л сына старого эмира, который занимал соседнюю каюту; тот тоже путешествовал инкогнито.) - Мисс Луиза Вандермеер занимает отдельную каюту или расположилась в каюте своих родителей?
     Наступила пауза, недвусмысленно указывающая на всю неуместность подобного вопроса. Но телефонистка имела дело с особым пассажиром и поэтому обязана была сохранять любезный тон.
     - Она занимает отдельную каюту, сэр, - последовал ответ.
     - Не могли бы вы сообщить ее номер?
     На сей раз телефонистка ответила без промедления:
     - Нет, сэр. Мы не имеем права давать номера кают, занимаемых дамами. Я могу вас соединить, и вы спросите об этом у самой леди.
     Шарль размышлял не больше секунды:
     - Хорошо, соедините меня с ней.
     В трубке послышался щелчок, потом жужжание, и наконец прозвучал женский голос:
     - Алло?
     Даже сквозь слабые помехи он тотчас же узнал этот голос: низкий, ровный - его тембр невозможно было спутать. Странно, но этот звучный и глубокий голос совершенно не подходил столь юному созданию.
     Шарль не хотел ничего говорить, пока телефонистка не отключится, потом произнес:
     - Вы затеяли опасную игру.
     - Кто это?
     - Этот лейтенант - форменный идиот, сущий болван, как вы справедливо его назвали.
     - Что? - В ее низком мелодичном, голосе послышались тревожные нотки.
     - Так вы намерены продолжать свою игру?
     - Какую игру?
     - Если да, то у меня есть кое-что, это вас, несомненно, заинтересует. - Шарль помолчал в нерешительности, но соблазн был слишком велик. Он собирался предложить этому очаровательному созданию не менее прекрасный цветок. - Жасмин.
     - Жасмин?
     - Вы ведь любите запах жасмина, не так ли?
     - Да.
     - А это не совсем обычный жасмин. Он немного напоминает вас. - Шарль на мгновение представил себе эту женщину-ребенка. Как странно, что его так влечет к ней. Он помнил все до малейших деталей - как огни корабля озаряли ее лицо в темноте и выхватывали из мрака ее платье. Когда она повернулась, в ее золотистых локонах он увидел вплетенную веточку жасмина. - А теперь слушайте меня внимательно, - продолжал он. - Я пришлю вам довольно невзрачную веточку жасмина. Когда вы ее получите, поставьте в воду, а после ужина, скажем, часов в девять, непременно взгляните на нее. Цветы этого жасмина распускаются только в темноте, они божественно пахнут. Если они вам понравятся и вы захотите узнать об этом цветке нечто большее, мы с вами встретимся сегодня ночью у трапа правого борта - это первый трап, если идти к носу корабля по верхней палубе.
     - Вы с ума сошли! Да я ни за что...
     - Прекрасно, - перебил он ее. - Значит, вы начинаете наконец понимать, почему ваша игра таит в себе опасность. Итак, не приходите ко мне на свидание. Или приходите - как вам будет угодно.
     - Да как вы смеете...
     - Жасмин вам тотчас же пришлют. - Шарль нажал на рычаг и повесил трубку.
     Следующий звонок занял не более десяти секунд. Он связался с цветоводом и попросил его прислать одну из веточек жасмина, принадлежавших пассажиру из каюты Розмона, в каюту мисс Луизы Вандермеер, после чего, сам себе удивляясь, откинулся в кресле.
     Он всегда поражался, когда откалывал подобные номера. И это при всем своем непомерном самолюбии и гордыне! Шарль веселился от души и в то же время чувствовал легкое недовольство собой и даже смущение. Его губы тронула слабая усмешка. Замысел постепенно обретал форму - пока еще неясный, смутный, слегка бесчестный, в меру забавный и в конечном итоге сулящий вознаграждение. Да-да, существует один весьма интересный способ проверить, насколько хитра и коварна эта девица, решившая одурачить своего ?гадкого? французского жениха.
     Шарль сам завлечет ее во мрак, где сыграет куда более изощренную прелюдию, нежели та, которую он наблюдал прошлой ночью. Он заставит ее почувствовать разницу в обольщении. Словом, если она позволит ему, он соблазнит ее. Он овладеет ею ночью в каюте корабля, где Луиза не сможет разглядеть его. Затем, если ему это удастся, она проснется утром и увидит ?чудовище?, то есть своего будущего супруга, чья внешность и возраст заставили ее искать приключений в объятиях молодого смазливого болвана.
