адал,  почему  я  блокировал
воспоминания о нем. Может, узнал, что на самом  деле  он  убил  мою  мать?
Может, он трусливо убил себя сразу после смерти  матери?  Я  подумал,  что
если создам сценарий,  близкий  к  правде,  смогу  вспомнить.  Но  тут  же
обнаружил, что у меня в памяти еще один провал - провал, в котором  должна
находиться Татьяна, девочка из моих снов. Почему, если она так  важна  для
меня, я помню только ее лицо и имя? Я не  мог  ответить  на  этот  вопрос.
По-прежнему дул  сильный  ветер.  Вечером  мы  остановились,  и  компадрес
посадили меня спиной к дереву. Руки и ноги не слушались  меня,  словно  их
вообще не стало. У меня едва хватило энергии, чтобы поесть;  я  чувствовал
себя слабым, как ребенок. И долго лежал без сна и думал об отце.
     На следующее утро я проснулся в машине, летящей над землей.  Я  лежал
на спине и больше не слышал прибоя. Чувствовал себя обособленным от всего.
От своего прошлого, от своих друзей, от своего мира.  Небо  темно-красное,
как на закате, и безоблачное. И на нем ни одной ленты oparu  no  tako.  Их
разнесло бурей. Мы проехали под деревом,  изорванной  пальмой  с  увядшими
листьями, которые шуршали, как бумага, и  меня  в  самое  сердце  поразило
нечто знакомое.
     "Я возвращаюсь в Панаму,  -  с  безумной  радостью  подумал  я.  -  Я
возвращаюсь в Панаму". Солнце, отразившееся  в  листве,  напомнило  мне  о
давно забытом случае. Не  могу  вспомнить,  когда  это  произошло  в  моем
детстве: помню, что лежал на диване, глядя в окно. Между  двумя  открытыми
полями проходила линия деревьев, и толпа обезьян переходила из одного леса
в другой. И в то время мне показалось, что это я движусь, а обезьяны стоят
на месте.
     Я  лежал  на  дне  машины,  вспоминал  эту  пальму,  так   неожиданно
появившуюся после  необычной  фауны  Пекаря,  и  меня  наполнило  ощущение
спокойствия, эйфория. И снова я ощутил,  что  возвращаюсь  домой,  в  свою
собственную утраченную страну.
     Постепенно пальмы стали  встречаться  чаще.  К  полудню  мы  достигли
полностью  терраформированной  лесистой  местности.  На  деревьях  болтали
попугаи, поедая фрукты; мы, несомненно, добрались до земель ябадзинов.
     Мы остановились на ночь и два следующих дня двигались вдоль берега на
юг. Днем и ночью дул сильный ветер, он летел с холодных морей на  нагретую
сушу и иногда достигал силы шквала. Но море здесь представляет собой узкую
ленту, и поэтому бури приносили мало  дождей.  Пыль,  поднятая  в  пустыне
ветром, окрасила небо в тусклый желто-коричневый цвет, и закаты и  восходы
стали особенно великолепны. Я чувствовал себя крепче  и  вечером  лежал  у
костра и слушал разговоры.
     Абрайра весь день тревожилась, напрягалась  и  потому  очень  устала.
Когда к ней обращались, нужно  было  повторить  два-три  раза,  чтобы  она
ответила. После того как Мавро лег спать, Перфекто сказал:
     - Что у тебя на уме, сестренка?
     - Я только... не знаю. Хочу ее. Хочу эту планету!
     - Да, - энергично подхватил Перфекто. - Знаю. Я тоже чувствую это.
     Абрайра спросила:
     - Помнишь, каково было в нашем  поселке,  в  Темуко,  когда  мы  были
детьми? У нас ничего не было! Абсолютно ничего, что можно было бы  назвать
своим! Капитан Гуэррера  давал  нам  одежду  или  игрушки,  но  ничего  не
принадлежало мне - мне одной. Давая нам  обувь,  он  всегда  говорил:  "Не
забывай делиться с другими". Мне это было ненавистно.
     - Знаю, - сказал Перфекто. - Я тоже это ненавидел. Нас создали, чтобы
мы имели свою территорию, а потом ничего нам не дали.
     Абрайра рассмеялась.
     - Помнишь, как мы детьми  прятали  вещи  под  кроватью?  И  время  от
времени приходил Гуэррера  и  все  отбирал.  Я  нашла  в  канаве  куклу  и
несколько месяцев прятала ее; она мне  была  нужна  не  потому,  что  была
красивая, чистая, вовсе нет - она была моя.
     Перфекто улыбнулся.
