опять не так, дорогая?
   - Не знаю Может быть,  я  слишком  много  думала  обо  всем  этом,  -
предположила Фэй. - А что если нам вообще переехать на другую квартиру?
   Бен и сам долго размышлял над этим, но каждый раз он вспоминал  слова
Гатца. Следователь убеждал его, что никакие переезды здесь не помогут.
   - А зачем? - спросил он.
   - Ну, не знаю Чтобы побыстрее забыть об  этом  месте.  Избавиться  от
всяческих воспоминаний.
   - Перестань, Фэй. Это со временем и так пройдет само по себе.
   Но Фэй внезапно задрожала всем телом.
   - Бен, послушай! Я не хочу больше жить рядом с этой монахиней.  Я  не
выдержу. Стоит мне только подумать, что она здесь, рядом, как  сразу  же
дурно делается. Я просто сойду с ума!
   - Но, Фэй, когда мы переехали сюда,  она  уже  жила  в  этом  доме...
Почему же только теперь она стала раздражать тебя, да еще так, что  тебе
захотелось даже поменять квартиру?
   - Не знаю... Мне теперь все здесь кажется странным Как ты  объяснишь,
например, что недавно сорвалась строительная люлька? И к  тому  же  Макс
Вудбридж выяснил, что никто никаких ночных работ в  доме  не  заказывал.
Что они тут делали, и почему она у них сорвалась?
   - Фэй, ради всего святого, откуда же мне знать об этом?!
   - А тебе известно, что окно в комнате  монахини  уже  несколько  дней
открыто?
   - Ты, наверное, разыгрываешь меня? - смутился Бен. - "Неужели мы  так
и не закрыли его?" - с ужасом подумал он.
   - Вовсе нет. Пойди посмотри сам с улицы. И увидишь, что я права.
   - Ну, ладно. Допустим, оно открыто. И что из этого?
   - А личность убийцы еще так и не установлена... Возможно, он  до  сих
пор рыщет где-то поблизости. И неизвестно, куда  пропал  Лу  Петросевич.
Ну, и еще многое другое...
   - И что ты от меня хочешь? - напрямик спросил Бен, в упор уставившись
в глаза Фэй.
   - Ничего. Просто я хочу, чтобы ты понял, каково  мне  сейчас,  и  что
творится у меня в душе.
   - Ну, хорошо. Это я могу понять. И обещаю  тебе  всерьез  подумать  о
переезде. Договорились?
   Она кивнула.
   - Теперь все?
   - Нет, - как-то глухо произнесла Фэй.
   - Ну, что еще, милая? - уже смягчаясь, спросил Бен.
   - В последнее время ты тоже стал вести себя очень странно, Бен. И мне
надо знать, отчего это происходит.  Бен  напрягся,  стараясь  не  выдать
своего волнения.
   - Я не совсем понимаю тебя, - медленно проговорил он.
   - Я поясню. Я прекрасно знаю, что моя болезнь сильно расстроила тебя,
и поэтому ты не мог работать над рукописью. Это ясно. Но  все  равно  ты
должен был оставаться  рядом  со  мной.  Разве  нет?  Или  ты  настолько
погрузился в свои дела, что перестал даже замечать, что  большей  частью
тебя вообще не бывает дома?.. В ту самую ночь, когда оборвалась  люлька,
я проснулась, хотя потом я сказала тебе, что крепко спала  и  ничего  не
слышала Мне просто не хотелось тогда расстраивать тебя. Так вот, когда я
проснулась от этого шума, тебя дома не оказалось. А ведь это была глухая
ночь! А потом мне позвонили из аэропорта, чтобы  проверить  номер  твоей
кредитной карточки. Оказывается, в четверг ты зачем-то летал в Сиракузы,
а мне сказал, что пойдешь в библиотеку собирать материал для книги... Ты
прекрасно знаешь, что я полностью доверяю тебе, никогда не задаю  лишних
вопросов и не занимаюсь никакой глупой  слежкой.  Ты  свободен  и  волен
приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится. Но все же войди в мое
положение... Наверное, на моем месте ты почувствовал бы себя  точно  так
же, если бы я вдруг начала пропадать среди ночи неизвестно куда, а потом
рассказывать байки, которые нисколько не похожи на  правду.  Как  бы  ты
поступил? - возмущалась Фэй.
   - Да, наверное, я бы здорово расстроился, - согласился Бен.
   - Так что ты можешь сказать теперь в свое оправдание? - не  отступала
Фэй.
   - В ту ночь, когда упала люлька, я выходил погулять. Мне не  спалось,
и я решил подышать свежим воздухом. Фэй не шелохнулась.
