рдечно обнялись, искренне радуясь долгожданной встрече.
   - Ваш самолет прибыл точно по расписанию, - с  улыбкой  заметил  отец
Макгвайр.
   - И мы должны быть благодарны за  это  Господу,  -  смиренно  отвечал
монсеньер Франкино. - Ведь в Италии теперь мало что делается, как  надо.
- И они оба сдержанно улыбнулись.
   Макгвайр указал рукой на стеклянные двери выхода в город.
   - Пойдемте, машина уже ждет вас. Франкино кивнул, и они направились к
выходу.
   - Давайте, я помогу вам, - предложил Макгвайр и взял из  рук  прелата
тяжелый кожаный чемодан.
   - Очень любезно с вашей стороны, брат.  Знаете,  полет  был  довольно
длительный, и я, признаться, порядком устал. Возможно, начинаю  стареть,
как любит говорить кардинал Реджани. - В глазах Франкино блеснул огонек:
сам-то он в  это  не  верил.  -  Ведь  когда  человеку  переваливает  за
пятьдесят, с ним может случиться всякое... Причем не всегда это  зависит
от желаний самого человека. Как бы он ни заботился  о  себе,  возраст  -
дело серьезное... - Франкино умолк и с  лукавой  ухмылкой  посмотрел  на
священника. -  А  вы,  наверное,  как  всякий  истинный  американец,  не
забываете заботиться о своем здоровье?
   - Боюсь,  ваше  преосвященство,  я  уделяю  ему  даже  слишком  много
внимания, - скромно  потупился  отец  Макгвайр.  -  Как  только  у  меня
появляется возможность, я совершаю по утрам пробежки, а  вечером,  перед
сном, регулярно занимаюсь гимнастикой.
   На протяжении всего разговора, пока они выходили из здания  аэропорта
и усаживались на заднее сиденье  роскошного  черного  лимузина,  с  лица
Франкино не сходила приятная мягкая улыбка.  Наконец  Макгвайр  постучал
пальцами по стеклянной перегородке за спиной водителя и  дал  тому  знак
трогаться. И только тогда Франкино положил  на  сиденье  между  собой  и
священником черный атташе-кейс, с которым до  этого  ни  на  секунду  не
расставался.
   - Надеюсь, монсеньер, ваш полет был спокойным и обошелся  без  всяких
неожиданностей? - вежливо поинтересовался Макгвайр.
   - Да. И слава Богу,  он  уже  кончился.  Честно  говоря,  мне  больше
нравятся обратные перелеты - из Нью-Йорка в Рим.  Потому  что  я  обычно
сажусь на ночной рейс и сплю всю дорогу до самой посадки. Но  лететь  из
Рима сюда - всегда для меня большая проблема. А вы ведь еще не бывали  в
Европе, если не ошибаюсь?
   - Нет, не приходилось,  -  ответил  Макгвайр  с  ноткой  сожаления  в
голосе.
   - Ну, ничего; мы исправим эту оплошность, как  только  закончим  наши
дела в Нью-Йорке. Я могу взять вас с собой в Ватикан. Будете работать со
мной. А возможно,  мне  удастся  устроить  вас  и  в  аппарат  кардинала
Реджани.
   - Монсеньер! Вы, должно быть, переоцениваете мои  возможности.  Я  не
уверен, смогу ли оправдать  ваше  доверие  и  достоин  ли  вообще  столь
высокой чести...
   Франкино внимательно посмотрел Макгвайру в глаза.
   - Я ценю вашу скромность, святой отец. Но уверен, что за ней  кроются
не менее замечательные достоинства... Ведь вас  выбрали,  чтобы  оказать
мне помощь в одном очень  специфическом  деле,  именно  благодаря  вашим
способностям и таланту. Вы  -  один  из  самых  образованных  и  опытных
священников во всей здешней епархии. И вас ждет блестящее будущее.
   Лицо Макгвайра залилось краской.  Мысль  о  такой  головокружительной
карьере ему даже не снилась.
   Они  ехали  молча  до  тех  пор,  пока   машина   не   оказалась   на
Лонг-Айлендском скоростном шоссе.
   Макгвайр повернулся к Франкино.
   - Монсеньер, у нас возникла одна проблема... - осторожно начал он.
   - Проблема? - встрепенулся Франкино.
   -  Ну,  в  общем,  произошло  нечто  незапланированное...  Совершенно
неожиданное.
   Франкино совсем не нравились всякие неожиданности. И он ясно дал  это
понять еще в самый первый день их знакомства.
   - Так что случилось? - взволнованно спросил он.
