, КАЗНЕНА НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ  СТУЛЕ  В  ТЮРЬМЕ
СИНГ-СИНГ В ОССИНИНГЕ, ШТАТ  НЬЮ-ЙОРК,  27  МАРТА  1948  ГОДА.  ЗАРУБИЛА
ТОПОРОМ СВОЕГО ЛЮБОВНИКА И  ЕГО  ЖЕНУ.  КАК  ПРЕДПОЛАГАЛИ,  ЕЕ  ЛЮБОВНИК
СТЭНТОН РИДЖЕР НАОТРЕЗ ОТКАЗАЛСЯ ОСТАВИТЬ ЖЕНУ, С КОТОРОЙ ПРОЖИЛ  ДЕСЯТЬ
ЛЕТ. МИССИС КЛАРК ОТОМСТИЛА. ПОЛИЦИЯ НАЗВАЛА ЭТО УБИЙСТВО САМЫМ ЖУТКИМ И
ЗВЕРСКИМ ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ ШТАТА. СУПРУЖЕСКАЯ ЧЕТА БЫЛА ЗАРУБЛЕНА В КРОВАТИ
ВО ВРЕМЯ ПОЛОВОГО СНОШЕНИЯ.
   Миссис Кларк, приятельница Чарльза Чейзена, ее  исчезнувшая  соседка,
канувшая в небытие несколько дней  назад,  уже  двадцать  пять  лет  как
мертва! Убийца!  Элисон  вырвалась  из  объятий  Майкла  и  бросилась  в
темноту, снова спасаясь бегством, не разбирая пути, мечась по коридорам,
истерически голося.
   Когда она появилась, наконец, в центральном зале, Майкл схватил ее.
   - Элисон! - кричал он. Глаза ее закатились. - В чем дело?
   Она закашлялась и ее вырвало. Он стоял, не зная, что  предпринять,  и
держал ее за плечи. Губы ее посинели,  на  лбу  выступил  холодный  пот.
Майкл достал носовой платок и принялся утирать рвоту.
   - Не трогай меня! - визжала она. Он поморщился от запаха.
   - Но... - бормотал он.
   - Убирайся! - закричала она снова, судорожно пытаясь вырваться из его
рук.
   В отчаянии он отвесил ей звонкую пощечину. Потом еще одну.
   В темноте отворилась маленькая дверца, и из нее выступил  приземистый
человечек в форме с фонарем в руке. Служитель музея.
   - Что здесь происходит? - спросил он.
   Пересек зал и, заметив рвоту на полу, воскликнул:
   - О, господи!
   -  Ничего  страшного,  -  сказал  Майкл.  -  Моя   под-друга   просто
испугалась.
   - Давайте отведем ее в мою комнату.
   - Правильно. - Он обернулся к Элисон.
   - Нет-нет, - быстро проговорила  та.  -  Все  будет  в  порядке.  Она
высвободила руки и принялась приводить себя в порядок.
   Служитель осторожно спросил:
   - Вам точно лучше?
   - Да, я уже почти  пришла  в  себя.  Не  могли  бы  вы  принести  мне
какую-нибудь влажную тряпку - вытереть лицо?
   Человечек засуетился и скрылся за дверью. Через несколько  секунд  он
возвратился с мокрым полотенцем.
   - Вы уверены, что все в порядке? Может, посидите у меня в комнате,  а
я вызову врача?
   Элисон схватилась руками за колонну, чтобы не упасть.
   - В этом нет необходимости, - проговорила она, вытирая лицо.
   Майкл стоял в некотором отдалении, весь мокрый, не зная, что сказать,
как поступить.
   - Уйдем отсюда, - наконец, предложил он. Элисон кивнула и пошла вслед
за ним вверх по лестнице, вон из музея. На улице он взял ее за  плечи  и
повернул лицом к себе.
   - Что там случилось? - спросил он. Она не отвечала.
   Майкл  попытался  взять  ее  за  подбородок,  но  она  вывернулась  и
прислонилась к кирпичной стене.
   - Элисон, ты должна рассказать мне, что там произошло.
   Она порывисто обернулась.
   - Какого черта ты спрашиваешь,  если...  Нет,  сейчас  не  время  для
обвинений, хотя, она знала, ему небезразличны ее мысли. Потом.
   - Там была скульптура старухи, - произнесла она. - Она  была  на  дне
рождения Джезебель. - Вот почему ей казалось, будто она  видела  "миссис
Кларк" прежде.
   - Я должен был догадаться, - сказал Майкл. - Наши мысли снова  в  том
доме.
   "Как он мог?" - не переставала спрашивать себя  Элисон.  Неужели  она
могла так ошибаться? Во всем? Она подняла глаза и резко заявила,  сжимая
в пальцах распятие:
   - Что я должна делать, черт  побери?  Что  говорить?  Что  ничего  не
произошло и я никогда не видела той женщины? Хорошо, я скажу: ничего  не
произошло, и я никогда не видела той женщины. Но я лгу. Я сказала это  и
солгала.
