ванному
в  честь твоего папы. Сейчас ты у меня затрясешься от суеверного отца. -- Ты
забыл, кто отец Миноса? -- Я об этом никогда не знал. -- Любой  мальчишка  в
Аттике  или  на  Крите  скажет  тебе,  что Минос -- сын Зевса и Европы, брат
самого Сарпедона. А слышал ли ты когда-нибудь, чья  дочь  Европа?  Она  дочь
Феникса! И кстати, Зевс похитил Европу, приняв облик... Чей?
     -- Не  знаю,  о  госпожа.  -- Голос юного героя дрогнул. -- Зевс принял
облик быка, похитил ее, когда она с подругами резвилась на берегу моря, увез
на своей спине на Крит, а потом сделал с ней то, что позже изобрел Дедал для
Пасифаи, но совершенно без всяких технических ухищрений.
     Но Тесей не желал воспринимать иронию. Он был существом того времени, и
для него родственник Зевса был то же, что и брат начальника районной милиции
в России двадцатого века. Он трепетал... -- И она будет мстить мне?
     -- Не  она  сама,  --  великодушно  сказала  Кора,  --  а  рассерженные
родственники используют ее как орудие мести. --И я не смогу спастись?
     -- У  тебя  есть  один  путь  спасения. Полностью подчиниться мне. -- Я
готов, госпожа. Я повинуюсь. -- Тогда пусть все идет своим чередом. И  пусть
взойдет  твоя  невеста  на свое ложе, но вскоре после этого она под каким-то
предлогом  покинет  грот.  И  тогда,  если  ты  останешься  там,  тебя  ждет
неминуемая гибель.
     -- Конечно,  я  верю  тебе...  Но  как же так получается? Она ради меня
предала своего отца и помогла мне убить своего брата...
     -- Вот именно,  --  настоятельно  произнесла  Кора,  --  и  тогда  боги
покарали ее безумием.
     -- О  я  несчастный!  -- Тесей искренне переполошился. -- За что же мне
такая немилость богов? -- Вдруг он нашелся и схватился за соломинку:  --  Но
ведь я сын Посейдона! Он должен за меня вступиться!
     -- Говорят,  что ты сын Посейдона, -- согласилась Кора. -- Твой дедушка
Питфей любил рассказывать об этом. Но почему-то ты понес свой меч в Афины  к
Эгею, а не на дно морское.
     -- Но ведь я нашел кольцо!
     -- Тесей,  дорогой,  --  сказала Кора устало, -- ты мне надоел. Если ты
хочешь проверить, испытывает ли  к  тебе  Посейдон  отцовские  чувства,  то,
пожалуйста,  спускайся  вниз, ныряй и ищи своих родственников. -- Но, может,
мы уйдем отсюда? -- Тесей боится? -- Нет, лучше я ее зарублю!
     -- Беззащитную девушку? За что? За то,  что  ты  поверил  моим  словам,
продиктованным завистью или ревностью. А что, если я решила убрать со своего
пути соперницу? Да ты не оберешься позора во всей Элладе, если поступишь так
с самой внучкой Зевса.
     Короткая,  но  энергичная  речь  Коры  привела Тесея в полное смятение.
Больше всего на свете ему хотелось бежать отсюда за тридевять земель к  маме
в Трезен.
     -- Возьми  себя в руки, Тесей, -- сказала Кора, стараясь не улыбнуться,
ибо вид здорового парня, который дрожал от  волнения,  как  от  холода,  был
нелеп, -- ничего плохого не произошло. А если ты будешь вести себя, как тебе
велят, то и не произойдет.
     -- Может быть... может быть, вы побудете со мной в пещере?
     -- Еще чего не хватало! -- рассердилась Кора. -- Свадьба со свидетелем?
