о жуткое выражение.
     Искоса поглядывая на него, Луиза чувствовала себя виноватой. Она робко проронила:
     - Ты не должен ревновать меня.
     - Ничего не могу с собой поделать.
     - Тебе следует держать себя в руках.
     Шарль мрачно посмотрел на нее и спросил:
     - А приходило тебе в голову, что, принимая во внимание красоту моей жены и мою собственную внешность, я никогда не смогу побороть в себе это чувство?
     - Но ты же взрослый человек...
     Он что-то поднял со своего сиденья и швырнул в нее. Комочек ударился ей в грудь.
     - Ты ведешь себя, как ребенок. - Это был его платок, завязанный узлом.
     Шарль хмыкнул.
     - Возраст и опыт тут не помогут. Нельзя перерасти страдания или смущение...
     - Или собственную глупость.
     - Вот именно.
     Между ними снова воцарилось неловкое молчание. Прекрасно, подумала Луиза. Пока они спускались по дороге вдоль берега моря, она заметила, что в экипаже как-то странно пахнет. Запах исходил от комочка, лежавшего у нее на коленях, - слабый, но очень необычный аромат.
     - Что это? - Луиза взяла сверток в руки. Шарль бросил на нее хмурый взгляд и снова уставился в окно.
     - Подарок. Я привез его тебе.
     - Подарок? - переспросила она.
     Он не ответил и не стал ничего объяснять, продолжая мрачно смотреть в небо. Казалось, что экипаж плывет по воздуху: земля пропала из виду - о ней напоминали только верхушки деревьев да покачивание экипажа и поскрипывание рессор.
     Аромат. Луиза заинтересованно осмотрела подарок. Нечего сказать, презент - платок, от которого исходит сильный, землистый запах. Расправив платок на коленях, она увидела маленький невзрачный серый комочек, похожий на воск. Прозрачный, гладкий, матовый. И вдохнула запах - сильный, но довольно приятный.
     Просто он очень острый. Холодный, чем-то напоминающий запах морских водорослей, этот аромат был чистым и свежим, как летний дождь, землистый, как влажный мох в чаще.
     Маленький серый комочек содержал в себе инородные вкрапления - вероятно, осколки спинных пластинок моллюсков, - и из-за этого выглядел мутноватым, как мрамор. Луиза уже поняла, что это такое. Она положила на ладонь шарик амбры. Комочек был мягким. Тепло ее ладони немного растопило его, как если бы это было затвердевшее масло или жир. Она не могла оторвать от него взгляда. При соприкосновении с ее рукой запах изменился, стал мускусным, пряным, как восточные благовония.
     - Это просто чудо, - произнесла она, обращаясь к своему спутнику, который по-прежнему сидел, отвернувшись к окну.
     Шарль кинул на нее раздраженный взгляд.
     Интересно, почему он решил, что имеет право на нее сердиться? Это она должна на него злиться - ведь он заставил ее краснеть перед толпой.
     Помолчав, Луиза повторила:
     - Нельзя быть таким ревнивым, надо держать себя в руках.
     Шарль схватился рукой за ременную петлю над головой и стиснул ее так, что пальцы побелели. Он сказал:
     - О Господи, я веду себя так, потому что люблю тебя.
     Луиза опешила, не зная, что сказать на это.
     - Но за что? - искренне удивилась она. Правда, тут же добавила, уже менее искренне: - Чего ты хочешь от меня?
     Не дав себе времени на раздумье, Шарль выпалил:
     - Я люблю в тебе твое жизнелюбие, твою способность честно взглянуть на себя со стороны, твою решимость, упорство, которое заставляет тебя упрямо стремиться к намеченной цели. Чего я хочу? - повторил он. - Я хочу, чтобы ты выбрала меня. Сама. Я хочу, чтобы очертя голову бросилась в мои объятия.
     Шарль откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди, недовольный своей сумбурной речью. Он был так взволнован, что не мог продолжать. Как будто его признание явилось для него такой же неожиданностью, как и для Луизы.
     Он наговорил более чем достаточно. Она не сводила глаз с его лица. Экипаж обогнул скалистый утес. Наконец Луиза опустила глаза.
     В кулаке ее был зажат комочек амбры. На вид такой невзрачный, но обладавший удивительным ароматом. Поразительно, как мало общего внешний вид амбры имеет с ее запахом, с ее внутренней сущностью, с ее происхождением.
     Странно, что тонкий, стойкий аромат принадлежит неприглядным затвердевшим кускам желудочного камня кашалота.