     - Si. Гирон и его палки. Помнишь, как он приносил домой палки. Ничего
особенного в них не было, простые палки. Если он еще жив, я думаю, у  него
дома их горы.
     - Вот что я чувствую, - сказала Абрайра.  -  Хочу  эту  планету,  как
Гирон хотел свои палки. Хочу дом. Так хочу, что ни о чем  другом  не  могу
думать! Если мы выиграем эту войну, я, наверно, умру от радости.
     - Ах, - сказал Перфекто, - как было бы хорошо! Иметь целую планету  в
своем распоряжении. Это желание в наших  костях.  Никогда  не  думал,  что
захочу чего-нибудь так сильно. Но убивать ябадзинов я не  хочу.  Мне  жаль
того, что с ними случится, когда мы достигнем Хотоке но За.


     На третий день в полдень, продолжая идти  вдоль  берега,  мы  увидели
первые признаки цивилизации: в море уходил причал, и  на  камне  нарисован
один японский иероглиф, одно слово. Я  не  знал,  что  оно  означает,  но,
казалось, это предупреждение. Над иероглифом нарисован  белый  самурайский
меч, а еще выше - кровавый глаз.
     Мы остановили машину и долго смотрели на эти символы.
     - Как ты думаешь, это предупреждение? - спросил Перфекто.
     - Не знаю, - ответила Абрайра, - но мы явно недалеко от Хотоке но За.
Может, всего в нескольких километрах.
     - Нет, - сказал Мавро, - не думаю. Мы не можем  быть  так  близко.  Я
долго изучал карту. Думаю, нам еще километров двести.
     Абрайра сказала:
     - Хочешь пойти вперед вслепую? Мы даже не знаем,  виден  ли  город  с
берега. Не хочу наткнуться на мину или нейтронную пушку.
     - Может, в городе не осталось никакой защиты, - с надеждой сказал я..
-  Может,  наши  компадрес  уже  добрались  до  города  и  уничтожили  всю
автоматическую защиту. Мы встретили в пустыне  столько  ябадзинов,  словно
все  мужское  население  покинуло  город.  Его  остались  защищать  только
женщины, старики и дети. И, конечно, десять тысяч  колумбийцев,  если  они
уже высадились.
     - Нет, защита не уничтожена, - сказал Перфекто. -  Даже  если  Гарсон
успел добраться. Он сказал, что битва будет на девятый день  после  выхода
из Кимаи но Джи. Это завтра утром. И даже если по какой-то причине  Гарсон
решил напасть на город раньше и захватил  его,  он  не  станет  уничтожать
защиту; наоборот, постарается как можно быстрее восстановить ее, чтобы  не
опасаться мести Мотоки или ябадзинов.
     Я нервничал при мысли о защите, управляемой на  расстоянии.  К  такой
задаче меня не готовили, я видел это только в симуляторе,  и  единственный
эпизод обороны города доказал мне мою неготовность. Я не хотел идти на юг.
     Абрайра сказала:
     - Направимся в глубь суши и посмотрим, не найдем  ли  следы  Гарсона.
Если  армия  прошла  к  городу,  должны  остаться  взорвавшиеся   мины   и
уничтоженные пушки.
     Абрайра повернула от моря через деревья. Нам потребовалось два  часа,
чтобы преодолеть десять километров  джунглей,  потом  джунгли  поредели  и
сменились травянистой равниной. Я порылся  в  карманах  и  нашел  камешек,
который подобрал к Кимаи но Джи. Сидел и смотрел  на  маленькую  рубиновую
головку цветной капусты.
     Мавро увидел и спросил:
     - Что это?
     - Рубин, - ответил я, и все посмотрели на меня. - Я нашел его в Кимаи
но Джи. Очевидно, они здесь часто встречаются.  На  планете  все  металлы.
Рубин, изумруд - это всего лишь  кристаллы  кварца  с  примесью  меди  или
железа. Здесь они ничего не стоят.
     - Ха! - сказал Мавро. - Настоящий рубин? Имеет смысл - со всеми этими
металлами. Может, здесь в каждой реке золото, а  на  каждом  заднем  дворе
груды рубинов, а мы ничего и не знали.
     Мы поехали дальше, а я подумал: возможно, он прав.
     Ночью мы проехали  триста  километров  по  большому  полукругу  через
полосы джунглей и подошли к густому лесу на берегу широкой реки.  Мы  были
уверены, что именно на этой реке расположен Хотоке но  За,  мы  видели  на
лентах машины ябадзинов на этой реке; а это единственная крупная  река  на
карте; поэтому мы двинулись по ней  на  юго-восток,  двигались  осторожно,
опасаясь защиты города. Абрайра часто говорила словно про себя:
     - Мы это сделаем! Мы это сделаем!