   - А зачем тебе понадобилось летать в Сиракузы?
   - У меня там было важное дело. Мне позвонили из  газеты  и  попросили
вылететь туда, чтобы взять  интервью  у  нескольких  человек,  а  заодно
отвезти в их местную  газету  материал  для  какой-то  статьи.  Если  не
веришь, я могу дать тебе телефон этой газеты, и  ты  сама  поговоришь  с
редактором. Тебе скажут то же самое.
   К счастью для Бена, Фэй поверила ему на слово и  не  стала  требовать
никаких подтверждений.
   - И если тебя тревожат подобные мелочи, то надо было  сразу  спросить
меня, и я  бы  детально  все  объяснил,  а  не  строить  впустую  всякие
предположения. Видишь теперь, как  все,  оказывается,  просто  на  самом
деле? К тому же, ты давно уже должна была понять, что я  никогда  ничего
от тебя не скрываю. И тем более, не лгу. Ну разве не так, а?
   Казалось, на Фэй эта тирада произвела должное впечатление.
   - Это правда, - признала она.
   - Ну, тогда давай побыстрее кончать этот разговор. А если ты  всерьез
задумала менять квартиру, то лучше обсудим это с утра. А еще лучше, если
ты сама на свежую голову обдумаешь свои планы и решишь, действительно ли
для тебя так важно переехать отсюда. Если да, то будем вместе мозговать,
что делать дальше. Начнем искать варианты... Ну, по рукам, дорогая?
   - Д-да, наверное... Я согласна.
   - Вот видишь, какой шум ты подняла  из-за  пустяков!  -  сказал  Бен,
укоризненно покачав головой.
   - По-видимому, ты прав, - как-то не очень уверенно произнесла Фэй.
   - Но теперь все забыто? - спросил Бен. - Как договорились?
   Она засмеялась, кивнула и поднялась на ноги.
   - Включить тебе телевизор?
   - Нет, Фэй. Я хочу, чтобы ты легла сейчас рядом со мной  и  полностью
расслабилась. Больше мне ничего не надо. Ну, пошли спать?
   Она подошла к нему и, обняв, начала нежно гладить по спине.
   - Я люблю тебя, - прошептала Фэй.
   - Я тоже, - отозвался Бен. - И  ты  не  должна  в  этом  сомневаться,
обещай!
   - Обещаю, - тихо произнесла она.
   Бен закрыл глаза и почувствовал, как его тело сливается с телом жены.
Ему сразу стало легко и спокойно. В самом деле, ведь они  не  занимались
любовью с того самого дня, как вернулись домой из круиза. Он очень хотел
ее, и приятная истома начала охватывать его тело. Уже несколько  дней  в
такие минуты ему казалось, что трагедия, частью которой они стали,  была
всего лишь ночным кошмаром или выдумкой, пустой  и  глупой  фантазией..,
правда, это длилось недолго, и каждый раз тревожные мысли возвращали его
к событиям прошедших дней, а в голове снова начинали звучать пророческие
слова Томаса  Гатца,  перед  глазами  мелькали  лица  Дженнифер  Лирсон,
инспектора Бурштейна, Энни Томпсон и ее отца,  потом  появлялся  труп  в
компакторе и чудился неведомый монсеньер Франкино, наводя  на  тягостные
раздумья о немыслимой цепи роковых случайностей, нелепостей я совпадений
последних  дней.  И  в  самом  Деле,   вокруг   Бена   творилось   много
необъяснимого.  Например,  появление  таинственного  распятия  на  двери
каюты, обрыв канатов на люльке, внезапная смерть Гатца  и,  конечно  же,
реакция  Энни  на  фото  старой  монахини.  Будто  неумолимый  злой  рок
преследовал Бена,  словно  сама  судьба  навечно  заклеймила  его  и  не
выпускала из своих безжалостных цепких лап. Кончится ли когда-нибудь эта
вереница несчастий? И если да, то как именно?
   Теперь единственным человеком, который мог пролить свет на  все  это,
оставался монсеньер Франкино. Разумеется, при условии,  что  это  именно
тот  Франкино,   который   сыграл   свою   роль   в   роковых   событиях
пятнадцатилетней давности. Завтрашняя встреча  значила  для  Бена  очень
многое.
   Он посмотрел в темноте на Фэй и хотел сказать ей что-нибудь ласковое,
но не мог найти нужных слов. Он лишь крепче сжал ее в своих  объятиях  и
поцеловал в щеку, стараясь расковать напряженный  мозг  и  отвлечься  от
грустных мыслей, никак не желающих покидать его голову.
   Итак, Франкино...
