леру. Он добрый человек. И он не виноват в том, что он так невыносимо добродетелен. Возможно, долгие годы службы в правительстве наложили на него свой отпечаток, и теперь он игнорирует свою жену и не может не читать наставлений другим людям.
     - Тетушке Эмелайн трудно осознать происшедшее, - сказала Кейт. - Мне приходится постоянно ей напоминать, где она находится и почему. Я надеюсь как можно быстрее перевезти ее в Мэйтленд Хауз.
     Кейт продолжила бы свою речь, но в этот момент раздраженный голос леди Джулианы заглушил все остальные разговоры
     - Моя дорогая миссис Грей, меня не интересуют злосчастные отпрыски короля Вильгельма.
     Кейт сжала руку, лежавшую у нее на коленях, в кулак. Перед обедом Фальк отвел ее в сторону и объяснил, что леди Джулиана "в плохом настроении", но сегодня она чувствует себя лучше и спустится к обеду. К сожалению, мама и леди Джулиана не нашли общего языка. Мама любила посплетничать о королевской семье, а незаконнорожденные дети дядюшки королевы Виктории были ее любимой темой. Однако леди Джулиана не сплетничала. По крайней мере не с женщинами, которых она считала стоящими ниже себя на социальной лестнице.
     Зачем мама провоцирует эту женщину? Леди Джулиана относилась к тем немногим людям, которые пугали Кейт. Причина была вовсе не в "плохом настроении". Кейт уже однажды встречалась с ее "плохим настроением". Как она поняла, с леди Джулианой это случалось не часто. Вероятно, причина крылась в ее росте. Она была почти так же высока, как и ее сын. Пожизненно облаченная в траур по умершим мужу и дочери, она тем не менее доминировала над окружающим ее обществом чистотой своего происхождения и силой воли.
     Джулиана положила ложку. Кейт знала, что это сигнал приближающегося шторма. Прежде чем она успела что-либо сказать, на помощь Софии пришел Фальк.
     - Мисс Грей, вы ведь говорили, что ваш отец был родом из Вирджинии? - задал вопрос Фальк, повысив при этом голос, чтобы привлечь всеобщее внимание.
     Кейт благодарно кивнула и снова улыбнулась.
     - Да, но мы уехали в Калифорнию, когда я была еще девочкой.
     - Вирджиния, - сказал маркиз. Он откинулся на спинку стула и поднял бровь. - А без сомнения, семья Греев была семьей плантаторов-джентльменов, владеющих рабами. А скажите, мисс Грей, вы прихватили на Запад своих рабов?
     Атака была настолько неожиданной, что Кейт понадобилось какое-то время, чтобы ответить на вопрос.
     - Нет, милорд. Мы не взяли с собой рабов. Позвольте мне ввести вас в курс дела. Мой отец ненавидел рабство и за это был изгнан из семьи. Мы должны были уехать на Запад, потому что он был вынужден покинуть Вирджинию. Имея такие взгляды, он не мог там больше оставаться. - Кейт
     Сжала руки на коленях и пристально посмотрела на маркиза. - Рабство в моей стране так же плохо, как и нищенское положение бедняков в таких городах, как Лондон, где детям приходится работать в кишащих крысами домах по четырнадцать часов подряд. Де Гранвиль одарил ее взглядом, которым, она была уверена, устрашал многих молодых мисс.
     - Это не совсем одно и то же, - сказал он.
     - О, - сказала Кейт, - простите. Я не знала, что вы одобряете каторжный труд детей. - Она повернулась к Ханне. - Леди Синклер, я очень люблю историю, и замок меня просто очаровал. Не могли бы вы показать мне его?
     Ханна испуганно посмотрела на маркиза.
     - Я... я...
     - Великолепно! - От звука голоса леди Джулианы Кейт чуть было не выронила свой бокал с вином. Раскаты этого глубокого голоса заполнили собой всю комнату. - Великолепно, мисс Грей! Я буду называть вас Кейт.
     Кейт с опаской посмотрела на леди Джулиану.
     - Я не часто встречаю молодых леди, которые, несмотря на все прелести моего сына, могут увидеть изъяны в его характере. И еще реже подобные молодые леди бывают достаточно честны, чтобы выразить то отвращение, которое они испытывают к нему.
     Никто не пошевелился. Джулиана улыбнулась и подняла бокал, как будто бы они с Кейт обсуждали качество приготовленной пищи, а не унижали ее сына. В повисшей тишине Кейт не могла отвести взгляда от маркиза.