     ?Прелестная шутка?, - подумал Шарль. Он прекрасно знал, как высветить мелочность и пустоту - он всю жизнь презирал эти качества. Если ей они тоже присущи, он это проверит. Шарль откинулся на спинку кресла и вытянул больную ногу. (Колено перестало ныть - хороший знак.) Мрачные мысли покинули его, по крайней мере на время. Задуманное им предприятие - первоклассная шутка.

Глава 5

     Людовик XV использовал амбру как приправу к своим любимым блюдам; королева Елизавета душила амброй свои перчатки и накидки.
     Князь Шарль д'Аркур ?Природа и использование амбры?

     Луиза Вандермеер повесила трубку и в недоумении уставилась на телефонный аппарат. За ней кто-то шпионит. И это могут быть ее родители. Не хотелось бы думать о них, как о врагах, но исключать такую возможность нельзя, особенно после ее бегства в Монреаль.
     Ругая себя на чем свет стоит, она вскочила с кресла и тут заметила, что воротник ее платья сзади не застегнут. Она продолжила застегивать пуговки платья - от этого занятия ее оторвал недавний телефонный звонок. (Она одевалась сама, отослав горничную в корабельную клинику спросить что-нибудь от морской болезни для своих родителей.) Прислонившись боком к кровати, она возилась с пуговицами, как вдруг пол каюты поехал у нее из-под ног. Расставив ноги, чтобы не потерять равновесие, она замерла в этой позе, приподняв локти над головой. В этот момент ей пришло в голову более правдоподобное объяснение случившемуся.
     Никто за ней не следил. Телефонный звонок как-то связан с тем самым простофилей, молодым офицером, с которым она познакомилась прошлой ночью. Черт возьми, он оказался хитрее, чем она думала, и теперь пытается отомстить ей за вчерашнее унижение. По телефону позвонил он сам или один из его дружков, чтобы посмеяться над ней.
     Что ж, она это проверит. Застегнув платье, Луиза сняла черную телефонную трубку и связалась с телефонисткой.
     - Говорит мисс Вандермеер из сто третьей каюты. Несколько минут назад вы соединили меня по телефону. Не могли бы вы сообщить мне имя звонившего?
     Телефонистка гнусаво ответствовала:
     - Я соединила вас с каютой Розмона. Джентльмен не назвал себя.
     Луиза в замешательстве молчала.
     - Благодарю вас, - промолвила она наконец и, нахмурившись, повесила трубку.
     Нет, вряд ли кто-нибудь из знакомых лейтенанта способен оплатить проживание в каюте Розмона. Ведь это одна из четырех кают класса ?люкс? на верхней палубе, что располагаются в передней части лайнера. Каждая из них стоит в пять раз дороже самой роскошной каюты первого класса. Каюта Розмона рассчитана на пассажиров, желающих путешествовать инкогнито, в строжайшей секретности. Кроме того, мужчина говорил по-английски с легким акцентом. Так говорят на чужом языке. Любопытно. Должно быть, она беседовала с европейцем. Луиза могла по пальцам пересчитать своих знакомых европейцев: няня и дворецкий, служивший у них в семье.
     Она постаралась припомнить интонацию говорившего. Что-то еще поразило ее в этом голосе... ?Вы ведь любите запах жасмина, не так ли?? Откуда он мог узнать об этом? Ей показалось, что она почувствовала в его голосе властность, что было для Луизы внове. Она немного поразмыслила над этой загадкой, потом решительно поднялась с кресла. Нет, ей все это померещилось - просто над ней решили подшутить.
     Ее отец непременно выяснит, кто этот человек. Она поговорит с ним сейчас же. Только вот как попросить помощи у отца, не затрагивая тему телефонного разговора? Нет, принимая во внимание вчерашнее происшествие, лучше отцу ничего не знать. Она сама разыщет шутника и разберется с ним лично.
     Двадцать минут спустя, когда девушка уже собиралась покинуть каюту, ей принесли чахлую веточку с зелеными почками. Она повертела невзрачное растение в руках, пренебрежительно фыркнула, бросила ветку в мусорную корзину и отправилась завтракать.

