звышалась  сверкающе-белая  статуя
святого Аассио с  распростертыми  лапами  и  слепыми  мраморными  глазами;
квадратная морда ящера торчала из капюшона, длинная  мантия  скрывала  все
остальное, оставляя свободными лишь благословляющие конечности.
   Каменный идол был стар. Он стоял здесь со дня основания города.  Тысячу
лет назад, а то и больше,  с  низовьев  реки  нахлынула  орда  кочевников,
набросившись на деревни мирных селян. Тогда-то и появился  святой  Аассио,
проповедуя мир воинственным кочевникам  и  предотвращая  резню.  Кочевники
осели здесь, в долине, основав огромный человеческий  город,  продолжавший
расти по мере того, как караванные пути, сходившиеся сюда, к броду,  несли
в эти места цивилизацию и устанавливали торговые связи. Первые Люди города
на холме также почитали святого Аассио; мифология  Бельсара-4  была  полна
таких "святых" - ящерообразных, явившихся из неведомых миров,  чтобы  жить
среди  людей  и  нести  им  мудрость  и  цивилизацию.  И  Раналор  был  не
единственным городом, основанным таким святым.
   Дэйну припомнился один из изученных им материалов:
   "Ящерообразные  оказали  на  обезьяноподобных   Бельсара   глубокое   и
благоприятное влияние. Легенды о святом  Аассио,  разоружившем  варварские
орды во время  вторжения  в  Раналор,  и  о  святом  Иояччо,  остановившем
лучников завоевателя Ашраку, являются фундаментом развития  цивилизаций  в
тех регионах, где почитают этих святых. Проповеди,  привнесенные  тем  или
иным "святым", их смиренная жизнь и заслужившая  всеобщую  жалость  смерть
являются ключевыми моментами в понимании моральной и философской  культуры
Бельсара; хотя ранние этапы жизни  этих  святых  явно  мифологизированы  в
связи с тем,  что  изначально  они  жили  в  Обители  Блаженных,  принятой
сознанием  всех  обитателей  планеты,  оба  святых,   очевидно,   являются
реальными историческими фигурами. Заслуживает внимания  тот  факт,  что  в
культуре    обезьяноподобных    Бельсара     не     было     ни     одного
святого-человекообразного".
   Аратак, разумеется, был особенно  заинтригован  фигурами  бельсарийских
святых-философов, и запомнил множество из  высказываний  Аассио  и  других
святых; в частности святого Зийямойя из далекого Райфа; и эти высказывания
- по крайней мере на  публике  -  теперь  заменили  постоянные  ссылки  на
Божественное Яйцо.
   - Мудрость едина, - заметил Аратак, когда  Драваш  упрекнул  его  из-за
подмены. - И это подтверждается тем фактом,  что  не  только  Божественное
Яйцо, но также святой Зийямойя и святой Иояччо говорят одинаково.
   Как  обычно,  Дэйн,  несмотря  на   жару,   замедлил   шаг,   оглядывая
впечатляющую фигуру в рясе из мрамора.
   На фоне жары, шума и гама было что-то успокаивающее в  этой  сильной  и
располагающей к благожелательности скульптуре. Марш с удивлением  подумал,
что если бы он даже и не знал, чья это фигура, то все равно бы понял - это
святой; если не приглядываться к морде ящера,  то  фигура  напоминала  ему
гипермодернистскую  статую  святого  Франциска,  виденную  им  однажды   в
Сан-Франциско  -  также   с   раскинутыми   руками,   в   монашьей   рясе,
благословляющего  гавань.  В   мозгу   быстро   промелькнула   строфа   из
бельсарийской поэзии, процитированная Аратаком: "Для нас пришли святые  на
солнце пострадать, хотя в Обители Святых холодный сумрак".
   Что ж, у святых своя миссия, а у него - своя. Стряхнув оцепенение, Дэйн
двинулся по шумной рыночной площади, размышляя о тех  разговорах,  которые
он услышал в таверне.
   Белое. Быстрее, чем грант. Шесть ног - а  это  редкость  даже  в  мирах
Содружества. Определенно, существо не местного  происхождения.  Демоны  со
звезды, уносящие людей и животных. Хорошо бы  об  этом  сейчас  рассказать
Дравашу.
