знаем,
сколько времени пройдет,  пока  остальные  мехары  заметят,  что  двое  их
товарищей не вернулись с кормежки животных, и отправятся узнать, что же их
задержало.
   Взбунтовавшиеся узники пошли по коридору прочь из отсека для  рабов,  и
тут  Дэйн  впервые  забеспокоился.  Его  ведь   доставили   в   камеру   в
бессознательном состоянии, и теперь он спрашивал  себя,  в  какой  стороне
находится, например, капитанский мостик или помещения, где живут остальные
члены команды, или где располагаются системы управления? Марш обратился  с
этим вопросом  к  Роксону,  который  негромким  голосом  отдавал  указания
остальным узникам.
   - Мы все прибыли сюда без сознания, - ответил Роксон.  -  Таков  обычай
мехаров. Однако думаю, что мы находимся на нижнем уровне,  а  значит,  нам
еще идти и идти.
   Возглавляемые пилотом, все зашагали по  извилистому  коридору,  который
вел все время вверх. Освобожденные узники шли бестолковой толпой, и Дэйн с
беспокойством подумал: "Мы  -  руководители  -  должны  держаться  вместе!
Остальные, которые лишь присоединились и  не  знают  наших  планов,  могут
стать большой помехой, когда дойдет до дела!"
   Дэйн и вместе с ним Даллит протолкались сквозь толпу вперед к  Роксону.
Райэнна схватила Даллит за руку.
   - Быстро! Где мехары?! Что они замышляют?
   Казалось, девушка  не  слышала  обращенных  к  ней  вопросов.  Ее  губы
дрожали. Внезапно она издала вопль  ужаса,  и  одновременно  с  этим  Дэйн
увидел, что Райэнна, споткнувшись и упав, безуспешно  пытается  подняться.
Прочие узники тоже валились на пол и медленно, точно через  силу,  двигали
руками и ногами, тщетно стремясь встать.
   "Парализующее поле!" - промчалось в голове у Дэйна. На  него  благодаря
поясу охранника поле не оказывало никакого действия, а  Даллит,  изо  всех
сил вцепившись в Марша, просто висела на его руке.
   Вдруг девушка завизжала:
   - Они знают? Знают! Они ждут нас...
   Роксон, опиравшийся на  ружье  и  потому  устоявший  на  ногах,  как  в
замедленном кино, поднимал руку, будто силясь привлечь  к  себе  внимание.
Дверь впереди открылась, и из нее выскочили шестеро  вооруженных  мехаров.
Видимо, они отключили поле, так как некоторые из  пленников  стали  тяжело
подниматься,  с  трудом  обретая  способность  двигаться.  Аратак  прыгнул
вперед, атаковал одного из мехаров  и,  получив  ответный  удар,  отскочил
назад.  Человек-ящерица,  издав  высокий  отрывистый  боевой  клич,  вновь
бросился на противника. Роксон поднял  ружье  и  прицелился  в  одного  из
пиратов, но выстрелить не успел. Мехар опередил его,  пустив  в  ход  свое
оружие первым. Роксон рухнул, забившись в конвульсиях.
   Дэйн дрался стиснув  зубы,  в  мрачной  надежде,  что  прежде,  чем  он
окажется сам поверженным на пол, ему удастся убить одного  или  даже  двух
мехаров,  которые  все  прибывали  и  прибывали.  Некоторые  из  пленников
сдавались, умоляя о  пощаде,  некоторые  уже  лежали  на  полу,  сраженные
жестокими ударами работорговцев, но главные заговорщики упорно  продолжали
биться. Марш видел,  что  даже  Даллит  дерется  с  двумя  противниками  с
последней отчаянной храбростью затравленного зверя, который уже понял, что
ему не спастись. Вдруг кто-то нанес Маршу страшный удар по голове.
   Проваливаясь во тьму, Дэйн подумал: "А ведь я все-таки  оказался  прав.
Они ждали, что мы нападем, и даже обрадовались этому. Но почему?"
   Его вопрос так и остался без ответа...



        5

   Голова Дэйна раскалывалась, ему казалось, что руки  у  него  сломаны  в
запястьях. Марш открыл глаза  и  обнаружил,  что  находится  в  совершенно
незнакомой ему камере. Одна рука Дэйна была прикована к стене цепью длиною
в  шесть  футов.  У  противоположной  стены,  точно   таким   же   образом
ограниченный в свободе передвижений, находился Аратак.  Райэнна  спала  на
полу, Даллит сидела поодаль, обхватив колени руками, и неотрывно  смотрела
на Марша. Когда тот открыл глаза, девушка воскликнула:
   - Ты жив!