***

     По пути Луиза зашла в каюту родителей, чтобы проверить, принесли ли им лекарство. Оказалось, они уже приняли микстуру, и ее горничная Джозетт ушла завтракать в столовую для слуг. Таким образом Луиза осталась наедине с отцом и матерью, что совсем не входило в ее планы. Они лежали рядышком на постели, на лбу у них красовались пакетики со льдом. Она склонилась, чтобы по очереди чмокнуть их в щеку и вслед за тем сразу же удалиться, но - увы! - лишь только она покончила с поцелуями, как матушка взяла ее за руку. И пытка началась.
     Миссис Вандермеер приступила к обычным наставлениям по поводу того, как должна себя вести девушка из порядочной семьи. Юная леди обязана держаться с достоинством, в то же время выказывая доброе расположение к менее знатным знакомым.
     - И ты должна обзавестись друзьями, - заключила матушка.
     Мать Луизы ждала от дочери невозможного: с одной стороны, чтобы та строила из себя гордячку, а с другой - вызывала теплые чувства у всех, начиная с отцовского камердинера и кончая завсегдатаями женского кружка ?Общество любителей оперы?, который матушка усердно посещала. Луиза не собиралась завязывать дружеские отношения с кем бы то ни было, а с родителями и подавно, коль скоро они стали раздражительными и придирчивыми.
     Далее последовали наставления по поводу завтрака, который Луизе предстояло провести без родительской опеки. Как будто это имеет значение - как она закажет яичницу и с кем сядет за один столик! Затем отец, лежа пластом на кровати и высунув нос из-под одеяла, принялся читать Луизе нравоучения под общим названием ?Веди себя разумно, как взрослая девушка?.
     - Перед тобой блестящее будущее, - произнес он уже в сотый раз со дня возвращения Луизы домой неделю назад. - Не теряй из виду свою главную цель.
     - Вы хотите сказать, вашу цель, - буркнула Луиза.
     - Будь почтительнее к старшим. - Отец приподнял голову от подушки, снял со лба пакетик со льдом и сверкнул на нее сердитым взглядом из-под густых нависших бровей. - Ты стала чересчур дерзкой, Луиза Амелда Мей.
     - Неправда, - возразила она раздраженно. - Вы учили меня иметь собственное мнение, а теперь ругаетесь, поскольку мое мнение часто не совпадает с вашим.
     К примеру, ей очень понравилось в Монреале. Она чудесно провела там полтора дня, пока родители ее не разыскали. Похоже, сейчас они намекают именно на этот эпизод. В вихре поспешных приготовлений к предстоящему браку с князем у них не было времени обсудить ее побег из дому.
     Отец смерил ее суровым взглядом и спросил:
     - Ну и о чем же ты думала?
     - Что вы имеете в виду? - наивно переспросила Луиза, стараясь оттянуть момент неминуемого объяснения.
     Матушка тоже сняла с головы пакет со льдом. Луиза приготовилась дать ответ, который они оба ждали.
     - Ни о чем я не думала, - огрызнулась она. - В Монреаль как раз отходил поезд. Вам было известно, что я несколько дней погощу у Мэри. И я решила, что только съезжу туда и обратно и никто ничего не узнает.
     - Господи, да зачем тебе это понадобилось? - воскликнул отец.
     - В Монреале есть мюзик-холл, где играют в триктрак на деньги, и я подумала, что смогу выиграть.
     На лице матушки отразился неподдельный ужас. Луизе было больно видеть мать такой расстроенной. Миссис Вандермеер была не в силах понять мотивы поступков своей дочери.
     - Но ты ведь могла заняться этим и в Нью-Йорке, - беспомощно пролепетала она.
     - А я уже играла в Нью-Йорке. Просто мне захотелось сыграть в карты по-французски, чтобы проверить, получится у меня или нет.
     - Ты посещала игорные притоны в Нью-Йорке? - вмешался отец.
     - Несколько раз.
     - И у тебя получилось? - продолжала допрашивать матушка.
     - Что именно?
     - Играть по-французски?
     - Да.
     Отец покосился на жену и пробормотал:
     - Откровенно говоря, Изабель, если это имеет значение...