   Заметив впереди голубую тунику, он приветственно поднял руку, но тут же
увидел, что это не господин Ромда, а другой член ордена Анкаана, худощавый
угловатый человек, движущийся с  грацией  танцора.  Изможденное  лицо  его
украшал  ястребиный  нос.  Он  равнодушно  отсалютовал  Дэйну,  переместил
смертоносное копье из одного положения в другое тем же  точным  элегантным
движением, которое уже было знакомо Маршу, и  широким  шагом  двинулся  по
площади. Дэйн замешкался, раздумывая, не поспешить ли  ему  за  ним  и  не
порасспросить ли о Звездных Демонах, против которых, похоже,  и  призывали
выступить орден Анкаана. Но Копьеносец уже скрылся из виду, так что  легче
было справиться обо всем у господина Ромды, который,  проявляя  интерес  к
пареньку  Джоде,  раз  или  два  по-приятельски  заглядывал  в  дом,   где
остановились Аратак и Драваш.
   Дэйн добрался до противоположного конца рынка и окунулся в  благодатный
сумрак улицы Странников, в район, где дома на короткий  срок  сдавались  в
аренду, как это называл  про  себя  Дэйн,  путешественникам  и  торговцам.
Драваш и Аратак сняли такой дом для себя и своих "слуг" - Дэйна, Райэнны и
юного Джоды, - и никому в голову не приходило расспрашивать, действительно
ли они являются торговцами ювелирными изделиями из Райфа. А ведь  если  бы
они на самом деле были купцами, то это торговое предприятие могло принести
значительную прибыль: отправляя их в дорогу, Совет  Протекторов  собрал  в
Содружестве огромную коллекцию драгоценных камней, больших и малых, весьма
распространенных в мирах  Содружества,  но  редких  и  дорогих  здесь,  на
Бельсаре. На доходы от продажи они могли бы прожить  здесь  в  роскоши  до
конца своих дней. Марш надеялся, что этого им делать не придется.
   Дом, снятый для них  Дравашем,  возведенный  из  дерева  и  кирпича,  с
плоской крышей, имел внутренний дворик; тут была жилая часть для  людей  и
для тех самых недочеловеков, которых Драваш нанял для черной работы. Дэйн,
Райэнна и Джода занимали отдельную комнату с плоской  тростниковой  крышей
на столбах, с небольшим фонтаном, а стены были завешены пологом из  грубой
ткани, не пропускающей по ночам внутрь насекомых. Дэйн  находил  помещение
мрачноватым, да и жившие здесь ранее  недочеловеки  не  отличались  особой
чистоплотностью, зато тут было прохладно и тихо.
   Солнце спустилось достаточно низко, так что часть  внутреннего  дворика
оказалась в тени, и Райэнна с Джодой работали здесь, около длинной  стены.
Райэнна серьезно отнеслась к своей новой  обязанности;  она  часами  учила
парня основам того причудливого квазидзюдо своей планеты, которое называла
"искусством заставлять нападающего поражать себя". Вдобавок она  заставила
Марша обучать парня основам каратэ и, кроме того, фехтованию.
   "А он набрался мастерства",  -  подумал  Дэйн,  наблюдая  за  Джодой  и
Райэнной, отрабатывающими оборонительные движения. Возможно,  потому,  что
он не боялся все-таки ее так, как отца, а она не била его и не насмехалась
над ним; да и в поведении его больше не проявлялась смесь тупого раболепия
и вызывающего нахальства, так  отталкивавших  Дэйна  вначале.  Интенсивные
тренировки позволили забыть о былой неловкости.
   - Нет, нет, - сказала Райэнна. - Ты по-прежнему продолжаешь отступать в
тот самый момент, когда обязан  нападать!  Вот  смотри...  -  Она  сделала
резкий выпад, и он дрогнул, не сумев совладать с собой.
   "Должно быть, когда-то он попал в такую ситуацию, что чуть не расстался
с жизнью. Многие подростки после этого ведут себя вызывающе. А он стал еще
более  застенчивым.  Побои  не  исцелят  от  трусости,  а  именно  на  это
рассчитывал отец".
   Райэнна остановилась, не закончив  движение.  И  сказала  с  мягкостью,
которая удивила Дэйна:
   - Джода, ну разве ты не понимаешь, что на самом  деле  я  не  собираюсь
ударить тебя? А я не оборонялась, посмотри. И ты должен был  поймать  меня
на этом вот так... - Она потянулась, чтобы взять его за  руку,  но  парень
съежился и убрал руку.
   - Но вчера ты ударила меня, - сказал он, оправдываясь. - Вон до сих пор
синяк!