     За час до рассвета мы  обогнули  поворот,  река  устремлялась  вперед
прямо. Ничто не закрывало поле зрения, и мы увидели огни  большого  города
на холме. Но огни красные и окружены столбами дыма.
     Город пылал.



                                    18

     Абрайра смотрела на тускло-красные облака дыма над городом.
     -  Что  происходит?  -  спросила  она.  -  Может,  он  напал   раньше
намеченного времени?
     - Должно быть, колумбийцы, - сказал  Перфекто.  -  Вероятно,  приняли
предложение Гарсона и решили сжечь город. А может, прямо сейчас  сражаются
в городе с ябадзинами, а пожар вспыхнул случайно. - Огонь и  дым  казались
очень далекими, километрах в восьмидесяти от нас.
     Мы смотрели какое-то время. Абрайра сказала:
     - Там нет сражения. Я не вижу в облаках  отражений  лазеров.  Никакой
битвы нет.
     Мавро ответил:
     - Тогда это ябадзины жгут свои дома перед сражением. Они  знают,  что
мы приближаемся. Знают, что их ждет. И не хотят оставить нам что-нибудь.
     Его слова показались мне правильными. Ябадзины жгут  свои  дома,  как
жители Мотоки сожгли свои перед массовым самоубийством.
     Абрайра вздохнула и сказала:
     - Если  ябадзины  жгут  город,  значит  Гарсону  не  удалось  убедить
колумбийцев присоединиться к нам. Иначе город был бы наш или в нем шли  бы
бои. Если Гарсон все еще не вошел в город, мы встретим его ниже по реке. -
Она передвинула дроссель, машина поднялась в воздух и полетела  на  высшей
скорости. Мавро и Перфекто начали стрелять  плазмой,  и  река  осветилась.
Абрайра крикнула: - Анжело, бросай за борт все запасы пищи и воды,  всякий
лишний груз. В реке обязательно есть мины, и я не хочу наткнуться на  них.
Достань все лазерные ружья и держи их наготове. И если придется плыть,  не
выпускай ружье.
     Я открыл крышку в полу и начал выбрасывать все  наши  запас:  одеяла,
запасной турбо,  воду  и  продовольствие.  Достал  лазерные  ружья,  и  мы
повесили их на спину. Все это заняло  минут  пять,  потом  я  сел  и  стал
смотреть на пролетающие мимо деревья.
     Мы двигались по реке, и следующие полчаса прошли быстро и  незаметно.
Сердце стучало у меня в груди, дыхание стало тяжелым и неровным.
     Перфекто похлопал по своему шлему.
     - Слышишь? - спросил он. - Мы, должно быть, близко от армии! Я  слышу
переговоры по радио. Мы сразу за ними. Они идут!
     И почти тут же я услышал  звуки  выстрелов,  над  городом  замелькали
вспышки  лазеров,  освещая  облака.  Солнце  еще  не   встало,   но   день
приближался. Мы  находились  в  двадцати  километрах  севернее  города,  и
Абрайра включила двигатель на  полную  мощность,  наша  скорость  выросла.
Звуки выстрелов сливались и становились громче.
     - Десять минут до защитного параметра, - крикнула Абрайра. Она начала
выкрикивать по комлинку, вызывая кого-то мне незнакомого. Назвала свое имя
и звание и попросила задание.
     Перфекто кричал мне:
     - Маленький братец, мы пойдем в хвосте, так что не  беспокойся.  Если
услышишь звяканье металла или  шорох  разрываемой  бумаги,  значит  в  нас
попали из нейтронной пушки. Сразу прыгай с машины, ладно? Они бьют  только
по подвижным мишеням.  Их  залп  покрывает  0,008  градуса  по  горизонту,
поэтому они выберут в качестве цели машину,  а  не  одного  из  нас.  Если
попадешь в  воду,  побыстрее  выбирайся  из  защитного  костюма.  Изоляция
лазерного ружья позволяет ему плавать.  Плыви  к  ружью  и  вместе  с  ним
добирайся до берега. Если услышишь высокий гудящий звук, это ракеты ласки.
Стреляй по ним в воздухе. Защита у города не сильная, но  если  мы  пойдем
фронтом,  все  их  подвижные  защитные  средства:  ласки  и  кибертанки  -
обрушатся на нас.