     И тут оба они принялись говорить одновременно, перебивая друг друга: ?Какой позор, этот ее побег... да, ничего не скажешь, путешествие... мы должны были сообщить об этом князю... да, и он стал бы подозревать каждого, если бы это выплыло наружу... подумать только, а вдруг догадаются... да, чем именно она там занималась... о, я до сих пор не могу прийти в себя... наша очаровательная умница дочка... королева нынешнего сезона... о Господи, за что нам такое наказание...?
     ?Да, - подумала Луиза, - некрасиво вышло?. Ее приключение, во всяком случае, не стоило родительских волнений. Она же прекрасно понимала, что они обязательно раздуют из мухи слона.
     - Послушайте, - взмолилась она, - я не собираюсь становиться заядлой картежницей. Возможно, я никогда больше не возьму карты в руки. Я лишь хотела проверить...
     Отец обернулся к ней.
     - Что проверить? - спросил он. - Сможешь ли ты лишиться самых блестящих перспектив, которые когда-либо открывались перед девушкой со времен женитьбы герцога Мальборо на Консуэло Вандербильт?
     - Я ничего не испортила. Напротив, все идет как нельзя лучше.
     - Благодаря нашему вмешательству.
     Луиза с трудом удержалась от ядовитого замечания, что она рассчитывала на их ?вмешательство?. Она не сделала ничего такого, чего ее отец не смог бы исправить.
     Тут в разговор вступила матушка:
     - Господи, ты только подумай, что сказали бы в свете, если бы узнали... если бы твой отец не заплатил порядочную сумму каждому, кто тебя видел, начиная от кондуктора в поезде и заканчивая коридорным в отеле.
     Луиза сменила тактику и перешла в наступление.
     - Вы сами не очень-то боитесь пересудов, - заявила она. - Вчера вы на все утро заперлись в своей каюте еще до выхода корабля из гавани. Вам не кажется, что все сочли это неприличным? - Ее родители были очень близки, и это придавало Луизе ощущение надежности. Но в последнее время они объединились против нее, и это заставляло ее ощущать себя покинутой и никому не нужной. Она продолжила свою обвинительную речь: - И вы держитесь за руки на виду у всех - это после двадцати лет брака! Я чувствую себя третьим колесом... - она поправилась: - пятым колесом в телеге - в общем, лишней. Если бы не ваш преклонный возраст, меня бы возмущало и обижало ваше поведение и...
     - Луиза! - прервал ее отец.
     Оба они, и мать и отец, сели в кровати и уставились на нее во все глаза.
     Краска залила ее щеки. Она чувствовала, что сказала что-то не то: родители смотрели на нее в ужасе. Луиза причинила им боль, это она ясно видела, Ей хотелось попросить прощения, но она никак не могла подобрать подходящие слова. И если уж говорить начистоту, ей было в какой-то степени приятно, что ее речь произвела впечатление на отца и мать. Теперь-то они поймут, что их дочь уже не ребенок.
     - О, я так... - Луиза запнулась и в замешательстве отвела взгляд. Переводя глаза с задернутых портьер на стул, на котором висели отцовский сюртук и матушкино платье, она искала что-то, чему пока не было названия и что скорее всего здесь отсутствовало. Она вздохнула и призналась: - Мне тоскливо... То есть я зла на весь свет, - сердито поправилась она.
     День начался отвратительно. Как все это глупо, по-детски! При чем тут тоска? Она просто сердита на них: они объединились против нее, делают все, что им вздумается, а потом бранят ее за то, что она поступает так же.
     Ее матушка, которая ужасно смущалась при малейшем намеке на интимные отношения, была уже и не рада, что они затеяли этот разговор.
     - Не переживай, - сказала она. - Монреаль остался позади. Мы должны с надеждой смотреть в будущее.
     Отец неохотно присоединился:
     - Да, будем считать это первым неудачным опытом в твоей жизни. Ты так молода. Помни, что, познавая жизнь, необходимо быть осторожной.
     ?Ну да, ну да, - думала Луиза. - Познать жизнь. Прекрасный тост!? Вслух же она кротко промолвила, взяв в руки веер и шаль с бахромой:
     - Я иду завтракать. Надеюсь, вам скоро полегчает.