     Его щеки пылали. Он так сильно сжал руку, что косточки пальцев побелели. Он смотрел на свою мать, не говоря ни слова. Затем он очень медленно и осторожно разжал кулак, и его кисть спокойно легла на белоснежную скатерть. Не обращая ни на кого внимания, он продолжал смотреть на мать, а она в это время скармливала кусочки котам и обезьянке. Кейт ощущала напряженность в его взгляде. Для маркиза в этот момент не существовало никого и ничего, кроме его матери. Наконец густые ресницы опустились и скрыли эмоции, которые готовы были выйти из-под его контроля.
     Вокруг него снова начала раскручиваться карусель разговора. Фальк рассказывал Софии и Ханне о большой выставке научных достижений, которая проходила несколько лет назад. Маркиз по-прежнему сидел опустив глаза.
     Кейт хотела сказать что-то, что помогло бы заглушить боль. Она с трудом представляла себе ту боль, которую должен был чувствовать такой гордый дух, так жестоко осмеянный на глазах у всех.
     Он сделал резкое движение. Поставив локоть на стол, маркиз опустошил стакан с вином и перевел взгляд на Фалька. Исчез румянец, куда-то испарилась его отстраненность. Уголки его губ поползли вверх, когда он услышал высокопарную речь Фалька.
     - Но, Фальк, - перебил его Алексис, - ты не рассказал дамам о взглядах моего друга Дарвина на эволюцию жизни. Или о геологии. Ну же, расскажи мисс Грей, что, оказывается, Земля существует намного дольше, чем говорится в Святом Писании.
     Теперь настала очередь Фалька покраснеть.
     - Сэр, неуместно касаться этих вопросов в присутствии дам.
     Алексис рассмеялся и продолжил его поддразнивать. Кейт с отвращением вонзила вилку в свой ростбиф. Какая же она дура, что пожалела этого человека. Леди Джулиана знала своего сына лучше, чем кто-либо. У Алексиса де Гранвиля действительно были изъяны. Насколько Кейт его узнала, он был мастером словесных пыток, а она вовсе не собиралась становиться одной из его жертв.
     После обеда Кейт сидела в гостиной вместе с другими женщинами и слушала, как мать мило беседует с Ханной. Без всякого предупреждения София взглянула на Кейт и одарила ее такой довольной улыбкой, что на глаза девушки навернулись слезы. После того как умер папа, Кейт боялась больше никогда не увидеть этой улыбки. Кейт улыбнулась в ответ и решила посвятить свой вечер бессмысленному сидению в этой гостиной. Маме будет приятно, если она останется.
     Она очень старалась. Она прикладывала невероятные усилия. Но когда разговор коснулся смерти Офелии, ей пришлось уйти. Ее горе было слишком свежим, чтобы она могла поделиться им с кем-нибудь. Она выскользнула в холл, приподняла юбку и уже была готова ступить на лестницу и побыстрее подняться наверх, пока ее никто не увидел. Ее беспокоила сидящая в подсознании мысль о том, что она избегает маркиза. Она не доверяла этому человеку. После того как он унизил ее при первой встрече, в его присутствии она постоянно была начеку, ожидая в любой момент нового оскорбления. И кроме того, он был любовником Офелии.
     - Мисс Грей.
     Она охнула и резко повернулась. Это был де Гранвиль.
     - Проклятье! Вы что, специально подкрались ко мне? - Она прижала руку к груди, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце.
     Маркиз направился к ней с порога столовой. Дверь в столовую была закрыта, и он стоял там, опираясь на косяк и наблюдая за ее движением. Кейт поднялась на первую ступеньку лестницы, чтобы увеличить расстояние, разделявшее их.
     - Проклятье? - сказал он. - Что за выражение для воспитанной молодой леди.
     - Я употребляла выражения и похуже, - сказала Кейт. - Что вам угодно?
     - Я хотел бы с вами кое-что обсудить. Не нужно отрицательно качать головой, мисс Грей. Это деловой разговор. Я хотел связаться с вашим мистером Поггсом, но вы его отослали.
     - Что?
     Де Гранвиль предложил ей руку. Было очевидно, что он не собирался разговаривать на лестнице.
     Кейт опустила руки. Она не собиралась давать ему свою руку, но он все равно взял ее. Увидев, что рука просто исчезла в его теплой ладони, она вздрогнула. Он не отпускал ее руку, и это приятное ощущение настолько отвлекло ее, что она позволила ему проводить ее в гостиную.