     У Перфекто это выходило как-то легко. Но правда  заключалась  в  том,
что легко не будет. Ябадзины нанесли нам гораздо  больший  ущерб,  чем  мы
ожидали. Начиная от эпидемии на корабле до уничтожения защитного периметра
Кимаи но Джи. Мы только  один  раз  сумели  поставить  их  в  тупик  своим
оружием, но у них было пять дней, чтобы принять меры. И даже  если  у  них
сражаются только женщины, они будут вооружены не хуже нас.
     Абрайра неожиданно отключила все двигатели, и машина медленно поплыла
по темной воде.
     - Muchachos, - сказала она, - я только что получила  сообщение:  план
Гарсона не удался. Ябадзины видели, что мы сделали с Мотоки,  и  не  стали
переправлять колумбийцев в Хотоке но За.  Они  им  не  доверяют.  Ябадзины
подавили остатки сопротивления Мотоки. Наша защита сбила шесть  дирижаблей
ябадзинов, но три ее преодолели и вчера утром приземлились. Город защищают
не менее трех тысяч самураев и тридцать пять  тысяч  жителей.  Они  смогли
усовершенствовать свое вооружение. А может, даже и броню.
     - Что же нам делать? - спросил Перфекто.
     - У нас нет  выбора.  Гарсон  не  верит,  что  в  городе  три  тысячи
самураев. Мы должны идти вперед и  сражаться  до  последнего.  Пленных  не
брать.
     Она права. Мы не можем отступать. Если дать ябадзинам время прийти  в
себя, мы с ними никогда  не  справимся.  Единственная  надежда  -  напасть
сейчас, используя все резервы.
     - Тогда пошли, - сказал Мавро.
     Абрайра  включила  двигатель,  и  мы  двинулись  вперед.   В   десяти
километрах от города  мы  встретились  с  первыми  АНП  -  автоматическими
нейтронными пушками. Их дымящиеся пилоны были хорошо укрыты за бревнами. В
воде плавал с десяток машин, но наших компадрес видно не было.
     Абрайра увеличила скорость. Мы миновали поворот и на  короткое  время
снова увидели город: утреннее солнце осветило Хотоке но За;  расположенный
на склонах горы, весь город блестел, как золотой. Вдоль гранитных  склонов
тянулись дома и фабрики. Но не дома с тонкими  бумажными  стенами,  как  у
Мотоки.  Нет,  аккуратные  кирпичные   купола   коричневого,   желтого   и
темно-зеленого цвета; во дворах много пальм и зеленой  травы.  Из  больших
куполов поднимался дым, и даже на расстоянии в десять километров мы видели
сотни наших машин, крошечные  точки,  поднимавшиеся  по  склону  навстречу
ябадзинам.
     Наши люди приближались к городу с юго-востока, и это  показалось  мне
странным. Они должны были бы идти от реки, с северо-востока.  Может,  река
поворачивает и подходит к городу с юга, подумал я.
     Перфекто закричал:
     - Абрайра!
     Наша машина затрещала и  загремела.  Абрайра  взлетела  в  воздух,  а
Перфекто схватил меня за правую руку и  чуть  не  вырвал  ее  из  сустава,
увлекая меня за собой в воду. Я успел сообразить, что в нас попал залп  из
автоматической нейтронной пушки, и прихватил с собой самострел и  лазерное
ружье. Мы погрузились в теплую  воду,  наша  машина  пролетела  еще  сотню
метров и превратилась в огненный шар.
     Я лежал на поверхности воды  и  чувствовал,  как  она  заполняет  мой
защитный костюм. Одной рукой снял пластины с ног и груди, другой продолжая
удерживать самострел и ружье. Грудные пластины утонули, а лазерное  ружье,
как пробка, повисло на поверхности. Я схватил  ремень  лазерного  ружья  и
самострела, удерживая их в одной руке, и принялся снимать плиты  с  левого
бедра. На правом бедре в карманах  запасные  обоймы,  поэтому  я  не  стал
снимать эту часть костюма. Пытался плыть к южному берегу, но броня  тащила
вниз.
     Перфекто, держа перед собой лазерное ружье, как  спасательный  жилет,
схватил меня за руку и потянул.
     - Подержи,  -  сказал  я,  протягивая  ему  самострел.  -  Мне  нужно
раздеться. - Перфекто взял его, а я раскрыл карманы и переложил  обоймы  в
рубашку.
     Перфекто подплыл ближе, снова схватил меня за правую руку и  потянул.
Глядя мне в глаза, он прошептал:
     - Скажи всем, что ты ранен! Скажи, что не  можешь  идти!  Не  вздумай
идти на холм, братец, или я вынужден буду ранить тебя!
     Глаза Перфекто расширились и стали страшны. Он повернул мне руку,  ее
пронзила боль. Он хотел сохранить мне жизнь любой ценой.
