осил он.
   - Надеюсь, что нет, - ответил тот и улыбнулся.
   - Послушай, я живу тут неподалеку, в двух  кварталах.  Давай  возьмем
еще бутылочку и двинем ко мне! Там тихо. Разожжем камин, продолжим  нашу
беседу... Есть хорошая музыка. Ну как, согласен?
   - Звучит заманчиво, - не устоял Артур. Они дружно поднялись с  кресел
и стали пробираться к выходу. Пока швейцар подавал  им  пальто,  подошел
низенький плотный мужчина в дорогом костюме, обхватил Джека за  плечи  и
по-дружески притянул к себе.
   - Это Чарли Келлерман, - представил Джек  незнакомца.  -  А  это  мой
приятель Артур Селигсон, - сказал он мужчине.
   Келлерман с такой же теплотой обнял и Артура, а потом снова посмотрел
на Джека:
   - Так вы уже уходите?
   - Да. Я буду завтра в двенадцать. И сегодня еще поработаю, но  только
не за стойкой. - Он многозначительно подмигнул Артуру, а  потом  схватил
Келлермана за лацкан и заговорил громким шепотом, чтобы  было  слышно  и
Артуру: - Я очень рассчитываю на  крупный  куш.  Этот  красавец  недавно
сказочно разбогател!
   Келлерман рассмеялся и обхватил Артура за талию.
   - Неужели вы пойдете к такому заморышу? Артур молча улыбнулся.
   Келлерман глубоко затянулся сигаретой и задумчиво Произнес:
   - Ну что ж! Со своей стороны я могу  дать  ему  только  самые  лучшие
рекомендации. Но будьте осторожны: я чрезвычайно ревнив-!
   Все трое громко расхохотались. Наконец им подали пальто. Келлерман на
прощание еще раз обнял Джека, сжал Артуру руку чуть выше локтя и  весьма
развязно послал обоим воздушный поцелуй.
   - Не делайте никаких  глупостей!  -  предупредил  он  и  погрозил  им
пальцем. Джек улыбнулся.
   -  Это  самый  большой  сукин  сын  из  всех,  кого  мне  приводилось
встречать, - "пожаловался" он Артуру.
   Келлерман ухмыльнулся, пустил в лицо Джеку колечко сигаретного дыма и
растворился в толпе.
   Джек посмотрел ему вслед и взял Артура под руку.
   - Ну как, ты готов?
   - Вполне.
   Они нежно посмотрели друг другу в глаза, улыбнулись И вышли из клуба.
Ноябрь 1978 года

   Eолеса беспомощно буксовали в жидкой дорожной  грязи.  Энни  Томпсон,
съежившись на переднем сиденье,  смотрела  в  боковое  стекло,  стараясь
разглядеть хотя бы обочину дороги. Но, кроме своего тусклого  отражения,
она не видела почти ничего, и от этого  создавшееся  положение  казалось
девушке еще более ужасным. Сама она тоже выглядела  не  лучшим  образом:
глаза покраснели, в лице - ни кровинки.
   Бобби Джо Мейсон крепко вцепился в руль  "вольно"  и  еще  раз  нажал
педаль газа, тут же схватив Энни за руку, чтобы она не стукнулась лбом о
ветровое стекло.
   - По такой круче забраться туда будет чертовски трудно, - сказал  он,
пытаясь как-то отвлечь Энни разговором.
   Он посмотрел на дорогу, ведущую к вершине горы Адирондак, и  повторил
сквозь стиснутые зубы:
   - Чертовски трудно!
   - Да, мы ведь всегда выбираем подходящее время и  место  для  отдыха,
правда? - пробормотала Энни, удрученно качая головой и  прислушиваясь  к
шуму дождя, барабанящего по крыше автомобиля.
   - Ну что за черт! - ворчал Бобби с нарастающим раздражением.
   Колеса машины продолжали крутиться на месте, разбрызгивая по сторонам
липкую грязь.