   - Вчера ночью в  этом  доме  произошло  убийство.  Франкино  чуть  не
застонал от  досады  и  неподвижно  уставился  перед  собой,  с  горечью
осознавая услышанное.
   - Да-а... - только и смог выговорить он.
   Макгвайр сообщил ему все подробности происшедшего, а потом  откинулся
на сиденье, ожидая, как Франкино отреагирует на эту новость. Сам  он  не
был уверен, что убийство имеет какое-то отношение к их сугубо церковному
делу.
   - Конечно, - начал Франкино ровным, лишенным всяких эмоций голосом, -
это не кто иной, как заклятый хитрец Чарльз  Чейзен.  Таков  его  способ
заявлять о своем появлении.
   - А кто такой Чарльз Чейзен, монсеньер? -  осторожно  поинтересовался
Макгвайр. Ему вдруг показалось, что Франкино начал молиться про себя.
   Но тот как-то странно улыбнулся и тут же ответил:
   - Чарльз Чейзен - это Сатана! Макгвайр почувствовал, как по спине его
пробежал холодок.
   - Сатана? - переспросил он.
   - Да. Это пугает вас?
   - Конечно... Но я не уверен, что вы имели в виду...
   - Я имел в виду именно то, что сказал, - перебил Франкино. -  Человек
по имени Чарльз Чейзен и есть Сатана в своем земном воплощении.
   Макгвайра сковало оцепенение.
   - Но в этом доме нет жильца с таким именем...
   - Боюсь, что теперь уже есть, - горько усмехнулся Франкино.  -  Я  бы
очень удивился, если б это убийство оказалось случайным.
   - Я не понимаю... Ничего не понимаю, - сокрушенно вздохнул  Макгвайр,
устремив взор вперед, на небоскребы  Манхэттена,  до  которых  было  уже
рукой подать.
   - - А вам и не следует понимать  все!  Пока  от  вас  требуется  лишь
внимательно слушать и выполнять все, что вам говорят. Но самое главное -
вы должны хранить тайну и ни в коем случае никому не рассказывать о том,
что узнаете, увидите или сделаете.
   - Монсеньер, вам не стоило напоминать об этом!.. Ведь именно так мы и
договорились с самого начала. И я дал вам клятву... Но,  может  быть,  у
вас возникли сомнения по поводу моей преданности или  вы  не  уверены  в
силе моего характера?
   - Нет, друг мой. Я не сомневаюсь ни в  том,  ни  в  другом.  Но  хочу
предупредить вас, что на самом деле и преданность, и  сила  воли  -  все
равно что пыль на ветру перед могуществом Сатаны.  И  вы  должны  всегда
помнить об этом. До сих пор вы не знали, с чем вам предстоит иметь дело.
И даже сейчас я, к сожалению, не могу рассказать вам многого. Но  теперь
вы по крайней мере знаете самое главное. Мы  столкнулись  с  Сатаной  во
всем его зверином неистовстве!
   Отца Макгвайра буквально передернуло от этих  слов.  Он  почувствовал
озноб и  какую-то  внутреннюю  пустоту,  словно  его  заперли  одного  в
огромном  темном   холодильнике.   Неужели   все   это   правда?..   Ну,
разумеется... Ведь Франкино не большой любитель шутить,  особенно  таким
образом. И все же... Человеческий разум просто отказывался  воспринимать
это. Даже имея такое духовное образование, которое получил Макгвайр,  он
очень медленно, с большим трудом осознавал только что услышанное.
   - Монсеньер, а я когда-нибудь узнаю об этом больше? - наконец спросил
он.
   - Да, со временем. Но не теперь.
   - И я смогу все это понять?
   -  У  нас  нет  никаких  сомнений  относительно  ваших   способностей
адаптироваться и быстро реагировать на  обстановку.  Однако  лишь  время
покажет, сумеете ли вы понять все до конца, сын мой. Но вы должны верить
в Иисуса Христа, и он укажет вам истинный путь.
   Макгвайр достал из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб.
   - Пока что вы вернетесь к своим обязанностям в  семинарии,  -  ровным
голосом продолжал Франкино. - А я буду держать с вами постоянную  связь.
Но  имейте  в  виду,  что  вам  придется  проявить  терпение,  достойное
святого...
   - Я буду молить об этом Господа Бога, - смиренно отвечал Макгвайр.
   Пока лимузин ехал по тоннелю в  Манхэттен,  Франкино  сидел  молча  и
неподвижно.  Но  когда  впереди  замаячил  свет  уличных   фонарей,   он
озабоченно покачал головой и сказал:
   - Если Чейзен убил этого человека, значит, у него были на то причины.
