ов более чем на восемь ке, на южном направлении -  до
одиннадцати ке. В  соответствии  с  разработками  Генштаба  продолжается
наступление на центральном участке фронта, в  направлении  Кай-Лаонского
укрепрайона, и далее - на Пао-Тун.
   Владыка чуть наклонил голову, и красноватые блики на линзах приобрели
легкий голубой оттенок.
   - Я не сомневался в ваших  талантах,  маршал,  и  в  профессионализме
ваших подчиненных. Придет время, и, встав пред  ликом  Хото-Арджанга,  я
лично поблагодарю ваших почтенных предков за деяния отпрыска  их  древа.
Можете ли вы назвать кого-либо из числа особо отличившихся?
   Начальник Генштаба замялся, но лишь на миг.
   - Безусловно.  Да  будет  известно  Затмевающему  Свет,  что  в  ходе
пограничного сражения великой славой покрыли  себя  имперские  егеря,  в
первую очередь бригада генерала Тан Татао!
   Узенькая рыжеватая ниточка усов дернулась.
   - Татао, Татао... Я помню. А не кажется ли вам, маршал,  что  генерал
Тан засиделся на бригаде?
   - Затмевающий Свет, как всегда, прав, - кивнул начальник Генштаба.
   Ладонь Владыки пробежала по инкрустированному подлокотнику, и  где-то
в неизмеримой глубине кабинета раздался мелодичный звонок.
   - Любезнейший, - император цедил слова  сквозь  зубы,  не  удостаивая
взглядом моментально, словно бы из пустоты, возникшего у ступеней  трона
Хранителя Чертога, - прошу  как  можно  скорее  подготовить  на  подпись
рескрипт о присвоении бригадиру Тан Татао звания дивизионного генерала.
   Хранитель Чертога, большой, расплывчато-грузный, с  ласковым  тройным
подбородком, вышколенно-изящно распластался у подножия  престола,  успев
поцеловать  остроконечный  башмак  Владыки,  вновь  вознесся  на   ноги,
несколько помедлил, ожидая дальнейших  указаний,  и  вновь  растворился,
словно его и не было.
   - Впрочем, - голос Владыки звучал приподнято,  -  может  быть,  стоит
подумать и о введении  генерала  Татао  в  военную  коллегию  на  правах
действительного члена?
   Скулы начальника Генштаба заострились.
   - Пожелание Затмевающего Свет  -  закон  для  верноподданного.  -  Он
говорил подчеркнуто, может быть, даже немного сверх меры  официально.  -
Однако же я смею полагать, что действительным членом военной коллегии  в
соответствии  с  традицией  может  быть  лишь  представитель  одного  из
Семнадцати Семейств...
   - Ну что ж, возможно...
   По непроницаемому лицу императора нельзя было понять, доволен Владыка
или изволит гневаться. И все-таки начальник Генштаба не укорял  себя  за
дерзость. Всему есть предел, и простолюдин должен знать свое место. Если
уж  император  считает  возможным  забывать  прописные  истины,  значит,
рушится небо  и  долг  Семнадцати  Семейств  поддержать  его.  Так  было
испокон, и так будет впредь. В конце  концов,  и  сам  повелитель  -  да
восславится имя его! - не столь уж безупречен. Сыну танцовщицы  из  края
горных  лунгов  простительно   покровительствовать   деревенщине:   увы,
покойный Бессмертный Владыка, отец нынешнего, был несколько  вольнодумен
- он выбирал наложниц за красоту; и не в этом ли смешном пустяке  крылся
корень мятежей? Как знать...
   Ни одна из крамольных мыслей, однако, не  отразилась  на  породистом,
лишь полное повиновение выражающем лице начальника Генштаба.
   -    Что    еще     имеет     сообщить     Генштаб?     -     ровным,
церемонно-благожелательным тоном спросил Владыка.
   Маршал негромко, очень пристойно откашлялся.
   - Да станет известно Затмевающему  Свет:  согласно  данным  разведки,
командующим особым Кай-Лаонским укрепрайоном противника назначен таученг
Нол Сарджо...
   Бессмертный Владыка слегка приподнял бровь.
   - Правая рука главаря бандитов,  тот  самый,  что  руководил  взятием
бунтовщиками  Пао-Туна.  Главнокомандующий  регулярными   войсками   так
называемого Свободного Дархая... - Последнюю фразу маршал позволил  себе
произнести с некоторым подобием улыбки на устах.
   - Сарджо... Сарджо... - негромко повторил Бессмертный Владыка. -  Это
не тот ли, который Тигр-с-Горы?
   - Хрустальная память Затмевающего Свет достойна восхищения -  вежливо
сощурился начальник Генштаба. - Позволю себе признать: человек сильный и
опасный, ибо талантливый. Убежденный  враг  трона.  Еще  при  ушедшем  к
предкам повелителе - да не забудется имя его! -  был  сотником  в  шайке
мятежного  принца  Видратъхьи,  после  разгрома   и   казни   самозванца
разбойничал на перевалах, затем примкнул к вожаку  квэхвистов  Джугаю  и
стоял у истоков формирования его регулярных сил...
   Властелин покусал губу, припоминая нечто.
   - И все же, Сарджо... Кажется, он из оранжевых?
   - Род мельчайший, - презрительно  поморщился  начальник  Генштаба,  -
мельчайший и разорившийся. К тому же из горских князьков.
   - Но тем не менее из оранжевых.  Может  быть,  имеет  резон  завязать
связь с ним?..
   - Увы! - твердо и абсолютно  уверенно  отрезал  маршал.  -  Абсолютно
нереально. Побратим казненного бунтовщика Видратъхьи, да сотрется память
о  нем,  считает  себя  кровником  дома  Ранкочалар.  И  помимо   этого,
фанатичный квэхвист.
   - Вот как?!  Жаль,  право  же,  жаль...  Престолу  нужны  талантливые
люди... Ну что ж, маршал, позвольте поблагодарить вас  за  исчерпывающий
доклад. Имеет ли Генштаб какие-либо пожелания?
   - Весьма почтительно припадаю к лучезарным стопам Затмевающего  Свет.
- Начальник Генштаба склонил голову чуть ниже, нежели на входе в тронный
зал. - Нет никаких сомнений,  что  бои  на  Кай-Лаонском  выступе  будут
успешными для  наших  подразделений.  Однако  же  выход  на  Пао-Тун  по
окончании  операции  невозможен...  прошу  Затмевающего  Свет   простить
невежу... я хотел сказать: вряд ли  возможен  без  участия  сверхтяжелых
