странный  холод?"  -  думал
Бен.
   Между тем  ощущения  усиливались,  и  Бен  начал  дрожать.  Священник
почему-то молчал, хотя, судя  по  всему,  должен  был  и  дальше  читать
молитвы.
   - Я начинаю замерзать, - наконец тихо сказала одна из секретарш.
   И вдруг послышался странный звук, словно человек с разбегу налетел на
неожиданную преграду. Франкино вновь закричал, и кто-то сразу же включил
свет.
   Священник лежал в углу комнаты возле перевернутого кресла и отбивался
от невидимых рук, которые, судя по его  движениям,  сжимали  его  горло,
пытаясь задушить. Над правым глазом у него был порез, из которого  текла
кровь, а лицо покраснело от удушья.
   Бен в ужасе бросился ему на помощь.
   - Уильям! Что это?! - крикнул он - Что происходит? - взвизгнула из-за
спины Бена миссис Вудбридж.
   Изо рта священника показалась пена, глаза закатились. Бен  расстегнул
ему ворот рубашки и поднял с пола распятие.
   Гости не шевелились.
   - Надо вызвать врача, - решительно сказал Дженкинс.
   - Нет! - сердито выкрикнул Бен. - Никаких  врачей!  Фэй  заплакала  и
упала на колени. Неожиданно  Франкино  перестал  извиваться  и  медленно
поднялся с пола.
   - Что это было? - спросил его Бен, приходя немного в себя.
   - Чейзен не дает мне закончить ритуал, - тихо ответил тот.
   - Какой еще Чейзен? - удивился Сорренсон. Священник произнес это  имя
довольно громко, и все гости его услышали.
   - Чейзен? - переспросил  сам  Франкино,  будто  впервые  услышал  эту
фамилию.
   - Да-да, - подтвердила Фэй. - Вы же сами только что сказали, что  вам
мешает какой-то Чейзен. Франкино удивленно уставился на Бена.
   - Так кто такой этот Чейзен? - не отставала Фэй.
   -  Сам  не  знаю,  -  произнес  Франкино  и  с  недоумением   оглядел
окружающих.

***

   - Боже мой! - в ужасе воскликнул Сорренсон, осмотревшись по сторонам.
   Бен оглядел комнату: теперь она напоминала  место  побоища.  Франкино
только что ушел. Он и в третий раз пытался закончить  ритуал,  хотя  уже
все гости без исключения дружно протестовали, и при  этом  сам  чуть  не
погиб.
   - Он, наверное, сумасшедший, заключила Грейс Вудбридж,  крепко  держа
мужа под руку. У ее ног валялся разбитый торшер.
   Бен перевел взгляд на Фэй - она была бледная, как полотно.
   - Ты говорил, что знаком с ним по колледжу? - холодно  спросила  она.
Бен кивнул, - А почему же ты раньше никогда мне о нем не рассказывал?
   Бен пожал плечами.
   - Видимо, было ни к чему.
   Дженкинс с трудом переводил дыхание. Его роскошный пиджак был изодран
в клочья. Франкино в ярости разорвал его, когда Дженкинс  пытался  силой
копировать новый приступ, в результате которого священник  мог  запросто
проглотить свой язык.
   - А сам-то ты что обо всем этом думаешь? - спросил Дженкинс Бена.
   - Не знаю. Может быть, он и болен. Похоже  на  эпилепсию.  Правда,  я
никогда раньше ничего подобного не наблюдал.
   Сорренсон задумчиво разглядывал распятие. Крест был  еще  влажным  от
рук священника.
   Бен аккуратно взял его у Джона и положил  назад  в  ящик  письменного
стола.
   - Простите меня за то, что сегодня произошло здесь,  -  извинился  он
перед соседями. - Я ведь не знал, что все так получится...