Но я буду  поблизости. И когда нужно, я тебе помогу. Только ни в коем случае
не подавай виду, что ты о чем-то догадываешься!  Ни  в  коем  случае.  Иначе
погибнешь.  Пожалуй,  я  его  достаточно  запугала. Они дошли уже до площади
перед гротом. На земле возле входа горела масляная плошка. Еще одна  светила
внутри,  возле  ложа  из листьев, прикрытого несколькими морскими хламидами,
какие носят моряки, -- заботливый Феак велел принести их с корабля.
     Кора едва успела остановиться и  не  войти  в  слабенький  круг  света.
Темная фигурка Ариадны поднялась при приближении Тесея.
     -- Тебя  так долго не было, мой повелитель, -- прошептала невеста, -- я
уже боялась за тебя.
     -- Ну что со мной может случиться на этом острове!  --  ответил  Тесей,
обретая в присутствии маленькой Ариадны остатки прежнею смелости.
     -- Я готова развязать свой пояс перед тобой, -- прошептала Ариадна.
     -- Я  бы  сначала  выпил  чего-нибудь,  -- сказал Тесей. -- Неужели эти
лодыри не догадались принести сюда вина?
     -- Вон там стоит кувшин, -- сказала  Ариадна.  --  Я  позаботилась  обо
всем.
     Кора  подошла  к самому входу в грот и наблюдала за тем, как, грациозно
опустившись на колени, Ариадна протягивает Тесею глиняный кубок.  Тот  жадно
выпил его.
     -- А  теперь  --  на  ложе!  -- провозгласила царевна и одним движением
развязала тонкий пояс и скинула короткий хитон и сандалии.
     Тонкая, хрупкая, как девочка, она стояла на  коленях  перед  богатырем,
который  послушно  отставил  выпитый  кубок  и,  понимая,  что  выхода  нет,
отстегнул пояс с мечом.
     Подогнув под себя ногу, он уселся на груду плащей. Он вел себя как муж,
который прожил в браке с Ариадной уже лет двадцать. Сейчас спросит,  заперла
ли она скотину, засыпала ли птице корм...
     -- Наверное,  нам  лучше, -- сказал Тесей, -- чтобы свадьба такого рода
состоялась достойно, при жрецах и гостях, в нашей опочивальне...
     Ариадна осторожно сложила свой хитон, прикрыв им детонатор.
     -- Не говори глупостей, мальчик, -- сказала  она,  --  сейчас  само  по
себе, а в Афинах само по себе. -- Она задула светильник, и грот погрузился в
темноту. Тесей охнул.
     Кора,  которая  стояла сбоку от входа в грот, с тоской подумала: сейчас
она его изнасилует. И удивилась, почему это  должно  ее  касаться?  Мало  ли
какие  племянники  спят  со своими тетушками, а тем более не подозревая, что
это их тетушки.
     -- Иди ко мне, -- прошептала девица, которая, по роли, должна  была  бы
быть самой невинностью.
     -- Да, -- согласился Тесей. -- Подожди немного, я так устал сегодня!
     "Это  ты  устал!  Бычок!  --  усмехнулась  Кора.  --  Просто я тебя так
пуганула, что тебе кажется, будто с тобой возлежит сама горгона Медуза".  --
Ну давай же, ну где ты! -- сердилась Ариадна. Тесей что-то мычал в ответ.
     Коре  стало  неловко, да и неприятно подслушивать эту сцену. Она отошла
подальше к краю площадки, метров за пятьдесят. Теперь  звуки  из  грота  еле
доносились,  и исход схватки между невинностью и перепуганной сексуальностью
ей был неизвестен. Но довольно скоро звуки изнутри вовсе  прекратились.  Это
Кору  смутило.  Она  подошла на цыпочках поближе к пещере. Оттуда доносилось
ровное дыхание Тесея. Затем зашуршала ткань. Ариадна одевалась. Но  странно,
что Тесей на это никак не реагировал.
     Ариадна  выскользнула  из  пещеры так близко от Коры, что она могла бы,
протянув руку, дотронуться до нее.