танков.
   Шумно вздохнув, Владыка откинулся на спинку трона и  прищурил  глаза,
размышляя.
   - Так. Можете ли вы, маршал, гарантировать, что при наличии названной
техники  освобождение  столицы  наших  предков   произойдет   в   сроки,
намеченные Генштабом?
   В вопросе был намек на согласие.  И  маршал,  ощутив  это,  преклонил
наконец колено, правда, всего лишь на миг, не более. Но и не менее!
   - Порукой тому мой паучок кюй-тюи, о Затмевающий Свет!
   На высоком лбу Владыки явственно прорисовалась морщинка.
   - Быть по сему. Чертог  Блаженств  рассмотрит  предложение  Генштаба.
Засим не откажите передать привет вашим почтенным супругам.
   Затмевающий Свет приподнял  ладонь  в  слабом  отпускающем  жесте.  И
тотчас щелкнул пальцами, словно хлыстом, не дав маршалу завершить четкий
поворот направо кругом.
   - Впрочем, постойте! Будьте любезны,  маршал,  растолковать:  что  за
пирушки происходят во вверенных вам частях на передовой?..
   Император брезгливо опустил уголки  губ  и,  не  скрывая  отвращения,
прочитал, поглядывая в тугой,  пытающийся  свернуться  в  трубочку  лист
бумаги:
   - Второе блюдо: жареная птица токон,  фаршированная  мозгами  пленных
мятежников. Вам известно о таком, маршал?..
   Щека начальника Генштаба дернулась, и монокль, выскочив из  глазницы,
закачался на витом шнурке.
   - Можете не отвечать. Вижу, что известно. Даже не говоря о  том,  что
это дикость, но думали ли вы, любезнейший,  какова  может  быть  реакция
наших Больших Друзей?
   Нечего было возразить. Владыка был абсолютно  прав,  но  правота  его
была сродни плевку в лицо.
   - Потрудитесь ответить,  сколько  виновных  отдано  под  трибунал  за
подобные изыски? Кто конкретно? Каковы меры наказания?
   Начальник Генштаба чудовищным усилием сдерживал  дрожь.  Никогда  еще
этот полусмерд не смел говорить с ним - с ним! -  в  подобном  тоне.  Он
знал, что не сможет простить этого тона,  этой  возмутительной  издевки,
допустимой разве что в общении с холопами или с придворными евнухами.  И
в то же время необходимо было отвечать учтиво...
   - Затмевающий Свет неполно информирован, - чуть приглушенно заговорил
он и  со  стороны  успел  удивиться  незнакомому  звучанию  собственного
голоса. - Подобные эксцессы единичны и наблюдались на  сегодняшний  день
только в ударных частях, в частности, в бригаде  Тан  Татао.  Эти  полки
укомплектованы людьми, чьи семьи вырезаны бандитами до единого человека.
Именно поэтому я как глава военной коллегии не считал возможным  ставить
вопрос о трибунале. Впрочем, если Затмевающий Свет изволит приказать...
   Тонкие пальцы, слегка измазанные чернилами, замерли  на  подлокотнике
трона в некоторой нерешительности, чуть  побарабанили  по  перламутровым
пластинам длинными тщательно отполированными ногтями.
   - М-да. В сущности, людей можно понять. Вы свободны.
   И начальник Генштаба, отсалютовав и развернувшись,  пошел  к  выходу;
плотно обтянутая мундиром спина его  была  пряма,  а  подбородок  высоко
поднят. Он шел и думал, что отомстит. Не знал как, но  знал  -  отомстит
обязательно. В конце концов, чего ждать от полуублюдка?! Если не принять
мер, он натащит во дворец худородных и, опираясь на них,  устроит  резню
древних фамилий. Такое уже случалось в старину. И такой  оборот  событий
следует предотвратить. Конечно, не сейчас, не во время войны, но - сразу
после победы, не медля! Как же страшно ошибся  покойный  отец,  дозволив
сесть на трон  Ранкочаларов  этому  хамскому  отродью!  Имея  под  рукой
дворцовую гвардию, батюшка мог бы и обойти завещание, тем паче что  всем
известно: усопший государь последние месяцы был не в себе...  Да,  принц
Видратьхья был сумасшедшим, да, он бы  умыл  страну  кровью,  и  Большие
Друзья были не в восторге от него, но он-то по крайней  мере  знал,  что
такое истинный аристократизм... и не загонять его нужно было, как зверя,
в горы, а напротив!..
   Но Чертог Блаженств на то и  Чертог  Блаженств,  чтобы  даже  наглухо
скрытое недовольство одного из  принадлежащих  к  Семнадцати  Семействам
гасить в корне, предварительно поставив на место излишне гордых. В конце
концов, потайные ходы в стенах дворца, как это ни  прискорбно,  известны
не одному лишь владыке, а опочивальня его - не укрепленный замок.
   И потому перед  начальником  Генштаба,  едва  шагнувшим  на  радужный
паркет Предвратной Галереи, возник медоточиво-подобострастный  Хранитель
Чертога.
   - Позвольте поздравить вас, маршал! Волею милостивейшего из Владык вы
назначаетесь губернатором Пао-Туна с правом наследования. Счастлив также
вручить вам скромный знак признания ваших неоценимых заслуг...
   И ярость смягчилась,  а  спустя  миг  -  вообще  исчезла,  сменившись
ворчливой благодарностью, ибо лежащий на оранжевой подушке  знак  ордена
Снежной Короны с мечами предназначался для награждения лишь коронованных
особ, и впервые в  долгой  истории  Империи  его  удостоилось  лицо,  не
принадлежащее к дому Ранкочалар...
   Не умея скрыть радостную, едва ли не детскую улыбку, маршал спускался
к выходу, рассыпая по зеленому мрамору ступеней серебряный звон шпор,  а
секретарь Чертога уже набирал на украшенном нефритовой  мозаикой  пульте
номер, известный в Империи лишь одному человеку.
   Впрочем, человеку ли? Нелегко ответить...
   Людей - много. Император - один.
   И  спустя  сорок  восемь  минут  полномочный  посол   Демократической
Конфедерации Галактики сеньор дон Мигель Хуан Гарсия дель  Сантакрус  де
Гуэрро-и-Карвахаль Ривадавия  Арросементе,  в  срочном  порядке  изменив
расписание, отложив в сторону  самые  чрезвычайные  дела  и  пожертвовав
послеобеденной сиестой, принял Бессмертного Владыку...