   Ливень начался час назад. Он пришел из Канады и застал  их  врасплох,
хотя, судя по сводкам, всю неделю до самого Дня благодарения должна была
стоять тихая сухая погода.
   Вдруг Энни невольно  дернулась  на  сиденье,  ударившись  коленями  о
приборную  панель  -  ее  напугала  ветка,   внезапно   хлестнувшая   по
забрызганному лобовому стеклу, через которое почти ничего  уже  не  было
видно. Бобби мрачно усмехнулся и полез  на  заднее  сиденье  за  кожаной
курткой.
   - Садись-ка лучше за руль, - сказал он своей спутнице, - а я попробую
толкнуть сзади. Когда я крикну "газ!" - выжимай педаль до упора и  держи
ее так.
   - И ты думаешь, это поможет? - безнадежно хмыкнула девушка.
   - Должно сработать. В противном случае нам придется спускаться задним
ходом до самого шоссе. На лице Энни смешались досада и отчаяние.
   - Отлично. Только этого не хватало!
   Бобби открыл дверь, выскочил из машины, подбежал к багажнику и, зябко
обхватив себя руками за плечи,  тряхнул  головой,  чтобы  сбить  с  лица
струйки холодной дождевой воды.  Небо  над  ними  стало  совсем  черным.
Дорога впереди таяла в густом тумане,  который  медленно  полз  вниз  по
склону через заросли колючих кустов. Бобби потер ладони и  заметил,  что
руки уже успели побелеть от сильного холода.
   - Газ! - громко выкрикнул он.
   Энни нажала педаль акселератора. Брызги грязи тут же ударили Бобби  в
лицо. Из-под колес машины вырвался пар,  и  она  судорожно  заездила  из
стороны в сторону, все глубже зарываясь в раскисшую колею.
   - Продолжай! - не унывал Бобби, раскачивая автомобиль снова и  снова,
пока, наконец, он не выехал на ровное место.
   Мотор все еще бешено  ревел.  Бобби  подбежал  к  передней  дверце  и
прыгнул за руль, едва успев крикнуть Энни:
   "Подвинься!" - Надо быстрее убираться отсюда,  -  нервно  пробормотал
он, стуча зубами от холода и едва переводя дыхание.
   Энни вынула платок, наклонилась к нему и стала вытирать брызги  грязи
с его лица.
   - Но все-таки мы победили! - торжествующе улыбнулась она.
   Бобби,  облегченно  вздохнув,  направил  машину  вверх   по   склону,
преодолел перевал и свернул на извилистую дорожку, ведущую в самую  чащу
старого леса. Но вскоре деревья расступились,  и  дорога  вывела  их  на
небольшую стоянку перед двухэтажным домиком из сосновых бревен.  Стоянку
и домик амфитеатром окружал густой лес.
   - Надо же! Все в точности, как в прошлый раз! - обрадовалась Энни,  и
лицо ее сразу же засветилось от счастья.
   Бобби наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.
   - Правильно. А я что тебе говорил?  Девушка  обняла  его,  прижавшись
лицом к мокрому свитеру.
   - Ну все, хватит, - улыбнулся Бобби, легонько отстраняя ее  от  себя.
Потом потер  руки,  стараясь  сбросить  с  ладоней  присохшую  грязь,  и
застегнул куртку.
   - Я возьму рюкзаки, а ты хватай сумки с  продуктами,  -  распорядился
он.
   - Хорошо, - послушно отозвалась Энни. Они вытащили из машины  рюкзаки
и разноцветные пакеты с провизией и направились по  дорожке  к  крыльцу.
Здесь Бобби достал из кармана  целую  связку  ключей  и,  найдя  нужный,
открыл скрипучую дверь. Втащив вещи в дом,  они  зажгли  в  холле  свет,
потом заперлись на замок и сбросили промокшую верхнюю одежду  на  диван,
стоявший в самом центре комнаты перед старинным  камином,  сложенным  из
грубых серых камней.
