то, что ты это сделала.
     Она была достаточно предупреждена. Он очень медленно обнимал ее, и она могла бы увернуться от него. Она не хотела.
     Он прижал свои губы к ее губам и попытался проглотить их. Ей нравилось влажное тепло, мягкость его губ, то, как он ритмично, словно маленький насос, втягивал в себя ее рот. Затем она поняла значение этого ритма, так как его бедра повторяли его, прижимаясь к ней. Жаркое, жгучее ощущение возникло в том месте, где соединялись ее ноги. Она вся горела, и ее грудь снова трепетала. Это происходило тогда, когда ее мозги или то, что от них осталось, засыпали. По мере того как ее сознание затуманивалось, ее тело пробуждалось, и она прижала свои бедра к тем, что поддразнивали ее.
     Он оставил свои попытки проглотить ее рот и провел языком по ее шее. Кейт никогда раньше не обнимала мужчину, но это не имело никакого значения. Ее руки сами знали, что следует делать. Она скользнула ладонями под жакет и погладила его грудь сквозь влажную рубашку. В ответ на это он схватил ее ягодицы и прижал их бедра друг к другу.
     Послышался хруст песка под чьими-то ногами.
     Маркиз поднял голову. Кейт со стоном прижала свой лоб к его груди. Он поднял ее голову за подбородок вверх и снова накрыл своим ртом ее губы. Затем он быстро отстранил ее от себя и отбросил назад ее локоны, упавшие ей на лицо. Он застегнул ее жакет, а затем поправил свой. Потом, предложив ей руку, он проводил ее обратно на дорожку, и они направились к дому.
     Его спокойствие, то, как он среагировал на приближение свидетеля, тут же вернули Кейт весь ее здравый смысл. У нее не было ни малейшего представления, почему этот мужчина хотел поцеловать ее. Вернее, она знала, почему мужчины хотят целовать женщин, но она не знала, почему этот конкретный мужчина хотел поцеловать эту конкретную женщину.
     По мере того как они приближались к Валентину Бофорту, внутреннее беспокойство все сильнее охватывало ее. Маркиз, должно быть, думает, что она красивая, иначе он бы не захотел поцеловать ее. Но совсем недавно, тогда, когда он отказался танцевать с ней, он так не думал. Он считал ее забавной, но не одобрял ее поведения. Он нравилась и в то же время не нравилась ему. Он оскорбил ее, а затем поцеловал.
     - Мисс Грей, - тихо сказал он, - мой обеспокоенный друг приближается. Прежде чем мы подойдем к нему, я хотел бы попросить вас называть меня по имени, а также позволить и мне называть вас по имени.
     - Очень хорошо, лорд Алексис.
     - Нет. Алексис, просто Алексис.
     Кейт улыбнулась Вэлу, который приблизился к ним на расстояние, достаточное для того, чтобы услышать, о чем они говорят, и тот улыбнулся ей в ответ.
     - Осторожно, - сказала она. - "Смеется Дьявол потому, что грех его излюбленный - гордыня".
     Она услышала, как он резко втянул в себя воздух и как за этим последовал удивленный смех.
     - Ты маленькая бестия.
     Она обогнала маркиза и оглянулась через плечо. Его чувственность застала ее врасплох. Он буквально купался в ней, он излучал ее жаркими волнами, которые накатывали на нее. И он не делал это нарочно. Это было очевидно по тому, как он улыбался ей улыбкой святого и ждал, когда она присоединится к нему, чтобы посмеяться над ним..
     Снова повернувшись к Вэлу, Кейт заторопилась прочь от Алексиса де Гранвиля к безопасной компании его друга.

***

     Никогда еще юная леди не оскорбляла его с помощью поэзии. Алексис остановился, чтобы насладиться видом Кейт Грей сзади. Синий чулок с волосами, которые горели огнем закатного солнца. Подобный дар к ведению словесных поединков должен означать, что многие мужчины скрещивали свои копья ради нее. Она подошла к Вэлу, и они начали разговаривать. Кейт шлепнула хлыстом по своему ботинку. Хлысть взметнулся вверх и со свистом рассек воздух.