     Как  же  все  быстро  произошло!  У  Коры  оставались  минуты.   Может,
секунды...  Как  только  Ариадна  отойдет  на безопасное, с ее точки зрения,
расстояние, она тут же взорвет заряд. -- Тесей! -- позвала Кора,  заглядывая
в  грот.  Она  не боялась, что Ариадна услышит ее, -- царевна убегала, ломая
сучья, словно стадо диких свиней. -- Тесей же! Никакого ответа.  Уже  прошло
три секунды.
     Кора  нырнула  в  пещеру.  Темно,  хоть  глаз  выколи.  Где этот чертов
любовник?
     Она налетела на  груду  хламид,  под  которой  уютно  храпел  Тесей,  и
схватила его за плечо. -- Тесей! Он спал как дитя.
     Эта  гадюка  еще  и усыпила его, чтобы уничтожить наверняка! Ну и нравы
БЭТОЙ проклятой Рагозе!
     Кора подхватила Тесея, в  котором  было  чуть  больше  ста  килограммов
живого  веса,  забросила  его  на  плечо  и,  пошатываясь, потащила прочь из
пещеры. Ей некогда было разбираться,  сломает  она  ногу  или  нет,  главное
успеть отойти в сторону -- именно в сторону, -- ведь оползень пойдет вниз.
     Опять  ее хлестали и рвали ветви -- неужели новую хламиду тоже придется
выкидывать? Это была ее последняя сознательная мысль, потому что  земля  под
ногами  дрогнула  и  поехала,  и  гул был настолько страшным и утробным, что
Тесей проснулся, но не мог понять, что же происходит, он попытался  убежать,
и Коре пришлось заломить богатырскую руку за спину.
     -- Стой!  --  крикнула  она. -- Погибнешь! Теперь ты видишь, что значит
жениться на дочках Миноса?
     -- Но что это? Это Зевс! Это гром! Это он явился на землю!
     -- Ничего подобного. Твоя невеста знала,  что  сверху  над  пещерой,  в
скале,  есть трещина. Скала держалась еле-еле. Утром посмотришь внимательно.
А когда ты заснул...
     -- Но у нас с ней ничего не было, -- доверчиво сообщил Тесей Коре.
     -- Вот и молодец! -- похвалила его Кора, как старшая  сестра  братишку,
который  умудрился  возвратиться  невинным из публичного дома. -- Она хотела
меня убить?
     -- Ты почему меня не послушался? Ты почему заснул, когда я тебе  велела
немедленно  выходить  из  пещеры  следом  за ней? --А я не вышел? А почему я
здесь?
     -- Потому что... потому что добрая Афина-Паллада вынесла тебя на  своих
плечах,  --  сказала  Кора,  которой  не  хотелось  выступать в глазах юноши
богатыршей. Юноши их уважают, но не любят. -- А где сейчас Ариадна?
     -- Я думаю, что мы найдем ее  на  берегу.  Она  наверняка  рассказывает
твоим  друзьям,  как  у  пещеры  поехала  крыша  и как ее нечто божественное
выбросило наружу, а тебя это божественное не выбросило.
     Кора не успела договорить, как они услышали внизу взволнованные голоса.
Афиняне поднимались к гроту. Шум поднялся невероятный, тем более что к  нему
присоединились жители леса -- к месту катастрофы стремились и люди, и нимфы,
и  фавны...  Кто-то  из девиц уже вопил, оплакивая прекрасного Тесея, но тут
всех их перекрыл голос Ариадны:
     -- Это была ночь моей мечты! Это была ночь моего супружества! И  пускай
боги уничтожили Тесея, я понесу в себе его сына...
     -- Погодите  вы,  господа,  --  совсем  рядом  от Коры послышался голос
Феака. -- Не хороните его.