И я склонен думать, что он успел уже занять место жертвы. Вот почему  он
так тщательно уничтожил все признаки, по  которым  можно  было  опознать
труп. - Франкино замолчал, погрузившись в раздумье. - В этом доме  очень
много людей. Но мы должны найти его!
   - Я сделаю это, - твердо заверил его Макгвайр.
   - Кстати, как чувствует себя Фэй Бэрдет?
   - Пока не очень хорошо, - вздохнул священник. Лимузин сделал  поворот
и направился к жилым кварталам.
   - Вот что, Макгвайр, - как бы между прочим заметил  Франкино.  -  Моя
работа  опасна...  И  со   мной   в   любой   момент   может   случиться
непоправимое... Так знайте: если я погибну, вы должны будете стать  моим
преемником!
   От неожиданности Макгвайр рывком развернулся на своем кресле.
   - Но я ведь даже не знаю... - начал он, но Франкино  тут  же  прервал
его:
   - Если меня не станет, то выполнять мои обязанности будете именно вы.
На этот счет вас проинструктируют. И тогда вам станет известно все,  что
знаю сейчас  я.  И  вы  сможете  делать  то  же,  что  делаю  сейчас  я.
Единственная  разница  между  нами  заключается  в  том,  что  мне   уже
приходилось сталкиваться с Чейзеном, и я примерно представляю  себе  его
возможности. Но все это не столь важно. У вас тоже будет немалая сила...
   - И все-таки мне хочется верить, что с вами, монсеньер, ничего такого
не произойдет, - ответил Макгвайр.
   - Если будет угодно Господу Богу...
   Лимузин миновал центр города и  выехал  на  Бродвей.  Франкино  ловко
сменил тему разговора, хотя и чувствовал, что Макгвайр порядком озадачен
его предложением и, конечно, хочет расспросить обо всем  поподробнее.  И
тогда он вспомнил свою собственную реакцию, свое смятение и испуг, когда
он впервые узнал о существовании Стража. Но это было уже так  много  лет
назад!.. И не стоит теперь ворошить старое и  вспоминать  о  собственных
слабостях. Ни к чему хорошему это не может привести.
   Автомобиль  свернул  на  89-ую  улицу  и  остановился  перед   старым
особняком, расположенным в пятидесяти  футах  от  строительной  площадки
собора святого Симона. Когда Франкино выходил из машины, он почувствовал
легкое  головокружение.  Это  случалось  с  ним  всякий  раз,  когда  он
возвращался сюда. Каждый раз, когда он находился в  поле  зрения  сестры
Терезы.
   Макгвайр вышел из лимузина вслед за ним.  Франкино  поднял  голову  и
посмотрел на окна десятого этажа дома номер 69 по 89-й улице.  Но  место
для наблюдения было неподходящим, и он так ничего и  не  увидел.  Однако
сестра Тереза была там. И хотя за ней никто  не  следил,  она  бдительно
выполняла свой долг. Франкино чувствовал ее присутствие. И  связь  между
ними была вполне очевидной, ведь силы и способности сестры  Терезы  были
несопоставимы с  возможностями  обычного  человека.  Она  могла  незримо
проникнуть в любое место и понять мысли и состояние кого угодно.
   Он взглянул на Макгвайра. Тот тоже внимательно смотрел на дом.
   - Вы заметили ее?
   - Да. Но... Кто она?
   - Ее зовут сестра Тереза.
   - И она тоже будет участвовать в нашем деле?
   - Возможно. - В голосе Франкино зазвучали нотки отчаяния,  и  это  не
ускользнуло от отца Макгвайра.
   Они  спустились  в  полуподвальный  этаж  особняка,  который   тускло
освещался единственной лампочкой. В  коридоре  был  свален  всевозможный
хлам, в затхлом воздухе пахло плесенью и мышами.
   Дверь  в  конце  коридора  оказалась  закрытой.   Макгвайр   тихонько
постучал. С другой стороны двери тут же послышались быстрые шаги.  Дверь
открылась. Стоящий  в  почти  полной  темноте  мужчина  наконец  включил
верхний свет. Макгвайр и Франкино вошли в  комнату  и  сел"  на  старый,
продавленный велюровый диван. Они молчали. Молчал и открывший им  дверь.
Потом он медленно опустился на колени и поцеловал правую руку Франкино.
   - Монсеньер... - произнес Бирок дрожащим от волнения голосом. - Я ваш
верный слуга.

Глава 7

   - Меня зовут Гатц. Детектив  Гатц.  Гэ-А-Тэ-Це.  -  И  он  улыбнулся,
обнажив полный рот зубов, отчего сразу стал похож  на  крокодила.  Могло
даже показаться, что вся нижняя часть его головы состоит сейчас из одних
лишь зубов. - Входите, пожалуйста, -  сказал  Бен,  обезоруженный  такой
улыбкой.
