овбой по призванию, всю жизнь имевший дело с лошадьми, не смог оценить внешний вид созданий, по размеру чуть ли не втрое меньших, чем упряжные лошади! Вблизи они напоминали тех, других, разве что каурьм оттенком шкуры, но и та поросла густым, похожим на ворс волосом. Как он мог? Как мог?! Болван, и мозги у него с горошину! Потратить столько времени и сил на пустую, бессмысленную погоню!
     Возвращаясь к Лидии, Сэм волочил ноги, как тяжелобольной, и непрерывно бранил себя. Никогда у него не было так паршиво на душе.
     Девушка сидела, прислонившись спиной к камню, и смотрела в сторону. Сэм не собирался отбиваться, наоборот, приготовился встретить лавину упреков с покорно склоненной головой. Лидия была полностью права, когда не решалась ему довериться. Он хуже той пародии на ковбоя из "Шоу Буффало Билла" - целиком показной, и не хватает ему только всякой дребезжащей дряни на одежде, чтобы было видно издалека: вот он идет, мистер Умная Голова с Дикого Запада! Не вздумайте плевать в него, не стоит он потраченной слюны!
     - Дикие пони, - сказала Лидия, когда он приблизился. - Два из них пронеслись мимо, и я их хорошо рассмотрела.
     - Мне страшно жаль! - покаянно начал Сэм. - Я Должен был сразу распознать эту породу. Мне бы надо...
     - Как ты мог распознать? Мы были для этого слишкоу далеко. Кому под силу классифицировать животное на расстоянии мили?
     - Тому, кто в этом разбирается, пропорции говорят сам)! за себя.
     - Да, если только смотреть непредвзято. Мы не ожидали встретить здесь пони, поэтому воображение наделило их все ми нужными признаками.
     - Послушай, не надо меня оправдывать!
     - В первую очередь я выгораживаю себя. Я ведь тоже ошиблась. Человеку вообще свойственно ошибаться. Это простительно.
     - Только не для знатока, потому что...
     - Знатока? По-твоему, знаток - это что-то вроде Господа Бога, существо, непогрешимое в суждениях?
     Если честно, именно так Сэм и полагал в глубине души. Во всяком случае, ковбой обязан быть непогрешимым, когда речь заходит о лошадях.
     Он вгляделся в Лидию, надеясь прочесть по выражению лица, что у нее на уме, но сумерки помешали ему. Судя по тбму, какая надвигалась облачность, ночь обещала быть очень темной.
     - Значит, ничего страшного не произошло? - ехидно осведомился Сэм, поглубже нахлобучив шляпу. - И то, что мы топали неизвестно куда, и то, что дорога неизвестно где, - все это не важно?
     - Важно, конечно, но, как я уже сказала, человеку свойственно ошибаться. Что скажешь на это?
     - Ничего.
     - Хотелось бы мне знать, где наши лошади.
     Сэм с минуту озирался, словно ожидая в любую минут) их увидеть.
     - Их нет.
     Этот безрадостный факт должен был привести в еще боль шее уныние, но не привел - наоборот, ужасное чувство, которым он возвращался к Лидии, развеялось. - Ты голоден? - спросила девушка, помолчав.
     - До полусмерти!
     Сказав это, Сэм тотчас понял, что это чистая правда и что утолить голод нечем. Сразу проснулся и заговорил инстинкт самосохранения.
     Наверняка в кустах водятся кролики. Если удастся поймать одного и поджарить над костром, у них будет ужин. Увы, под рукой не было ни ружья, ни силков.
     - У меня в саквояже бутерброды, - сказала Лидия, улыбнулась и продолжала на своем безупречном английском:
     - И еще огурец и сыр. Надеюсь, ты не откажешься от скромного угощения.
     И засмеялась. Сэм никак не мог разобраться, что за человек эта "миссис Лидия Браун". Она то придиралась к нему, оспаривала каждый его поступок и каждое слово, то изливала на него бесконечную доброту; то пугалась собственной тени, то выказывала смелость, достойную мужчины; то вела себя нелепо, то изумляла рассудительностью. Она была до того особенной, что даже просто находиться рядом с ней было интересно.
     - У вас к сыру полагаются огурцы? - спросил он недоверчиво.