   - Наверное, на этом вечер придется закончить,  -  подытожила  Фэй.  А
потом нагнулась и поставила журнальный столик на место. Его тоже  успели
затолкать чуть ли не в самый угол комнаты. - Хорошо?
   Никто не стал возражать, и через пару минут все  разошлись  по  своим
квартирам.

***

   Все тело священника покрывал липкий пот. Он лежал на полу лицом вниз,
прижав руки к груди с такой силой,  словно  хотел  достать  пальцами  до
самого сердца. Глаза Франкино были закрыты, и он  ощущал  сейчас  только
страшное напряжение артерий - приближающийся новый приступ стенокардии.
   Франкино медленно открыл глаза  и  посмотрел  вверх.  За  окном  было
по-прежнему темно, краем Глаза он видел контуры одежды сестры Терезы,  а
кисловатый запах от ее тела распространялся по всей комнате.
   Боль не давала ему пошевелиться.
   Руки, ноги, спина, лицо - все нестерпимо ныло, пронзенное сатанинской
яростью Чарльза Чейзена.
   Он мог бы и предвидеть, что Чейзен не даст ему завершить  ритуал.  Но
по крайней мере, теперь уже не оставалось никаких сомнений  в  том,  что
Чейзен находится здесь, в этом доме, и именно на этом этаже!
   И снова его мысли вернулись в прошлое.  Поплыли  яркие  воспоминания:
ужас,  боль  и  лицо  Элисон  Паркер  в  ту  ночь,  когда  произошло  ее
перевоплощение в Стража. А было это целых пятнадцать лет назад...
   Может, он сам вспоминал все это, а может, это  всего  лишь  очередная
пытка изощренного в таких делах Чейзена...
   Образы замелькали перед глазами.
   Майкл Фармер,  узнавший  правду  о  Часовых...  Он  выкрал  папки  из
Управления епархии и поклялся изменить судьбу Элисон.
   Тогда Фармер приехал к особняку около полуночи. Наблюдая  за  ним  из
своего укрытия в доме, Франкино страшно перепугался, когда тот обнаружил
надпись над вратами Ада: "Оставь надежду всяк сюда входящий". Потом было
напряженное томительное  ожидание.  Отец  Галлиран  спустился  вниз,  на
первый этаж,  желая  предупредить  Майкла,  что  смертный  бессилен  тут
что-либо изменить. Но Фармер не понял этого и пошел за Галлираном в  его
квартиру, рассчитывая выведать у старика всю правду. Однако, так  ничего
не добившись, он схватил священника за горло и, повалив,  сильно  ударил
его головой об пол. Тут уже надо было срочно  остановить  непредвиденное
вмешательство Майкла Фармера. И тогда Франкино вышел из своего укрытия с
бронзовым подсвечником в руке и бил им Фармера по  голове  до  тех  пор,
пока тот не затих окончательно.
   Пытаясь выкинуть из головы эту сцену, Франкино подполз ближе к  стулу
сестры Терезы. Теперь он видел ее лицо,  освещенное  безжизненно-бледным
месяцем. Внезапно ему почудилось, что  веки  монахини  шевельнулись.  Но
нет, это невозможно. Теперь это были уже совсем не те глаза перепуганной
девушки, когда пятнадцать лет назад Элисон в  трансе  вошла  в  особняк,
надеясь отыскать там своего Майкла. Она, конечно, еще не знала, что  уже
повинуется  высшим   силам,   находящимся   далеко   за   пределами   ее
человеческого понимания, и эти  силы  повелевают  ей  прибыть  сюда  для
великого перевоплощения.
   И снова Франкино спрятался в тени  дома  и  наблюдал,  как  она  ищет
своего приятеля, а находит лишь кровавый след на  полу  и  одну  из  его
запонок, которую Франкино впопыхах не заметил и поэтому не убрал,  когда
оттаскивал тело в одну из пустующих квартир. Тогда Элисон,  испугавшись,
заперлась в своей комнате в полной уверенности, что находится там  одна.