     Должно быть, он запланировал эту встречу заранее, так как в камине горел огонь. Он подвел ее к креслу. Она была уверена, что он специально усадил ее в такое огромное кресло, чтобы она почувствовала себя еще меньше. Она даже не доставала ногами до пола. И, что было еще хуже, он знал об этом и тут же принес ей скамеечку.
     Вошел слуга с подносом. Что ему нужно?
     - Я не люблю кофе, - сказала Кейт.
     - Вы любите некрепкий кофе с большим количеством сливок и сахара, - сказал маркиз и налил ей полчашки сливок.
     - Откуда вы это знаете и какое ваше дело?
     Де Гранвиль протянул ей чашку и стоял рядом, пока она делала первый глоток. Кофе был замечательный. Она отпила еще немного. Чашка звякнула о блюдце.
     - Мисс Грей, вы снова это делаете.
     - Что?
     - Смотрите на меня, как будто я - кусок грязи, прилипший к вашей туфле. Я в растерянности. Я вас едва знаю, а вы уже меня так ненавидите.
     Он положил руку на кресло. Кейт взглянула на нее, а затем перевела взгляд на его глаза. Его глаза как-то изменились. Они казались полусонными, и вместе с этим в них бурлила жизнь. Цвета бутылочного стекла, жаркие, полуприкрытые веками, они, как два магнита, притягивали и удерживали ее взгляд. Она забыла о том, что злилась. Наоборот, она так внимательно всматривалась в блеск его глаз, что не обратила внимания на то, что он наклоняется к ней. Когда же она это осознала, его рот был уже слишком близко и у нее не было времени отклониться от него. Он высунул язык. Алексис провел языком по губам Кейт. Она моргнула, и пока она это делала, Алексис заменил свой язык губами. Нет, его язык по-прежнему был там. Он находился у нее во рту.
     Ей было так приятно, что она решила забыть свой гнев. Ей хотелось чувствовать его рот и его язык, даже несмотря на то, что он был змеем.
     Он отклонился назад, и теперь их губы едва касались друг друга. На выдохе он произнес:
     - Маленькая дикарка. - Затем он снова приблизился к ней и проник языком в ее рот. В этот момент что-то звякнуло, и он отпрянул от нее.
     Кейт продолжала держать в руке чашку с блюдцем, и в итоге они начали дрожать вместе с ее рукой. Маркиз взял их у нее и поставил на маленький столик, который располагался между нею и камином. Затем он поднялся и встал возле камина, заложив руки за спину.
     Она могла ожидать от него чего угодно, но только не поцелуя. Она стиснула руки на коленях. Проклятье! Она ощущала покалывание в груди и других местах тоже. Она подозревала, что испытывает сексуальное возбуждение. Пейшенс давно описала ей эти ощущения, но ее описания были не совсем точными.
     - Я прошу прощения, мисс Грей. Она покраснела еще сильнее.
     - Вы сожалеете о том, что меня поцеловали.
     - Я не сожалею о том, что поцеловал вас, - сказал он. - Я просил прощения, потому что как джентльмен не должен был позволять себе подобные вольности.
     - Если вы не сожалеете, то не стоит беспокоиться об остальном. Мне было бы приятнее, если бы вы были честны, нежели вежливы.
     Де Гранвиль склонил голову к плечу и смущенно улыбнулся.
     - Мисс Грей, вы не похожи ни на кого, с кем мне приходилось встречаться.
     - О чем вы хотели поговорить? - Она спросила резко. Чем дольше они были вместе, тем больше она сожалела о поцелуе.
     Маркиз придвинул кресло и сел напротив Кейт. Он налил себе крепкого кофе из другого кофейника.
     - Я хотел поговорить с вами о Мэйтленд Хаузе. Когда-то давно поместье было собственностью моей семьи, и мне хотелось бы купить его у вас.
     - Извините, но я не могу вам его продать. Мама хочет там жить. Видите ли, с тех пор как она вышла замуж за отца, она постоянно сожалела о том, что уехала из Англии. Она постоянно мечтала снова приехать домой и жить в привычном ей обществе. Сейчас, после смерти отца, это единственное, что ее волнует.
     Маркиз поставил свою чашку на столик. Подавшись вперед, он уперся руками в колени.