     Кора держала Тесея за руку. Но он и без нее понимал, что спешить сейчас
не следует. Чем дольше они поговорят без Тесея, тем полезнее.  Тесей  широко
зевал,  но  спать  ему  расхотелось. Процессия афинян подтянулась к площадке
перед входом в грот. Точнее к тому, что от нее осталось. У некоторых с собой
были факелы, все новые и новые факелы зажигали внизу и приносили сюда.
     Скала, упав вниз, полностью ликвидировала не только пещеру, но и память
о ней. Перед людьми был крутой скалистый откос...
     -- Может, мы ошиблись? -- спросил кто-то. -- Нет, мы  не  ошиблись,  --
сказал Феак. -- Смотрите!
     И  тут  все  увидели,  что из камня торчит рукоять меча Тесея, родового
меча, сделанная в виде переплетающихся змей.
     И тогда зарыдали все -- и женщины, и нимфы, и мужественные воины.
     Плакала и Ариадна. И Кора подумала, что она, наверное, и на самом  деле
жалеет  племянника  Густава,  которому приносила конфетки на день рождения и
которого качала на  своей  сухонькой  коленке.  Но  интересы  клана  превыше
всего...
     -- Я  вышла  по  нужде,  --  с  античной  откровенностью  рассказывала,
обливаясь слезами, герцогиня. -- А когда обернулась, то увидела этот ужас.
     Кто-то из гребцов подошел к скале и  попытался  потянуть  меч.  Но  он,
придавленный многотонной скалой, не пошевелился.
     -- Мы даже не сможем его достойно похоронить, -- сказал Феак.
     -- Но  как  я  докажу  ее  злой умысел, -- прошептал Тесей на ухо Коре.
Мальчик уже настолько пришел в себя, что в нем  частично  проснулся  студент
Московского университета. -- Лишь твое предупреждение... и тоже тайное.
     Кто-то  из  гребцов  притащил  копья,  палки, пытались копать, но скоро
стало ясно, что это бесполезно, -- на все есть воля богов.
     -- Предоставь это мне. Твое дело лишь появиться  рядом  со  мной  и  не
мешать. -- Ты меня спасла.
     После  этого  им  осталось  лишь  дождаться,  когда угомонятся неумелые
спасатели и плакальщики. И постепенно вся процессия потянулась  к  бухте,  к
кораблю.  Прежде  чем  следовать  за  ними, Тесей подошел к скале и совершил
никем не описанный очередной подвиг. Он потянул свой меч за рукоять с  такой
силой,  что  чуть  не  вызвал  новой лавины. Но через три минуты меч, хоть и
сильно поврежденный, был у  него  в  руке.  Можно  было  спускаться  вниз  и
завершать представление.
     Когда  они подходили по тропинке к кострам, еще горевшим на берегу, ибо
мало кто лег спать в ту ночь,  они  избрали  самый  большой  из  них,  возле
которого  сидел Феак, накрывший плащом все еще всхлипывавшую Ариадну. Там же
сидели знатные афинские юноши. И помощник кормчего, Навсифой.
     -- Теперь, -- сказала Кора, -- мы займемся шоковой терапией. -- Чем? --
спросил Тесей.
     -- Сейчас увидишь. Иди первым. И остановись в пяти шагах от костра так,
чтобы они видели твой меч. Обвини вслух Ариадну в своей смерти.
     Тесей послушно совершил  нужные  движения,  и  тут  Кора  увидела,  как
рождалась вера в чудеса.
     Первым  Тесея  заметил  Феак.  Он  осторожно отпустил Ариадну и пал ниц
перед костром.
     И тут же цепной реакцией начался шок, куда больший, чем в момент лавины
или поисков  Тесея.  Ибо   они   видели   возвращение   из   мертвых,   чему
дополнительным доказательством был меч в руке героя.