Но это было не так. Скоро она услышала рядом чьи-то шаги и спряталась  в
шкафу. И хотя сам Франкино был в это время  в  квартире  священника,  он
прекрасно  знал,  что  происходит  в  комнате  Элисон.  Призрак  Фармера
предстал перед ней, поскольку теперь он присоединился к легионам Сатаны,
так как душа его была обречена на вечные адские муки за убийство  первой
жены. И теперь Фармер стал  инструментом  в  руках  дьявола,  с  помощью
которого тот надеялся еще раз толкнуть Элисон на самоубийство. Но  когда
девушка увидела, что Майкл мертв и все же разговаривает  с  ней,  она  в
ужасе бросилась вниз по лестнице, где ее уже поджидал сам Чарльз Чейзен,
который тоже стал уговаривать ее перерезать себе  вены,  чтобы  навсегда
закончить все земные мучения.  Но  Элисон  кинулась  назад  к  себе.  Ее
окружили бесчисленные слуги Чейзена, включая ее мнимых  соседей,  Майкла
Фармера и ее собственного отца. Все они также принялись убеждать  Элисон
покончить с собой. Повсюду появлялись  страшные  фигуры  солдат  легиона
дьявола. Пытаясь скрыться,  она  забежала  в  первую  попавшуюся  пустую
квартиру, но они тут же вошли туда  следом  за  ней,  и  возглавлял  эту
жуткую армию сам Чарльз Чейзен. Они умоляли Эдисон присоединиться к ним,
встать в их ряды, предать своего Бога, И в этот момент  Франкино  привел
отца Галлирана в холл. Армия потерянных душ окружила их, угрожая и мешая
идти. Бесформенные  твари  сотнями  кидались  на  священника  и  тут  же
растворялись, а их место занимали новые. Но, невзирая на  все  это,  они
медленно и неуклонно продвигались вперед. Среди  адского  гула  и  вихря
призраков они искали преемницу Галлирана  -  Элисон  Паркер.  Избранницу
Божию. Нового Стража.
   Время, казалось, остановилось. Но все-таки  они  нашли  ее  в  пустой
холодной  квартире,  окруженную   многочисленными   рабами   дьявола   -
визжащими, скулящими и умоляющими ее побыстрее занять место  среди  них.
Элисон лежала на полу. Она дрожала и уже теряла остатки сил. Теперь ей и
самой начинало вериться, что только смерть может избавить  ее  от  этого
кошмара.
   Но даже  сейчас  Франкино  помнил  тот  ужас,  который  охватил  слуг
Нечистого, когда он передал  крест  из  рук  священника  в  руки  Элисон
Паркер. Правда, кроме этого ощущения,  он  мало  что  помнил.  Остальное
смешалось в каком-то  диком  водовороте.  Еще  он,  помнится,  поцеловал
перстень на руке отца Галлирана, произнес  над  его  безжизненным  телом
прощальную молитву, а потом стал молиться о том, чтобы Господь простил и
его собственную грешную душу, после чего схватил за руку сестру  Терезу,
бывшую Элисон Паркер, и вывел ее из дома.
   Так все и было, и так это закончилось. И  так  все  опять  начинается
сначала...
   - Господи, помоги мне! - закричал он и схватился за ножку  стула,  на
котором сидела сестра Тереза. - Дай мне силы! Молю Тебя  лишь  об  этом.
Дай мне силы!
   Франкино опустил голову, чувствуя, как  по  лицу  его  струится  пот,
свернулся на холодном полу калачиком и стал ждать, когда взойдет  солнце
и обогреет его.

***

   В  начале  одиннадцатого  утра  монсеньер  вошел  в  свой  кабинет  в
Управлении нью-йоркской епархии. От  усталости  он  едва  мог  идти.  На
верхней губе запеклась кровь, черты лица  заострились,  резко  обозначив
скулы. Отец Макгвайр уже ждал его в кабинете.