     - Я понимаю вашу озабоченность, но дом нужен мне для определенной цели. Я взял на себя заботу о некоторых раненных на войне. Сейчас они находятся в старом Доуэр Хаузе, но этот дом в плохом состоянии и там мало места. Я уверен, что вы понимаете, как необходима помощь этим людям.
     - Конечно, - сказала Кейт, - но вы можете отремонтировать ваше старое здание и сделать к нему пристройку, я же ничем не смогу заменить маме дом ее детства.
     - Мисс Грей, мне приходится размещать некоторых раненых в подвале.
     - Вам понадобится меньше времени на то, чтобы отремонтировать Доуэр Хауз, чем на ремонт Мэйтленд Хауза.
     Маркиз встал и хмуро посмотрел на нее. Кейт приподняла подбородок. Она не хотела, чтобы ее запугивали.
     - Я предлагаю вам сумму в два раза большую, чем стоит этот дом, - сказал де Гранвиль. - На земле стоит Башня, которая является древним наследием моей семьи. Я хочу получить эту землю и этот дом, мисс Грей.
     - Вы не сможете его получить, - сказала Кейт.
     Она поднялась на ноги. Сейчас она понимала, что значит эта уютная комната, этот кофе и поцелуй. Он думал, что она такая дурочка и достаточно одного его прикосновения, и она тут же на все согласится. - На самом деле вам не нужен дом, и этот дом не продается.
     Она направилась к двери, а маркиз посмотрел ей вслед Он что-то пробормотал, и она обернулась и посмотрела ему в лицо.
     - Что вы сказали?
     - Я сказал "горная коза".
     Голос Кейт стал ровным и тихим.
     - Что?
     - Вашей маме хочется подняться по специальной лестнице, и вы собираетесь проследить за тем, чтобы она использовала свой шанс за счет искалеченных и умирающих людей. - Де Гранвиль прошел мимо нее и открыл дверь, поклонившись ей. - Горная коза, мисс Грей.
     Ей хотелось взреветь от ярости. Кейт не собиралась оставить в покое этого негодяя. Она сжала руку в кулак и с силой ткнула им в живот маркиза. Не ожидая такого удара, Алексис согнулся пополам. Он не мог даже вздохнуть. Кейт промчалась мимо него в коридор За дверью она столкнулась с Валентином Бофортом.
     - Вы ищете маркиза? - спросила она. Молодой человек остановился и кивнул. Она указала на открытую дверь за спиной:
     - Он там, змей.

***

     Алексис все еще стоял согнувшись, потирая свой живот. Пара ботинок и конец трости появились в его поле зрения.
     - Поссорился с американочкой, старина?
     - Она ударила меня, - сказал он удивленно, как десятилетний хулиган, которому впервые в жизни поставили синяк под глазом. - Она меня ударила.
     - Уверен, ты это заслужил, - сказал Вэл. Прихрамывая, он подошел к креслу. - Мы с Фальком оба считали, что для тебя было бы гораздо лучше, если бы женщины давали тебе тумаки, вместо того чтобы раздвигать для тебя ноги.
     Алексис взглянул на Вэла. Он перестал тереть свой живот и уселся напротив.
     - Хм-м.
     - Я знаю этот твой взгляд. Нет, - сказал Вэл.
     - Я хочу получить Мэйтленд Хауз для раненых.
     - Это жестоко, и ты хочешь отомстить за то, что она тебя ударила. - Вэл ткнул Алексиса концом своей трости. - Ты весь кипишь, потому что она за тобой не бегает.
     - Я заставлю ее бегать. Это пойдет ей на пользу. Единственное, чем она увлечена, - это делами, которыми должны заниматься мужчины. Спесивая особь женского пола. Кто-то должен ей втолковать, зачем Бог наделил ее этим телом. А когда я это сделаю, она продаст мне все, что я захочу.
     Вэл заерзал на стуле и, поморщившись, взял Алексиса за руку.
     - Это на тебя не похоже. Ты ведь серьезно так не думаешь. Ты никогда не был намеренно жестоким, Алексис, по крайней мере с невинными девушками.
     - Я не буду жестоким. Мисс Кэтрин Грей нуждается в перевоспитании, и я собираюсь оказать ей любезность и произвести его.
     - А!
     - Что означает твое "а!"?
     - Это твоя гордость и захватывающий дух погони, возбуждение преследования. Как это банально. Я собираюсь подарить мисс Грей некоторые из тех цветов, которые ты заставил меня срезать. Я хочу узнать эту леди поближе.