***

   ОМГА сообщает:
   ...Подведены итоги конкурса "Золотое Перо  Галактики".  Поощрительной
премии  и  путевки  на  курорт  Уолфиш-Бей,  планета   Земля,   удостоен
девятнадцатилетний    дебютант,    студент    Альмейдского     института
бульваристики Яан Сан-Каро за репортаж "Правда из-за угла".
   ...Напряженные   дебаты   развернулись   на    пленарном    заседании
экономической секции  Конференции  по  проблемам  использования  боэция.
Особое мнение доктора Рубина. Попытки обструкции терпят фиаско.
   ...Сенсация века! Инспектор "Мегапола" Арпад Рамос обвиняет господина
Пак Сун  Бона  в  причастности  к  руководству  межпланетным  преступным
синдикатом. Адвокаты господина Пака угрожают "Мегаполу" встречным иском!
   ...Послы  великих  держав  провели  серию  консультаций  в  связи   с
эскалацией  конфликта  на  планете  Дархай.  Достигнута   принципиальная
договоренность. Встречи прошли в обстановке взаимопонимания...

ГЛАВА 3
ЗЕМЛЯ, ПЛАНЕТА-ДЛЯ-ВСЕХ. УОЛФИШ-БЕЙ

3 июля 2198 года по Галактическому исчислению

   Бывает вдруг так: живешь себе, живешь, и тут на тебе:
   - все ни с того ни с сего осточертело, и работа не в радость, и хобби
уже не развлекает, и жена - лахудра, и любовница  -  стервь,  и  дети  -
ублюдки, и жить не хочется. И вообще - хоть с моста прыгай, лишь  бы  не
тянуть опостылевшую лямку...
   Дураки, бывает, и прыгают. Так на то они и дураки.
   А умные летят на Землю.
   Причем не абы куда, а в Уолфиш-Бей.
   Послушай-ка, брат, не бери  дурное  в  голову,  возьми  отпуск,  купи
билет, покайфуй с недельку в уютной каюте с видом на Галактику, а  потом
выходи на трап, только не забудь открыть глаза пошире.
   И ты увидишь:
   ...голубые волны, чуть вспениваясь кружевом,  облизывают  бархатистый
песок. Жарко, но не душно. В небе - ни облачка. Февраль в Южной Африке -
мягкий, вкрадчивый месяц, обгоришь и не заметишь,  когда  успел.  Далеко
еще до лютых июльских ветров, еще дальше - до  хриплых  бурь  ненастного
августа... Словно в насмешку, сохраняет этот райский утолок, жемчужина в
короне Земли, опереточно-жутковатое названьице  Берег  Скелетов.  Не  по
разу на  день  из  возрожденной  зелени  саванн,  некогда  именовавшихся
пустыней Намиб, выбегают прямо на бескрайние пляжи любопытные  антилопы,
встряхиваются у первых раздевалок, поводят влажным, совсем  не  пугливым
глазом - и грациозно ступают  на  песок:  показать  себя,  поглядеть  на
странных людей, барахтающихся в невкусной соленой воде,  с  достоинством
пройтись меж шезлонгов и получить от восхищенных туристов обильную  дань
- соленые орешки, ломтики печенья, дольки пахучих  фруктов...  в  общем,
то, чем никогда их не балуют суровые в соблюдении  рациона  всадники  на
страусах - бушмены, смотрители заповедника.
   Много моря, очень много солнца и смех - вот что такое Уолфиш-Бей.
   Здесь можно все, не рекомендуется только грустить. Впрочем,  как  раз
на грусть времени и не остается. Устал шквариться на  солнце?  Не  беда!
Танцуй на дискотеке, если молод; до озверения рви глотку в  пресс-клубе,
если помешан на политике; сходи с ума на трибунах  бесчисленных  шоу,  в
конце концов, - только не вздумай грустить!
   Есть, конечно, и любители специфического отдыха.
   Вот, к примеру, около акульей выгородки, как  всегда,  бушует  толпа.
Зрелище из зрелищ: два гладиатора-любителя против двух профессионалов  -
два поклонника острых ощущений против двух не то чтобы очень больших,  а
все-таки самых настоящих голубых акул.
   Что спорить, зрелище потрясающее! Прозрачная синева воды не  скрывает
ничего,  все  видно  в   мельчайших   подробностях:   плавные   движения
