азала язык, высунув его на всю длину.
     Это уже было больше, чем он мог выдержать. Громкий хохот прокатился по пустоши, должно быть, распугав всю живность. Сэм хохотал, пока не заболели бока, не в силах остановиться да и не слишком этого желая. Вот тебе и мисс Английская Чопорность! Он снова был приятно поражен противоречивостью ее натуры. Наряду с вполне зрелым чувством собственного достоинства в Лидии уживалась ребячливость.
     - Знаешь, - заметил он, отсмеявшись, - тебе надо быть осторожнее. Кто-нибудь может принять твой симпатичный язык за приманку и клюнуть на нее. Я, например.
     Девушка поспешно отвела взгляд и завозилась, меняя позу и шурша юбками - то есть устроила целое представление, демонстративно исключив его из сферы своего внимания. Очевидно, в виде наказания за непристойную шутку. Если ей пришло в голову заодно устроиться поудобнее на каменистой земле, это была непосильная задача.
     Сэм поднял очередной камень и запустил в темноту, размышляя над тем, что бы еще сказать... что-нибудь приятное. Например, как мило она выглядит в отблесках пламени с этой своей растрепанной прической. Впрочем, он заранее знал, к чему это приведет - к препирательствам. То, что он адресует ей как комплимент, она воспримет как насмешку.
     До комплиментов дело не дошло, звук удара раздался раньше обычного и был глуше, как если бы камень попал в живую цель. Сэм и Лидия разом вытянули шеи в том направлении. За костром не было видно ни зги, но именно там находились густые заросли кустарника.
     - Это же надо, - задумчиво произнес Сэм. - Я кого-то завалил.
     Еще пару секунд он недоверчиво всматривался во мрак, потом решительно поднялся. Лидия проводила его взглядом. Было так странно думать, что камень, брошенный наугад, попал, быть может, в нечто пригодное в пищу. Что именно? Лучше уж кролик, чем суслик или лисица. Но лучше всего заяц. Он больше кролика, его хватит не только на ужин, но и на завтрак.
     Это и был заяц, словно по заказу. Здоровый и упитанный. Сэм с торжеством вынес его из кустов за задние ноги.
     - А что у тебя в шляпе? - поинтересовалась Лидия.
     - Черника. Вообрази, нора была среди ягодника! Сойдет как холодная закуска.
     Лидия непроизвольно сглотнула. В Девоншире черничники занимали порой большие площади, плодоносили густо, и крупные, дымчато-черные ягоды считались одним из главных летних лакомств. Лидии не раз приходилось есть их на завтрак со свежими сливками. Пока Сэм обдирал и потрошил добычу, она отдала должное "холодной закуске", хотя аппетит ее не нуждался в стимуляции. От души благодарная за пищу, она все-таки запротестовала, когда Сэм, не долго думая, вытряхнул на землю булавки.
     - Эй, эй! Так нельзя. Если тебе нужно что-то из моих вещей, хотя бы спроси разрешения.
     Оказалось, что в коробочку будет стекать жир. Протест замер на губах Лидии, и уже с любопытством она следила, как Сэм пристраивает коробочку на плоском камне под вертелом, который соорудил из ветки попрочнее. Любопытство обострило предвкушение. От жаркого исходил упоительный аромат, так что слюнки текли и приходилось все время сглатывать. Лидия не помнила, чтобы когда-нибудь в жизни была так голодна.
     Сэм сидел на подхвате, то и дело поворачивая вертел и не позволяя дичи обугливаться. Воистину мастер на все руки: не только обеспечил ужин, но и со знанием дела его готовил. Это было очень кстати, потому что Лидия готовить не умела.
     - Ты еще и повар! - восхитилась она.
     - Это мой конек. Кто любит хорошо поесть, учится готовить самостоятельно. - Он бросил взгляд в ее сторону и добавил:
     - В восемь лег мне приходилось развозить еду на дальние пастбища и выгоны, а порой и помогать по кухне.
     - В восемь! Ты был совсем ребенком. Не рано ли?
     - На ранчо у каждого есть свои обязанности. В два года я выносил мусор, а если забывал, отец выколачивал пыль из моей шкуры. Он свято верил, что от тяжелой работы характер только закаляется.