   - С вами все в порядке? - спросил он.
   - Да, - еле слышно ответил Франкино.
   - Чейзен был там, в комнате?
   - Да.
   - И не дал вам довести до конца ритуал?
   -  Совершенно  верно.  Макгвайр  присел  на  стул  напротив   хозяина
кабинета.
   - Бирок закончил свою работу, - сообщил он и передал Франкино папку с
бумагами.
   Монсеньер тут же открыл ее и просмотрел документы.
   - Он сделал все, что мог, -  продолжал  Макгвайр.  -  Тут  данные  на
Батилля, Дженкинса, Сорренсона, Макса Вудбриджа и  Лу  Петросевича,  Все
сходится с нашей информацией,  за  исключением  Дженкинса.  По  нему  не
удалось проверить ни одного факта. Так что Дженкинс - настоящая  загадка
для нас. Не исключено, что он и есть Сатана.
   Макгвайр замолчал в ожидании ответа.
   Франкино продолжал молча листать обстоятельные отчеты Бирока.
   - Впрочем,  неважно,  какой  тут  напрашивается  вывод,  -  продолжал
Макгвайр. - Ведь даже если Сатана убил Дженкинса и занял его  место,  то
все равно у настоящего  Дженкинса  была  раньше  своя  жизнь,  факты  из
которой всегда можно проверить...
   Франкино  задумчиво  кивнул,  соглашаясь   с   рассуждениями   своего
помощника.
   - Так что мне теперь делать? - спросил тот после недолгой паузы.
   Наконец монсеньер оторвался от бумаг и поднял глаза.
   - Пусть Бирок еще раз проверит Дженкинса. И  еще  необходимо  достать
копии документов о рождении Джозефа Бердета.
   - Их ребенка? Франкино кивнул.
   - А зачем?  -  удивился  священник.  -  Чейзен  ведь  не  может  быть
младенцем. Да и тело, найденное  в  компакторе,  принадлежало  взрослому
мужчине... И потом, как он может влиять на Часового, все время  находясь
в детской кроватке?
   - Делайте, что я говорю! - сердито проворчал  монсеньер.  -  Я  хочу,
чтобы ребенка тоже проверили, и все документы  о  его  рождении  были  у
меня. Причем сделать это надо немедленно. Вам понятно?
   Макгвайр молча кивнул, потрясенный вспышкой гнева  Франкино  и  таким
странным решением насчет маленького Джои.
   - Мне надо разгадать,  зачем  Чейзену  понадобился  тот  спектакль  в
подвале - с избиением, - объяснил монсеньер. -  Это  тоже  сейчас  очень
важно. Потому что именно этот случай может каким-то образом вывести  нас
на личность Чейзена.
   С  этими  словами  Франкино  снова  углубился  в  бумаги,   собранные
исполнительным Бироком.
   Макгвайр подождал еще немного и, убедившись, что  разговор  закончен,
вышел из комнаты.

Глава 16

   Дневной смог начал рассеиваться с заходом раннего  весеннего  солнца.
Была половина восьмого вечера. Но улицы никак еще не могли избавиться от
бесконечного потока машин. Прошло уже три дня с тех пор,  как  монсеньер
Франкино так неудачно  пытался  провести  старинный  обряд  на  квартире
Бэрдетов. За это время случились  не  очень  значительные  события:  Фэй
вернулась на работу, в доме постепенно начали забывать о том неслыханном
происшествии, и жизнь понемногу вошла в  прежнее  русло.  Никаких  новых
указаний от Франкино не поступало.
   - Хорошо, что мы решили прогуляться пешком, - сказала Фэй, взяв  мужа
под руку.
   Бен улыбнулся и поцеловал ее.
   Они гуляли по Центральному парку уже второй час. Бен встретил жену  у
выхода с работы на 16-й улице,  прямо  у  здания  "Дженерал  Моторс".  И
оттуда они пешком направились к дому через зоопарк и катки.
