химеры являются антитезой социалистам: вместо  того  чтобы  уничтожать
территориализм человека, Торрес решил  усилить  его.  Может  быть,  Торрес
создал химер специально,  чтобы  противостоять  бактериологической  войне,
которую, по слухам, собирались  начать  социалисты.  Однако  это  казалось
маловероятным. Торрес начал  свою  работу  за  десять  лет  до  того,  как
социалисты приступили к преобразованию своих народов. По  крайней  мере  я
задолго до этого слышал о работах Торреса. И  я  подумал:  кого  собирался
создать "Роблз"? Совершенного человека или совершенного солдата?
     Кончив с модификациями поведения,  я  снова  обратился  к  физическим
усовершенствованиям. Список их казался бесконечным. Несколько  человек  за
это  время  заглядывали  в  лазарет  за  лекарствами,  и  мне  приходилось
отрываться и обслуживать их. Это заставляло меня  беспокоиться.  Рано  или
поздно кто-нибудь спросит, что мы тут делаем. Примерно через  два  часа  я
попросил компьютер напечатать все материалы об Абрайре, потом сказал своим
компадрес:
     - Я хотел бы изучить эти генные карты дома. Но  эту  часть  пари  мы,
пожалуй проиграли. Химеры генетически, несомненно,  превосходят  самураев.
Наши химеры должны быть сильнее, быстрее и умнее самураев.
     Завала улыбнулся.
     - Значит, я побил тебя в двух пунктах: самураи обучены не лучше нас и
генетически не превосходят нас.
     - Насчет генетики может оно и так, а вот относительно  второго  я  не
уверен, - возразил Гарсиа. - Надо будет завтра утром сходить в  библиотеку
и разузнать о  первых  годах  их  тренировки.  Если  их  курсы  самозащиты
включают тренировки в симуляторе, как наши, тогда я заберу твои деньги.  -
Гарсиа потянулся и зевнул: было уже поздно.
     Все  согласились,  что  Гарсиа  прав,  и  пошли  из  комнаты.  Мигель
задержался, стоя рядом со мной, как часто стоял Перфекто.  Он  явно  хотел
остаться со мной.
     Я похлопал его по спине.
     - Иди с Гарсиа, мой друг, - сказал я. - Хорошо служи ему. -  Это  был
приказ, произнесенный негромко.
     Мигель посмотрел на меня печальными  голубыми  глазами  и  вышел,  не
сказав ни слова. Я видел, что он чувствует себя отвергнутым.
     Мавро, Перфекто и Абрайра остались. Я видел, что Перфекто смотрит  на
меня. Очевидно, он знал, что Мигель привязался ко мне. И расстроился из-за
того, что я отослал Мигеля.
     Когда остальные  вышли,  Абрайра  склонилась  ко  мне  на  плечо,  ее
шоколадные волосы коснулись моей щеки. Она сказала:
     - У меня вопрос, дон Анжело. Человек ли я?
     Я задумался. Вначале кажется очевидным, что она не  человек.  Тот,  у
кого такое количество усовершенствований, не может  оставаться  человеком.
Как будто внешность служит у  нее  лишь  плащом,  под  которым  скрываются
глубочайшие изменения. И, глядя в серебряную паутину ее глаз,  я  напомнил
себе, что не должен считать ее человеком, не делать ошибки, относясь к ней
как к товарищу. Это живое существо, столь же отличное от меня,  как  крыса
отличается от собаки. Но если ее вопрос означает: "Могу ли я совокупляться
с человеком и производить жизнеспособное потомство?" - а ведь  именно  это
главный критерий того, принадлежит ли она к  нашему  виду,  -  вот  тут  я
совершенно не уверен. Большинство усовершенствований,  созданных  "Роблз",
незначительны и имеют исторические  прецеденты,  то  есть  они  найдены  у
отдельных индивидуумов; следовательно, это черты  бесспорно  человеческие.
Относительно конструкции молекул ее глаз  я  не  был  уверен.  И  попросил
компьютер проверить, каковы будут результаты скрещения Абрайры и Гарсиа.
     К  моему  удивлению,  результат  оказался  позитивным:   ее   потомки
унаследуют поразительный процент - 98%! - усовершенствований.
     - Да, - сказал я ей.
     - О, - заметила она, - а я думала нет. Я думала нет.  -  Это  звучало
очень  грустно,  и  я  решил,  что  она  разочарована  тем,  что  осталась
человеком, а не стала кем-то гораздо лучше.