     - Правда? - изумилась Лидия. - Ты тоже в это веришь? Она всегда думала, что от тяжелой работы только мозоли
     Появляются. Да и вообще работа - это то, чем человек вынужден заниматься от бедности.
     Сэм не ответил - труженик, временно оставшийся без работы. В данный момент ему не слишком хотелось философствовать, его куда больше занимал процесс приготовления пищи. Потыкав в тушку веточкой, он с сожалением заметил, что мясо получится жестким, потому что под рукой нет необходимых приправ.
     Не желая шарить руками по земле в поисках булавок, Лидия махнула рукой на прическу и сидела праздно, наблюдая за своим товарищем по несчастью. Шляпа с черникой лежала в сторонке, и когда Сэм тянулся к жаркому, тo волосы падали ему на лоб. В отсвете костра они казались совсем черными и абсолютно прямыми. Одна особенно упрямая прядь неизменно возвращалась, сколько он ни забрасывал ее назад привычным, небрежным движением. Когда он поворачивал голову, она покачивалась, отражая свет.
     Лидии хотелось предложить свою помощь - пальцами зачесать эту неуступчивую прядь назад, удержать ее там, чтобы не мешала. Это был лишь предлог, чтобы попробовать его волосы на ощупь, и она прекрасно это знала. Они выглядели такими прямыми и гладкими, что казалось, их просто невозможно растрепать настолько, чтобы они перепутались, и что любая лента, даже кожаная, попросту сползет, если завязать их в хвост.
     Сэм двигался, тени играли на его лице в кошки-мышки, выделяя и подчеркивая то контур скулы, то вороново крыло упавшей на лоб пряди, то впадинку переносицы. С этой стороны его лицо не было так изуродовано, и Лидия снова поймала себя на мысли, что любуется им. Он был бы еще красивее, если бы в это утро не "повздорил с пятью крепкими ребятами". Но дело было не только в том, какими внешними чертами наградила его природа. Его привлекательность была глубже, сложнее, она крылась в том, как он двигался, говорил, улыбался. Мужчина, суровый и мужественный, но при этом наделенный... чем?
     Ответ пришел не сразу. Сэм обладал шармом. Да, именно так. Он был обаятелен, иначе почему бы вопреки всей его раздражительности, его нелюбезным ответам и хмурым взглядам она все-таки хотела беседовать с ним и смотреть на него. И уж конечно, не она одна. Должно быть, он кружил женщинам головы одной своей манерой приподнимать шляпу и поглядывать с усмешкой из-под широких полей. Он ничем не напоминал повес из привычного Лидии окружения, но в нем было то же ядро и та же суть - несокрушимая уверенность в себе, на которой основан успех у прекрасного пола.
     Лидия опомнилась и сообразила, что сидит, вперив взгляд в пятно засохшей тины на подоле платья, такое обширное, что его можно было без труда разглядеть и
     При свете костра. Молчание тянулось так долго, что пора было его нарушить.
     Заметив, что жаркое почти готово, она посоветовала Сэму держать ухо востро, потому что у нее есть план оттолкнуть его, схватить вертел и скрыться в кустах, чтобы без помехи набить себе живот. В шутке была изрядная доля правды. Аромат пропитал неподвижный воздух и висел густой, почти видимой дымкой. Он был божественным. Сэм отшутился, что, раз так, будет поддерживать малый огонь и настолько затянет процесс, что она упадет в голодный обморок. После чего он, конечно, присвоит жаркое целиком. Тем временем он соорудил приправу из давленых ягод и щедрой порции джина, потом начал колдовать над потрохами. Лидия решила не уточнять, как он намерен их использовать.
     Блюдо получилось до того изысканное, что она забыла обо всем и опомнилась, только обглодав последнюю косточку.
     - Продиктуешь рецепт? - промурлыкала она, вытирая жирные пальцы о край подола, все равно с платьем можно было проститься навсегда. - Я его отдам... кухарке в Блейкотте.
     Боже, она чуть не сболтнула "нашей кухарке"!
     - Это ни к чему! - засмеялся Сэм. - Все равно у нее не будет главного компонента.
     - Зайца, что ли?
     - Голодного желудка.
     Костер догорал, но и в том слабом свете, что исходил от кострища с тлеющими головнями, можно было разглядеть на его губах улыбку. Губы эти казались совсем темными. Лидия запоздало сообразила, что это от черники и что сама она выглядит не лучше. Две грязнули!