     В Техасе к сыру подавали помидоры. Впрочем, сейчас он согласился бы съесть все, что угодно, даже бутерброд с болотной зеленью и лягушками. Но признаваться в этом не хотелось.
     - Ешь, а я попробую смастерить ловушку: к утру навер-попадется что-нибудь на завтрак. Потом разведу костер.
     - Мы разделим еду пополам.
     Лидия наклонилась и выудила из необъятных недр саквояжа сверток. Все-таки для походной сумки у него была чересчур странная форма. Сэм пожалел, что не настоял на обыске. Кто знал, что скрывалось среди уложенных там вещей? Они могли о многом порассказать и тем самым приоткрыть тайну миссис Браун, горничной".
     Сверток был из грубой оберточной бумаги, громко хрустевшей, пока ее разворачивали. В сумерках она казалась очень белой. Из свертка донесся странный запах, словно там что-то протухло. Сэм крякнул и отшатнулся. Ли дня рассмеялась.
     - Это всего лишь сыр, превосходный выдержанный стилтон! Не похоже, чтобы ты умирал с голоду.
     Он снова принюхался. Запах уже не казался таким отталкивающим. Выбор был невелик: есть, что дают, или голодать Сэм молча наблюдал, как девушка делит провизию. Надо сказать, у нее это ловко получалось.
     - Вот, твоя доля.
     - Обойдусь, - неуверенно запротестовал Сэм. - Это тебе надо как следует подкрепиться.
     - Подкрепиться не мешает нам обоим.
     - Мне уже случалось обходиться без еды, - сказал он, чувствуя себя джентльменом до кончиков ногтей.
     - Скажи уж прямо! Я кажусь тебе слишком тощей, чтобы выжить без трехразового питания!
     - Ничего подобного, - возразил он чистосердечно. - На мой взгляд, ты очень даже аппетитная! Словно пирог с капустой!
     Голод так яростно глодал внутренности, что это был самый возвышенный комплимент, на который он был способен. Лидия с подозрением прищурилась.
     - Надеюсь, это была любезность, а не издевка. I
     - Любезнее некуда! - засмеялся Сэм.
     Она помедлила, решая, чувствовать себя польщенной или обидеться. Он счел нужным пояснить:
     - Вот и видно, что ты никогда не ела настоящий, мастер-ски испеченный пирог с капустой. Вообрази его, такой воз-душный, с хрустящей корочкой, а внутри начинка! - Он сглотнул. - Вообще-то я не откажусь от бутерброда, огурца... и даже от сыра. Он пахнет по-своему пикантно. К тому же, объедаясь, ты можешь растолстеть.
     Ну уж нет! - возмутилась Лидия.
     Сэм окончательно развеселился. До чего же она непредсказуема! Спорит из-за всякой ерунды или вдруг, когда того совсем не ждешь, пытается объяснить поступки, которым нет оправдания..
     Никогда еще выражение "тьма окутала землю" до такой степени не подходило к наступлению ночи. На окружающее словно набросили черное одеяло непроглядного мрака. Отовсюду понеслись зловещие звуки, свойственные необжитым землям. Облачный покров был так плотен, что сквозь него не замерцало ни единой звезды, на горизонте не засветилось ни единого огня, который говорил бы о близости жилья. Лишь когда плывущие тучи слегка истончались там, где утонул месяц, он просвечивал сквозь них тонким серпиком в бледном ореоле.
     Последний свет умирающего дня дал возможность заготовить топливо для костра среди той жалкой растительности, что окружала место ночлега. Поскольку выбирать было не из чего, решено было устроиться под боком у гранитного осколка. Пожитки: саквояж, джин и его оригинальная упаковка - были сложены у подножия скалы. Потом Лидия последовала за мистером Коди на поиски топлива. (Хотя они так странно и неожиданно перешли на ты, она не могла думать о нем иначе как о "мистере Коди".) Это занятие было ей внове. Хотя она и ухитрилась набрать букет из сухих веточек, толку от нее было мало. По большей части она по пятам следовала за своим спутником, боясь в темноте потерять его из виду.
     - Как темно! - пожаловалась она наконец.
     - Как во внутреннем кармане.
     - В твоих устах это звучит как "уютно", а мне эта тьма уютной не кажется.
     В этот момент она как раз зацепилась за что-то подолом платья, да так крепко, что пришлось отчаянно отдираться, поэтому реплика получилась испуганной. Лидия смутилась и постаралась исправить дело.