   Гатц решительной и твердой походкой вошел в  квартиру.  На  лице  его
было написано, что он по роду своей профессии подозревает всю жизнь всех
и каждого.
   -  Я  все-таки  не  понимаю  причин  вашего  визита,   -   недовольно
пробормотал Бен.
   Гатц расстегнул пальто и поискал глазами место, куда можно  присесть.
Бен молча указал ему  на  диван.  Гатц  нервно  пожевал  кончин  сигары,
которую уже полчаса держал во рту, и грузно опустился на подушки дивана.
   - Видите ли, мистер Бэрдет, я не имею привычки обсуждать  подробности
по телефону, - как бы в продолжение разговора пояснил бывший  инспектор.
- Вы знаете, телефоны ведь частенько прослушиваются...
   - А по-моему, мистер Гатц, все это вздор и  откровенная  чушь!  -  не
выдержал Бен.
   Гатц окинул квартиру внимательным взглядом.
   - Поверьте, мне самому  не  раз  приходилось  устанавливать  подобные
устройства. Так что это, увы, совсем не плод моего воображения.
   Бен молча кивнул. Вероятно, детектив Гатц в свое время  действительно
был "крутым" полицейским и хорошо знал свое дело.
   - Позвольте, я еще раз повторю вам то, что уже сообщил по телефону, -
продолжал  он.  -  Итак,  я  был   начальником   крупного   полицейского
подразделения.  А  именно  -  манхэттенского  отдела  по   расследованию
убийств. Инспектор Бурштейн тогда работал у меня. В связи с убийством  в
вашем подвале он попросил меня посмотреть, что тут у вас делается. Вот я
и смотрю.
   - И что же вы ищете?
   - Пока я и сам точно не знаю, - признался Гатц, откусил край  сигары,
скатал его в шарик и бросил в пепельницу.
   - Но я уже, кажется, сообщил полиции все, что мне  было  известно,  -
недоуменно пожал плечами Бен.
   - В этом я нисколько не сомневаюсь, - устало ответил Гатц,  закидывая
ногу за ногу. На подметках  обоих  его  ботинок  обнаружились  приличные
дыры. Бен тут же подметил,  что  и  воротник  пальто  детектива  немного
оторван.
   - Здание, в котором вы живете,  -  продолжал  тем  временем  Гатц,  -
существует уже около четырнадцати лет. А раньше  на  этом  месте  стояло
несколько старых особняков. И в частности, был тут один  особнячок...  В
общем, с виду он ничем не выделялся среди соседних.  Обычный  домишко...
Но незадолго до того, как его снесли, там произошло несколько убийств. И
я был как раз тем следователем, который вел  это  дело.  Официально  эти
убийства так и остались нераскрытыми. Расследование зашло в тупик.
   - Это, конечно, очень интересная история, мистер Гатц, но с  тех  пор
прошло, как вы говорите, целых  четырнадцать,  вернее,  даже  пятнадцать
лет!.. Не можете же вы серьезно предполагать,  что  убийство  в  подвале
нашего дома имеет какое-то отношение к тем давним событиям...
   - Я пока еще ничего не предполагаю.
   - А тогда почему, черт возьми, именно мы с Фэй стали  центром  вашего
внимания? - Бен начинал  всерьез  раздражаться.  -  Только  потому,  что
именно она обнаружила труп?
   - Отчасти, мистер Бэрдет. Только отчасти!
   - Хорошо, тогда сообщите мне остальные причины. Гатц встал, подошел к
стене и прислушался.
   - Остальные?.. Мои причины - монахиня! - неожиданно выпалил он.
   - А теперь послушайте меня! - взорвался Бен. Он подбежал к  детективу
вплотную и уставился на него горящими от гнева глазами. - С меня хватит!
Я уже сыт этой чушью по горло! Старая монахиня живет здесь дольше  всех,
и за все это время она никого ни разу не  беспокоила.  Если  же  она  не
нравится полиции или хозяевам дома,  они  могут  спокойно  выселить  ее.
Лично мне на это глубоко наплевать. Вам понятно? Она нас не  трогает,  и
мы ее не трогаем. И нам нет до нее никакого дела, а ей соответственно до
нас.
   - Думаю, как раз в этом вы ошибаетесь, мистер Бэрдет,  -  скептически
заметил Гатц.
   - Нет, не ошибаюсь! - закричал Бен.