продолговатых рыбьих тел и неуклюжие на первый взгляд  уходы  в  сторону
пловцов, резкие броски, томительно-замедленные увертюры к атаке и редкие
всплески на идеально гладкой поверхности бассейна...
   Вдоль парапета замерли, сосредоточившись,  загорелые  до  шоколадного
блеска спасатели, вскинувшие  на  изготовку  длинные  непривычного  вида
ружья. Максимальная безопасность отдыхающего, даже если этот  отдыхающий
клинический самоубийца, - закон Уолфиш-Бея. И все же акула есть акула, и
зубы у нее никто не отменял. Так что всякое может случиться...
   Иные называют этот спорт "корридой Эпохи Равновесия".  Метко,  но  не
точно. Ведь в полузабытой, канувшей в Лету  корриде  быки  имели  немало
шансов. А тут, даже не вспоминая о ружьях, если уж досужий пляжник полез
в бассейн - значит, у акулы нет не только надежд на победу, но даже и на
спасение. Ведь дура рыба не имеет рук, которые  можно  задрать  вверх  и
завопить, прося пощады.
   Бывает,  конечно,  зубастым  и  везет.  Но  редко.  Так  редко,   что
Вселенская Лига Друзей Живого который год уже ведет отчаянную  борьбу  с
этой разновидностью узаконенного убийства,  борьбу,  впрочем,  столь  же
бескомпромиссную, сколь и безуспешную.
   Вот и сейчас среди сонма болельщиков, взахлеб поддерживающих пловцов,
обнаружилась миловидная девушка, явно сочувствующая рыбешкам. Увы, ей не
везет: еще за две минуты до гонга вода  пошла  кругами,  взбаламутилась,
помутнела - и  успокоилась;  насторожившиеся  было  спасатели,  отставив
ружья, взялись за пиво, а акулы со вспоротыми животами пошли на дно.
   Получив призовых плюшевых мишек, победители пожали друг другу руки  и
разошлись.
   Впрочем, один из призов тотчас оказался на песке...
   И в глазах девушки вместо ожидаемого восторга полыхало негодование.
   - Не-на-ви-жу!
   - Лемурка, но мишка-то в чем виноват?
   - Пшел вон вместе со своим мишкой!
   - Лемур, а Лемур!..
   - Убери руки!
   - Лемурка, ты что, действительно  хотела,  чтобы  эта  тварь  вскрыла
брюхо мне?!
   - Называйте меня Эльмирой, Андрей.
   - Ну ладно, хватит! Ну, слышь, а?.. Ну извини...
   - И не подумаю.
   - Ну Лемур, а Лемур! Честное слово, если бы я знал, что это  так  для
тебя серьезно, я бы не полез.
   - А я не нуждаюсь в одолжениях убийцы.
   - Но это же был честный бой...
   - Вот именно: бой! Ты вел  себя,  я  не  знаю,  ну,  как  какой-то...
древний, - ярко-синие глаза гневно сузились, - солдат! Вот!
   - Обижаешь, начальник... Древнего солдата эта скотина схарчила бы, не
моргнув. И вообще, чем тебе так уж не нравятся солдаты?
   - Ну знаешь ли!..
   От возмущения девушка поперхнулась. Дальше оставалось либо  ссориться
всерьез...
   - Лемурк, а я билеты на Ози достал... На сегодня!
   - Ой, правда?!
   ...Либо мириться. А ссориться всерьез и надолго ей явно не  хотелось:
право же, большая рыбина с тупыми  глазами  и  рядами  острейших  зубов,
несмотря на безусловный трагизм своей участи, была не  тем,  из-за  чего
стоит рвать отношения, тем более с парнем, который даже акул не  боится,
да еще и способен раздобыть билеты на несравненную Ози Гутелли...
   Как бы то ни было, но к  пестрой  компании,  вольготно  дегустирующей
пиво у самой кромки прибоя, Андрей и Эльмира вернулись уже не  то  чтобы
примирившимися окончательно, однако и не очень переругиваясь.
   Встретили их с подъемом.
   - О, гроза пескарей! А гитара-то заждалась...
   - Да ладно, ребятки, сколько можно, дайте хоть  книжку  дочитать,  а?
Ну, впрочем, по особому заказу, - быстрый  взгляд  на  Эльмиру,  -  одна
оч-чень старая песня!
   Андрей медленно огладил струны. Гитара откликнулась неожиданно низким
глуховатым ворчанием...