     Этого простого движения оказалось достаточно для того, чтобы страшное воспоминание вихрем ворвалось в его сознание. Алексис напрягся, но было уже слишком поздно. В мгновение ока он снова стал одиноким и разъяренным двенадцатилетним мальчишкой. Он сидел на лошади, наблюдая, как его отец и сестра галопом приближаются к нему. Его сердце охватывала ревность. Он задыхался от усилий, которые ему пришлось приложить, чтобы опередить их и оказаться первым в этом месте дороги, и жгучая, сердитая обида ворочалась у него внутри. Отец придерживал своего коня, так чтобы Талия выиграла гонку. Очаровательная, избалованная Талия, со свистом рассекая воздух, неслась ему навстречу. Он видел, как бьется, старясь улететь, вуаль на ее шляпке.
     Алексис вспотевшими руками ухватился за поводья. В то время как он сидел, лелея свою ярость, Талия пролетела между двумя гигантскими дубами, которые служили финишной отметкой. Алексису показалось, как будто она специально спрыгнула с лошади. Ее руки взметнулись в стороны, а тело резко рванулось назад. Красная вода, возникшая ниоткуда, залила все вокруг, и каким-то образом Талия распалась на части. Ее голова, переворачиваясь в воздухе, отлетела от тела. Алексис окаменел, сидя в седле. Его ум отказывался понимать то, что видели его глаза.
     Сразу же за этим последовали хриплое ржание и гулкий стук копыт. Алексис закричал одновременно с лошадью отца, которая в этот момент запнулась о лежащее на траве тело Талии. Ее передние ноги подогнулись, и лошадь вместе со всадником упали на землю. Алексис пришпорил своего коня, но животное не хотело бежать. Он что-то кричал своему отцу. Он глубоко вонзил шпоры в бока лошади, но та не слушалась его и пошла шагом. Он не мог спрыгнуть с нее и побежать сам. Он мог только сидеть и смотреть, как отцовская лошадь катится по земле и бьется в судорогах, раздавливая отца сотнями фунтов своего веса.
     Раздался смех, и кровь и трупы тут же исчезли. Алексис тряхнул головой. Вряд ли он долго простоял как столб посреди дорожки, иначе Вэл и Кейт заметили бы это. Он сунул руки в карманы, чтобы унять дрожь.
     Прошлой ночью ему снова приснились отец и Талия. Если бы Вэл не разбудил его, ночной кошмар продолжался бы до самого шока смерти, за которым последовала бы его истерика, затем оцепенение и потеря памяти. А закончилось бы все это его коленопреклонением в часовне и вопросами к Богу о том, действительно ли это он натянул рыболовную леску между дубами для того, чтобы обезглавить свою сестру и убить отца. Вэл прервал весь этот ужас, но отчаяние и необходимость ускользнуть остались. Он знал лишь один способ избавиться от кошмара. И он сразу же использовал его, но только для того, чтобы рыжеволосый эльф возник на его пути и прокричал ему "Доброе утро!".
     Алексис улыбнулся. Затем он перестал улыбаться, потому что он удивился тому, что он вообще может улыбаться. Он подождал немного, а затем снова улыбнулся. Где же была та подавленность, которая охватывала его каждый раз после смертельной скачки?
     Вэл окликнул его, и он присоединился к своему другу и Кейт Грей.
     - Приехал какой-то гость, - сказал Вэл. - Фальк послал меня разыскать тебя.
     - Господи, помоги! - сказал Алексис. - Надеюсь, это не сэр Юстас. Он хочет добиться для сына Хэпплтонского прихода, а его сын-скучнейший образчик лицемера и ханжи. Хотя, если задуматься, именно эти качества делают его великолепным служителем церкви.
     Алексис занял место по другую сторону от Кейт и предложил ей руку. Она приняла ее, и они втроем направились к дому. Он был горд тем, что ему удалось проделать весь путь, не вступив с Кейт в словесный поединок. Они остановились, войдя в холл. В находившихся рядом распахнутых двустворчатых дверях они увидели человека, с которым беседовал Фальк.
     - Проклятье! - Вэл резко дернулся вперед.
     Времени на то, чтобы вежливо извиниться и повернуть обратно, не было. Алексис оттолкнул Кейт в сторону и бросился за своим другом. "Проклятье!" совершенно точно выражало и его чувства. Он совсем забыл о Кардигане. И вот он стоит в нескольких метрах от них, с вьющимися волосами, элегантными усиками, и совсем не подозревает о надвигающейся на него опасности.