   Лицо ее залил румянец, на губах заиграла радостная улыбка.
   - Я не знала, ты был... так далеко...
   - Я жив, чего бы мне это ни стоило, - произнес Дэйн. - Вы все - тоже. А
что с остальными?
   Райэнна открыла глаза.
   - Роксон пал первой жертвой, -  проговорила  она.  -  Еще  с  полдюжины
пленников составили ему компанию,  так  я  думаю.  Что  же  касается  всех
прочих, их выгрузили - насколько я могла  понять  из  того,  что  говорили
мехары, на Горбале (это невольничий рынок) три дня назад. Думаю, у мехаров
относительно нас какие-то особые планы, а уж что они удумали... -  Женщина
горько улыбнулась. - Мы можем лишь гадать. Лично я полагаю,  что  они  нас
оставили себе - на десерт. Мы убили двоих, а мехары не такие ребята, чтобы
это стерпеть.
   - Все совсем не так плохо, - упрямо возразила  Даллит.  -  У  нас  есть
надежда. Они были _довольны_ тем, что мы сделали.
   - Помолчала бы! Откуда ты знаешь? - прикрикнула на нее Райэнна.  -  Все
из-за тебя! Если бы Дэйну не вздумалось тебя спасать, мы  все  отправились
бы на рынок Горбала, зато Роксон остался бы жив. А на рынке кому-нибудь из
нас могло повезти.
   Аратак примирительно сказал:
   - Тихо, дитя. В том, что с нами случилось, вины  Даллит  ровно  столько
же, сколько и твоей. Ты не меньше других жаждала вырваться из  плена,  что
же касается Роксона... Может, он скорее выбрал  бы  смерть,  чем  жизнь  в
рабстве? Как бы там ни было, его уже нет, и помочь ему мы ничем не  можем.
А вот о Даллит этого не скажешь. Нас тут  четверо.  Мы  все  в  одинаковом
положении, но  если  мы  еще  и  между  собой  начнем  ссориться  -  тогда
действительно плохо наше дело.
   - Его и так хорошим  не  назовешь,  -  с  горечью  ответила  Райэнна  и
перевернулась на живот, ярко-рыжие волосы, рассыпавшись, скрыли ее лицо.
   - Райэнна... - произнес Дэйн, но женщина не ответила.
   "Она считает меня виноватым в смерти Роксона и  остальных",  -  подумал
Марш.
   Что можно было возразить на это? Вероятно, он, Марш, которому оказалось
совсем нечего терять - чем бы ни  кончилось  их  предприятие,  обратно  на
Землю ему вряд ли удалось бы вернуться, - стал более других безразличен  к
жизни и смерти.
   Аратак изрек следующее:
   - Вы трое - по крайней  мере  существа  одной  крови.  Никого  из  моих
соплеменников теперь днем с огнем на борту корабля не сыщешь. Мне что же -
повеситься от тоски и одиночества?
   Даллит  медленно  подошла  к  человеку-ящерице  и  протянула  ему  свою
маленькую ручку, утонувшую в громадной лапе рептилии.
   - Мы братья и сестры по несчастью, Аратак,  -  сказала  девушка  нежным
голосом. - По закону Вселенского универсального  разума.  Я  это  знаю.  И
Дэйн. И Райэнна вспомнит об этом рано или поздно.
   Дэйн кивнул, чувствуя, что огромный человекоящер, бок о бок  с  которым
он, Марш, сражался насмерть, стал ему еще ближе.
   - Хорошая драчка была, а? -  произнес  он.  -  Между  нами  говоря,  мы
списали со счетов парочку этих проклятых котообразных  тварей!  А  значит,
что бы ни случилось с нами теперь, игра стоила свеч!
   Аратак с энтузиазмом  кивнул,  а  его  наджаберья  засветились  голубым
светом.
   "И что теперь?" - подумал Дэйн и вслух поинтересовался:
   - Нас кормить-то тут будут?
   Райэнна поднялась, откидывая назад свои рыжие волосы.
   - Тебя это интересует? - спросила она. - Да, и даже лучше, чем  раньше,
только вот еду через прутья суют. Никто и близко не подходит.