     Она засмеялась, но почти сразу посерьезнела. "Дамский угодник, - подумала она. - Ковбой, повар и дамский угодник. Целый букет достоинств".
     В отличие от Роуз Лидия никогда не интересовалась красавчиками, во всяком случае, из ее собственного круга. Не потому, что внешность не играла для нее никакой роли, а из гордости, потому что не имела бы успеха среди обаятельных повес. Она была прямой противоположностью женщинам, которые им нравились. Чтобы кружить голову, ей недоставало пышности форм, изворотливости ума и жестокосердия. На роль жертвы она не годилась тоже, так как была слишком независима и перечила на каждом слове.
     Но как насчет сердечных желаний? Каково ее истинное отношение к такому типу мужчин? Взять, например, Боддингтона. Он принимает ее такой, какая она есть. В этом его главное и неоспоримое достоинство. А если бы наряду с прекрасной душой он обладал внешней красотой и обаянием? Выиграл бы он от этого?
     Глупый вопрос! Конечно.
     Выходит, ее влечет к мужчинам типа Сэма Коди?
     А если и так, что в этом плохого? Возможно, дело в том, что до сих пор ей не приходилось сталкиваться с такими, как он.
     - Пить хочешь? - спросил Сэм.
     Она помигала, не сразу осмыслив вопрос.
     - Ах, пить! Еще бы.
     Сэм что-то ей протянул. Бутылку джина. Лидия нашла эту шутку на редкость глупой.
     - Прости, но я предпочитаю воду.
     - Я тоже. Неподалеку отсюда есть болото, можем до него прогуляться. Если повезет, заметим его раньше, чем увязнем. Насколько я помню, другой воды нам сегодня не попадалось. - Он покачал бутылкой; - Короче, могу предложить только спиртное.
     Лидия сдвинула брови, думая: этого только не хватало!
     - Как хочешь. - Он пожал плечами. - Лично я выпью.
     Она выпятила нижнюю губу, решая. Бокал мадеры, предписанный доктором на ужин как кроветворное, не имел никаких дурных последствий.
     - Ну ладно, я тоже немного выпью. Надеюсь, джин хорошо утоляет жажду.
     - Как ничто другое, - серьезно заверил Сэм.
     Он ловко вытащил пробку, принюхался к содержимому, кивнул и протянул бутылку Лидии, как бы говоря: дамы в первую очередь. Она приняла ее, неуверенно поднесла к глазам и прищурилась на отсвет костра в прозрачной жидкости. Осторожно вдохнула запах. Он не был отталкивающим, даже наоборот, напоминал запах свежей сосновой хвои. Рот немедленно пересох от жажды. Лидия поднесла к губам горлышко и сделала большой жадный глоток. Джин был так крепок, что пролился внутрь, как вода, и лишь через пару мгновений обожженное горло отозвалось болью. В попытках остудить его Лидия глубоко задышала, но чересчур с этим поспешила, и спиртное попало не в то горло, так что в конце концов она страшно раскашлялась, как персонаж глупого водевиля.
     - Из горлышка пьют мелкими глотками, - назидательно произнес Сэм, наклоняясь, чтобы похлопать ее по спине.
     Лидия судорожно закивала. Когда приступ затих и слезы перестали струиться из глаз, она повторила попытку с большим успехом. В самом деле, мелкие глотки почти не обжигали.
     Бутылка перекочевала к Сэму. Прошло совсем немного времени, и с Лидией стало твориться нечто странное. В ушах возник легкий гул, в голове появилась приятная легкость, а в душе - чувство освобождения. Она сама себе показалась находчивой, ко всему пригодной, на все способной. Что было тому причиной? Должно быть, все сразу. Джин вместо воды, костер вместо камина, ужин, съеденный руками. И чужестранец, не снимавший шляпы ни днем, ни ночью (он надел ее сразу, как только были съедены последние ягоды). Внезапное любопытство заставило ее спросить:
     - Что за работу предложили ковбою.;, то есть сыну ковбоя... здесь, за океаном? Чем ты занимаешься?
     В самом деле, разве это не странно? После Дикого Запада - и вдруг английские болота!