     - Ну, не расстраивайся, - сказал Мавро.  -  Вспомни  о  всех  великих
людях, об Иисусе Христе и Симоне Боливаре.


     Этой ночью я долго лежал без сна, думая о сражениях, через которые мы
прошли; в каждом из них мы потерпели поражение. Я  все  еще  дрожал  после
вечера, проведенного в симуляторе, и сцены схваток: вспышки плазмы,  дугой
изгибающейся в небе, мертвое тело, падающее у моих ног, -  не  давали  мне
уснуть. Но странное дело: хотя я был потрясен, я совершенно забыл об этом,
изучая генные карты. Как будто тело решило отложить боль, пока не настанет
время напомнить о ней. Я слушал неровное дыхание остальных  и  понял,  что
никто не спит, все испытывают то же, что и я. Постепенно дыхание Завалы  и
Мавро стало ровным, они негромко захрапели.
     Каждую ночь на корабле в той или иной форме Тамара вторгалась  в  мои
сны. Будет ли она сниться мне сегодня? Пусть  это  будет  мирным  сном.  Я
очень  хотел  увидеть  ее  в  мирном  сне.  Часто  думал,  где  она,   как
выздоравливает. Гарсон о ней позаботится. Но потом я понял,  что  мне  все
равно. Умрет ли она. Будет ли жить.  Что  это  для  меня  значит?  У  меня
хватает своих забот. Почему я по-прежнему хочу  отыскать  ее,  приласкать,
словно она мой ребенок?
     Я начал погружаться  в  беспокойный  сон,  которому  мешали  какие-то
звуки. Проснувшись, я сначала подумал, что это Перфекто заговорил во  сне.
Но он заговорил очень тихо, невнятно, без выражения, так  что  со  стороны
можно было подумать, что говорит он действительно во сне.
     Он сказал:
     - Я помню, когда тебе было шесть  лет,  ты  ускользнула  из  поселка,
чтобы поиграть с Нито Диасом и его братом.  Они  толкнули  на  тебя  груду
досок и ушли, оставили тебя кричащей. Они решили, что  ты  умрешь,  и  это
показалось им забавным. И когда мы тебя нашли, ты была вся в крови.
     - Они были дети, - ответила Абрайра.  Я  не  слышал,  чтобы  они  так
говорили. По ночам слышал только, как храпел  Завала  и  Перфекто  изредка
звал во сне жену. Интересно, сколько таких ночных разговоров я пропустил.
     - А когда тебе было двенадцать  и  ты  пошла  к  мессе,  а  священник
выбросил тебя, он тоже был ребенком?
     - Это была его церковь.
     - Церковь Бога, - поправил Перфекто. - Я не стану напоминать тебе обо
всем. Но я видел в новостях сообщения о том,  как  ты  убила  трех  парней
метисов.
     - Трех насильников. Полиции было все  равно,  что  метисы  сделали  с
химерой.
     - Ты изуродовала их тела. Это не просто месть. Это ненависть.  Поиск.
Почему ты отрицаешь, что ненавидишь людей? Тебе это ничего не дает.  Я  не
прошу тебя сдержать свою ненависть к ним. Но не нужно ненавидеть  себя  за
то, что ты одна из них.
     Абрайра издала сдавленный звук, словно всхлипнула.  Я  удивился:  она
всегда казалась такой сильной, лишенной эмоций.
     - Я не человек, - сказала  она.  -  Мне  никогда  не  позволяли  быть
человеком. И теперь я не буду человеком.
     - Значит, ты признаешь, что ненавидишь их.
     - Да. Иногда.
     - А меня? - спросил Перфекто. - У меня восемь детей от  жены,  а  она
человек. Я тоже человек.
     - Не играй со мной семантикой. Если ты рожден в пробирках поселка, ты
химера. Таково единственное определение, по которому чилийцы охотились  за
нами после революции. Если бы ты  отвез  своих  восьмерых  детей  в  Чили,
чилийцы убили бы тебя вместе с ними.
     - Это правда, - сказал Перфекто. - Но я говорю тебе все  это,  только
чтобы подчеркнуть: разделительная линия  между  людьми  и  химерами  очень
тонка. Ты стоишь на этой линии и говоришь: буду химерой, а  не  человеком.
Но выбор был сделан твоими создателями инженерами, сама ты не  можешь  его
делать.