     Алексис схватил Вэла за руки. Вэл вырвался и продолжал приближаться к графу. Алексис бросился за ним и выхватил трость у своего друга. Вэл пошатнулся, и Алексис притянул его к себе, ухватившись за воротник его жакета и ловко уворачиваясь от ударов Вэла.
     Чтобы освободить руки, Алексис бросил трость Кейт. Девушка поймала ее, как он и ожидал, и отошла вместе с ней подальше от Вэла. Он обхватил Вэла сзади за туловище и, игнорируя солдатские ругательства, которыми тот осыпал его, поднял своего более легкого друга в воздух и наполовину понес, наполовину потащил его к боковой двери.
     - Отлично, мисс Грей... Кейт. Вэл переволновался, и ему необходимо отдохнуть. Ах! - Алексис еще сильнее сжал руки Вэла и приподнял его повыше. Для больного удары, которые наносил Вэл, были довольно сильными. Алексис покачал голо-
     Вой, когда Кейт попыталась шепотом задать ему несколько вопросов. - Пожалуйста, развлеки этих двоих, пока я не спущусь. Хорошо?
     - У меня такое впечатление, будто я живу в замке, полном обезумевших белок, - ответила она. - Хорошо. Я уже иду.
     Алексис вытолкнул Вэла назад из холла и захлопнул за собой дверь. Вэл ухватился за шкаф, стоящий у стены, и прислонился к нему.
     - Ты слишком слаб, чтобы драться со мной, - заметил Алексис.
     - Я убью его. Я вырву его сердце своими собственными руками.
     - Но ты с трудом ходишь. Посмотри на себя. Ты ведь дрожишь, как новорожденный теленок. У тебя под глазами синяки, а кожа холодна как лед. Врачи тысячу раз говорили тебе, что ты не поправишься, если твои мысли не дадут отдыха телу.
     Вэл бросился к двери, и Алексис подхватил его как раз вовремя, чтобы не дать ему упасть. Что-то тяжелое стукнуло его по плечу. Это была голова Вэла. Положив руку друга себе на плечи, Алексис наклонился и приподнял его.
     - Поставь меня, слышишь!
     - Ты ведь был очень занят последнее время, не так ли? Бродил всю ночь по замку. Вытащил меня из постели. Выследил мисс Грей и напустил ее на меня. Попытка убийства. Я думаю, я запру тебя в твоей комнате. Перестань драться со мной, а то я могу уронить тебя с лестницы.
     Спустя несколько минут Алексис присоединился к Фальку, Кейт и графу Кардигану в гостиной. Он не стал переодеваться, поскольку Кардиган был фанатичным наездником и вряд ли стал бы возражать против костюма для верховой езды, в который был одет Алексис. Впрочем, Алексиса это не особенно беспокоило. Он был слишком занят, уговаривая себя не вызывать графа на дуэль. Это вызвало бы недовольство королевы.
     Ему можно было вовсе не думать о своей одежде, так как Кардигана, казалось, вовсе не волновал вопрос, где находится хозяин замка. Все его внимание было приковано к Кейт Грей. В то время как Кейт наливала ему кофе, Алексис слушал Кардигана и пытался заставить себя не ненавидеть его.
     - Я бы встретился с этими трусами лицом к лицу, - говорил граф, - но, понимаете, их никак не могут найти. Они присылают анонимные письма, полные угроз и оскорблений. Ее величество просила меня переехать сюда на то время, которое понадобится властям для проведения расследования.
     Алексис молча кивнул. Фальк тут же вклинился в образовавшуюся в разговоре паузу:
     - И что же говорится в письмах, Джеймс?
     Кардиган покраснел и подкрутил свой ус. Алексис тут же вспомнил сцену, имевшую место шесть месяцев назад, в день страшного кровопролития. Кардиган сидел на лошади перед своей легкой кавалерийской бригадой и подкручивал ус, споря с графом Люканом. Если бы эти два человека не были так заняты спором, кто будет командовать бригадой, что более пристало примадоннам, нежели офицерам, то они наверняка запросили бы разъяснения приказа, который послал на смерть сотни людей.
     - И они обвиняют меня во лжи! - услыхал он слова Кардигана. - Во лжи! Они заявляют, что я никогда не просил Люкана послать запрос относительно приказа.
     Кейт поставила свою чашку и посмотрела на разъяренного графа.
     - Почему вы не отказались выполнять его, милорд?