     - Я не была в такой кромешной тьме с того дня, когда брат шутки ради затолкал меня в гардероб, запер его, а ключ выбросил в окно.
     - Милый мальчик, - заметил Сэм, приостановившись.
     - По большей части он и был милым, а в тот раз досталось не ему, а мне. Я так колотила в дверь, что сорвала ее с петель, и мама ужасно возмущалась, что я сломала гардероб. Зато я вырвалась на свет Божий.
     - Мы тоже сейчас вырвемся, у нас есть для этого все необходимое. - В темноте рука Сэма нашла и сжала ее руку. - Идем. Как только запылает костер, тьма отступит.
     Эти слова и прикосновение успокоили Лидию. Она позволила вести себя к месту ночлега. Он не имел крыши, и стена была только одна, но это было все-таки лучше, чем ничего. Близкое присутствие мистера Коди не столько виделось, сколько угадывалось - по тому, как сгущалась и разреживалась тьма там, где он колдовал над топливом, разводя костер. Подробности оставались загадкой, но Лидия не возражала. Главное, что вскоре рядом должен был запылать, торжествуя над мраком, огонь - главное свидетельство триумфа человека над природой. То, что мистер Коди способен его зажечь, наполняло Лидию чувством сродни благоговению. Она слышала, что индейцы умеют добывать огонь трением, но никак не думала, что это искусство доступно и белому человеку.
     Движение во тьме продолжалось, она таращила и таращила глаза, а огня все не было. Не в силах больше ждать, она подала голос:
     - Как вы его разожжете? Что для этого нужно?
     Тучи слегка разошлись, выглянула лут. Впереди обрисовался неясный силуэт. Силуэт мужчины на одном колене перед чем-то вроде шалашика из веток. Он склонился над делом рук своих, что-то подправляя, потом повернул голову к Лидии и ответил:
     - Что нужно, чтобы разжечь костер? Сунуть руку в карман и достать спички.
     Так он и сделал. Вспыхнуло крохотное пламя.
     - Ах, спички... - протянула Лидия, ужасно разочарованная.
     На миг осветилось лицо: золотистое, полное загадочных, изменчивых теней и все же привычное. Она ощутила облегчение, хотя это было лицо человека, который только что выставил ее дурочкой. Или это она сама себя выставила1 Прежде чем спрятать пламя в кольце из ладоней, мистер Коди бросил Лидии поддразнивающую улыбку. Потом все снова погрузилось во тьму, еще более непроглядную после короткой вспышки.
     Но ненадолго, сухие лучинки разгорелись без труда. В танцующем свете снова появилось лицо - мистер Коди наклонился раздуть огонь. Отблеск, пойманный сверху широкими полями шляпы, сделал его вдвойне угловатым, резким и напряженным, неожиданно ранимым. Лидия вдруг поняла, что этот мужчина не просто привлекателен, а необычайно, потрясающе красив, и задалась вопросом, известно ли ему об этом. Она мысленно убрала порезы, синяки и ссадины, и лицо стало воплощением мужества и силы.
     Ему вряд ли могло быть больше тридцати пяти, хотя загар делал его зрительно старше. Загар... и жизненный опыт. Это было лицо человека зрелого. Морщинки вокруг глаз и на лбу возникли не от природной веселости, а от того, что он привык, сощурясь, смотреть против солнца. Невольно приходило на ум, что улыбаться его заставляли не радость или довольство, а лишь удовлетворение, когда удавалось к месту пошу-ч тить, когда черный юмор находил себе отдушину. Его улыбка была полна сарказма и сдержанного, приглаженного злорадства, не достигающего подлинной злобы, но далеко отстоящего от добродушия. Должно быть, ближайшим чувством сродни счастью для него было раз за разом убеждаться заново, что жизнь именно так пуста и бессмысленна, так нелепа и смешна, как он всегда полагал,
     - У меня есть не только спички, - сказал мистер Коди, не отрывая взгляда от костра. - Есть еще дюжина тонких сигар. Они по большей части сломаны пополам, но парочка целых найдется. Пожалуй, я выкурю одну из них.
     - Не стоит, - смущенно произнесла Лидия.
     - А я не спрашивал позволения, - хмыкнул он, устремив на нее взгляд из-под насмешливо поднятой брови!
     - Я кашляю, когда рядом курят.