   Внутри домик тоже оказался точно таким же, каким он запомнился  им  с
прошлого  года.  Тяжелые  балки  под  потолком,  умело   и   со   вкусом
расставленная мебель. Кухня - направо, а налево - лестница,  ведущая  на
второй этаж к спальням.
   - Я пока разберу продукты,  -  сказала  Энни  и  с  видом  заправской
хозяйки принялась распаковывать сумки.
   Бобби согласно кивнул и направился к дровяному сараю.  Энни  зашла  в
кухню и стала методично обследовать шкафы и имевшееся там  оборудование.
Большинство полок пустовало. Она отыскала лишь банки с солью, сахаром  и
несколько маленьких коробочек с разными  специями.  Большая  плита  была
исправна и чисто вымыта. Правда, из холодильника  шел  неприятный  запах
оттого, что он  долго  бездействовал.  Энни  решила  проветрить  его  и,
оставив дверцу открытой, принялась пока разбирать пакеты с продуктами.
   - Слушай, а в сарае почему-то дров нет, - растерянно  крикнул  Бобби,
но из-за сильного ветра его голос был едва слышен.
   Энни повернула голову.
   - Да ты все забыл! - прокричала она в ответ. -  Помнишь,  агент  ведь
нам говорил, что дрова лежат внизу, в подвале, в большом ящике.
   - Пойду проверю, - отозвался Бобби.
   Энни прислушалась. Вот скрипнула  дверь  подвала,  потом  шаги  стали
удаляться по лестнице вниз, затем послышалось какое-то шуршанье и  снова
шаги - на этот раз приближающиеся. И вдруг - полная тишина.
   -  Эй!  -  раздался  неожиданный  окрик  сзади.  Энни  вздрогнула   и
обернулась. Бобби улыбался. В руках у него была  целая  охапка  дров.  -
Ящик набит ими доверху, - с довольным видом сообщил он.
   - Вот и хорошо, - оживилась девушка. - Тогда растопи  камин  и  сними
побыстрее этот мокрый свитер, а то заработаешь воспаление легких.
   Бобби вышел из кухни, а она принялась хлопать себя ладонями по плечам
и бедрам, пытаясь быстрее согреться. Все ее тело  ныло  от  нестерпимого
холода, сырости и пронизывающего сквозняка, И тем  не  менее  Энни  была
невероятно счастлива. Ведь они сейчас совершенно одни в этом домике, как
и тогда, год назад, спустя две  недели  после  их  знакомства  во  время
осеннего семестра в колледже. Тогда все казалось ей  таким  необычным  и
удивительным! Ведь она, в сущности,  впервые  жила  вдвоем  с  мужчиной,
вдали от родного дома, и  знакомы  они  были  всего-то...  Но  теперь..,
теперь уже все привычно. Теперь они  живут  вместе,  вместе  радуются  и
горюют, и за этот год до того близко успели узнать друг  друга,  как  не
всякой супружеской паре удается ко дню "золотой" свадьбы:
   Энни подошла к открытой двери в гостиную и стала наблюдать, как Бобби
возится у Камина со скомканными газетами и дровами,  а  потом  незаметно
подошла к нему сзади и опустилась на колени, обхватив за шею руками.
   - Ну, как идут дела? - шепнула она ему в самое ухо.
   - Уже почти все готово, - так же тихо  ответил  Бобби.  Он  уложил  в
камин последнее полено, чиркнул спичкой и поднес ее к смятой газете.
   Энни перегнулась через его плечо, схватила лежавшие на полу мехи  для
раздувки огня и подала их Бобби, не забыв при этом нежно поцеловать  его
в ухо.
   Он коснулся ее руки.
   - Я люблю тебя, -  тихо  произнес  юноша.  Отсыревшая  бумага  нехотя
занялась, Бобби раздувал пламя  до  тех  пор,  пока  нижние  поленья  не
разгорелись как следует. Энни еще сильнее прижалась к его плечу.