   Райэнна не выдержала и открыла рот для резкого отпора:
   - Придет время, и ты наткнешься  на  того,  кто  действительно  захочет
ударить тебя, и если ты не подготовишься... - начала  она,  но  с  видимым
усилием подавила раздражение и продолжила уже спокойно: -  В  общем,  тебе
лучше отправиться тренироваться на песок и  попрактиковаться  в  падениях,
чтобы ты понял - падение не так уж  болезненно,  как  ты  полагаешь.  Твой
самый злой враг не синяки, которые  ты  получаешь,  а  страх  перед  этими
самыми синяками.
   По-прежнему съежившийся и надутый Джода отправился  на  противоположную
сторону двора, а Райэнна, вытерев лоб одним  из  своих  цыганских  шарфов,
подошла к Дэйну.
   Марш, провожая Джоду взглядом, сказал:
   - Неужели он так безнадежен?
   - Не совсем, - возразила  Райэнна.  -  Но,  разумеется,  он  совсем  не
вписывается в культуру, подобную здешней.
   - А я думаю, - сказал землянин, понизив  голос,  чтобы  его  не  слышал
юноша, который теперь упорно практиковался  в  падениях  на  кучу  мягкого
песка, - что он не вписывается ни в одну культуру мира.
   - Почему ты так не любишь его, Дэйн?
   - Сам  не  знаю.  Он  какой-то...  -  Марш  подыскал  нужные  слова,  -
...противный. Двусмысленный. Саркастический. Я просто не могу его  видеть,
вот и все.
   Райэнна пожала плечами:
   - Этот мир враждебен любому, кто не обладает мужеством или  не  владеет
боевым искусством, чтобы встретить его лицом к лицу. И как  бы  ты  ощущал
себя, если бы всю жизнь тебя окружала  только  враждебность?  Ты  бы  тоже
тогда стал агрессивным и двусмысленным, как это только и может  проявиться
у подростка.
   Однако Дэйн горячо возразил Райэнне, заявив,  что  вряд  ли  какие-либо
события могли заставить его стать столь несносным.
   - Вся проблема в том, - резко  ответила  его  подруга,  -  что  у  тебя
отсутствует воображение. И  этим  ты  здорово  смахиваешь  на  отца  этого
бедняги; ты презираешь его за то, что он не такой храбрый, как ты! Но ведь
если  бы  он  родился  в  цивилизованном  мире,  то  учился  бы  сейчас  в
каком-нибудь университете и стал бы ученым, астрономом или кем-то  другим,
тем, что соответствует его талантам и интересам! И он был бы совсем другим
юношей! И я просто помогаю ему _выжить_! Почему бы тебе не  присоединиться
ко мне, вместо того чтобы проявлять враждебность?
   Дэйн сердито сказал:
   - А может быть, лучше, если я буду держаться подальше от него! - И  что
это Райэнна вдруг взялась так защищать этого парня? Вот уж не  подозревал,
что у нее наличествует материнский инстинкт! Это вовсе на нее  не  похоже.
Помолчав, он добавил: - Такое ощущение, что все время мы проводим в ссорах
из-за этого парня!
   Ее лицо смягчилось.
   - Но ведь это же не так, не правда ли? Извини меня, Дэйн. -  Она  взяла
его за руку. - Надеюсь, ты не ревнуешь? Господи, да он же еще ребенок!
   "Ревную? Ну нет", - подумал Дэйн, вернее, не совсем так, хотя и правда,
его раздражает то, сколько времени и энергии Райэнна тратит на  юношу;  и,
соответственно, меньше времени остается для него самого.
   Сжав ее руку и прикоснувшись щекой к ее щеке, он сказал:
   - Но ведь ты не станешь отрицать,  что,  все  время  занимаясь  им,  ты
меньше бываешь со мной, не так ли, любимая?
   Подняв глаза,  она  улыбнулась  знакомой,  только  ему  предназначенной
улыбкой и пробормотала:
   - Нам надо подумать, как быть в такой ситуации.
   Джода же,  очевидно  краем  глаза  наблюдавший  за  ними,  увидел,  что
внимание Райэнны от него отвлечено и потому вновь подошел к ним.
   - Ты не покажешь мне тот прием еще раз?  Теперь  я  попытаюсь  провести
его, не отступая.
   Райэнна кончиками пальцев коснулась губ Дэйна и прошептала:
   - Позже, - жутковатым эхом отозвалось ее слово в его диске.
   Она улыбнулась Джоде и, взяв вырезанную из дерева  саблю,  которой  они
пользовались на тренировке, двинулась к затененной гладкой площадке.
   Когда парень встал в  оборонительную  позицию,  она  тут  же  принялась
поправлять его.