   Дэйн произнес:
   - Это означает, что они не собираются пытать, а потом убивать нас. Если
бы они хотели нашей смерти - мы были бы уже мертвы. Деликатность  в  таких
вопросах кошкам вовсе не свойственна.  Они  давно  растерзали  бы  нас  на
куски, если бы хотели.
   - Об этом я все время и твержу, - проговорила Даллит. - Я не знаю,  что
они нам готовят... Не могу читать их мысли и не сходить с ума...  Помните,
как тогда, когда вы заставили меня? - Она содрогнулась всем телом. - Я так
озверела, что на какой-то миг сама бросилась на  того  охранника,  готовая
растерзать его зубами и  ногтями...  -  Она  замолчала,  а  потом  твердым
голосом закончила свою мысль: - Я знаю, что они не собираются убивать нас,
мы приобрели для них большую ценность.  Поэтому  я  в  свою  очередь  хочу
сказать тебе, Райэнна, - не думай о смерти! Соберись с силами и надейся на
лучшее. Очень скоро наша судьба решится... А сейчас мы  живы,  мы  вместе,
нет нужды отчаиваться.
   По крайней мере, было очевидно, что положение их изменилось,  теперь  с
ними обращались как с  опасными  заключенными.  Еду  кидали  через  прутья
решетки, да и то с порядочного  расстояния.  Делали  это  мехары,  которые
никогда не заговаривали с четырьмя узниками и приближались  к  решеткам  с
большой  осторожностью.  Трижды  в  день  цепи   с   помощью   специальных
приспособлений, находившихся  по  другую  сторону  стен,  удлинялись,  что
давало возможность Дэйну и  Аратаку  пройти  в  маленькое  отделение,  где
располагался  душ  и  туалет.  Все  остальное  время   узники   оставались
предоставленными себе и развлекались, строя догадки насчет того, что  всех
их ожидает.
   Такое положение, как подсчитал Дэйн, оставалось неизменным  около  двух
недель. Узникам было  нечего  делать,  и  они  рассказывали  товарищам  по
несчастью о себе. Это позволяло им, поведав о  планетах,  на  которых  они
когда-то жили, и сообщив о том, чем они раньше  занимались,  лучше  узнать
друг друга. Дэйн изложил своим товарищам  то,  что  было  ему  известно  о
социальном и политическом устройстве Земли и о ее истории. Как  показалось
Маршу, сокамерников в немалой степени удивило, что его планета не попала в
сферу внимания Содружества. Только Райэнна постаралась найти этому верное,
как ей казалось, объяснение.
   - У вас несомненно наличествует большой  прогресс  в  области  науки  и
техники, - признала она. - Но в  остальных  сферах  вы  здорово  отстаете,
вероятно, из-за своей обособленности. Вот, например, ты уверяешь,  что  ни
разу  в  обозримый  период  истории  вам   не   нанес   визита   ни   один
исследовательский корабль, не  высадилась  ни  одна  экспедиция  ученых  с
других планет...
   - Ну, это еще вопрос, - возразила  Даллит.  -  Такие  исследовательские
экспедиции не афишируют своих появлений и следят за тем, чтобы их действия
оставались незамеченными жителями обследуемых планет.
   - Но даже если бы такие экспедиции и имели место, - настаивала на своем
Райэнна,  -  нельзя  с  уверенностью  утверждать,  что   совершались   они
представителями Содружества. Корабли могли прилететь откуда угодно. Скорее
всего, вашу солнечную систему  просто  забыли  занести  в  соответствующий
список. Или по ошибке обозначили как необитаемую. Сам же  говорил,  что  в
вашей солнечной системе ваша планета единственная, на которой наличествует
жизнь. Это  очень  нетипично.  Посетив  одну-две  планеты  вашей  системы,
исследователи могли просто заключить, что и на  других  ее  планетах  дело
обстоит  точно  таким  же  образом.  Настоящие  ученые  так,  конечно,  не
поступают, но от халтуры никто и нигде не гарантирован.
   - Может быть, - предположила Даллит, - экспедиция прибыла тогда,  когда
на вашей Земле еще не существовало разумной жизни, когда она находилась  в
зачаточном состоянии и предки ваши качались на деревьях?
   Аратак запротестовал.
   - Это не должно было остановить ученых, -  сказал  он.  -  Моя  планета
вошла в Содружество раньше, чем Божественное Яйцо даровало нам колесо!
   Тут Маршу вспомнилась излюбленная теория писателей-фантастов.
   - У нас существует мнение, что представители других миров избегают  нас
или же вообще  поставили  нашу  планету  на  своеобразный  карантин  из-за
бесконечных войн и атомного оружия.