     - Тогда дым от костра тебя попросту задушит, - заметил он, не скрывая недовольства.
     - Ты всегда такой... такой воинственный?
     Он ответил не сразу, всерьез задумавшись над вопросом.
     - Пожалуй, да.
     - Костер необходим, он дает свет и тепло, поэтому я согласна терпеть его дым, даже если придется кашлять. От сигары лично для меня не будет никакого проку, и я не вижу почему должна терпеть дым и от нее. Словом, буду тебе весьма признательна, если обойдешься без курения, а если не можешь, то хотя бы отойди подальше.
     Молчание затянулось. Мистер Коди, казалось, полностьк углубился в разведение костра, перемещая уже прихваченные огнем веточки, раздувая пламя там, где оно грозило погаснуть.
     - Ладно, - наконец сказал он. - Прошу прощения. На самом деле мне не хотелось курить. Просто я знал, что одно упоминание об этом вызовет протест, и заранее предвкушал, как на него отвечу. Порой ты настолько чопорная, что невозможно не поддразнить. Я и не подумал, что ты будешь кашлять.
     - Спасибо, - неуверенно сказала Лидия, не зная точно, как отнестись к этой тираде.
     - Пожалуйста, мэм.
     Костер потрескивал - маленький, но живой и веселый союзник в борьбе с ночными страхами. На граните почти вертикальной стены шевелились искаженные тени. Лидия следила за тем, как мистер Коди колдует над веточками: очищает от коры, заостряет кончики.
     - Зачем это?
     - Хочу сделать пару ловушек. Поставлю их на кроликов, пока темно.
     - А разве здесь водятся кролики? Что-то не верится: Она прекрасно знала, что кролики водятся везде, где природа разместила рядом хотя бы пару кустов погуще. Однако ее безмерно пугала сама мысль о том, что мистер Коди исчезнет в темноте бог знает на сколько, чтобы ставить ловушки, в которые все равно ничего не поймать - в Йоркшире на кроликов охотились с ружьями.
     - Их здесь пруд пруди. Есть лисы, суслики и другая живность. - Раздался смешок. - Думаю, найдется пара шакалов. Лично я готов съесть на завтрак любую живность.
     - Только зря потратишь время! - сказала Лидия, видя, что он поднимается.
     - А что, у тебя есть другое, более интересное предложение?
     Она отлично поняла, что подразумевается, и процедила сквозь зубы:
     - Дикарь!
     - Ты что-то сказала?
     - Ничего!
     - Тогда извини, у меня дела.
     Лидия сообразила, что ее спутнику по душе ситуация, в которой они очутились. Он рад был остаться вдали от цивилизации, в то время как ее это пугало до полусмерти. Она попробовала понять его и оправдать, но тщетно - все ее существо протестовало против такой разницы восприятий. Мистер Коди естественно вписался в суровое окружение, он и не думал сожалеть о том, чего не было под рукой, а довольствовался тем, что мог соорудить сам. Он был самой что ни на есть подходящей компанией для утонченной леди, которую судьба забросила в невообразимую глушь.
     Пока она размышляла, мистер Коди исчез из виду. Охваченная паникой, Лидия вскочила и завертела головой, стараясь разглядеть в кромешной темноте хоть какой-нибудь намек на движение. Что, если он бросил ее и сбежал куда глаза глядят? Что, если он упал в темноте, расшибся и лежит без сознания?!
     Лодыжка распухла и болела, однако, совершенно потеряв рассудок, Лидия заковыляла в ту сторону, куда направился мистер Коди. Как только его удалось догнать, она последовала за ним по пятам через кустарник, где он размещал в небольших ямках свои заостренные папочки - вернее, пытался разместить. Каменистая, слежавшаяся почва поддавалась с трудом. В конце концов, махнув на все рукой, он сделал несколько силков, выпросив на это кусок кружевной отделки с нижних юбок Лидии.
     Чтобы поставить полдюжины ловушек, понадобилась целая вечность. Упорство этого человека поистине не знало границ. Сколько Лидия ни уговаривала, он молча продолжал свое. Выбившись из сил, она умолкла. Когда он наконец поднялся, пристроив последний силок, и у нее уже готов был вырваться вздох облегчения, он заявил, что еще немного побродит.
     - Что?!
     - Возвращайся к костру. Я скоро.