   У красных тысячи штыков, три сотни нас.
   Но мы пройдем меж их полков в последний раз.
   И кровь под шашкой горяча, и свята месть...
   А кто отплатит палачам? Бог весть.

   Мягкий перебор струн  налился  неброской,  вкрадчивой  силой,  окреп;
гитара уже не ворчала, нет, она говорила - внятно, тихо и грозно.

   Бессильная, в последний раз, пехота, встань!
   Пускай растопчет мертвых нас та пьянь и рвань...
   Кто жив, вставай в последний час, пока ты есть!
   А кто родится после нас - Бог весть.

   Последняя строка прозвучала на  два  голоса.  Давешний  светловолосый
напарник Андрея по битве в акульей выгородке, высокий парень  с  фигурой
супермена, в майке, украшенной алым значком, и вовсе незаметных плавках,
оставив  свою  компанию,  подсел  поближе  и  мягким,  берущим  за  душу
баритоном подхватил песню:

   Взломав века своей судьбой, войдем в века.
   Всех тех, кто вспомнит этот бой, возьмет ЧеКа.
   Зато мы были соль земли, Отчизны честь...
   Нас поименно вспомнят ли? Бог весть.

   Как-то незаметно обе компании слились в общий круг.
   Молоденький паренек, на вид едва ли не самый младший здесь, попытался
было