     Алексис чуть было не поперхнулся своим кофе, но граф перевел взгляд своих небесно-голубых глаз на девушку, и его гнев несколько уменьшился.
     - Моя дорогая мисс Грей, - сказал он. - - Конечно же, даме трудно понять, в чем заключается долг солдата. Любой солдат подчиняется своему командиру.
     - Вы говорили, что этот главнокомандующий, лорд Рэглан, не имеет военного опыта. Последняя война, в которой он принимал участие, - это сражение с Наполеоном под Ватерлоо. Никто не стал бы винить вас в том, что вы отказались повести на смерть целую бригаду и пойти на смерть сами, не так ли?
     - Да, мисс Грей, меня обвинили бы именно в этом.
     - Ну, мне кажется, что человек, который не может обеспечить своих собственных солдат, который позволяет им голодать и страдать от ран без лечения и ухода...
     - Мисс Грей, - сказал Алексис.
     Его голос был напряженным, и он невольно бросил на нее резкий, как взмах хлыста, взгляд. Она бередила еще не зажившие раны. Лицо Кардигана приобрело то отчужденное, загнанное выражение, которое он так часто замечал у Вэла. Он надеялся только на то, что выражение его собственного лица не было таким опустошенным.
     Он почувствовал искреннюю благодарность к Фальку, который загладил эту неловкость.
     - Позвольте проводить вас в ваши комнаты, Джеймс. Джулиана разместила вас в комнатах, где когда-то жил Генрих VIII. Это большая честь, хотя, учитывая его репутацию кровопийцы, вам, возможно, будет нелегко расслабиться и отдохнуть.
     Алексис поднялся вместе со всеми, но не пошел вслед за графом и Фальком. Именно поэтому он заметил взгляды, которыми обменялись Кардиган и Кейт. Граф оглянулся и через плечо Фалька окинул ее изучающим взглядом, оглядев ее с той же тщательностью, с которой он инспектировал подразделение гусар принца Альберта.
     Кейт же сделала то, чего никогда не сделала бы ни одна из знакомых Алексису юных леди. Она ответила Кардигану таким же внимательным взглядом, в котором были видны открытый интерес, оценка и одобрение. Проклятье. Дверь закрылась, прервав контакт между ними.
     Алексис резко схватил серебряный кофейник с подноса и налил себе еще немного кофе.
     - Мисс Грей, - он был слишком сердит, чтобы называть ее Кейт, - я настаиваю на том, чтобы вы соблюдали хотя бы видимость приличий с моими гостями. Возможно, в такой отсталой стране, как Соединенные Штаты, юным леди позволяется вести себя с бесстыдством портовой шлюхи, но в моем доме я требую хотя бы поверхностной приверженности правилам поведения, принятым в приличном обществе.
     Она поднялась. Его гнев стал еще сильнее при виде ее юбки-брюк, открытого ворота ее блузки и растрепавшихся после скачки кудрей.
     - Какое слово вы произнесли? - спокойно спросила она.
     Желание увидеть, как она в смущении побежит от него прочь, было слишком сильным.
     - Шлюха.
     - Вы хотите назвать меня проституткой? Как это часто случалось при разговоре с Кэтрин Энн Грей, он изумленно уставился на нее.
     - Я спрашиваю, вы хотите назвать меня проституткой?
     Он отрицательно покачал головой.
     - Это хорошо, потому что тогда я не стану называть вас грязным, твердозадым дураком.
     Она гордо вышла из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.
     Алексис взял со стола ложку и помешал ею кофе, даже не глядя на него.
     - Твердозадым?
     Он неловко заерзал на вышеупомянутой части , тела.
     - Посмотрим, чья задница окажется тверже после того, как я разберусь с тобой, Кейт Грей.

ГЛАВА 8

     Кейт, тяжело ступая, шла по холлу и бормотала себе под нос:
     - Я не могу поверить, что я сказала это. Я назвала аристократа твердозадым. Мама будет в ужасе, если узнает об этом, но мне все равно. Он действительно твердозадый.
     Дверь слева от нее открылась. Из-за черных атласных юбок, показавшихся в двери, выбежала золотистая обезьянка. Кейт остановилась, ее внимание было привлечено движениями крохотного животного.
     - Мисс Грей! - Леди Джулиана помахала ей рукой, появившись в дверях гостиной. - Кейт!