***

     Когда они подъехали к дому, Шарль вышел из экипажа, чтобы помочь Луизе спуститься. Она помедлила в дверях и окинула его оценивающим взглядом. Он все еще сердится и не скрывает этого. Подавая ему руку, она сказала:
     - Не стоило волноваться. Ты вовсе не так безобразен, как тебе кажется.
     Замечательно, подумал он. По крайней мере они не собираются обсуждать его сумбурное признание в любви.
     Но он ошибся. Луиза сама вернулась к этой теме. Сойдя с подножки, она произнесла:
     - Шарль, тебе не повезло с супругой. - Луиза нахмурилась, прищурив свои прелестные глаза, лицо ее выглядело обеспокоенным. Она продолжала: - Я знаю себя. Я эгоистка. Могу притвориться великодушной, но никогда не чувствую потребности быть таковой. Не стоит и пытаться разыгрывать из себя благородную натуру. Мое жизнелюбие, энергия? Шарль, я своенравна, упряма и тщеславна. Заниматься хозяйством и вести жизнь примерной супруги мне кажется нестерпимо скучным. Я знаю, как вести себя в свете, я умею быть милой и любезной со всеми, но только потому, что я законченная лгунья. - Шарль открыл было рот, намереваясь что-то возразить, но она жестом попросила его помолчать. - О, я знаю, что красива, и хорошо, что ты это ценишь. Я разная. Но я не могу назвать себя добрым, хорошим человеком. Мне хотелось бы стать такой, как ты.
     И, не дав ему опомниться, Луиза потянулась рукой к его лицу. Шарль попробовал увернуться, зажмурившись. Ее ладонь остро пахла амброй, которую, как он теперь понял, он не напрасно ей подарил.
     И тут Шарль замер: ее пальцы коснулись его изуродованной щеки - нежно, осторожно, погладили его веко и шрам. Луиза внимательно рассматривала его лицо, и он внутренне сжался от страха перед тем, что она сейчас видит. Жалость. О, только не жалость, ради всего святого! Луиза заявила совершенно спокойно:
     - Нет, в этом нет ничего безобразного и отталкивающего.
     Говоря это, она провела ладонью по его подбородку - так, наверное, фея произносит волшебное заклинание. Шарль не смел пошевелиться. Луиза откровенно разглядывала каждую черточку его лица - пристально, оценивающе. Шарль чувствовал себя ужасно неуютно - она впервые подвергала его такому осмотру. И тут, продолжая изучать его с интересом и вниманием, она произнесла фразу, от которой у него захватило дух:
     - Твое лицо завораживает меня, Шарль. Знай, что я рассердилась на тебя за поцелуй - и за то, как ты ласкал мою руку, - только потому, что не люблю выставлять свои чувства на всеобщее обозрение: прошу тебя, не заставляй меня показывать, как твои поцелуи волнуют меня. Если ты хочешь доказать остальным, что я всецело принадлежу тебе, то позволь мне самой об этом позаботиться. Я сделаю это для тебя. - Она помолчала. - Да, так будет справедливо. Ты ведь очень внимателен и заботлив.
     Луиза опустила руку, приподняла подол платья и прошла в дом.
     Шарль словно прирос к месту. Он простоял на дороге еще добрых пять минут, потеряв дар речи. По всему его телу от головы до пят разлилось тепло, в голове зашумело. Волна благодарности затопила его. Интересно, что значит ее обещание ?позаботиться о нем?? Что ему предлагает это надменное дерзкое восемнадцатилетнее создание?

Глава 24

     В смешанных ароматах амбра используется для усиления запаха. Достаточно добавить немного этого вещества, чтобы духи стали стойкими. Все запахи, присутствующие в смеси, словно оживают, как если бы их согревал внутренний свет, который не может привнести никакой другой ингредиент.
     Князь Шарль д'Аркур ?Природа и использование амбры?