   - Если бы полный и безоговорочный  мир  служил  основным  условием  для
приема планеты в Содружество, - сухо сказала Райэнна, -  оно  до  сих  пор
состояло бы из двух дюжин миров, населенных главным образом  эмопатами,  а
сейчас в него  входит  несколько  сотен  планет.  Содружество  делает  все
возможное, чтобы состоящие в нем народы могли  разрешить  свои  внутренние
проблемы  мирным  путем,  подчас  оно  одно  является   стимулятором   для
достижения тем или иным народом  внутренней  гармонии.  Но  вместе  с  тем
Содружество, существующее именно в том  виде,  в  каком  и  было  создано,
служит надежным барьером против межпланетных и  межзвездных  войн.  Многим
народам удалось покончить с войнами,  но  у  вас  немалую  роль  играют  и
климатические условия, и природные катаклизмы, которые разобщают народы  и
усиливают этнические, культурные, социальные и  лингвистические  различия,
существующие между ними. А все  вышеизложенное  опять-таки  ведет  лишь  к
удлинению периода войн в планетарной истории. Однако  причины,  вызывающие
войны, просто изживают себя, когда общества в своем развитии минуют стадию
индустриальной революции.
   Дэйн обрадовался, когда все оставили обсуждение его планеты, и  стал  с
удовольствием внимать рассказам  своих  товарищей.  Народ,  представителем
которого  являлась  Даллит,  можно  было  классифицировать  как   довольно
однородный. Планета пережила длительный ледниковый период, затем наступило
таяние льдов, за которым  последовал  процесс  роста  тропиков.  В  период
развития для населения планеты  приобрела  огромное  значение  психическая
энергия. Поэтому экстрасенсорика и ясновидение прочно вошли в  гермоплазму
народа, довольно миролюбивого  и  небольшого  по  численности,  вследствие
пройденного им сурового естественного  отбора.  В  технологическом  смысле
население  не  продвинулось  слишком  далеко,  зато  чрезвычайно   высокое
развитие получили философия и космология. Народ же Райэнны был  постоянным
неутомимым искателем, и - Дэйн верил в это - именно такими станут земляне,
пройдя долгий тернистый путь научно-технического прогресса.
   Сказать  про  мир  Аратака,  что  он  в  корне   отличался   от   мира,
представителем  которого  являлся  Дэйн,  значит,   не   сказать   ничего.
Доминирующая раса произошла в процессе эволюции от  гигантских  ископаемых
травоядных  ящеров  и  амфибий,  практически  лишенных  природных  врагов.
Соплеменники Аратака, поэкспериментировав в области  развития  технологий,
скоро обнаружили, что  достижения  не  стоят  затрат,  и,  преспокойненько
повернувшись  спиной   к   прогрессу,   стали   миросозерцающим   народом,
занимающимся  собирательством.  Они   приобретали   у   своих   технически
высокоразвитых соседей некоторые необходимые им предметы.  Название  этого
народа диск-переводчик, имплантированный  в  горло  Дэйна,  обозначал  как
саламандры. Взамен соплеменники Аратака снабжали своих соседей минералами,
некоторыми продуктами  питания  и  философскими  учениями,  которые,  надо
полагать, в данном случае  тоже  имели  определенную  рыночную  стоимость.
Фактически, как понял Дэйн, ящероподобные  представители  племени  Аратака
путешествовали по всей  вселенной  как  учителя  философии,  находя  везде
высочайшее признание и теплое  гостеприимство  в  награду  за  ту  жертву,
которую они приносили, покидая милые их сердцам болота.
   Однако  такой  обмен  рассказами   об   истории   планет   и   народов,
представители которых томились в камере звездолета мехаров, занимал не все
свободное время узников. Они вновь и вновь возвращались к одной и  той  же
невеселой теме, ломая голову над тем, что все-таки их ожидает  в  будущем.
Время порой ползло  так  медленно,  что  наступали  моменты,  когда  Дэйну
казалось  -  их  неволя  длится  уже  многие  годы.  Ожидание  становилось
невыносимым...
   Но в конце концов настал момент, когда оно завершилось.
   Однажды утром, так называл Марш  то  время,  когда  после  сна  узникам
давали еду, в камеру вошли три мехара с оружием на изготовку и портативным
генератором парализующих полей, который они не  забыли  продемонстрировать
узникам, прежде чем перешагнуть порог и снять цепи с Дэйна и Аратака.