     - Ничем, - ответил Сэм, возвращая ей бутылку. - О работе придется забыть. Я должен был приступить к ней в сентябре как человек женатый. Не явившись на венчание, я подписал себе приговор, и теперь остается только вернуться домой.
     - Ну хорошо, а чем ты должен был заниматься? - Лидия рассеянно отпила еще немного джина.
     Получив назад бутылку, Сэм не сразу поднес ее к губам, а бросил на Лидию долгий взгляд из-под широких полей шляпы. Видно было, что он искренне забавляется.
     - Как это чем? Разве не ясно? Я был бы наемником. - Заметив неодобрительный взгляд, он расхохотался. - Не волнуйся, я не хотел сказать "наемным убийцей". Просто кое-кто распоясался, и надо было... ну, скажем, поговорить, привести в чувство, а то и припугнуть малость, чтобы взялись за ум.
     - Вот как... - протянула Лидия.
     - Да, вот так. Согласен, не слишком изысканное занятие, зато у меня это отлично получается. Еще выпьешь?
     - Чуть позже. И ты скучаешь по любимому делу?
     - Дело это привычное, а не любимое, - резко возразил Сэм. - С тем же успехом ты могла бы спросить, скучаю ли я по спасению юных леди из тонущих дилижансов. Мне нравился конечный результат, а не сам процесс. Будь у меня выбор, я бы лучше покачивался в гамаке с бутылкой текилы под рукой и...
     - Что такое текила?
     - Немного напоминает джин, но делают ее из кактусов, - пояснил Сэм со смешком. - Так вот, с бутылкой текилы под рукой и дешевым романом на груди.
     - А, так ты грамотный! - поддразнила Лидия. - Вот уж не думала. Вы с моим братом поняли бы друг друга: он обожает дешевые романы.
     В следующую секунду она пожалела о своих словах. Ненамеренно они попали в больное место. Рот Сэма искривила такая гримаса, что больно было смотреть.
     - А что такое дешевый роман в твоем понимании? То, что может осилить даже ковбой с Дикого Запада? Прямая противоположность изящной словесности?
     Лидии пришло в голову, что им никогда не найти общего языка. В ней то и дело подавали голос предрассудки и самомнение ее класса, а Сэм был слишком обидчив, чтобы пропускать мимо ушей неосторожные замечания. Но откуда у него в лексиконе такие выражения? "Изящная словесность", of скажите на милость! Где он их набрался?
     Чтобы выиграть время, Лидия молча протянула руку за бутылкой и хорошенько приложилась к джину.
     - Может, объяснишь наконец, чем тебе не нравится слово "ковбой"?
     - Для многих это аналогично слову "олух". Или, если хочешь, "деревенщина".
     - Но ведь ты ни то и ни другое.
     - Очень мило с твоей стороны. Но я в принципе не терплю предубеждения, ни от кого, даже минутного.
     Лидия понимающе кивнула и позволила забрать бутылку. Потом она положила подбородок на колени, обвила ноги руками и уставилась на тлеющие угли. Продолжать разговор не хотелось. Чувство довольства, тепло костра и ночная тишь располагали к молчанию. Все же она произнесла совсем тихо, больше для себя самой:
     - Каждый судит предвзято, судят и его - такова жизнь. Чтобы составить правильное мнение о человеке, нужно съесть с ним пуд соли. Главное - не упорствовать в своих заблуждениях. - Она помолчала, вздохнула. - Вот я, например. Кто я? Какая? Никто этого не знает, даже я сама, но каждый думает, что знает.
     Она искоса глянула на Сэма. Он смотрел в ее сторону, по обыкновению, что-то обдумывая. Некоторое время оба молчали.
     - Вот что я скажу, миссис Браун. При всем снобизме в вас есть кое-какая врожденная мудрость.
     Лидия вынуждена была спрятать лицо в коленях из страха, что на нем отразится все удовольствие от комплимента. Это было тем более странно, что комплимент у Сэма получился неуклюжий. Она сидела, глядя на костер, в котором потрескивали, распадаясь, последние головни - куски довольно толстого сухостоя, который им посчастливилось отыскать. Каждая головня, словно крокодиловой кожей, была покрыта серыми квадратиками пепла, между которыми просвечивала и пыхала жаром красная сердцевина. Один день был завершен, но что ожидало их впереди? Не удержавшись, Лидия выразила свои опасения в словах.