     Загадочное обещание Луизы ?позаботиться о нем? означало, очевидно, следующее: на крестинах новорожденной дочки его сестры - на которые юный прогульщик и любитель кругосветных путешествий каким-то образом все же раздобыл билет - Луиза взяла Шарля за руку, как только они вышли из церкви. Она держала его так все время, пока они поздравляли семью новорожденной и их друзей. После, на празднике, заметив, что Шарль с беспокойством наблюдает за глупыми ужимками своего кузена, который из кожи вон лез, чтобы произвести на нее впечатление, Луиза оставила молодого человека и подошла к мужу. Поздоровавшись с его собеседниками, она непринужденно взяла его под руку, потом привстала на цыпочки и поцеловала в щеку.
     Ощущение было поразительное - ее обтянутая тафтой грудь на мгновение прижалась к рукаву его сюртука, ее нежные губки коснулись его виска чуть пониже уха, с изуродованной стороны лица. Но еще удивительнее было то, что в этот момент Шарль почувствовал себя ближе к ней не физически, а духовно. Луиза превратила его ревнивое беспокойство - которое в противном случае могло бы стать для них вечным поводом для ссор - в легкое приятное волнение влюбленного супруга.
     И все-таки ее дружеское участие не устранило до конца его тревогу. Шарль по-прежнему со страхом следил за тем, как другие мужчины, гораздо красивее его, добиваются расположения его жены. Луизе удалось лишь немного смягчить жалящую боль.
     Шарль не просил ее об этом. Он и не подозревал, что нуждается в ее помощи. Луиза по-прежнему держалась с ним несколько отчужденно, а взгляд ее часто бывал рассеянным и безучастным. Она не обещала ему ни вечной любви, ни немеркнущей страсти, но эта эгоистичная восемнадцатилетняя девочка дала Шарлю то, о чем он не смел и мечтать: она поняла его тайную боль и старалась излечить ее состраданием. И он был так благодарен ей за это, что от волнения не знал, что и подумать, куда деть глаза от смущения.

***

     Они вернулись в Ниццу в первый же выходной октября. Войдя в дом, Шарль, усталый с дороги, только успел снять с себя сюртук и жилет и развязать галстук, как они с Луизой заметили на обеденном столе огромный букет роз в коробке.
     Шарль прочел прилагавшуюся карточку и промолвил:
     - Надеюсь, ты не будешь возражать, если я обмотаю свою трость вокруг горла этого юного путешественника и подвешу его на солнышке просушиться.
     Луиза рассмеялась и сунула розы в мусорную корзину.
     Шарль остался серьезен. Он молча достал розы, написал язвительный ответ, после чего, оборвав головки цветков, сложил весь мусор обратно в коробку. Однако к тому времени, когда он разделался с букетом, Луиза уже выскользнула из комнаты.
     Шарль вздохнул. Он мог бы вернуть цветы дарителю, но что это изменит? Ибо существует тот, кого ни он, ни Луиза не смогут упаковать и сунуть в коробку. Это он сам. Его другое ?я? с американского лайнера. Он знал, где сейчас Луиза и что она делает, но не имел ни малейшего понятия, как положить этому конец.
     Она ушла туда, куда всегда уходила, стоило им приехать в Ниццу. Шарль направился вслед за женой на берег моря.