   Завтра все выяснится...

***

   - Что ж, рассказ ваш довольно увлекательный, мистер Бэрдет, - вежливо
улыбнулся монсеньер Франкино, ковыряя вилкой фруктовый салат. - В  самом
деле, все это весьма занятно.
   Бен улыбнулся и положил руки на стол.
   Зал ресторана был до отказа забит посетителями - в основном, деловыми
людьми, в строгих костюмах и при галстуках.  Рассеянный  мягкий  свет  и
приглушенные  голоса  за  столиками  действовали  успокаивающе.  Бен   и
священник сидели здесь уже более получаса; правда, монсеньер Франкино на
несколько минут опоздал.
   - Видите ли, даже если забыть на  минуту,  что  вся  ваша  история  -
несусветная чушь и глупость, - продолжал священник, - я все равно совсем
не тот Франкино, который вам нужен,. Очевидно, в этом деле  был  замешан
другой человек с такой же фамилией,  если,  конечно,  предположить,  что
все, о чем вы тут наговорили, вообще имело место в действительности.
   - Понятно, - усмехнулся Бен, проглотив кусочек заливной осетрины.
   -  Позвольте  мне  задать  вам  один  вопрос,  -  вежливо  проговорил
священник, вынимая из густых  седых  волос  на  руке  застрявшую  в  них
хлебную крошку. - Предположим, что такой заговор, как вы это  называете,
действительно существовал, и я даже  имел  к  нему  какое-то  отношение.
Тогда почему вам понадобилось встречаться со мной?
   - А как же еще можно распутать все это дело? - удивился Бен.
   Франкино  задумался  и  кивнул,  нанизывая  на   вилку   маринованный
шампиньон.
   - Видите ли, мистер  Бэрдет,  накануне  нашей  встречи  я  специально
проверил в Управлении каталог  личных  дел  на  всех  сотрудников  нашей
епархии и выяснил, что под началом нью-йоркского архиепископа  в  разное
время работали несколько человек с точно такой же фамилией.
   - И все они были монсеньерами? - язвительно усмехнулся Бен.
   -  Нет,  конечно,  -  Франкино  терпеливо  улыбнулся.  Бен   старался
держаться спокойно. Он позволял священнику  защищаться  и  был  готов  к
этому, хотя явно чувствовал, что  тот  просто  играет  с  ним.  Франкино
напоминал Бену опытного адвоката, который распинается перед  присяжными,
умело жонглируя фактами и подтасовывая их в своих интересах.
   - Скажите, а вы находились в Нью-Йорке в то время, о  котором  я  вам
сейчас рассказывал? - поинтересовался Бэрдет.
   - Я уже сказал, кажется, что не  имею  никакого  отношения  к  вашему
заговору.
   - Я это понял, и все же...
   - Ну, хорошо, мистер Бэрдет, - сдался Франкино. - Если вам  от  этого
станет легче, я отвечу: нет, в то время я находился в Риме.  Если  более
точно, то в Ватикане. Устраивает?
   Бен не спеша поднял  бокал  с  вином  и  сделал  несколько  маленьких
глотков. - Видите ли, монсеньер. Мы с вами беседуем почти  уже  час.  Вы
слушали меня, а потом я внимательно выслушал вас. Так вот, скажите  мне,
как  вы  считаете,  у  меня  могут  еще  оставаться  сомнения  в   вашей
искренности, или я уже должен поверить вам до конца?.. Дело в том, что я
вам почему-то все равно не верю. К сожалению.
   Франкино напрягся, но сумел сдержаться и лишь натянуто улыбнулся.
   - Вы что же, подозреваете меня во лжи? - Он удивленно вскинул брови.
   - Давайте скажем чуточку по-другому. Просто я вам не верю. И хотя  вы
упорно продолжаете называть рассказ Гатца пустой  фантазией,  вы  должны
понять, что мне лично пришлось увидеть и  узнать  уже  довольно  многое,
чтобы сомневаться в его словах. И, конечно, живая монахиня  у  нас  тоже
имеется. Надеюсь, этого вы не станете отрицать?
   - Да, я знаю о ней. Это очень больная и несчастная женщина.
   - Вероятно, вы правы.