     -- Я  обвиняю эту женщину, -- Тесей показал на вскочившую Ариадну, -- в
том, что желая моей смерти, она сотворила  подлое  колдовство,  чтобы  убить
меня  в  брачную  ночь. И лишь заступничество богов спасло мне жизнь. -- При
словах "заступничество богов" Тесей показал  на  Кору,  и  никто  не  посмел
возразить.  Лишь  Ариадна  вдруг  закричала -- нервы не выдержали у тетушки:
"Нет! Нет! Ты мертвый! Тебя не может быть!" Она упала на землю  и,  сидя  на
корточках,  отчаянно  колотила  кулачками по слежавшемуся песку. -- Может ли
быть такое? -- спросил Феак. -- Нет! -- Ариадна уже взяла себя  в  руки.  --
Нет! Я любила его, я лишь отошла в сторону.
     Тесей в растерянности обернулся к Коре. Правильно. Ее очередь.
     -- Я утверждаю, -- произнесла она, -- что Ариадна хотела погубить Тесея
мерзким колдовством. Она обрушила скалу на пещеру, а сама убежала заранее.
     -- Нет!
     -- А  почему она была в хитоне, подвязанном поясом, в хламиде, платке и
сандалиях? -- Я вышла по нужде.
     -- Вы видели женщину, которая в лесу выходит по нужде в таком наряде?
     Тут все начали  смеяться,  --  это  была  нервная  разрядка.  Смеялись,
хохотали,  хихикали,  просто  на  песок  валились от того, как это смешно --
надеть хитон, подвязать пояс, накинуть хламиду и пойти  по  малой  нужде!  В
брачную ночь!
     -- А  ведь  это  не  смешно! -- рявкнула на них Кора, и смех постепенно
иссяк. -- Ведь это была хитрость убийцы.
     -- Нет! Вы никогда не докажете  этого!  --  закричала  Ариадна.  --  Вы
клевещете на меня, и я обращаюсь к моему деду Зевсу с мольбой о помощи! Меня
оклеветали. Толпа на берегу замерла в ужасе. Все же они имели дело с внучкой
Зевса,   и  понятие  справедливости  у  богов  всегда  уступает  родственным
соображениям.
     Но, к счастью в этот раз для Коры и Тесея, Зевс, видно, отдыхал. Он  не
стал вступаться за Ариадну.
     -- Раз  боги  молчат, -- сказала тогда Кора, -- говорить буду я. У меня
есть свидетель ее подлого колдовства. Есть человек, которого  еще  днем  она
послала  положить колдовское устройство в трещину над пещерой. И это один из
вас...
     -- Не может быть... -- прокатилось по толпе.  --  Может,  он  сознается
сам? -- спросила Кора. -- Я все равно знаю правду.
     И тогда могучий горбун сделал раз, два, три... трудных шага к костру.
     -- Она  просила  меня подняться днем на площадку над пещерой и положить
медяшку в трещину над пещерой...
     Он замолк, бессильно опустив руки. -- Так было?  --  спросил  Феак.  Он
подошел близко -- между кормчими было лишь два метра. -- Так было.
     -- Он  сам!  Он  сам  хотел! Он пытался меня изнасиловать! -- закричала
Ариадна. -- И это было? -- спросил Феак. -- И это было, -- сказал горбун.  И
Кора  не успела заметить, как Феак выхватил свой короткий прямой меч и нанес
два удара -- по шее и по животу Навсифая.
     Горбун сложился как перочинный ножик и  превратился  в  хрипящую  груду
красных  и черных тряпок. Визжала Ариадна. Наверное, она решила, что ее ждет
такая же участь...

     Утром Тесей сказал всем свое слово:
     -- Мы отплываем домой в Аттику. Нас ждут. И ждут мира.  И  я  не  хочу,
чтобы наш праздник был омрачен плохой памятью. Ариадна, ты здесь?
     -- Здесь!  --  За ночь она втрое постарела. Теперь она была почти такой
же, как в тот день, когда Кора впервые увидела даму Рагозу, беспокоившуюся о
безопасности племянника.