***

     Две недели назад Шарль был абсолютно уверен, что Луиза скоро забудет возлюбленного с корабля. Это была ее первая любовь, первый опыт близости. Правда, не очень удачный опыт, но тем не менее необходимый для юной женщины, впервые столкнувшейся со взрослыми переживаниями и взрослыми поступками, - это был ее первый роман с жизнью. Со временем, когда она повзрослеет, память о нем постепенно потускнеет. Тем более что рядом с ней будет Шарль из плоти и крови. Живой человек вскоре затмит память о призраке.
     И все-таки что-то в том Шарле, которым он был для нее на корабле, до сих пор притягивало ее И д'Аркура тревожило то, насколько серьезно Луиза восприняла их бурный корабельный роман Он Помнил, как достал ее из ванны, горько плачущую, вечером первого дня их совместной жизни. Он помнил, как она запросилась в домой в Ниццу после того, как вдохнула аромат жасмина. Похоже, разрыв с ним Луиза переживала гораздо болезненнее, чем он предполагал. Шарль боялся того, в чем она никогда не признается, о чем он может только догадываться. Ведь это он сам пробудил ее фантазию, сказав: ?Для вас я тот, каким вы хотите меня видеть?. И теперь Шарль опасался, что Луиза создала из его второго ?я? нечто вроде идеального возлюбленного, дополнив смутные очертания любимого всем тем, чего так жаждало ее юное сердечко. Шарль стал для нее образцом, с которым вряд ли выдержит сравнение обыкновенный живой человек, и теперь она хранит верность своему идеалу.
     На пляже, когда Шарль подошел к ней, Луиза стояла лицом к морю, вглядываясь вдаль и, вероятно, воображая невидимый берег Туниса. Она влюблена в призрак, который принес ей одни страдания.
     ?Так скажи ей правду, - приказывал себе Шарль. - Время для этого самое подходящее. Между нами все наладилось. Теперь или никогда. Скажи ей?. Он повторял эти слова как заклинание по нескольку раз на дню, но вместо этого изрекал что-нибудь банальное.
     - Ну, так ты сказала этому бездельнику, чтобы он оставил тебя в покое?
     Луиза вздрогнула. Ветер взъерошил ей волосы, и одна из развившихся прядей упала на лицо. Слегка растрепанное создание удивленно взмахнуло ресницами. Она не заметила, как он подошел.
     - Кого ты имеешь в виду? - спросила Луиза.
     - Того британского молодчика, который прислал тебе цветы.
     - А-а... - Луиза кивнула и снова обернулась к морю. Водная гладь покрылась рябью. Воздух был холодным, небо облачным, ветер нагонял первый осенний дождь. - Да, Шарль, я сказала ему, но дуракам все надо повторять дважды.
     ?Да, - подумал Шарль. - Как это верно?. Он опустил глаза, принимая ее слова на свой счет.
     Он вспомнил, как вел себя на корабле, - о, каким он был циничным, жестоким, как предусмотрительно избегал слова ?любовь?. Он ласкал Луизу, слушал, обнимал ее, ворковал с ней ночь за ночью, а сам мысленно называл ее бедной обманутой крошкой, своей лапочкой, своей женой. Не сказав ей об этом ни слова, в душе он уже обвенчался с Луизой Вандермеер за пять дней их знакомства. И с тех пор он ни разу не ощутил с ней сердечной близости.
     Луиза тронула его за рукав. Шарль взял ее руку в свою и припал губами к ее ладони - это уже стало чем-то вроде ритуала. Когда они были наедине, ему было дозволено целовать и ласкать ее руки, и, Бог свидетель, он с радостью пользовался этой возможностью. Шарль успел изучить ее пальчики, ладонь, косточки пальцев и тыльную сторону руки и знал их лучше, чем руки любой другой женщины, которой он когда-либо обладал. Луиза неожиданно высвободила свою руку, подняла ее и пробежала кончиками пальцев по его шее за воротником рубашки, потом ниже и провела ладонью по его груди. Шарль тщетно пытался подавить невольный трепет наслаждения, охвативший его тело.
     Опустившись до пояса его брюк, Луиза отдернула руку, ее голубые глаза пристально вглядывались в его лицо.
     Он собирался ей что-то сказать, но что? Шарль забыл, зачем пришел.
     Д'Аркур знал только одно - он бы отдал все, лишь бы она коснулась его еще раз.
     Вконец запутавшись, он попытался поймать ускользающую мысль.
     - Знаешь, тот человек, о котором ты мне говорила. Тот, который умер...
     - Нет, - перебила его Луиза, сжав губы и покачав головой. - Не будем говорить об этом. Когда-то ты имел полное право ревновать меня к нему, но не теперь.
     Не теперь? Интересно, что это значит - он может больше не ревновать ее к самому себе? Не важно. Шарль все равно скажет ей то, что решил сказать.
     - Луиза, - продолжал он, - я хотел сказать тебе одну вещь...