   - А давай займемся любовью прямо сейчас, - вдруг предложила она.
   Бобби виновато улыбнулся.
   - Но здесь, по-моему, даже холоднее, чем на Северном полюсе...
   - Ну и что? Зато мы сразу согреемся.  Ведь  мы  займемся  этим  прямо
здесь - перед камином. - Энни лукаво улыбнулась.
   - А если кому-нибудь вздумается заглянуть в окно?
   - Кому?
   - Ну, я не знаю...
   - Ну, уж если кто-то и рискнет отправиться сюда в  такую  погоду,  то
он,  безусловно,  заслужит  этим  развлечение,  которое  мы  сможем  ему
предложить.
   Они засмеялись. Бобби толкнул Энни на ковер и нежно поцеловал. Резкий
сквозняк у пола заставил его поежиться. Он  внимательно  осмотрел  окна,
желая  еще  раз  убедиться,  что  за  ними  и  в  самом  деле  никто  не
подсматривает, а потом повернул девушку спиной к огню.
   Энни  медленно  расстегнула  его  рубашку,  при  этом  несколько  раз
коснувшись языком груди Бобби,  потом  сняла  с  него  брюки,  встала  и
разделась сама. Она делала это неторопливо и грациозно,  вызывая  в  нем
неумолимо нарастающее желание, и ее нежная гладкая  кожа  соблазнительно
переливалась в розоватых отблесках пляшущего огня.  Потом  она  медленно
опустилась на ковер рядом с Бобби и прижалась к нему своими  маленькими,
но упругими грудями.
   - Ты можешь мне кое-что пообещать, если я тебя попрошу? -  неожиданно
спросила  она,  пристально  глядя  на  него  своими  огромными  зелеными
глазами, которые сверкали сейчас, словно изумруды при луне.
   - Что же именно? - прошептал он и поцеловал ее в глаз.
   - Что ты  никогда  не  бросишь  меня.  И  не  дашь  мне  уйти.  И  не
перестанешь меня любить...
   Бобби улыбнулся. . - Ну конечно! Я обещаю.
   Она положила голову ему на плечо. Монотонный стук дождя  по  крыше  и
подоконникам немного успокоил ее. И нежное тепло  его  большого  мягкого
тела тоже действовало на нее умиротворяюще. Энни даже подумала, что если
бы дождь лил вот так целую вечность,  то  это  было  бы  для  них  обоих
большой удачей. Ведь тогда они смогли  бы  лежать  так  сколько  угодно,
отрезанные от всей мирской суеты. Ей на  самом  деле  хотелось  остаться
здесь навсегда и никуда больше не уезжать, чтобы все  было  именно  так,
как сейчас. Она почувствовала его руку у себя  между  ног.  Бобби  нежно
поглаживал ее. Она хотела этого, очень хотела. Но она  уже  так  устала!
Шум дождя, казалось, начал уходить вдруг куда-то вдаль, затихать, словно
грохот барабанов отступающей армии.
   И через несколько мгновений Энни уже спала.

***

   Когда  она  открыла  глаза,  в  камине  догорали  последние  угольки,
превращаясь в невесомую белую золу.  Девушка  зевнула  и  потянулась.  В
комнате заметно похолодало и, если не считать шума дождя,  стало  как-то
неестественно тихо. Она протянула руку, чтобы нащупать в темноте  Бобби,
но пальцы ткнулись лишь в ворсистую поверхность ковра,  на  котором  они
заснули. Тогда Энни приподнялась и  оглядела  комнату.  Света  нигде  не
было, и сейчас она находилась здесь совершенно одна.  Дрожа  от  холода,
девушка встала и надела юбку и блузу.  Застегнув  пуговицы  на  рукавах,
Энни пошевелила кочергой остатки углей в камине, но  они  почти  уже  не
давали тепла. Она  проспала,  должно  быть,  не  меньше  пяти  часов.  А
поскольку они, как помнила Энни, легли где-то в десять,  значит,  сейчас
уже примерно часа три ночи. Кромешная тьма  за  окнами  подтверждала  ее
предположение.