     - Она моя, Вэл.
     - Но это вовсе не значит, что я не могу с ней познакомиться.
     - Это значит, что я скую тебя цепями в темнице, если ты позволишь себе нечто большее. А сейчас объясни, почему тебя не было за обедом.
     Вэл отвернулся.
     - Я устал, собирая все эти цветы. Алексис поднялся и шагнул к Вэлу.
     - Но ты достаточно отдохнул. Пошли. - Он взял Вэла за руку.
     - Куда мы идем? - Вэл резко остановился, когда они направились к двери. - Я говорил тебе, что не поеду в Доуэр Хауз.
     - Ты там нужен. И тебе нужно побывать там.
     - Я больше не могу видеть людей, у которых нет рук и ног.
     - Дело не в этом. - Ты боишься.
     - Не надо называть меня трусом, дурак. - Вэл повернулся и захромал к двери.
     - Ты боишься узнать их поближе, а потом увидеть, как они умирают.
     Вэл посмотрел на Алексиса и сжал трясущейся рукой ручку двери.
     - Зато я не боюсь собственных снов. И я - не единственный, кто скрывается от своего прошлого.
     - Я пошлю за экипажем, - сказал Алексис. - Мы возьмем в Доуэр Хауз цветы, а ты встретишься там с новым врачом.
     Алексис снова подошел к Вэлу, взял его за руку и отвел его прочь от двери.
     - Ты ревновал свою сестру, Алексис, и ты не можешь забыть об этом. Ты сам рассказывал мне, как она доставляла тебе неприятности, обвиняла тебя в том, что делала сама, и ты получил трепку вместо нее.
     Алексис резко дернул Вэла за руку. Трость выскользнула из рук Вэла, и Алексису пришлось поддержать друга, чтобы тот не упал.
     - Ты пытаешься меня отвлечь, но у тебя это не получится. Мне нужна помощь в Доуэр Хаузе. Кто-то должен следить за поставкой продуктов и медикаментов, контролировать работу слуг. Я не могу заниматься всем этим и принимать новых раненых одновременно.
     - Твоя сестра мертва, и твой отец тоже, - сказал Вэл, когда Алексис дернул за шнур, чтобы вызвать дворецкого. - Оставь прошлое в покое.
     Алексис ничего не сказал. Когда появился дворецкий, он распорядился насчет экипажа и цветов и затем остался ждать в обществе разъяренного Вэла. Он помог другу сесть в экипаж и всю дорогу молчал, пока экипаж не подъехал к Доуэр Хаузу. В окне было видно желтое мерцание ламп и тень медсестры, ходившей по комнате. Он бросил взгляд на Вэла. Его друг сидел среди корзин с цветами. Он держал в руках розу и рассматривал ее так, будто бы это была карта.
     - Ты думаешь, они уже научились не посылать кавалерию против артиллерии? - спросил Вэл.
     - Нет, я так не думаю, Вэл. Расселл рассказывает всей стране о происходящем. Генералы, конная гвардия не могут больше скрывать катастроф, потому что Расселл пишет об этом на страницах "Таймса".
     Вэл рассмеялся, но в его смехе была слышна боль.
     - Как там в старину говорили? Что-то о дьяволе, который терпеть не может света?
     Алексис вышел из экипажа и протянул руку Вэлу.
     - Требуется совсем другое мужество: чтобы смотреть в лицо жизни, а не смерти, - сказал Алексис. - Второе ты мне уже показал. Теперь покажи первое.
     Вэл швырнул в него розой:
     - Я не стану играть раба рядом с Цезарем.
     - Очень хорошо. - Он упал на колени. - Ты выйдешь из экипажа, если я стану перед тобой на колени в грязь и буду тебя умолять?
     Вэл наклонился и уставился на Алексиса.
     - Вставай, дурак. Поднимайся, я сказал, и помоги мне выйти из этого чертова экипажа. Ты всегда был чертовски обязательным. Тебе следовало бы стать священником. Неся в руках корзины с цветами, они вместе вошли в Доуэр Хауз. Войдя внутрь, они остановились, чтобы разгрузить цветы. Когда Алексис отдавал последнюю корзину медсестре, он услыхал крик. Стоявший рядом с ним Вэл замер. Его глаза расширились, а лицо стало бескровным. Алексис схватил его за руку и потащил к комнате, откуда доносился крик. Вэл упирался, и из-з