   - Какой чудный вечер! - улыбнулась Фэй, закинув голову и рассматривая
верхушки деревьев. Где-то  в  районе  Пятой  авеню  над  домами  зависло
маленькое облачко, но, не считая его, небо было  совершенно  чистым.  На
востоке уже выплыла  огромная  желтая  луна,  а  у  западного  горизонта
появилась одна-единственная яркая звездочка. - Ты согласен со мной?
   - Да, - рассеянно кивнул Бен, продолжая брести вперед. Мысли его были
сейчас далеко.
   - Этот вечер даже напомнил мне Чикаго, - вздохнула Фэй.
   - Правда?
   - Конечно... Там такие же чудные безоблачные вечера. Помнишь, как  мы
любили гулять на закате? И у нас была такая милая маленькая квартирка  с
окнами на озеро Мичиган.
   - И поганая работа в авиакомпании, - добавил  Бен.  Но  Фэй,  покачав
головой, заметила:
   - Да, может быть, мы тогда не слишком  шикарно  жили,  но  зато  были
вполне счастливы.
   Он нежно провел ладонью по ее пушистым волосам.
   - Я тоже люблю вспоминать Чикаго. Но разве сейчас мы не счастливы?
   Глаза Фэй сверкнули в сумерках, как два бездонных колодца.
   - Ты говоришь, счастливы?.. Как же можно оставаться счастливым  после
всего, что нам пришлось пережить за последнее  время?  Нет,  конечно,  я
всегда счастлива, когда ты рядом. И мне очень хорошо  с  тобой.  Но  все
равно в душе я перепугана насмерть. И теперь боюсь уже буквально  всего.
Любой шорох приводит меня  в  трепет.  Я  опасаюсь  каждой  тени.  Даже,
наверное, своей собственной. Скорее бы все это кончилось!..
   - Что "это"?
   - Ну, то, что сейчас происходит с нами, - спокойно ответила Фэй, -  И
пожалуйста, Бен, не надо обращаться со мной, как с  малым  ребенком.  Ты
ведь не будешь отрицать, что с нами происходит  нечто  весьма  и  весьма
необычное. Причем замешаны в этом мы оба. И одному  Богу  известно,  кто
еще... Мне только непонятно, почему ты так тщательно пытаешься скрыть от
меня всю правду.
   Бен остановился, обнял Фэй и прижался лицом к ее волосам.
   - Дорогая, я ничего от тебя  не  скрываю,  хотя  бы  по  той  простой
причине,  что  скрывать  мне  абсолютно  нечего.  И,  по-моему,  мы  уже
достаточно подробно  все  это  обсудили.  На  прошлой  неделе,  если  ты
помнишь...
   Фэй посмотрела на него пустыми глазами.
   - Ну только не делай вид, что ты и в самом деле ничего не помнишь,  -
продолжал Бен. - Ты тогда еще устроила мне целый допрос по поводу  моего
полета в Сиракузы.
   Но тут она резко вырвалась из его  объятий,  прошла  под  мостиком  и
оказалась на соседней аллее Бен подождал немного, а потом решил  все  же
нагнать жену. Становилось уже темно, и он не  хотел  отпускать  ее  одну
слишком далеко от себя - За это время  появились  и  другие  причины,  -
мрачно заметила Фэй, как только Бен снова оказался с ней рядом, для чего
ему пришлось даже пробежаться немного.
   - Например? - с вызовом спросил он.
   - Почему мы не стали обращаться в полицию после того, как нас зверски
избили?
   - Фэй, я ведь сто раз уже объяснял тебе это, - напомнил Бен. - Ни ты,
ни я не запомнили тех подонков и не смогли бы даже описать  их  приметы.
Какой же в таком случае толк в полиции?  Мы  бы  только  потратили  уйму
времени, а бандиты при этом по-прежнему остались бы на свободе.