     - Как по-твоему, мы выберемся?
     - Без сомнения.
     - Думаешь, каждую ночь под твой камень будет подставлять голову заяц?
     - Это было чистой воды везение. Надеяться надо на силки они не подведут. Здесь полно кроликов, до зимы можно не бояться умереть с голоду. Впрочем, зачем загадывать вперед? Любую вашу пустошь можно прошагать из конца в конец за
     Пару дней.
     Словно скрепляя свои слова печатью, Сэм поднял бутылку, салютуя, и приложил к губам. Он пил, пока хватило воздуха.
     Как он был уверен в исходе дела, как спокоен - почти беспечен! И он был совершенно прав. Назавтра им предстояли новые приключения, а сейчас пора было устраиваться на ночь.
     Лидия улыбнулась. Позавтракают они кроликом, который, конечно уже успел попасться в силок, а потом двинутся на юг к дороге, и не сойдут с нее, пока не выберутся в обжитые места или не встретят какой-нибудь транспорт. Все так просто и ясно. Бояться нечего.
     Между тем руки у нее озябли, да и спина изрядно промерзла. До утра еще надо было продержаться. Как? Конечно, прижавшись друг к другу!
     Лидия бросила взгляд на Сэма и сразу поняла, что он думает о том же. Но он промолчал, предоставляя решение ей.

Глава 6

     Довольно скоро Лидия ощутила все признаки опьянения но это ее не смутило. Если честно, ей даже нравилось. Чем больше джина попадало в желудок, тем непринужденнее лилась речь. Обычная сдержанность отступила, на ее место явилось безрассудство. Положение из бедственного незаметно превратилось в смелую авантюру.
     Сэм был совершенно прав во всем, а главное, в том, что Она сильная. Рассудок резонно спрашивал, отчего же до сих пор в ней не проявлялось это чудесное качество. А потому, отвечала Лидия с нетрезвой убежденностью, что ей не часто приходилось есть на ужин свежепойманную дичь, запивая ее джином.
     Тяга к тишине сменилась желанием поговорить. Лидия рассказала Сэму о свадьбе Роуз, расписав ее во всех подробностях, хотя он не задал ни одного наводящего вопроса.
     - Они пригласили деревенский оркестр. Танцевали все, даже прабабушка! А когда песенка особенно нравилась, все хором подпевали...
     Сэм слушал вполуха, не слишком заинтересованный, но довольный тем, что Лидди так славно расслабилась. День выдался долгий и трудный, он чувствовал его вес на своих плечах - иначе говоря, был до предела измотан. Сон подбирался все ближе. Хотя до сих пор Сэм боролся с ним, это был поединок, заранее обреченный на поражение. С тем же успехом он мог позволить дремоте сморить его прямо сейчас, но, во-первых, крепкий сон в холодную ночь зависел от количества выпитого спиртного, а во-вторых, он не мог наглядеться на Лидию - как она говорит, как оживленно жестикулирует. Впервые он видел столь благотворное действие джина.
     Рано или поздно им предстояло лечь рядом и прижаться друг к другу. Отчасти именно поэтому он не хотел быть первым, кто официально объявит об отходе ко сну. Сумеет ли он лежать рядом с этой женщиной, вплотную к ней и при этом прикасаясь только ради того, чтобы согреться, а не по иной причине?
     Лидди развела руки в стороны, демонстрируя ширину речки, что протекает через деревню Суонсдаун, потом сблизила их почти вплотную и плавно повела запястьями, чтобы показать, как сузившийся поток ныряет под мост. Временами она умолкала и, съежившись, смотрела в огонь, бессознательно придвигаясь к нему все ближе, так что казалось, юбки вот-вот начнут тлеть. Но и холод не мог преодолеть неожиданную говорливость. Сэму вспомнились отец и внимательное, почти завороженное выражение лица, с которым тот слушал свою подружку-мексиканку. Навеселе Лидия напоминала Джулиану - немногословную, когда дело касалось фактов биографии, но доверчиво открытую, когда речь заходила о ее мыслях и чувствах, а главное - необычайно дружелюбную, словно она не верила в низменные мотивы человеческих поступков.
     Очередная минута молчания миновала, Лидди вернулась к событиям дня. Бог знает почему, она придавала им громадное значение, бол