     Перфекто замолчал, и я ждал, что Абрайра будет спорить.  И  обдумывал
услышанное:  когда  я  пытался  разговаривать  с  Абрайрой  наедине,   она
рассказывала о местах, где жила,  о  людях,  которых  знала,  со  странным
бесстрастием, никогда не говорила о любви или ненависти. Она  эмоционально
всегда  оставалась  на  расстоянии,  словно  заключенная  в   янтарь.   Ее
невозможно коснуться, ощутить. И как в тот день, когда она  делала  жесты,
обычные для возбужденной  чилийки,  я  узнал,  что,  когда  она  проявляет
эмоции, это игра, маска. Бессмысленные улыбки над глупыми шутками.  Словно
она хотела успокоить нас, показать, что в ее  мире  все  в  порядке.  Меня
инстинктивно отталкивало ее поведение, мне оно казалось ложным. Но  теперь
я понял, почему у нее такие фальшивые эмоции: с ней так жестоко обращались
в прошлом, что она не хотела показывать нам, кто она такая на самом деле.
     И снова я удивился тому, насколько она  человек:  ведь  98  процентов
изменений и усовершенствований будут унаследованы  ее  потомками.  И  тут,
словно освещенную молнией, я увидел правду. Абрайра говорила,  что  химеры
женщины создавались не для  того,  чтобы  быть  солдатами.  Когда  "Роблз"
создавал Абрайру, инженеры не хотели получить ни совершенного человека, ни
совершенного солдата. Они создавали совершенного производителя  -  машину,
которая способна распространить созданные ими особенности среди населения.
     Я долгое время прислушивался, но Абрайра ничего не ответила Перфекто.
Возможно, они услышали мое неровное дыхание, поняли,  что  я  не  сплю,  и
перестали разговаривать. Не знаю.


     Той ночью мне  снилось,  что  я  пытаюсь  удержать  ребенка,  который
цепляется за скалу высоко над обширным океаном с волнами медного цвета.  В
море множество мертвых чаек, они  плавают  на  спинах,  концы  их  крыльев
поднимаются и опускаются на волнах. Маленькая девочка, которую я вижу  так
часто, цепляется за камень, глаза ее полны ужаса.  Из  царапин  у  нее  на
руках капает кровь, крупные капли падают  в  воду,  и  от  них  расходятся
красные круги. И из каждого круга выскакивает  самурай  ябадзин,  в  своем
красном вооружении, он начинает стрелять в меня плазмой.
     Маленькая девочка сказала мне:
     - Дедушка, держись крепче. Не поднимайся.
     Я посмотрел ей в глаза.
     - Кто ты? - крикнул я. - Как тебя зовут?
     - Ты не знаешь! - укоризненно сказала она.
     Над моей головой вспыхнула плазма, и я схватил девочку  и  скорчился,
боясь пошевелиться.


     - Анжело, Мавро, все - проснитесь! - сказал Перфекто, и  я  посмотрел
на него. Он плакал. Густые волосы взъерошены. Свет неяркий,  и  трехмерная
татуировка у него на шее  словно  блестит.  Корабль  дрожал  от  вибрации,
вызванной тем,  что  люди  бегали  и  радовались.  Перфекто  улыбнулся.  -
Послушайте хорошую новость!
     Перфекто подошел к выключателю и добавил света. Абрайра  подключилась
к монитору и слушала радио. Все ее  тело  дрожало  от  рыданий,  по  щекам
катились слезы. Я сел, и Перфекто схватил  меня  за  руку  и  подтащил  ко
второму  монитору.  Мавро  только  еще  поднимался,  а  Завала  вообще  не
пошевелился. Перфекто вставил вилку в основание моего черепа.
     - ...все еще  закрыты.  Тем  временем  Независимая  Бразилия  нанесла
воздушный  удар  по  четырем  тысячам  кибернетических  танков,   стоявших
караваном в тридцати километрах к северу от  Лимы.  -  Лима?  Я  удивился.
Фронт Независимой Бразилии в сотнях километров от Лимы. - Танки находились
на пути к фронту Социалистических Соединенных  Штатов  Юга  в  Панаме  под
руководством искусственного разума  Брейнстормер  911,  когда  саботажники
разбомбили  корпус  ИР.  Брейнстормер   911   -   один   из   четырнадцати
искусственных разумов, уничтоженных  в  Южной  и  Центральной  Америке  за
последние шесть часов. Убиты также семь ИР в Европе и два в космосе.  Пока
только два государства заявили  протест  из-за  бомбардировки,  нарушающей
соглашение 2087 года  между  разумами  о  том,  что  искусственные  разумы
сохраняют политический нейтралитет и должны быть защищены  от  жестокостей
войны. Впервые за целое столетие ИР стали военными целями.