     - А куда ты? - в новом приступе паники вскричала Лидия, хватая его за рукав.
     - Я скоро.
     - Куда?!
     - Мне нужно... ну, ты понимаешь!
     - Не понимаю! Не понимаю!
     Мистер Коди смущенно переступил с ноги на ногу.
     - Ну... Боже мой, ведь это же ясно! -О!
     Он ушел подальше в темноту, шурша кустарником, Лидия осталась на краю зарослей, не желая в одиночку возвращаться к костру и не решаясь за ним последовать. Шорох затих, как показалось, вдали - и нервы ее не выдержали. Страх навалился и сжал горло мягкими лапами, не давая дышать. Прежде чем дыхание пресеклось окончательно, Лидия ринулась через кусты. Расслышав журчащий звук, она слепо устремилась в ту сторону и уже на бегу сообразила, что и сама не прочь последовать примеру мистера Коди: мочевой пузырь ее уже давно был переполнен.
     Журчащий звук приблизился, тьма впереди как бы сгустилась, выдавая присутствие человека. Лидия и не подумала остановиться или хотя бы сбавить ход, так что чуть не сбила Сэма с ног.
     - Что за черт!
     - Прости, ради Бога, прости! - испуганно затараторила она. - Я не могу быть одна... просто не в силах! Я не смотрю в твою сторону, честное слово! Да если бы и смотрела, тьма такая, хоть глаз выколи! Но все равно, ты тоже не смотри!
     Шагах в пяти от мистера Коди, забыв все условности и приличия, Лидия подняла свои многочисленные юбки, спустила панталоны и присела, с усилием придерживая повыше весь этот ворох материи. Ей было совершенно ясно, что процесс займет по меньшей мере полчаса.
     - Ну и ну! - раздалось со стороны мистера Коди. - Я привык делать такие вещи в одиночестве.
     - Только не сейчас! Только не в такой глуши!
     Он засмеялся. Сквозь разрыв в тучах выглянула луна, и взгляду Лидии предстала фигура, стоявшая спиной к ней с расставленными ногами, громадная, как древнее божество, но поглощенная далеко не божественным занятием. Они были так близко - в считанных шагах друг от друга, делая то, что считалось сугубо интимным занятием, одним из тех, которые невозможно разделить.
     Лидия хихикнула, раз и другой, размышляя о том, о чем с точки зрения морали размышлять не положено: что звук со стороны мистера Коди сильно отличается от ее собственного, что он как-то... мощнее, что ли. Чуть погодя, по мере облегчения, он стал прерывистым. Это была ненужная, но занятная информация. Наконец мужской силуэт зашевелился, плечи задвигались: мистер Коди застегивал брюки. Покончив с этим, он бесцеремонно повернулся. Она поспешно опустила спереди юбки.
     - Над чем это ты хихикаешь?
     - Так, ни над чем, на меня иногда находит.
     До сих пор чувство громадного облегчения заставляло забыть обо всем, но тут Лидия вспомнила, что у нее нет с собой туалетной бумаги: весь ее запас пошел на дно вместе с сумочкой. Она осталась на корточках.
     - Послушай, а как поступают мужчины?
     - В каком смысле?
     - Ну, что ты обычно делаешь со своим... хм... ну, когда закончишь... словом, прежде чем застегнуть брюки?
     - С моим чем?
     - С пенисом, с чем же еще!
     Оказалось, произнести это слово проще простого - гю крайней мере в темноте. Теперь, когда тема была открыта, возникла масса вопросов. А почему бы и нет? Этот человек спас ей жизнь, держал ее при этом на руках, пусть даже и недолго. Потом они пережили другие приключения и, наконец, разделили весьма интимный процесс, который и жена не делит со своим мужем. Если все это не сближает, то что же тогда?
     Мистер Коди издал короткое изумленное хмыканье.
     - Вопрос с пенисом... - пробормотал он. - Что?
     - Да нет, это я так, обдумываю ответ. - Он помолчал. - Ну, раз у нас пошел такой разговор... мужчина стряхивает. Надеюсь, все ясно, или надо вдаваться в подробности?
     Лидия неуверенно, кивнула. Вопросы так и роились у нее в голове.
     - Моя подруга Роуз сегодня утром обвенчалась. Впереди медовый месяц, которого она побаивается. А ты? Ждал своего с нетерпением или с