   Энни начала злиться. Выходит, этот негодяй отправился  наверх,  чтобы
поудобней устроиться там в кровати, а ее  оставил  лежать  здесь  совсем
одну - в холоде, на сквозняке, совершенно голую на полу гостиной!
   Девушка встала и щелкнула выключателем настольной лампы. Однако лампа
не загорелась. Тогда она попробовала  включить  верхний  свет,  но  тоже
безрезультатно. Может быть, перегорели пробки?
   В темноте Энни медленно двинулась к  лестнице  и,  нащупав  поручень,
стала осторожно подниматься по ней на второй этаж. Деревянные  ступеньки
отчаянно скрипели под ее ногами. Добравшись  до  верхней  площадки,  она
щелкнула выключателем в коридоре. Но и там света не было. Тогда  она  на
ощупь отыскала дверь большой спальни и толкнула  ее.  Никого.  И  вторая
спальня, которая была чуть поменьше, тоже пустовала.  Равно  как  и  обе
ванных комнаты.
   Произошло  что-то  страшное.  Какое-то  несчастье.   Она   интуитивно
почувствовала это. Желудок словно стянуло тугим узлом. На теле  выступил
холодный пот.
   Девушка сбежала по лестнице  вниз  и,  кинувшись  ко  входной  двери,
схватилась рукой за крючок, на котором Бобби оставил ключи от  домика  и
машины. Крючок был пуст.
   - Бобби! - крикнула она, уже чуть не плача.
   Ответа не последовало. Только дождь противно  барабанил  по  крыше  и
окнам. И еще почти осязаемым стало чувство нарастающего ужаса.
   Энни распахнула входную дверь, и в лицо ей сразу ударил  тугой  порыв
холодного ветра. Но она все же вышла на крыльцо и с  опаской  огляделась
по сторонам. Туман уже затянул  всю  поляну  и  почти  растворил  силуэт
темнеющей на стоянке машины. Но другого выбора не было: девушка  шагнула
прямо в грязь, медленно добрела до автомобиля и открыла дверцу водителя.
Ключей в замке не оказалось. Но что самое страшное - нигде не было видно
Бобби! Тогда Энни открыла "бардачок",  достала  оттуда  ручной  фонарик,
зажгла его  и  навела  тусклый  луч  на  капот  мотора,  тут  же  у  нее
перехватило дыхание. Капот был приоткрыт, и из-под него на крыло свисали
оборванные провода зажигания.
   Ужаснувшись при мысли о том, что нигде  поблизости  нет  телефона,  а
отправиться вниз пешком при такой буре она  физически  неспособна,  Энни
бросилась назад в дом, захлопнула и  заперла  за  собой  дверь  и  стала
обшаривать лучом фонаря всю гостиную. Потом еще  раз  обследовала  самые
дальние ее углы, надеясь обнаружить хоть какие-то  признаки  жизни.  Но,
кроме ее собственной тени, все в комнате оставалось неподвижным. В  доме
стоял уже нестерпимый холод, а  она  успела  насквозь  промокнуть,  пока
бегала за фонарем. Теперь надо было как можно скорее  снова  развести  в
камине огонь.
   Энни подбежала к двери в подвал, распахнула ее  и  бросила  опасливый
взгляд  на  шаткую  лесенку,  ведущую  вниз.  Потом   начала   осторожно
спускаться, предварительно освещая каждую следующую ступеньку. Здесь она
еще раз позвала Бобби, но, как и предполагала, никто не  ответил  на  ее
зов. Подвал служил самым настоящим складом. У дальней стены  были  кучей
свалены сломанные  диваны  и  садовые  скамейки.  По  углам  возвышались
штабели картонных коробок, в которых хранилась старая кухонная утварь  и
всевозможная мелкая рухлядь. Огромный ящик для дров стоял под  лестницей
у самой стены.