   - Ну, хорошо. С этим трудно не согласиться. Но я совершенно  не  вижу
причин, по которым нам необходимо было запираться от всех и целых десять
дней сидеть в квартире, как крысам в норе, - запальчиво продолжала Фэй.
   - Может, и не стоило, - согласился Бен и виновато развел руками. - Но
представь, что Сорренсон или кто-нибудь другой из соседей  узнали  бы  о
том, что с нами произошло. В доме началась бы паника! Они и так не могут
успокоиться после убийства в подвале. Так что  одно  наше  слово  насчет
того избиения - и они оборвали бы телефон полиции! И нас опять  замучили
бы допросами. Тогда я бы точно сошел с ума.
   Фэй подошла к большому валуну на  лужайке  и,  взобравшись  на  него,
присела на корточки. Бен подумал и сел рядом с ней  -  А  что  если  эти
хулиганы как-то связаны с тем убийством? - предположила Фэй.
   Бен пожал плечами.
   - Все может быть. Но мне это почему-то кажется маловероятным.
   - Но если там была какая-то связь, то сообщить об этом  в  полицию  -
наш прямой долг, Бен. А мы это скрыли...
   - Ну, и чего ты  теперь  хочешь  от  меня?  -  начиная  раздражаться,
спросил он.
   Фэй посмотрела на мужа, едва сдерживая слезы, внезапно  навернувшиеся
на глаза.
   - Не знаю, чего я хочу, - призналась она. - А если бы  знала,  то  не
чувствовала бы себя сейчас так неуверенно. Я ведь,  между  прочим,  тоже
еле держусь...
   Бен протянул к ней руки и стал нежно гладить по волосам.
   - Не знаю, кто такой этот Франкино, - продолжала Фэй, - но только то,
что произошло недавно в нашей квартире, - уж ни в какие ворота не лезет!
   - А я и не уверял тебя в обратном. Наверное, Франкино и в самом  деле
серьезно болен.
   - И эта болезнь  проявляется  именно  у  нас  сразу  после  избиения,
которое совершается сразу после убийства, а между этими событиями с нами
происходит целая серия необъяснимых вещей!..
   - Ну, это уж совсем смешной вывод, -  хмыкнул  Бен  и  снисходительно
улыбнулся.
   - Вот видишь! - тут же подхватила Фэй. - Ты даже не можешь  отрицать,
что все это весьма необычно.
   - Ну, хорошо. Может быть, это и в самом деле выглядит как-то странно,
- согласился Бен. - Но сейчас все эти вещи уже уходят  на  второй  план.
Самое же главное - это ты. Твое здоровье,  которое  заметно  улучшилось.
Твое физическое и эмоциональное состояние... Ты ведь знаешь, что у  тебя
есть любящий муж, который  сделает  все  возможное,  чтобы  с  тобой  не
случилось больше ничего плохого. А еще у тебя есть сын, который, кстати,
сейчас, может быть, ревет в три ручья и сводит с  ума  несчастную  Грейс
Вудбридж.
   С этими словами Бен приблизился к жене и нежно поцеловал  ее,  а  она
положила ладони ему на колени и прижалась к нему всем телом. Вокруг  них
продолжала сгущаться темнота. Ближайший фонарь  маячил  где-то  ярдах  в
пятидесяти впереди. Они оказались как бы отрезанными от всего  мира,  от
вечерних городских огней, непрерывного потока машин и вечно спешащих  по
своим делам пешеходов. Так просидели они молча  минут  пятнадцать,  пока
порывы резкого холодного ветра с Гудзона не привели их в чувство.  Тогда
они поднялись и не спеша зашагали к ближайшему выходу из парка.
   - Знаешь, Бен, -  снова  заговорила  Фэй,  как  только  они  миновали
освещенный  тупик  аллеи,  -  когда  ты  обнимаешь  меня,  мне  начи