     -- Ариадна, ты останешься на этом острове. Тебе дадут пищу, воды  здесь
много. Сюда заплывают рыбаки. Я надеюсь, что дурного с тобой не случится. Но
я  больше  не  хочу  видеть тебя никогда в жизни. И Феак сказал: -- Ты прав,
Тесей.
     Гребцы, уже занявшие места  на  банках,  застучали  древками  весел  об
уключины, в знак согласия и одобрения.
     Ариадна повернулась и ушла вдоль речки в глубь острова. Кора о ней тоже
не беспокоилась. Все смотрели ей вслед. Но она не обернулась.
     Тогда Феак приказал поднимать якорь, потому что их уже заждались дома.
     Феак был удручен и мрачен. С горбуном они вместе проплавали много лет.
     Поднялся  ветер.  Феак  приказал  сушить  весла.  Остров Наксос казался
издали спиной кита. Феак велел поднимать парус. Никому не пришло  в  голову,
что парус надо переменить на белый. Они привыкли к черному парусу, и радость
от  возвращения  перекрывалась  печалью от прошедшей ночи. И потому никто не
встревожился из-за того, что корабль идет к Афинам под черным парусом.
     История многим известная и очень печальная: когда  Эгею  сообщили,  что
виден  черный  парус,  он  не  спеша  оделся  и, не проронив более ни слова,
поднялся, окруженный стражей и придворными, на вершину  Акрополя.  Он  долго
смотрел  на  море,  пока  корабль,  на  котором плыл Тесей, не приблизился к
берегу настолько, что никаких сомнений не оставалось.
     Тогда Эгей, все так же храня молчание, подошел к обрыву, которым в  том
месте Акрополь отделен от Афин, и кинулся вниз. Он погиб сразу.
     Он  не  смог  перенести  крушение  всех  надежд. Тесен ожидал встретить
веселье и торжества, а вместо этого он участвовал в  траурной  церемонии  --
хоронили Эгея.
     И  Тесен  стал  царем  Афин.  Одним из самых могущественных властителей
античного мира.
     Кора хотела поселиться самостоятельно, снять  небольшой  домик  и  жить
там,  пока  Тесей  не закончит свой ВР-круиз. Но никто ей этого не позволил.
Кентавр Фол, проводивший обратно в Коринф  своего  друга  Хирона,  требовал,
чтобы Кора разделила с ним его скромное жилище, но Фол был излишне говорлив,
дом  его представлял собой обширные конюшни да и находился далеко от дворца.
А работа Коры еще не завершилась. Ей надо было оставаться как можно ближе  к
Тесею и ждать, не появится ли рядом еще кто из убийц.
     Так  что  в конце концов она приняла настойчивое, граничащее с приказом
предложение нового царя Афин, заняла часть покоев Медеи на женской  половине
афинского дворца.

     Кора  не  знала,  каково соответствие времени здесь, в Афинах, и там, в
Галактическом центре. Она знала только, что ВР-круиз может вместить  в  себя
человеческую  жизнь,  а  в  будущем  пройдет  лишь несколько недель. Но дни,
прошедшие после возвращения с Крита, казались  ей  совершенно  бесконечными,
потому  что  у  нее  не  было  никакого стоящего дела. Даже не отправишься в
путешествие к  каким-нибудь  циклопам  или  горгонам,  --  когда  еще  такое
увидишь! -- потому что не можешь надолго удалиться от Тесея.
     А  вот Тесей был занят с утра до вечера. Он принимал послов, творил суд
и расправу, налаживал экономику, совершенно разваленную Эгеем и  Медеей,  не
интересовавшимися  ею,  причем  делал все это с врожденными навыками править
державой, чем немало удивлял Кору, да, впрочем, и не ее одну.
     Кору, потерявшую реальную скорость движения времени, больше всего злила
невозможность узн