     Обезьянка уже взбиралась вверх по платью Кейт. Кейт оторвала от себя обезьянку, когда та добралась до ее талии, и на руках внесла ее в комнату. Леди Джулиана улыбалась ей. Джулиана редко улыбалась, и Кейт никогда не видела, чтобы она смеялась.
     Джулиана взяла у нее из рук свою обезьянку.
     - Моя дорогая, я слышала вас злосчастный разговор с моим сыном.
     - Прошу прощения, мэм.
     - Не надо. - Джулиана поглаживала длинный мех своей обезьянки. На диване у нее за спиной спали три персидских кошки. - Я наблюдала за вами и уверена, что мой сын заслуживает презрения. Он-полная противоположность своему отцу, который был самим совершенством, он был лучшим из всех мужчин. Видите ли, мисс Грей, Алексис охотится за женщинами точно так же, как тигр за антилопами. Вы первая девушка из всех, что я видела, которая поставила его на место, и единственная, кто оценил его по достоинству.
     У Кейт возникло то же ощущение, которое появилось у нее, когда она впервые попробовала читать на иностранном языке.
     - Я не совсем понимаю, мэм. Ваш сын и я не очень ладим между собой, это правда.
     - А! Но вы не знаете, что Алексис всегда ладит" со всеми. Он ладит с любой женщиной, которую он дает себе труд поманить. - Джулиана опустила обезьянку на пол и положила свою ладонь на руку Кейт. - Я восхищена вами. Тридцать лет назад девушки обладали той храбростью и умом, которые есть у вас. Сейчас они ведут себя так, как будто это преступление - иметь то либо другое.
     - Благодарю вас, мэм.
     - Я должна взять вас под свое покровительство.
     Кейт нахмурилась:
     - Под покровительство?
     - Ввести в общество. - Джулиана взяла с кушетки толстого кремового кота и принялась поглаживать его. - Откровенно говоря, Кейт, я с трудом выношу вашу мать. Она-бесхребетное существо, и она жеманно улыбается. Я ненавижу приторные улыбки.
     - Не надо говорить о моей матери, как...
     - Тихо, детка. Вы точно так же относитесь к приторным улыбкам. Я понимаю это по выражению вашего лица всякий раз, как только София достает свои нюхательные соли. Лучше всего быть честной.
     - И все же... - сказала Кейт.
     - Она - ваша мать. Больше не будем касаться этой темы. Я возьму вас по свое покровительство. Мы не поехали на эту зиму в Лондон из-за ранений Алексиса и Вэла, но я могу организовать здесь несколько небольших приемов. В любом случае для вас это гораздо лучше. Я могу пригласить молодых людей с прекрасной репутацией.
     Описав нескольких из возможных поклонников , Кейт, Джулиана выпроводила ее из комнаты.
     - Ну, беги, моя дорогая. Мне нужно все распланировать.
     Кейт почувствовала, что ее мягко выталкивают из комнаты. Она повернулась, чтобы возразить, но дверь перед самым ее носом захлопнулась. Кейт потеряла самообладание и, сглотнув, заторопилась по коридору к своей комнате. Каким бы коротким ни было ее знакомство с леди Джулианой, она знала, что спорить с этой женщиной бесполезно. Приняв какое-либо решение, Джулиана, очевидно, была так же упряма, как и сама королева Виктория.
     - Взять меня под покровительство, - бормотала Кейт себе под нос. - Это именно то, чего мне так не хватает: чтобы меня взяли под покровительство и выставили напоказ перед толпой проклятых снобов.
     Кто-то стучал в стену или в дверь. Шум был довольно слабым и сопровождался глухими криками. Кейт пошла на звук. В замке были спальни на нескольких этажах. Она определила, что источник шума находится в крыле, где жили маркиз и члены его семьи. По мере того как она шла дальше по коридору, стук становился все громче. Она нашла дверь, из-за которой он раздавался, и остановилась перед ней.
     - Алексис! - послышался мужской крик. - Алексис! Проклятье! Выпусти меня!
     - Мистер Бофорт? - сказала Кейт. Вэл окликнул ее:
     - Пожалуйста, выпустите меня.
     Кейт осмотрела замок в двери. Ключа в нем не было. Она отошла назад и окинула взглядом пол. Неподалеку лежал латунный ключ. Она подняла его и открыла замок, дверь тут же распахнулась, ударивш