     - В Колумбии  повстанцы  из  Панамы  утверждают,  что  они  захватили
Боготу; следовательно, и Богота и Картахена снова перешли из рук в руки, а
генералы социалисты в Колумбии приказали своим солдатам сложить оружие. Но
из-за сообщений о массовых убийствах большинство  солдат  ССШЮ  отказались
выполнить этот приказ, и в Медельине продолжаются тяжелые бои.
     -  Неподтвержденные  сообщения  из  Порто  Алегре  в   оккупированной
социалистами  Бразилии  указывают,  что  сегодня  утром  восстали   против
офицеров сотни моряков. Как  сообщается,  убит  генерал  Рикардо  Муэллер,
известный как Змея Монтевидео; вместе с ним убито много офицеров. Моряки с
этой базы заявляют, что нападут на Буэнос-Айрес...
     Мавро выдернул мою вилку  и  подключился  сам.  Абрайра  отдала  свою
Завале. В помещениях под нами наемники праздновали и  веселились,  звучали
тысячи голосов. Стены приглушали звук.
     Перфекто хлопнул меня по  спине.  Он  открыл  мою  последнюю  бутылку
виски.
     - Давай отпразднуем! - воскликнул он и поднес бутылку к моим губам.
     Я сделал глоток и спросил:
     - Что случилось?
     Перфекто улыбнулся.
     - Социалистов гонят из всех украденных ими стран. Они  за  одну  ночь
потеряли больше, чем приобрели за последние семь лет.
     - Но как? - спросил я. Я знал как. Должно быть, Тамара пришла в себя.
Когда я подумал об этом, внутри у меня словно что-то щелкнуло.  Я  испытал
всепоглощающее облегчение. Я и не сознавал, что так тревожусь  из-за  нее.
Она  сообщила  имена   тех   искусственных   разумов,   которые   помогали
социалистам, а Гарсон передал эту информацию своим компадрес на  Земле.  С
уничтожением местных ИР по всему ССШЮ выйдут  из  строя  все  дороги,  все
линии коммуникации и банки.
     - Очень просто, - сказал Перфекто. - Кто-то взорвал ИР,  и  вместе  с
ними взорвалась вся страна. Миллионы рефуджиадос в Независимой Бразилии  и
Панаме  вооружились  и  хлынули  через   границы   всех   социалистических
государств. Почти во всех городах  ССШЮ  военные  так  заняты  защитой  от
грабителей, что не могут защититься от внешних сил, а солдаты в это  время
выводят из строя свои защитные системы  и  переходят  на  другую  сторону.
Стало очевидным, что  у  трех  ИР  вся  память  была  занята  руководством
защитных систем социалистов: когда  их  разбомбили,  вся  защитная  линия,
включая  кибернетические  танки  и  нейтронные  пушки,  вышла  из   строя.
Поскольку ИР нарушили все возможные соглашения, помогая военным  на  одной
стороне, многие страны поддерживают наши  усилия.  Индия  пошла  даже  так
далеко,  что  послала  военную  помощь  рефуджиадос  -   пятьдесят   тысяч
кибернетических танков и орбитальную нейтронную пушку. Ах, как бы я  хотел
вернуться в Чили!
     Я был ошеломлен. Никто никогда не предоставлял нам военную помощь, за
исключением незначительной помощи от  Австралии,  да  и  ту  пришлось  так
выпрашивать, что дело не стоило хлопот.
     - Ты думаешь, это правда? И ССШЮ могут пасть в один день?
     Абрайра покачала головой.
     - Нет. Они уже приходят в себя. Создают новые  оборонительные  линии,
отступив в Боливию, Парагвай, Уругвай и Чили. А народы этих стран даже  не
пошевелились. Люди там так  далеко  от  войны,  что  даже  не  знают,  что
происходит. Потребуются годы, чтобы вернуть все.
     - Я в этом не уверен, - сказал Перфекто. - Социалисты отрезаны  почти
от всего своего тяжелого вооружения. И если наши силы его захватят,  война
продлится от силы три месяца.
     Отключились Завала и Мавро. Завала кричал  и  прыгал  вверх  и  вниз,
потом вместе с Абрайрой и Перфекто отправился вниз, чтобы отпраздновать  с
друзьями. Я сказал, что вскоре присоединюсь к ним. Мавро  сидел  на  своей
койке и улыбался, а я просто сел на пол.
     Когда остальные ушли, Мавро сказал:
     - Итак, Анжело, информация социалистки, которую ты  принес  на  борт,
оказалась ценной, верно?
     - Si, первоклассная информация.
     - И только подумать: все это произошло потому, что  я  спас  тебя  на
станции Сол.