   - Нет, - сказала она. - Ноги поставь шире. Вспомни, что я говорила тебе
о нахождении точки равновесия тела; ты не бери пример с меня - я  женщина,
и у меня вес распределен по-другому. Найди собственный  центр  тяжести.  А
вот теперь я нападаю... - Она двинулась вперед, медленно опуская саблю.  -
Тебе же надо просто сделать нырок, чтобы я по инерции продвинулась дальше,
и затем... - Она позволила нанести  ей  "ранение"  в  живот.  -  А  теперь
попробуем проделать это на нормальной скорости, хорошо?
   Ее деревянная сабля мелькнула в воздухе, обрушиваясь на его голову.  Он
отскочил в сторону, но деревянная сабля  успела  больно  стукнуть  его  по
руке; парень завопил и схватился за запястье.
   - У меня не получается, - захныкал он. - Я  слишком  неповоротливый!  Я
никогда не научусь!
   - Ерунда, - рявкнула Райэнна и тут же добавила с терпеливой  ободряющей
улыбкой: - Ведь сейчас-то ты получил удар по руке, а не по голове, не  так
ли? Уже достижение.
   Парень нервно потрогал шрам на  голове  и  кинул  на  Дэйна  тот  самый
вороватый взгляд, который так не нравился  землянину.  "Ну  почему  он  не
смотрит в глаза? Он ведет себя так, словно ждет, что я его ударю, и  из-за
этого мне действительно хочется ему врезать!"
   - Ну, уже поздно, - сказала Райэнна, - и я  проголодалась.  Отправляйся
мыться.
   - Где Драваш и Аратак? - спросил Дэйн. Этот парень с  его  тренировками
вновь отвлек его от необходимости побыстрее донести  до  внимания  Драваша
важные новости, которые  он  услышал;  опять  парень  мешает  работе,  для
которой они сюда прибыли. Марш бросил взгляд на Райэнну.
   - Драваш принимает солнечную ванну на вершине  этой  печки,  -  сказала
Райэнна, указывая на центральную часть дома, которой люди  избегали  из-за
невыносимой жары, - а Аратак, разумеется, в воде.
   Джода хихикнул. Страсть к купанию становилась тайным  пороком  Аратака.
Несмотря на дождь в первый день, когда они приземлились, тот самый  дождь,
который ввел Дэйна в заблуждение относительно местного  климата,  на  этой
планете было гораздо суше, нежели в мире  Аратака,  и,  несмотря  даже  на
трансформацию кожного покрова, ящер чувствовал себя здесь неуютно. Тут  не
существовало болот с серной грязью, обожаемых Аратаком  на  родине,  и  он
принялся купаться в небольшом,  чисто  декоративном  бассейне,  украшающем
жилище.  Такое  поведение  протозавра  могло  бы   показаться   аборигенам
эксцентричным, если не скандальным, и потому  купания  держались  всеми  в
секрете. Марш подозревал, что недочеловеки шепчутся по этому поводу  между
собой, но кто их станет слушать, кроме тех же недочеловеков, так  что  тут
беспокоиться не стоило. Тем не менее Дэйну  было  бы  спокойнее,  если  бы
Аратак купался по ночам.
   - Пойдем разыщем их, - сказал он. - Я кое-что разузнал.
   Райэнна понимающе кивнула и обратилась к Джоде:
   - Бери свою саблю и практикуйся в нанесении ударов по этому бревну, как
я тебе показывала. И так до ужина.
   Парень отошел, а Дэйн и Райэнна двинулась к главной части дома. Женщина
на тренировки надевала мужской костюм -  несколько  раз  обернутую  вокруг
тела юбку и короткую куртку с капюшоном, предназначенную для ношения дома;
но, кроме  того,  когда  предстояло  много  двигаться,  она  тугой  лентой
перетягивала грудь. Выходя же в город -  а  это  случалось  редко,  -  она
носила  местный  женский  костюм,  состоящий  из  длинной   тесной   юбки,
стесняющей движения, из накидки сверху и множества побрякивающих амулетов.
На жаре при постоянных тренировках она обильно потела, и теперь ее  волосы
слиплись и скрутились в мелкие тугие колечки по всей голове. Дэйн смотрел,
как она своей раскованной походкой идет по двору, такая родная и  близкая,
а смуглая кожа и темные  волосы  добавляли  таинственности  и  возбуждали.