     И оба застыли словно громом пораженные. Он произнес ее имя. Имя, которым он называл ее в мыслях, невольно сорвалось с его губ.
     Луиза обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Ну да, конечно. Это его лицо - загадочное, странное и одновременно привлекательное. Но на мгновение ей показалось...
     Нет. Он лишь произнес ее имя, которое так порой хотелось услышать. И все же Луиза не удержалась и спросила:
     - Почему ты так назвал меня?
     Шарль помолчал, потом ответил:
     - Не знаю, вышло само собой. Наверное, мне просто нравится владеть всеми твоими именами, всем, чем ты обладаешь. - И добавил: - Я хочу, чтобы ты принадлежала мне вся - полностью, чтобы ты была открытой и откровенной со мной.
     Открытой и откровенной. Эта фраза напомнила ей день, когда Шарль разделся перед ней в ванной. Он и сейчас, похоже, готов стащить с себя одежду.
     Луиза напустила на себя беззаботный вид.
     - Видишь ли, однажды я уже была открытой и откровенной... - Она горько рассмеялась. - Но из этого ничего хорошего не получилось.
     Шарль внимательно смотрел на нее, пока она снова не отвернулась к морю. Потом он тихо произнес:
     - Будь такой сейчас, со мной.
     Луиза хотела что-то сказать, но у нее перехватило горло. Шарль, вероятно, догадался о причине ее молчания, потому что вновь вернулся к той же теме.
     - Тот человек, о котором ты говорила, что он умер...
     Луиза снова перебила его:
     - Шарль, с этим покончено, все в прошлом. - И призналась: - Он не умер, просто мне хотелось, чтобы он умер.
     - Прости, я не понял.
     Луиза смотрела на море. Нет, сейчас она не в силах взглянуть в лицо мужу. Но она сделает это ради него - она заставит себя снова стать открытой и искренней. Луиза объяснила:
     - Понимаешь, у нас был роман. Я думала, все обойдется. Я думала... он увидит, что я... нет, не увидит, а поймет... что я могу быть... - Она прерывисто вздохнула, смущенная. Все выходило как-то сбивчиво, сумбурно. - С ним...
     К горлу снова подкатил комок, и ее голос пресекся. Луиза с трудом вымолвила одними губами, полушепотом:
     - С ним я стала самой собой.
     Повисла тягостная пауза, которую она поспешила заполнить:
     - Мне казалось, я могу позволить себе быть... честной. Я была откровенна с ним, потому что знала: наш роман рано или поздно закончится. - Тут ее голос окреп, - Если мои тайные страхи, надежды и мысли внесли сумятицу в мою жизнь, я могу отказаться от них и сделать вид, будто ничего не произошло. Моя искренность и то внимание, с которым он выслушивал меня...
     Луиза не могла продолжать. Сглотнув комок и закусив губу, она произнесла с неожиданной силой:
     - Я чувствовала себя ближе к нему, чем предполагала. И мне это нравилось. Я сама себе нравилась. Мне все нравилось. А ему, очевидно, нет. Он оставил меня, как и обещал, но... я думала, что смогу переубедить его - Она покачала головой. - Это теперь не имеет значения. Он был красавец, франт - настоящий Казанова. Обходительный и любезный. Я уверена, у него таких, как я, немало. - Луиза добавила: - И я ненавижу его за то, что он предал меня, за то, что воспользовался мной, а потом бросил за то, что посмеялся над моей доверчивостью.
     Луиза помолчала, ожидая, что скажет Шарль, боясь взглянуть на него, боясь увидеть на его лице отвращение. Он по-прежнему молчал, и она продолжала:
     - Я рассказываю тебе все это только потому, что ты думаешь, будто твоя внешность - причина моей отчужденности. Это не так. Я смотрю на тебя с восхищением. Дело не в тебе. Дело во мне. Я всегда чувствовала себя чужой среди людей. А сейчас к тому же я просто в ярости. Просто сама не своя. - Луиза поджала губы. - Я так зла... на себя. И на него тоже.
     Волна лизнула берег и отхлынула, и Луиза услышала позади себя голос мужа:
     - Ты не выглядишь сердитой, ты не настолько зла на него, чтобы...
     - О нет, я бешусь от злости. - Луиза рассмеялась - ну как он не понимает? - Я слишком хорошо вышколена и умею скрывать свои истинные чувства. Внутри у меня все кипит. - Ах, как хорошо наконец выговориться - особенно перед Шарлем.
     Луиза немного успокоилась и мягко, отчетливо произнесла:
     - То, что я чувствую сейчас, - это печаль утраты. Я иногда вспоминаю его, помимо своей воли. И то, что я не могу его забыть, приводит меня в бешенство. Я обнажила перед ним свою душу, а он все время оставался закрытым, как комната без окон. Ловко у него это получилось - он ухитрился завлечь меня в свою игру, и я слепо поверила ему и подчинилась его власти. Иногда мне кажется, что если бы я сейчас встретила его, я бы знаешь, что сделала? - Л