     - Ты верный друг, - сказал я. Но я не был в  этом  уверен.  Вспомнил,
как он говорил обо мне за моей спиной, осуждал мои способности к схваткам.
Но тогда он был пьян, и я старался не сердиться на него за эти слова.
     Мавро улыбнулся, откинул голову и посмотрел в потолок.
     - Через несколько месяцев Гарсон назначит своих  офицеров.  Тогда  он
вспомнит, что мы для него сделали. И я не удивлюсь, если мы  с  тобой  оба
станем офицерами.
     Я вспомнил зеленые холмы Панамы, заход  солнца  над  озером  за  моим
маленьким домом в Гатуне, большие корабли, плывущие по озеру в порт  Колон
и в Панами-сити. Вспомнил, как стаи голубых и зеленых  канареек  играют  в
кустах у меня на заднем дворе. Я оставил  все  это,  и  теперь  мне  вдруг
пришло в голову, что я оставил это ни из-за чего. Я мог забрать  Тамару  к
повстанцам в лесах  к  югу  от  Колона,  и  она  дала  бы  им  информацию.
Результаты были бы те же. Социалисты были бы отброшены от наших границ,  а
я мог бы жить в Панаме всегда - свободно, мне бы ничего не угрожало.  Если
бы не убил Эйриша. Я должен был оставить Эйриша живым, переправить  Тамару
к повстанцам, а самому вернуться домой. Но мне никогда не приходило это  в
голову. И снова мои иррациональные действия заставили меня подумать, что я
сошел с ума. А может, я просто глуп? - подумал я. В молодости  раз  в  две
или три недели я замечал, как глуп был в это самое  время  год  назад.  Но
теперь мне пятьдесят девять лет, и я больше не оглядываюсь и не думаю, как
глуп был в пятьдесят восемь. Но, может, снова нужно это делать?
     Больше всего мне хотелось оказаться в Панаме. Но даже если я  вернусь
после победы над ябадзинами, я проведу в полете сорок пять земных  лет.  И
Панама станет совсем другой. И я понял, что  хоть  победа  в  Панаме  меня
радует, теперь она ко мне не имеет отношения. Я ничего от нее не  выиграю.
Все это могло случиться на маленькой  планете,  о  которой  я  никогда  не
слышал.
     Мавро сказал:
     - У этой  социалистки,  должно  быть,  была  важная  информация.  Она
принадлежала к их высшим эшелонам. Помнишь, как Гарсон спрашивал тебя, чем
она занималась в разведке? И он еще сказал, что знал: у  социалистов  есть
кто-то с ее способностями.
     - Помню, - ответил я.
     - А какие способности он имел в виду? Я понял по его взгляду, что  он
знает о ее работе в разведке, но что это за способности?
     Я подумал об этом.
     - Понятия не имею. И не думаю, чтобы  Гарсон  стал  обсуждать  это  с
нами.
     В  глубине  души  я  знал,  что  Тамара  пришла  в  себя.   Как   она
выздоравливает, насколько полно восстановилась ее память?  Помнит  ли  она
меня, понимает ли, что я принес ей в жертву? На время  я  потерял  желание
искать ее, я был удовлетворен и желал ей добра.
     Но когда я сознательно попытался разорвать связь  с  ней,  неожиданно
почувствовал, как у меня над  головой  расправила  крылья  большая  темная
птица, и я ощутил страх: птица готова ударить.



                                    8

     Этим утром мы миновали орбиту Плутона и вышли  за  пределы  Солнечной
системы. Японцы держали нас в  строю,  пока  корабль  корректировал  курс,
выпускал огромные ракеты, составлявшие большую часть его массы, расправлял
плавники заборных устройств. Японцы очень драматизировали  ситуацию,  и  я
подумал, что должно произойти нечто  значительное,  однако  ощутил  только
легкую дурноту - всего  на  секунду,  затем  толчок,  когда  сила  тяжести
увеличилась с 1,35 до 1,45 "g".
     Наши тела еще не приспособились к новой силе тяжести. Конечно, это не
сокрушительный вес четырех или пяти g, когда воздух застревает  в  легких,
кровь отливает в ноги, а кости ноют так, словно  при  первом  же  движении
лопнут. Ощущение  такое,  словно  медленно  погружаешься  в  пол;  тяжесть
кажется  невыносимой,  потому  что  постоянно  увеличивается.  Мои   мышцы
окрепли, излишний жир я сбросил. Однако  я  испытывал  усталость.  Казался
себе изношенным и хр