   Один из вошедших сказал не допускавшим возражений тоном:
   - Ведите себя разумно. На сей раз  вам  не  будет  предоставлено  шанса
убежать.  Одно  лишнее  движение,  и  вас  полностью  обездвижат.  Вас  не
собираются ни убивать, ни пытать, но, повторяю, шансов на побег у вас нет,
так что поберегите свои силы. Это единственное и последнее предупреждение,
поэтому двигайтесь осторожно. Верьте  мне  и  делайте,  как  я  сказал,  в
противном случае любые ваши сомнения в том, что  мы  намерены  действовать
решительно, будут немедленно развеяны.
   Дэйн не стал делать резких движений, ему вовсе не  хотелось  испытывать
на себе действие нервно-паралитического или парализующего оружия.  Слишком
уж хорошо помнились  ему  крики  спятившего  бедолаги,  который  умирал  в
соседней  камере.  Одна  из   фраз,   произнесенных   мехаром,   возбудила
любопытство Марша: "На сей раз вам не будет предоставлено шанса  убежать".
Это могло означать, что в прошлый раз такой шанс им был  предоставлен.  Об
этом  стоило  подумать.  (Конечно,  у   механического   переводчика   есть
склонность  многое  передавать  буквально.  Например,   однажды   Райэнна,
выведенная из себя спокойствием Даллит, бросила в лицо последней  какое-то
ужасное,  с  ее  точки  зрения,  оскорбление,   диск   не   нашел   лучшей
формулировки, чем та, что Даллит - женщина, которая  приносит  детям  еду.
Дэйну вовсе не показалось это обидным,  судя  по  всему,  Даллит  -  тоже.
Райэнна же только разозлилась еще больше.)
   Как бы там ни было, товарищи Дэйна, по всей  видимости,  также  приняли
решение вести себя миролюбиво. Все четверо в сопровождении меха ров прошли
извилистым коридором, поднялись  по  лестнице  и  оказались  в  помещении,
похожем на конференц-зал, где находилось еще с полдюжины мехаров  в  форме
корабельного  персонала.  В  "конференц-зале"  было  полно   разнообразных
приборов,  напоминавших  телевизоры  и  мониторы,  и  множество  различных
сидений. Мехары подвели своих  пленников  к  ряду  кресел,  расположенному
возле одной из стен и опоясанному невысоким ограждением. Это  было  похоже
на места для присяжных заседателей в суде или  на  оркестровую  ложу.  Как
только заключенные опустились в кресла, все  четверо  оказались  мгновенно
прикреплены к подлокотникам и сиденьям за запястья  и  талии  специальными
приспособлениями.
   В "оркестровой ложе" точно в таком же  положении,  как  и  все  четверо
пленников пиратов, уже находилось одно существо - мехар. Все они выглядели
для Дэйна  на  одно  лицо,  но  этот  показался  Маршу  знакомым.  Даллит,
находившаяся рядом с Дэйном, вдруг прошептала:
   - Это тот мехар, которого мы обезоружили, - охранник, я думала, что  мы
его убили.
   - По всей видимости, нам не так повезло, - прошептал Дэйн в ответ.
   - Пленники, не разговаривать, - сказал один из пиратов без выражения.
   Дэйн осмотрелся вокруг, и внимание его привлек гигантский телевизионный
экран. Изображение на нем, говоря земным языком, рябило  и  бликовало,  но
трансляция несомненно шла прямая. Остальные пленники ничего заслуживающего
внимания  в  этом  изображении,  по-видимому,  не   находили,   но   Дэйн,
вглядевшись получше, не  смог  оторваться  от  созерцания  величественного
зрелища - кирпично-красная  планета,  снимаемая  из  далекого  космоса,  с
сине-зелеными участками, которые напоминали  моря  и  океаны,  с  тусклыми
коричневыми пятнами - вероятно горными массивами, степями или пустынями, -
будто плыла в безбрежном, клубящемся океане  космоса.  Позади  планеты,  в
темном пространстве, усыпанном точечками  звезд,  висел  огромный  спутник
размером с половину планеты, частично затененный ею.
   Один из мехаров,  сидевший  перед  тривиального  вида  пультом,  что-то
говорил тихим голосом в какую-то трубку, но для диска, имплантированного в
горло Дэйна, звук оказался слишком слабым, и Марш не  понял,  о  чем  идет
речь. Так продолжалось еще некоторое время,  а  планета  и