   - Вы какой-то черствый  и  бессердечный  человек,  мистер  Бэрдет,  -
укоризненно заметил Франкино. - Я, если хотите знать, выяснил все  о  ее
прошлом. Сейчас сестру  Терезу  содержит  Управление  нашей  епархии.  А
большую часть своей  жизни  она  проработала  в  Бронксе,  в  бесплатной
приходской школе для бедных. Помимо этого ей  приходилось  ухаживать  за
безнадежно больными в больнице святого Винсента. А в возрасте пятидесяти
шести лет у нее самой начался  рассеянный  склероз,  и  с  тех  пор  она
находится на полном содержании церкви и под ее опекой. Бен сузил глаза и
заговорил более жестко:
   - А почему же вы тогда согласились на эту встречу, если считаете себя
непричастным к тому, о чем я только что рассказал? Почему  вы  сразу  не
сказали отцу Макгвайру, что вы здесь ни при чем и  не  сможете  поведать
мне ничего интересного? Тут что-то не так...
   Священник лишь пожал плечами.
   - Отец Макгвайр просто попросил меня встретиться  с  вами,  вот  я  и
пришел.
   - Да бросьте вы, это все  неправда!  Как  он  мог  настаивать,  когда
ему-то я как раз ничего и не объяснил Неужели он начал  выкручивать  вам
руки? Нет, монсеньер, вы знали, куда идете и зачем. Вам необходимо  было
выяснить, что мне известно и до какой  степени  я  сумел  распутать  ваш
заговор.
   - Не хочу показаться вам слишком  резким,  -  перебил  его  Франкино,
сверкая глазами от негодования, - но мне кажется, что вы просто  слишком
мнительный человек с неуемной фантазией и сейчас  либо  ведете  какую-то
неведомую мне грязную игру, либо нуждаетесь в помощи хорошего психиатра.
   - Неужели? - прищурился Бен. Франкино поправил одежду, натянув рукава
рясы по самые ладони.
   - Я, знаете ли, не привык, чтобы меня обвиняли а смертных  грехах.  И
последний раз заявляю вам, что никого не убивал, ни от кого не скрываюсь
и, тем более, не участвую  ни  в  каких  таинственных  заговорах  против
"несчастных мирских", как вы изволили выразиться.
   - Да ни в чем я вас не обвиняю! - нервно усмехнулся Бэрдет.
   - Но вы именно это имели  в  виду  -  Да  поймите  же  вы:  на  карту
поставлена жизнь моей жены. И не исключено, что моя собственная -  тоже.
И если бы вы захотели помочь мне и честно  все  рассказали,  у  меня  не
осталось бы никаких сомнений на ваш счет. Но так как вы упорствуете и не
желаете говорить откровенно, значит, я тем более прав!  И  вы,  конечно,
должны чувствовать, будто вас подозревают и обвиняют. Вполне логично!..
   Подошел официант и убрал тарелки из-под закусок. Некоторое время  Бен
и Франкино молча сидели за опустевшим столом и медленно потягивали сухое
вино. Вскоре подали горячие блюда. Первым заговорил Бен:
   -  Скажите,  а  вам  не  приходилось  раньше  встречаться   с   отцом
Макгвайром?
   - Нет.
   - Это прекрасный человек! Очень добрый и большого ума. Церковь  может
по праву гордиться им.
   - Не сомневаюсь.
   - Мы провели с ним  две  недели  на  теплоходе  во  время  круиза,  -
продолжал рассказывать Бен. - И представляете, в  самую  последнюю  ночь
перед прибытием в  Нью-Йорк  в  мою  каюту  кто-то  пытался  проникнуть.
Правда, я вовремя проснулся  и  помешал  этому  таинственному  незваному
гостю, но он все же оставил о себе  память  -  повесил  на  дверь  каюты
распятие.
   - Ну, мне кажется, за вас, серьезно взялась Священная  Инквизиция!  -
рассмеялся Франкино. - Вам нужно срочно обратиться в полицию. Или нанять
частного сыщика.
   - А может быть, лучше получить аудиенцию  у  кардинала?  -  без  тени
улыбки в упор спросил Бен.
   - Что ж, это свободная страна, мистер"Бэрдет. Поступайте, как знаете.
- С этими словами Франкино принялся за ростбиф.  -  Кухня  здесь  просто
великолепная! Надеюсь, вам понравится, попробуйте.
   -  Непременно,  монсеньер.  Но,  конечно,  мой  аппетит   только   бы
улучшился, если бы я был в добром расположении духа и не мучался оттого,
что вы не желаете говорить мне всю правду.
   - Но все, что я говорю, и есть правда! - возмутился Франкино.
   - Простите меня за грубость, монсеньер... Я не привык говорить  таким
языком со священниками... Но мне кажется, что все, что вы тут сказали, -
самое настоящее дерьмо! - Произнося это, Бен продолжал вежливо улыбаться
и старался, чтобы его не слышали за соседними  столиками.  -  Гатц  ясно
сказал мне, что Майкл Фармер имел беседу с Франкино, а потом передал  ее
содержание Дженнифер Лирсон.