     Опять повернул мне руку, и я крикнул.
     - Ну, хорошо!  -  сказал  я.  Выпустил  деталь  костюма  и  медленно,
сберегая энергию, оберегая больную  руку,  поплыл  к  берегу.  Я  все  еще
чувствовал слабость после болезни. Река текла медленно, от воды  неприятно
пахло. Абрайра первой выбралась на берег и долго сидела,  глядя  на  кусты
перед нами. Потом сняла  свое  лазерное  ружье  и  тщательно  прицелилась.
Тонкой струйкой поднялся дым над тщательно замаскированным пилоном АНП.
     Мы подплыли к ней. Она тяжело дышала.
     - Моя вина, - сказала она. - Гарсон, должно быть, прошел кустарником.
Он знал, что река нашпигована АНП и кибертанками.
     - Si, - сказал Перфекто. - Я увидел их след как раз перед тем, как  в
нас попало, но ты смотрела на город. А  след  вон  там.  Но  мне  кажется,
Анжело повредил правую руку. Он не может идти дальше! - Перфекто помог мне
выбраться из реки.
     Абрайра озабоченно посмотрела на меня.
     Я потер плечо.
     - Все в порядке.
     Перфекто несколько мгновений печально смотрел на меня. Сжал кулаки, и
я подумал, что он меня ударит,  что-нибудь  сделает,  чтобы  помешать  мне
идти. Но он взял мой самострел и сказал:
     - Идите за мной. Я пойду первым.
     И пошел вверх по течению, прихрамывая, прокладывая  дорогу  в  густом
кустарнике. Мне это не понравилось. Он опять принимает на себя  опасность,
отдает мне свою жизнь, как это сделал Люсио.
     Вскоре мы отыскали след армии: плазма стекала с деревьев, обжигая их.
Это наши стреляли перед собой, уничтожая мины. Земля почернела и обгорела,
листвы почти не осталось. В кустах лежало  несколько  машин,  разбитых  на
куски залпами АНП. След был усеян телами наших наемников, но  трава  росла
так густо, что труп мы замечали только тогда, когда  спотыкались  о  него.
Перфекто шел  в  пятидесяти  ярдах  перед  Мавро.  Мы  с  Абрайрой  шли  в
пятидесяти ярдах за Мавро. Если кто-нибудь наступит на мину, остальные  не
пострадают. Мы осматривали тела и подбирали себе части брони. Мы  с  Мавро
не нашли подходящих шлемов, и я быстро отказался  от  поисков.  Теперь  мы
находились всего в пяти  километрах  от  фронта.  Через  каждые  несколько
метров попадались ямы, оставленные взорвавшимися минами,  и  раз  двадцать
нам встречались пустые машины. На обочине лежали черные кибертанки.  Глядя
на них, я был уверен, что в зарослях скрываются другие, потому  что  видел
отверстия в листве, проделанные огнем.
     На   расстоянии   продолжали   звучать   выстрелы.    Все    молчали.
Сосредоточенно смотрели под ноги, наблюдали за кустами, не шевельнутся  ли
они.
     Перфекто крикнул, чтобы мы остановились,  и  сам  остановился,  глядя
вперед. Перед нами открытое пространство без всяких следов  мин.  Ябадзины
очень густо минировали местность, поэтому когда мы проходили метров десять
и не встречали мину, значит что-то не так. Перфекто протянул руку,  набрал
пригоршню земли и  бросил  вперед.  Мины  взорвались  от  падающей  почвы.
Перфекто улыбнулся и сказал:
     - Впереди свободно. Ни мин, ни ласок.
     Я взглянул на Мавро. Пот покрыл его лоб,  глаза  стали  пустыми.  Пот
mugga, абсолютной сосредоточенности. Мы  вышли  из  зарослей  у  основания
холма. Впереди на склоне звучали выстрелы, и я различал  фигурки  людей  в
зеленых боевых костюмах. Они, как муравьи, взбирались в бреши, пробитые  в
высокой стене, и исчезали в городе. Я удивился, что  они  так  близко.  Из
джунглей выбирались пять черных  кибертанков.  Люди  с  лазерными  ружьями
пытались попасть в их сенсоры. Один танк наклонился на  крутом  подъеме  и
опрокинулся. Другой выкатился из джунглей у основания холма и менее чем за
секунду сжег своим смертоносным лазером человек двадцать.
     А на обширной поляне перед нами лежали  сотни  мертвых.  Над  городом
вспыхнуло пламя, огненные полосы потянулись в небо, как фейерверк,  тысячи
лент оранжевого огня. Перфекто закричал:  "Дерево  смерти!"  и  у