   - Мистер Бэрдет, - уже несколько тише произнес детектив, стараясь  не
волновать собеседника и смягчая выражение лица. -  Я  ведь  пришел  сюда
вовсе не для того, чтобы спорить с вами. Я хочу вам помочь... Кое-кто  в
этом доме находится сейчас в серьезной опасности.  Но  пока  я  не  могу
сказать точно, кто именно. Хотя не исключено, что это  может  быть  даже
ваша собственная жена. Понимаете?
   Бен весь напрягся и подался вперед.
   - Послушайте же меня... - продолжал Гатц. - Тот особняк, о котором  я
говорил, только внешне был обычным старым домом. Только внешне... Но там
было нечто такое, что отличало его от всех других домов, по соседству.
   - И что же именно? - с надменной холодностью спросил Бен.
   - В одном из окон пятого этажа, в самом центре здания,  всегда  можно
было увидеть силуэт человека.  Священника.  Это  был  старый,  слепой  и
парализованный священник,  который  неподвижно  сидел  там  на  стуле  и
никогда не покидал своего места. Это вам о чем-нибудь говорит?
   - Простое совпадение! - отрезал Бен.
   - Да? Вы действительно так считаете, мистер Бэрдет?  Бен  внимательно
смотрел на сыщика.
   - А кстати, где сейчас ваш сын? - поинтересовался Гатц.
   - Внизу. С ним гуляет в парке сосед.
   - А ваша жена?
   - Она в спальне.
   - Я хотел бы с ней побеседовать. Бен отрицательно покачал головой.
   - Она еще не  совсем  здорова,  и  врач  запретил  ей  любые  нервные
перегрузки.
   - Но ведь прошло уже целых два дня, мистер Бэрдет! Все-таки не она же
подвергалась этому нападению. Она лишь обнаружила тело несчастного... Я,
конечно, понимаю, что для нее это было большим потрясением, но все же...
   Бен нахмурился. Ему и самому казалось несколько странным, что Фэй так
долго остается в шоковом состоянии.
   - Если она спит, - добавил Гатц, - я только одним глазком взгляну  на
нее и не стану тревожить. Но мне  сейчас  очень  важно  хотя  бы  просто
увидеть се.
   Они вошли в спальню. Жалюзи на окнах были опущены,  и  только  слабый
луч света пробивался из-под них в помещение.
   Фэй дышала спокойно, и мужчины подошли ближе. Бен осторожно  взял  ее
за руку. Она открыла глаза -  красные  и  воспаленные,  с  полопавшимися
сосудами.
   - Ну, как ты себя чувствуешь? - Бен попытался улыбнуться.
   Фэй облизала пересохшие губы и слегка пошевелила пальцами.
   - Устала. Очень устала. И  сильно  кружится  голова.  Бен  присел  на
краешек  кровати  и  погладил  ее  спутанные  волосы.  Фэй  еще   что-то
пробормотала, и Бен пододвинулся к ней ближе, пытаясь  разобрать  слабый
шепот.
   - Мистер Гатц - наш друг, - успокоил он жену, так и не поняв ее слов.
Гатц внимательно смотрел на ее руки и лицо.
   - Это мой друг, - поправил Бен. - Он  просто  зашел  навестить  меня,
узнать, как ты, и пожелать тебе скорого выздоровления...
   Гатц одобрительно кивнул.
   - Бен рассказал мне, что с вами случилось, миссис Бэрдет... Я выражаю
вам свое глубочайшее сочувствие.
   Фэй лежала почти неподвижно. Глаза ее устало закрылись.  Она  приняла
слишком много снотворного, и потому ей тяжело было как-то реагировать на
обращенные к ней слова.
   После долгой паузы Бен, наконец, поднялся.
   - Ну, мистер Гатц, вы видели ее. Этого достаточно?
   - Вполне.
   Они вернулись в гостиную.
   - Вы думаете, она все еще  в  шоке?  -  неожиданно  спросил  Гатц  и,
бесцеремонно положив ногу на кофейный столик, раскурил потухшую сигару.
   - Разумеется.
   - Знаете, Бэрдет, мне хотелось бы серьезно побеседовать с вами...  Но
только не здесь, а в каком-нибудь другом месте, чтобы не беспокоить вашу
жену.
   Бен посмотрел на дверь спальни.
   - Ну, хорошо. Только не долго.  Я  же  не  могу  оставлять  ее  здесь
одну...
   - Нет, мистер Бэрдет К сожалению, это будет длинный разговор.
   Они вышли из квартиры и спустились на лифте в просторный холл. Потом,
перейдя на другую сторону улицы, остановились, и Гатц  указал  рукой  на
окно монахини. За