Несмотря на то, что они вместе довольно долго, она так  и  оставалась  для
него загадочной и, видимо, таковой останется навсегда.  И  он  раздраженно
подумал, что вот только сейчас, да и то ненадолго, они остались наедине  с
тех пор, как Райэнна принялась тренировать парня.  Он  взял  ее  за  руку,
задержал на момент и тут же вздохнул.  Дело  было  важнее;  надо  поскорее
повидать Драваша с  Аратаком.  Ящерообразные  и  так  уже  уверовали,  что
обезьяноподобные готовы из-за своих обезьяньих склонностей  к  сексуальным
играм забросить любую, самую важную работу в мире,  и  Дэйн  не  собирался
подливать масла в огонь.
   Райэнна улыбнулась, очевидно угадав его мысли,  но  кивнула  в  сторону
"печки"; они еще ни разу не заходили внутрь. Оттуда пахнуло жаром, как  из
открытой духовки; это было любимое место Драваша.
   Огромный черный швефедж безмятежно возлежал внутри, прикрыв внутренними
прозрачными мембранами свои круглые глаза. Он или спал, или  находился  на
связи с Громкоголосым.
   -  Я  кое-что  услышал  на  рынке,  -  начал  Марш,  и  Драваш  тут  же
встревоженно подскочил.
   - Рассказывай, рассказывай. Но, очевидно, вам не  очень  уютно  в  этом
помещении. Может быть, лучше пойдем к Аратаку. Я уверен, -  добавил  он  с
прискорбием, - что он опять по непонятной мне привычке  погружает  тело  в
холодную воду. Мне кажется, в один прекрасный день мы  обнаружим,  что  он
там просто растворился.
   Они двинулись  к  декоративному  садику,  полному  сочных,  похожих  на
кактусы  растений,  высаженных   в   центре   внутреннего   двора;   рядом
располагался декоративный  прудик,  выложенный  мозаикой,  на  поверхности
которого подобно фиолетовым и голубым звездам расцветали огромные  водяные
цветы, и среди этих  цветов  Дэйн  разглядел  большие  глаза  друга,  тело
которого целиком находилось под водой. Драваш нетерпеливо подозвал его,  и
Аратак нехотя выполз на мраморный бортик.
   - Если ты закончил  свои  сибаритские  занятия  по  услаждению  кожного
покрова... - начал было Драваш.
   Аратак мирно сказал:
   -  Вы  неправильно  понимаете  меня,  коллеги.  Я  просто  медитирую  и
размышляю о мудрости...
   - О которой, надеюсь, еще ничего не  сообщали  твои  святые,  -  сказал
капитан, и Аратак изумленно вытаращился на него.
   - Нет, на самом деле я размышлял о мудрости блаженных  святых,  которые
выбрали для своего вечного  пребывания  прохладную  подземную  обитель.  И
божественная  мудрость  действительно  извещает,   что   для   совершенной
медитации необходимо отыскать наиболее  благоприятное  местоположение  для
тела, и величайшая из мудростей - поместить свой мозг в  тот  божественный
край. И следовательно,  выискивая  совершенный  покой,  я  на  самом  деле
привожу свой ум в состояние священного блаженства...
   - Да  сохранят  нас  святые!  -  Драваш  так  яростно  заморгал  своими
складками, что Дэйн встревожился, как бы ящера не хватил удар.  -  Ты  уже
нашел оправдание в религиозном прецеденте своим отвратительным  слабостям!
Но пока ты лежал здесь, в этой... - Он кашлянул, заметив угрожающий взгляд
Аратака, и поправился: - ...в этой священной и блаженной  медитации,  наши
коллега-человекообразные, подобно святым, страдали под солнцем на рынке  и
вернулись не с пустыми лапами. Послушаем?
   Дэйн пересказал разговор, услышанный им в  таверне,  и  два  протозавра
выслушали не перебивая.
   - Это похоже, - сказала Райэнна, - на охоту киргонов за рабами.
   Драваш, соглашаясь, проворчал:
   - Видимо, они прибыли с  другой  планеты  из  системы  Киргона.  Только
непонятно, что их связывает с киргонами...
   - А мне понятно, - сказала Райэнна. - Они так же  опасны,  аморальны  и
жестоки!
   Капитан пожал плечами, давая понять, что это очевидно и в  комментариях
не нуждается.
   - Тем не менее, Дэйн, в рассказанной тобой истории что-то мало  смысла.
Мне не верится, будто несколько аборигенов,  даже  с  помощью  копьеносцев
ордена Анкаана,  в  состоянии  управиться  с  киргонами  и  уничтожить  их
столько, что остался только один охотник за рабами. Киргоны, может быть, и
несут ответственность за происшедшее на базе  Содружества,  но  что  тогда
произошло с ними?
   - М