   Положив фонарь на пол, Энни  ухватилась  за  металлическую  скобу  на
крышке ящика,  но  та  не  поддавалась.  Тогда  девушка  нашла  какую-то
железяку и, используя ее в  качестве  рычага,  поддела  тяжелую  крышку,
налегая на инструмент со всей силой, на которую  только  была  способна.
Наконец петли скрипнули, и крышка отвалилась к стене. Энни  сунула  руку
внутрь, надеясь сразу же нащупать дрова, но ящик, казалось,  был  совсем
пуст. А ведь Бобби говорил, что он забит дровами до самого верха!
   Девушка подняла фонарик и, недоумевая, направила  луч  внутрь  ящика.
Там лежал Бобби. Он неестественно скрючился в самом  углу,  причем  один
его глаз был открыт, горло перерезано, а все тело жестоко изрублено.
   Холодный спертый воздух подвала прорезал нечеловеческий вопль.  Энни,
содрогаясь от крика и ничего не видя перед собой, бросилась по  лестнице
вверх, судорожно хватаясь за перила и стены, и луч фонаря, как безумный,
запрыгал  по  бревенчатым  стенам  домика.  На  верхней  ступеньке   она
споткнулась, выронила спасительный фонарик, налетела на ручку  кресла  и
беспомощно распласталась на  полу.  Кое-как  поднявшись  на  ноги,  Энни
подбежала ко входной двери и распахнула ее настежь.
   И тут же застыла  на  пороге  как  вкопанная,  испугавшись  до  такой
степени, что крик, готовый вырваться из ее груди, так и не прозвучал,  а
вместо этого воздух наполнил болезненный  хрип,  напоминающий  последний
вздох смертельно раненного животного.
   На крыльце стоял мужчина, и рукава его рубашки были до  самых  локтей
пропитаны кровью. Он был старый, худой и довольно невысокого роста.  Его
запавшие черные глаза источали не оставляющий надежд  холод,  а  длинные
грязные  волосы  в  беспорядке  спадали  на  плечи  и   лицо,   покрытое
многодневной густой щетиной.
   Мужчина смело  шагнул  внутрь  дома  и  разразился  жутким  каркающим
хохотом.
   Энни запричитала и в ужасе отступила назад.
   - Заткнись! - рявкнул он, зверски оскалившись. Энни тут  же  схватила
настольную лампу я без колебаний швырнула ее  в  пришельца.  Когда  шнур
лампы стегнул его по лицу, глаза старика налились кровью от ярости.
   Отпрыгнув назад, Энни бросилась по лестнице на второй этаж, но  снова
споткнулась и упала лицом на ступеньки. Еще лежа, она взглянула наверх и
увидела там, двух подростков, неторопливо приближающихся к ней с верхней
площадки. Они тоже дико скалились в беззвучном злорадном  смехе.  Каждый
держал в руке по огромному ножу.
   - Господи! - в отчаянии закричала Энни. - Помоги мне!
   Парни подходили все ближе. Энни попятилась, оступилась и скатилась  с
лестницы на пол гостиной. Она была уже на грани беспамятства.
   Но тут старик резко вздернул ее за волосы, а парни сразу же сорвали с
нее юбку и блузку. Энни успела ударить одного из них в пах ногой,  но  в
этот момент старик схватил ее за правую грудь и приставил нож к горлу. А
потом несколько раз с силой стукнул кулаком в лицо.
   - Проси пощады! - потребовал он.
   - Пожалуйста, - взмолилась  Энни.  -  Насилуйте  меня,  делайте,  что
хотите, только не убивайте!
   И тут все трое разразились диким, безумным, леденящим кровь  хохотом.
Девушка замолчала, переводя полный  ужаса  взгляд  с  одного  убийцы  на
другого. А потом неожиданно присе