   - Ну, это мы уже, кажется, обсудили, - напомнил священник.
   - Не до конца. Фармер подробно рассказал  потом,  как  выглядел  этот
самый Франкино. К тому же и Гатц, и мисс  Лирсон  -  все  описывали  его
одинаково. У того Франкино были сильные, мускулистые руки.  Но  особенно
Фармеру запомнились  густые  колечки  седых  волос  на  тыльной  стороне
кистей. - Тут Бен схватил священника  за  руку,  но  тот  и  не  пытался
отдернуть ее. - Вот в точности, как у вас монсеньер,  -  победным  тоном
произнес он.
   На лице священника мелькнуло такое откровенное ожесточение,  что  Бен
даже вздрогнул, не ожидая  от  представителя  духовенства  столь  бурной
реакции.
   - Это вы встречались с Фармером пятнадцать лет назад! - продолжал он.
- И вы хранили папки с записями о всех часовых. Вы же  имели  дело  и  с
Элисон Паркер, которую превратили потом в монахиню. И  вы  -  тот  самый
человек, который преследует теперь мою жену! - заключил он.
   Франкино вскочил со стула и грозно уставился на Бена, тщетно  пытаясь
сдержать свой пыл.
   - Всего вам хорошего, мистер  Бэрдет,  -  сквозь  зубы  процедил  он,
швырнув салфетку на стол. - За обед я заплатил заранее. Так  что  можете
не волноваться и  заканчивать  без  меня.  Желаю  вам  и  вашей  супруге
всячески" благ. И надеюсь, что мы с вами больше  не  встретимся  Бен  не
успел даже ответить ему - Франкино пуле" вылетел из ресторана.  Подождав
немного, Бен тоже поднялся  подошел  к  окну  и  увидел,  как  священник
садится в такси Он улыбнулся. Теперь сомнений не оставалось. Это и  есть
тот самый Франкино.

Глава 14

   Монсеньер Франкино наконец выбрался на крышу дома номер  80  по  89-й
улице,  соседствующего  со   стройплощадкой   собора   святого   Симона.
Накрапывал дождь. Франкино вынул бинокль и навел его на квартиру  сестры
Терезы. Окно оказалось открытым, но сейчас не это волновало  священника.
Бирок уже успел доложить ему о происшествии со строительной  люлькой,  а
потом отправился вслед за Беном в Сиракузы и там выкрал  у  него  снимки
монахини, причем последнюю фотографию он выхватил уже из руки  умирающей
девушки.  Кроме   того,   накануне   Бирок   похитил   и   негативы   из
фотолаборатории "Техниколор" Джо всегда был  полезным  и  исполнительным
помощником Франкино направил бинокль на глаза  сестры  Терезы  Белые  от
катаракты зрачки казались ему горящими в ночи  светлячками.  Но  как  бы
ужасно ни выглядела  монахиня  на  первый  взгляд,  она  была  настоящим
воплощением истинной божественной  красоты.  Ангелом  Божьим  на  Земле,
своей преданностью и самопожертвованием заслужившим  спасение  души.  Но
скоро она отправится на покой и навеки соединится там с Господом Богом -
так же как и отец Галлиран до нее, В  памяти  Франкино  всплыли  события
пятнадцатилетней  давности:  отец  Мэтью  Галлиран,  урожденный   Уильям
О'Рурк... Сколько же времени прошло с тех пор?..
   Если бы не капли дождя, противно бьющего прямо в лицо,  и  не  адский
холод, заставляющий кожу бледнеть и терять чувствительность, он  мог  бы
полностью погрузиться в эти воспоминания. Ведь пятнадцать лет  назад  он
стоял на этой же самой крыше с биноклем и так же внимательно наблюдал за
окном в третьем этаже особняка, где поселилась  Элисон  Паркер.  И  ночь
тогда выдалась такая же дождливая. Осознав, что Чейзен может предпринять
что-то против девушки, он пришел сюда и,  по-видимому,  вовремя,  потому
что как раз  в  тот  момент  в  дом  вошел  какой-то  мужчина,  которого
впоследствии опознали как частного детектива Джозефа Бреннера.
   Вскоре после появления этого неизвестного из  дома  выскочила  Элисон
Паркер, вся в крови. Истошно крича, она  в  одном  белье  бросилась  под
дождь и вскоре скрылась из виду. Но только когда священник убедился, что
девушка уже далеко, он спустился вниз и сам пошел  обследовать  особняк.
Что же произошло?.. Что успел сделать Чейзен? И  кто  так  поздно  зашел
сюда? Неожиданно он наткнулся на труп детектива