   - Эта женщина была казнена двадцать пять лет назад. Ее не могло  быть
на том; дне рождения. Ты что, не понимаешь?  -  Он  помолчал.  -  Может,
кто-то похожий на нее, но...
   - Ее представили мне как миссис Анну Кларк.
   - Возможно, тезка.
   - Перестань! - закричала она. Он с шумом выдохнул.
   - Майкл, - сказала Элисон, - я хочу побыть одна.
   - Зачем?
   - Просто так. Пожалуйста.
   - Я отвезу тебя домой и на время уйду.
   - Нет. Я хочу побыть одна.
   - Элисон, я не могу позволить тебе этого, особенно  после  того,  что
только что случилось.
   - Не думаю, что у тебя есть выбор. Майкл растерялся.
   - Элисон, - сказал он.
   - Нет. Я еще раз прошу тебя. Я хочу побыть одна. Иди  домой.  Я  хочу
взять такси и покататься. Я буду через час. Я просто хочу побыть одна  и
подумать.
   Майкл попытался возразить. Она подошла к краю тротуара и ждала такси,
пропуская мимо ушей все  его  доводы.  Наконец  машина  остановилась,  и
Элисон забралась на заднее сиденье. Он попытался последовать за ней. Она
захлопнула дверь у него перед носом и нажала кнопку.
   Разозлившись, он отступил. Такси тронулось с  места.  -  Черт  бы  ее
побрал! - в сердцах крикнул он. Такси завернуло за угол  и  скрылось  из
виду.

Глава 17

   - С вами все в порядке? - Таксист, обернувшись, смотрел на нее сквозь
пластиковую перегородку. - Мисс!
   Машина свернула на оживленную улицу, и водитель сосредоточил внимание
на движении.
   - Я мог бы отвезти вас в больницу, - предложил он.
   - Ведите машину. Больше от вас  ничего  не  требуется,  -  произнесла
Элисон слабым голосов. - Что ж, деньги ваши, - заметил он и  взглянул  в
боковое стекло. - Мы проезжаем здесь уже шестой раз.
   - Да поезжайте же вы! - взорвалась Элисон.
   - Хорошо, мэм, - сказал водитель.
   Остановившись на красный свет, он поднял  глаза  на  зеркало  заднего
вида, чтобы еще раз взглянуть на свою пассажирку, лежавшую  на  сиденье.
Он покачал головой и пожал плечами. Похоже  было,  что  девушка  вот-вот
умрет Отсутствующее выражение ее запавших глаз внушало ему ужас.
   - Я хочу, чтобы вы ездили по Вест-Сайду, между 41-й и 100-й  улицами,
- велела она, сев в машину.
   Именно этим  он  и  занимался  в  течение  последнего  часа.  Девушка
нездорова, ей нужен врач.  В  этом  нет  никакого  сомнения  Того  гляди
испустит дух, скорчившись на заднем сиденье.
   Зажегся зеленый свет, такси тронулось с  места.  Весь  этот  час  она
ужасно чувствовала себя. Элисон неподвижно  лежала  на  заднем  сиденье,
мокрая, как мышь, не в силах посмотреть в  окно,  не  в  силах  что-либо
делать Она задыхалась. Глаза словно жгло огнем, голова налилась свинцом.
Прерывисто дыша, она безжалостно царапала ногтями кожу головы, то и дело
возвращаясь мыслями к Майклу. Он не мог не знать, что  там  была  фигура
старухи. Иначе он не настаивал бы так на походе в музей. В таком  случае
он  должен  знать,  что  случилось  с  Чейзеном,  лесбиянками  и   всеми
остальными. И что произошло той ночью. Но  зачем  ему  это?  Чем  больше
Элисон размышляла, тем сильнее запутывалась и тем хуже ей становилось.
   Она с трудом приподнялась  и  прижала  лицо  к  стеклу.  Ряды  зданий
сменяли друг друга во тьме. Машина ехала быстро, слишком  быстро,  чтобы
можно было что-либо разобрать.
   - - К тротуару! - неожиданно закричала она.
   - Что? - переспросил водитель.
   - К тротуару! Я хочу здесь выйти.
   - Здесь?
   - Да, остановите машину. Раздался визг тормозов, такси  остановилось.
Водитель окинул взглядом темную улицу и повернулся к ней:
   - Неподходящее это место,  чтобы  выходить  здесь,  мисс.  Бандитский
пуэрто-риканский район. Не думаю...
   - Сколько с меня?  -  перебила  Элисон.  Таксист  покачал  головой  и
взглянул на счетчик.
   - Девятнадцать долларов