     Покинув каюту родителей, Луиза не могла отделаться от мысли, что стала для них сущим наказанием. Наверняка они сейчас жалуются друг другу. Ей хотелось плакать. До недавнего времени Луиза прекрасно ладила с родителями, а теперь они ведут себя так, словно она не понимает, чего от нее ждут (при том что она прекрасно это понимает), или что она не может принять их решение (а она уже дала согласие).
     Все произошло слишком быстро. И вот в счастливейшую пору своей жизни она ощущает беспокойство, раздражение и тоску. Можно подумать, у нее множество дел, которые ей не удалось завершить - а ведь она никак не может найти себе какое-нибудь занятие. Она размышляет только о том, что ей предстоит: великолепная свадьба, рождение детей, положение в обществе, жизнь в богатстве и роскоши. Так в чем же причина ее хандры? Да ни в чем. Луиза старательно скрывала свое недовольство, пока не поняла, что ей до смерти все надоело и она желает очутиться где-нибудь далеко-далеко - скажем, в Монреале или во Франции.
     В этом они с родителями были единодушны: она знала, что им не терпится выдать ее за иностранного князя, которому пока не известно о ее неприличных выходках. Для них ее брак с князем д'Аркуром - предел мечтаний. Эта свадьба стала предметом всеобщей зависти, и никто уже и не вспоминает о ее причудах.
     А Луиза тем временем наслаждалась путешествием по морю. Во Франции ее никто не знает. Ей нравилось встречать новых людей, производить на них впечатление. ?Кто вы?? - этот вопрос всегда задавали ей в чужих краях. Да Луиза и сама хотела бы знать, кто она. Уж конечно, не безмозглое создание, которое говорит правильные фразы, знакомится с нужными людьми, читает правильные книжки, делает покупки и весь день готовится к тому, чтобы вечером поразить всех, кого она знает с самого детства.

Глава 6

     Богатые датчане и англичане на завтрак ели яйца с амброй.
     Князь Шарль д'Аркур ?Природа и использование амбры?

     Ресторан располагался неподалеку от каюты родителей, но из-за сильной качки Луиза никак не могла до него добраться. Она ухватилась за медные поручни и прислонилась спиной к стене. Корабль резко накренился, и ее отбросило к противоположной стенке. Так, покачиваясь и натыкаясь на стены, она продвигалась по коридору, напоминавшему лабиринт, к огромной лестнице, ведущей вниз, в ресторан для пассажиров первого класса.
     С высоты лестницы Луиза глянула вниз. Перед ней открывался роскошный зал, в длину достигавший сотен ярдов. Белоснежные ионические колонны, украшенные золотой росписью, поддерживали арочные изгибы высокого потолка. Арки сходились в центре, образуя купол, расписанный фресками на морские темы. Стены помещения покрывали испанские резные панели красного дерева, инкрустированные слоновой костью. Огромный зал - с его сверкающими хрустальными люстрами, зеркалами, цветами, столами, покрытыми белоснежными скатертями, и креслами, обтянутыми голубым бархатом, - напоминал дворцовый покой. Не верилось, что такое великолепие можно было создать на борту корабля. Впрочем, тут тоже чувствовалась качка. Большинство вращающихся кресел, привинченных к полу, пустовали. Только треть пассажиров рискнула сегодня выйти к завтраку.
     Среди небольшой группки завтракающих в центре зала Луиза заметила свою кузину Мэри, которая тотчас радостно помахала ей рукой, приглашая присоединиться к ней. Ее соседи по столу как по команде обернулись к Луизе. Пока она спускалась по лестнице, все восхищенно смотрели на нее.
     Она давно уже к этому привыкла. Восхищенные взгляды сопровождали ее повсюду, где бы она ни появлялась. Все таращили на нее глаза. Знакомые, незнакомые, друзья, слуги, слуги друзей, друзья слуг, богачи и магнаты, дети, почтальоны, уборщицы. Луиза знала, что хороша собой. Движение на улицах останавливалось, все застывали как вкопанные, стоило ей появиться. При виде ее молодые люди теряли дар речи. Когда она была ребенком, всеобщее внимание смущало ее: ей казалось, что на нее глазеют, как на циркового клоуна. Но теперь она свыклась с этим обстоятельством - кра